Мемуары о Пушкине вспоминая Хармса

    Пушкин очень любил развратничать. Бывало сядет в гостиной к столу, выпьет морсу, и развратничает. Что в голове у него в ту минуту делается, никто доподлинно сказать не мог, но одно всем было ясно – развратничает Александр Сергеевич, как пить дать развратничает.
   
    А ещё любил он верхом на лошадях прогуливаться осенней порой. Как только она наступала, прыгал на одну из кобыл, и поминай как звали. А звали его долго, до половины двенадцатого ночи ... Но он предпочитал в это время - прятаться за сараем, и писать стихи. Другого времени у него не оставалось. Скакал.
   
    Бывало говаривал Жуковский Пушкину: - Да никако ты писака!
А Пушкин в ответ : - Ах Брат мой Жуков, жаль что ты не маршал ..., - и падает в кресло со смеху, заливается, представляя Жуковского в лампасах.
А Жуковский взял однажды, да и купил лампасы. Потом пришёл в них к Пушкину, да как гаркнет: - Смирно!
А после залез на стул, и принялся стихи свои декламировать: "Мой друг, усатый воин!"
Пушкина пришлось из ведра обливать, чтобы успокоить ...
   
   
    Дуэли он тоже жаловал. Станет ему скучно вдруг, так он ляснет перчаткой по лицу какого-нибудь графа, или князя, или на худой конец гусара, и бегом первый к пистолетам - выбирать какой покрасивше. Нравился он себе с оружием в руках страсть как. Станет, подбоченится, бакенбарды дрожат, руки сталью наливаются, наведёт скорую трагедию на соперника, а потом как увидит в прицел лицо визави, так и пожалеет дурака. Ведь скажут потом, что самым замечательным в жизни оного было то, что застрелил его великий поэт Александр Сергеевич Пушкин. Поэтому и не стрелял. Жалел. Чуткий был очень. Волшебный.
   
За то и помним.