Глава 39. Тайна Асбоги

Вторые сутки Када и Семен Семенович шли вперед по извилистым мрачным тропам, проложенным кем-то в теле земли. Много часов они проводили в беседах, спорах, обсуждениях, а иногда, умолкая, каждый погружался в свои размышления.
В такие минуты Када благодарила все силы небесные, что не оставили ее и послали такого благородного и мужественного человека, как Грач. Ведь только ему каким-то чудом удалось заставить изменить ее мысли, взгляды на жизнь. А за всем ужасным, что она натворила, он разглядел ее душу — чистую и заблудшую, а главное, забыв обо всем, поверил в искренность раскаяния. Дальнейшую свою  жизнь она представляла только рядом с ним. Видеть его, общаться с ним, любить и боготворить, являлось для нее смыслом будущей жизни.
Мысли Семена Семеновича были более приземлены. Он думал о Ричарде, ведь ему было неизвестно, смог ли тот покинуть поляну и выбраться с архилимом. Как они встретятся теперь, как покончат с подземной империей? Как поступать дальше с Кадой? Он чувствовал, что привязался к ней как к лучшему другу и теперь, когда он повернул ее судьбу в другую сторону, то несет огромную ответственность за ее дальнейшую жизнь. Также он понимал, что Када видит в нем мужчину, которого полюбила, но разделить ее чувства он не мог. Его больше тянуло к Нелли, оставшейся где-то далеко и ставшей невинной жертвой дьявольских игр этой страшной империи. Но так же ему не хотелось расставаться и с Кадой, более юной и решительной. Он словно создал себе треугольник и, войдя в него, не видел выхода.
-Смотри, Семен,— воскликнула внезапно Када,— озеро! Подземное озеро!
Находясь, долгое время в темноте, Грач и Када привыкли к постоянному мраку. Темнота казалась не такой уж кромешной и повороты, выступы дороги стали более различимы. Увидев впереди озеро, они, словно дети, бросились к нему, на ходу снимая с себя одежду. Озеро явилось для них божественным даром, принесшим долгожданное питье, прохладу для тела и райское наслаждение для души. Еще ни разу в жизни им не доводилось так радоваться воде. Они восприняли ее словно  добрый знак, посланный судьбой, а,  наплескавшись вдоволь, растянулись на земле у самой воды. Испытывая огромное удовольствие и усталость, Грач  прикрыл глаза. В ту же минуту нежная, бархатная рука Када скользнула по его телу.
-Семен, эта минута послана нам и мы должны воспользоваться ей,— ласково проговорила она.
-Подожди, Када, давай оставим все, как есть — это просто минута слабости.
-Вдруг эта минута последняя для нас и впереди нас ждет смерть  и разлука…
Ты стала мне очень дорога Када, но прошло слишком мало времени, чтобы я…
-Смог поверить мне полностью,— закончила за него фразу Када,— ты все еще боишься, что мои помыслы не совсем чисты.
-Дело не в этом, я просто чувствую, что мы подгоняем события.
Када, растянувшись подле него, продолжала гладить его тело, нежно целуя в щеку. Грачу это было приятно и он не сопротивлялся, но и не давал надежды на более близкую связь. На какое-то время они задремали, но вскоре Семен Семенович открыл глаза.
-Милая Када,— произнес он,— мы не можем всю жизнь провести здесь, нам пора подниматься и идти дальше.
-А я бы осталась с тобой здесь навсегда,— немного с грустью произнесла Када.
-Без еды, без света долго ли мы сможем протянуть? Нет уж, я предпочи-таю идти дальше, чтобы там нас не поджидало.
-Что-то тревожно мне, Семен,— пожаловалась Када.
-Это просто усталость.
-У меня как-то странно сжимается сердце, словно предчувствуя что-то нехорошее.
Сказав это, Када поежилась. Грач нежно обнял ее за плечи и прижал к себе.
-Все будет хорошо, ведь я с тобой, а у меня сердце не сжимается — зна-чит, ничего плохого и ужасного больше не произойдет.
Грач и Када двинулись дальше в путь по узкому туннелю, ведущему их все дальше и дальше в неизвестность.
-Когда же это кончится,— взмолилась Када,— мы в пути уже не одни сутки, а выхода не видно. Я чувствую, как силы покидают меня.
-Держись, когда-нибудь этот проход кончится, и мы будем вспоминать это как романтическое путешествие.
-Боюсь, когда мы выйдем, эта дорога будет преследовать нас в кошмар-ных снах.
-Постой, Када, похоже, туннель начинает сужаться. Знать бы, к чему это?
Проход действительно сузился, и идти им  пришлось опять друг за дру-гом. Но через какое-то расстояние их впереди ожидали ступени, теперь уже поднимающиеся вверх.
-Мы поднимаемся!— воскликнула радостно Када,— Спасение близко!
Пройдя довольно длинную лестницу, они оказались у обычной дубовой двери.
-Семен, посвети зажигалкой, может, здесь есть еще боковой лаз,— попросила Када.
А когда пламя осветило дверь, то они тут же увидели на ней надпись «Асбога» и рядом цифру восемь. Боковых же лазов и ходов не было.
-Странно,— пожала плечами Када,— мы входили в туннель с таким же названием, а при выходе опять встречаем его.
-Может, это вовсе не выход,— предположил Грач,— а просто помечено с одной и другой стороны название этого прохода. Возможно, впереди будет следующий проход под другим названием.
-О нет, надеюсь, что ты не прав. Попробуй открыть дверь, быть может, за ней нас ждет свобода.
Подтолкнув дверь плечом, Грач без труда открыл ее, словно та, была хорошо смазана, и ею часто пользовались. Шагнув за дверь, они оказались в таком же темном коридоре. Первое, что они почувствовали, это не запах сырости и плесени, как был прежде, а совсем иной— теплый и приятный. Этот запах напоминал родное жилище — теплое и уютное. Внезапно загорелся свет. От неожиданности Када вскрикнула и закрыла глаза руками. Свет немного ослепил и Грача, заставив  его зажмуриться. Когда же глаза привыкли к свету, и они смогли внимательно разглядеть все кругом, то к ужасу обнаружили, что оказались в том самом подземелье, где Када провела всю свою жизнь и которое так стремился разрушить Грач.
-Этого не может быть,— простонала Када,— Мы ведь так далеко были от этого места.
-Может!— раздался чей-то властный голос сзади,  заставивший их обернуться.
Перед ними стоял Харом — самодовольный и безжалостный.
-Ну и устроила ты, девочка, на шабаше!— продолжал он.
-Но ведь долина далеко отсюда — каким образом мы оказались здесь?
-Ты наивна, как и твоя мать,— проговорил подошедший Танат,— до долины ты добиралась объездной дорогой, а это не один день на автобусах. Вы же шли напрямик по тайному туннелю, да ещё и пересекая временные ворота.
-Почему я раньше не знала и не подозревала об этом?
-А ты и не должна была знать – это привилегия правящей шестерки. Что ж, теперь и ты узнала, да и твой приятель тоже. Но это уже не столь важно — жить вам осталось считанные часы. Сейчас Харом отведет вас в комнату ожидания, а вечером церемония,— хладнокровно, с присущим ему спокойствием ответил Танат.
-Какая церемония?— испуганно спросила Када.
-Для тебя, девочка моя — долгожданная. Это посвящение в ведьмы и сжигание в нашей комнате «Кара». Для дружка же твоего чуть посложнее — сперва он передаст душу дьяволу по личным соображениям и по горячему желанию, а уж потом дорога на кладбище. Ну все, хватит разговоров, уведи их! Они мне и так доставили немало хлопот.
Када попятилась назад к той двери, в которую они только что вошли. Она схватилась за ручку и попыталась открыть, но дверь не поддалась. Тогда она неистово забарабанила по ней кулаками, не отдавая отчета себе в том, для чего это делает.
-Не трудись понапрасну,— сухо посоветовал Харом,— дверь открывается автоматически и сделать этот можно только из моей комнаты. Будь покорной, и тебе подарят еще одну ночь жизни.
Грач подошел к Каде и, взяв ее за руку, крепко сжал.
-Последний вопрос, Танат,— произнес он,— почему на этой двери написано «Асбога»?
-«Асбога» — это название нашей империи, а Меркурий — название горы, где вы  были. Другие имена, что вы прочли там — это названия соседних подземных империй. А вам повезло — вы пришли домой.
-Почему я не знала этого раньше? Проведя здесь столько лет жизни, я не узнала ничего,— с горечью тихо произнесла Када.
Харом подтолкнул Каду и Грача вперед, к одной из ближайших комнат, на которой висела самая простая надпись «000». Втолкнув пленников внутрь, он запер за ними дверь на ключ.
-Када,— оказавшись внутри комнаты, спросил Грач,— что означает три нуля?
-Это означает начало — начало дороги к дьяволу. Сюда попадают все, кто потом должен умереть или отдать часть души в банк.
-А выбраться отсюда можно?
-Об этом забудь, двери в этой комнате самые прочные и нам остается лишь одно: надеяться на чудо. Вот видишь, Семен, я же говорила, что наше последнее свидание может больше не повториться и все закончится плохим финалом.
-Еще же не закончилось — у нас впереди целая ночь,— попытался успо-коить Грач.
-Ночь для любви?
-Нет Када, для отдыха и сна. Нам это может пригодится завтра.
Када подсела  к нему ближе и, положив голову на его колени, тихо заплакала.
-Нам не суждено быть вместе,— всхлипывая, тихо произнесла она,— надеюсь, судьба нас сведет в другой жизни.
Семен Семенович ласково гладил по  ее волосам, стараясь успокоить. Сейчас его мысли были заняты лишь одним: где Ричард, успеет ли он придти на помощь. Вскоре их обоих сморила усталость, и они заснули, крепко сжав друг друга в объятьях.