Записки ветеринара4

  Рабочий день в разгаре. Сегодня суббота, у многих выходной, поэтому в нашем "предбаннике" полно народа. И собак, разумеется, не меньше.  В кабинете жарко, окно открыто. Вдруг с улицы слышен визг тормозов и шум. Я пытаюсь в окне увидеть, что произошло, но там ничего не видно. А, поскольку у меня в кабинете очередной пациент, то приходится снова заняться своим делом. Но не успеваю я переключиться на работу, как в "предбаннике" возникает какая-то суета, и ко мне в кабинет врывается молодой мужчина. На руках у него собака. Вся в крови, а на мужчине лица нет. Точнее, лицо, конечно, есть, только оно такое белое, белее стенки. Я забираю у него собаку, кладу на стол. Собака без сознания. Она совсем небольшая, чуть больше болонки, такая лохматенькая дворняжечка. Кровь повсюду, ее так много, что с первого взгляда я совсем не могу разобраться, откуда она течет. А тут еще мужчина все время бормочет под руку:
-Спасите ее! Пожалуйста, прошу вас, спасите ее!
-Пожалуйста, посидите пока в зале,- выпроваживаю я его из кабинета.
Потом начинаю осматривать собаку. Сразу обнаруживаю несколько ран. Собаку, видимо, как следует "прожевало" машиной. У нее, помимо ран, два перелома на лапах, и, кажется, сломаны ребра. Быстро набухает опухоль в районе живота и там все булькает так, что я понимаю: обширное кровоизлияние, плюс, скорее всего, разрывы кишечника.
  Невозможно словами описать то состояние, когда тебе сейчас надо выйти к хозяину и сказать, что ты бессилен что-либо сделать. А именно это я сейчас и буду должна сообщить. У собачки травмы несовместимые с жизнью, но где найти слова, чтоб объяснить это владельцу? Ведь он ее любит, она, хоть и маленький, но друг...
Беру себя в руки, выхожу из кабинета, смотрю по сторонам. Вот он, на диванчике. Я подхожу к нему и чувствую на себе ждущие взгляды всех, кто сейчас находится в зале. Он встает мне навстречу.
-Ничего нельзя сделать, - тихо говорю я, - там все разбито...
Ожидание в его глазах сменяется такой болью, что я начинаю сама ощущать ее внутри.
- Вы тогда усыпите ее, - через паузу, с трудом произносит он, - пожалуйста, не надо, чтоб она мучилась...
-Хорошо, вы не волнуйтесь, я все сейчас сделаю, - поспешно отступаю я в сторону кабинета. Скорее, в кабинет, чтоб не видеть этих глаз, этой боли...
Но мне не удается уйти, потому что я вдруг замечаю, что белизна кожи на лице хозяина изменяет цвет - лицо стало серым, и взгляд помутнел. Я соображаю раньше, чем он падает.
- Помогите мне,- кричу я, хватаясь за него. Ко мне подскакивают двое мужчин, помогают посадить его на диванчик. Обморок.  За нашатырем надо еще бежать в кабинет, доставать его из шкафа, а тут надо быстрее. Я ведь не знаю, какое у этого человека сердце, выдержит ли. Надо попытаться быстро привести его в чувство. И я, помня наставления своих учителей, сильно, с размаху, начинаю хлестать его по щекам. После двух ударов замечаю, что появилась реакция. Веки дрогнули. В это время слышу у себя за спиной:
-Она с ума сошла! Разве так можно???
Сейчас мне некогда реагировать на обывательскую глупость зевак. Я слежу за тем, как реагирует владелец несчастной собачки, лежащей на столе в кабинете, на мою "экзекуцию". Он медленно открывает глаза. Взгляд мутный, но теперь я могу его оставить, он не упадет.
- Посмотрите за ним, - обращаюсь к моим добровольным помощникам, - я сейчас!
Забегаю в кабинет, стрелой к шкафу, достаю нашатырный спирт, вату и сразу назад, в холл. Молодой человек уже почти пришел в себя, я смачиваю ватку нашатырем и даю ему понюхать. Вот теперь ему явно лучше. Даю ватку ему в руку.
-Нюхайте. Еще нюхайте, хуже не будет. - в моем голосе уже приказ. Теперь так надо. От сочувствия он будет только раскисать, - Ну, теперь вам получше? Я пойду к ней, хорошо?
Он кивает. Я ухожу в кабинет.
    Собака еще жива. Сердце ее бьется, хоть и с перебоями, и она дышит, хрипло, натужно, но дышит. Грех мне, но я надеялась в глубине души, что не придется мне делать ей укол, что она сама умрет сразу. Но нет. Придется.
    Набираю шприц, смотрю вены. Вен нет, они спАлись. Это из-за внутреннего кровотечения. Ну что ж... Собака без сознания, и я делаю укол прямо в сердце.  Она перестает дышать сразу, еще до того, как я вытаскиваю иглу. Вот и все. Мучения прекратились. Ее мучения. А я каждый раз мучаюсь от того, что мне приходится в моей работе прибегать к эвтаназии. У меня такая любимая, лучшая на свете работа...если бы не было эвтаназии...
    Хватит! Я обрываю свои грустные мысли. Там в зале ждет хозяин. Я выхожу туда.
- У вас есть какой-нибудь пакет? - спрашиваю его.
Он качает головой:
-Нет... но я тут рядом живу, напротив. Сейчас я сбегаю домой, принесу.
-Вы сможете? Идти сможете? Не упадете? - беспокоюсь я.
-Смогу, я уже в порядке. А она, можно, тут у вас полежит?
-Да, конечно, - соглашаюсь я и он уходит.
    В кабинете я снимаю собаку со стола, кладу в угол, укрываю тряпкой. Привожу в порядок стол. Потом заканчиваю беседу с той женщиной, которая зашла ко мне в кабинет со своим питомцем за минуту до происшествия. Она тоже все еще в шоке. Мне приходится ей помогать рассказывать о ее проблеме, все время задавая наводящие вопросы. Потом, консультирую ее, рассказываю, что и как ей нужно делать с ее песиком и отпускаю. И тут же входит хозяин погибшей собачки. Он не один, с ним пожилая женщина. Мама - понимаю я. Мы упаковываем собаку и они уходят. А я остаюсь работать дальше. И вдруг снова вспоминаю: "Она с ума сошла! Разве так можно???" Я восстанавливаю в памяти эту картину, вижу : человек падает, практически, мне на руки. А сзади меня две пожилые женщины - одна с кошкой на коленях, другая - видимо ее приятельница, у нее никого нет. Это та, что с кошкой, говорит:"Она с ума сошла?..."
    Мне становится гадко. Ну почему? Почему она не сорвалась с места, не бросилась ко мне, не спросила:"Мария Михайловна! Вам помочь? Что надо делать?" Нет! Она продолжала спокойно сидеть, глазеть и осуждать мое "сумасшествие"... Ей не пришло в голову, что, может быть, я знаю, что делаю, может быть, так и надо. Она, наверное, не знала даже, что об этом надо думать. Или, вообще, для нее думать - это на работу похоже. Гораздо проще осудить, не пошевеля даже собственным пальцем, чтобы как-то помочь в этой ситуации. Противно...   
     Я опять обрываю себя. Зал-"предбанник" по-прежнему полон, и ту женщину с кошкой мне тоже придется принять и лечить ее любимицу, потому что та ни в чем не виновата и не в ответе за свою хозяйку. А это значит, я и виду не подам, что помню те слова.
-Следующий! - привычно зову я. В кабинет заходит девочка-подросток с малым пуделем. Белокурая, вся такая светлая, с огромными серыми глазами и начинает рассказывать о своей абрикосовой симпатюле. Они обе симпатичные. Голосок девочки журчит, как ручеек, а пуделиха все время заглядывает ей в глаза. И я чувствую между ними такую сильную любовь и преданность друг к другу, что все дурные мысли улетучиваются без следа.
     Мне сегодня еще долго работать, сегодня суббота, мой самый насыщенный день. Но после этой пары я словно парю на крыльях, мне легко и приятна работа, которую приходится делать.  Даже ту владелицу кошки я без усилий над собой принимаю, как ни в чем не бывало. И еще много других посетителей. И, не смотря на то, что сегодня был такой трудный день, я ни капельки не устала. У меня замечательная работа! Она сама дает мне силы, не то что у других, которые от своей работы устают.  Поэтому я самый счастливый человек на свете!