Глава 31. Роман с очаровательной спасительницей

Спустя несколько часов пути из окна автобуса стала просматриваться живописная картина морского пейзажа. По одну сторону от дороги, карабкаясь на гору, возвышалась роща из корабельных сосен. Деревья стояли ровной шеренгой, словно богатыри из сказки Пушкина, только что вышедшие из воды.
По другую сторону дороги вниманию предстало вечно живое, и каждый раз неповторимое море. Его волны, догоняя друг друга, бороздили гладь воды и с шумом  выплескивались на прибрежный песок, затем медленно уползали назад и снова вливались в нескончаемую игру ветра и воды.
Семен Семенович завороженно смотрел в окно. Он очень любил морские пейзажи Айвазовского, но естественный пейзаж, который рисовала сама природа, был, несравним ни с чем. На это  можно было смотреть часами, каждый раз, удивляясь новизне и своеобразию.
-Вы здесь никогда не бывали?— оборвала ход философских мыслей Грача Када.
-Нет,— машинально ответил он.
-А я люблю бывать в таких местах.  Всемогущество стихии всегда влечет к себе и так хочется, подчинив ее, взойти на пьедестал вечного властелина,— воодушевленно произнесла Када.
Эти слова показались Грачу наполненными каким-то странным, понятным лишь ей одной, смыслом и он переспросил свою попутчицу:
-О чем ты говоришь?
-Это я так, сама с собой,— опомнившись, произнесла Када,— говорю красиво здесь, не правда ли?
-Божественно красиво,— согласился Семен Семенович и погрузился в мечты.
Дорога, по которой они ехали, тянулась вдоль пустынной набережной. Вскоре автобус повернул в сторону и, проехав несколько метров, оказался на территории туристической базы.
Администрация базы уже поджидала туристическую группу у входа, а как только приехавшие покинули автобус, сразу началось расселение по комнатам. Семейным же парам предлагали маленькие домики, раскинувшиеся по всей территории базы.
Семену Семеновичу дали ключи от номера в главном здании. Номер этот располагался на втором этаже, а вместе с еще одним номером для одного и душем он составлял отдельный бокс с балконом.
Как только Грач вошел в свою комнату, окинул беглым взглядом помещение, тут же услышал у себя за спиной знакомый голос.
-Семен, оказывается, мы соседи,— произнесла Када,— а меня в соседний номер поселили. Так что будем жить в одном боксе, как в отдельной квартире.
-Это замечательно,— оживился Грач,— а ты уже устроилась?
-Не успела, чемодан только открыла и услышала, как в столовую позвали. Я сейчас переоденусь с дороги, умоюсь и зайду за тобой — пойдем обедать вместе.
-Буду с нетерпением ждать,— улыбнулся в ответ Грач.
Ему нравилось общаться с Кадой, ничего не надо продумывать заранее, терзаться в сомнениях о том, что будет дальше. С ней было необычно легко, словно он знал ее всю жизнь. Единственное, что его немного смущало, так это ее юный возраст. Но пока их отношения были просто дружескими, и это ему нравилось. Када напоминала ему дочь, которую он не видел много лет.
Вскоре вернулась Када. Она была одета в легкий сиреневый костюм. На губах сверкала лукавая улыбка, а в глазах блестела искорка озорства.
-Вот и я, — как и обещала. Если ты готов, то можно спускаться вниз.
-Конечно, готов, и страсть, как хочу есть.
В столовой Када предложила Грачу сесть за отдельный столик на двоих в самом углу обеденного зала.
-Ты не любишь трапезничать в коллективе?— поинтересовался ненавяз-чиво Семен Семенович.
-Я вообще не люблю шумный коллектив.
-Какая ты у нас избалованная, а как же ты меня выбрала  к себе в компанию, или двое — это еще не коллектив?
-Абсолютно верно, да и ты — случай особый и обсуждению не подлежит. Может мы лучше будем есть, а не говорить?
После обеда вся группа вернулась в свои комнаты для дальнейшего обустройства. Грач также вернулся к себе, быстро разложил свои немногочисленные вещи и прилег на кровать в надежде немного вздремнуть после дороги. Не успел он закрыть глаза, как в комнату постучала Када.
-Семен! Ты здесь?— спросила через дверь она.
-Здесь, прилег немного вздремнуть.
-Отсыпаться будешь ночью, а сейчас я приглашаю тебя прогуляться и осмотреть территорию базы,— предложила она,— я слышала, что здесь неплохой бар, он находится внизу, под нашим  зданием. А где-то поотдаль знаменитая шашлычная. Пойдем?
-Не смею отказать такой красивой и элегантной девушке, а потому при-нимаю предложение и готов немедленно отправиться обследовать местность.
-Тогда не будем медлить, ведь время скоротечно.
Выйдя из здания, он пошли по тропинке, петляющей между маленькими домишками, где поселились люди, приехавшие семьями.
-Как же здесь уютно и хорошо, даже дышится легче, — произнес Грач,— какое умиротворение и спокойствие царит кругом!
-Самое место для вечного забвения,— продолжила Када.
-Нет, вечное забытье звучит трагично,— возразил Семен Семенович,— а хоть на какое-то время забыть о проблемах и тревогах не помешает. Подпитаться силой горного и морского воздуха и опять в бой!
-Семен, с кем ты собираешься сражаться и за что?
-За право на лучшее существование; только с кем, пока не знаю.
-От судьбы не уйдешь,— ухмыльнулась Када,— она настигнет и в этом очаровательном месте.
-А я попытаюсь увильнуть!
-Тогда удачи нам!— заключила, ухмыльнувшись, Када.
Поворачивая за крайним домиком, они заметили впереди спортивную площадку.
-Вот это стоящая вещь,— показывая на нее, произнес Семен Семено-вич,— как ты относишься к большому теннису? Может, вечерком зайдем сюда, погоняем мяч.
-Я его не люблю,— серьезно произнесла Када.
-Кого не любишь: мяч или большой теннис?— засмеявшись, спросил Грач.
-Спорт отрезала она,— я не признаю такой вид развития тела.
-Вот это здорово! Ты, наверное, знаешь другой способ развития тела физически?
-Физически?— ухмыльнулась Када,— Для чего нужно физическое тело, когда есть астральное, хотя впрочем, для тебя это не имеет значения, давай сменим тему разговора.
Семен Семенович не понял причины резкого тона Кады и замолчал, проводив взглядом оставшуюся позади спортивную площадку, но вскоре, взглянув вперед, произнес:
-Раз тебе не нравится спорт, то вот тебе замена: будешь просиживать все дни за чтением книг в этой туристической библиотеке.
-Я и без чтения книг уже достаточно знаю, чтобы удовлетворить свое любопытство. Всему этому я предпочла бы ночные прогулки под луной по набережной, а днем можно посидеть в баре под землей.
-Под какой землей?— вздрогнул Грач.
-Я же тебе говорила, под нашей турбазой есть приличный бар.
-Странная ты, Када, словно ночной мотылек, любишь сумерки. А я наоборот: меня ночь пугает, а луна наводит жуткие мысли. Я люблю свет, солнце, пляж у воды и горы.
-Горы?— переспросила Када,— Горы я тоже люблю, да и море. Ну что ж, вот мы и нашли точку соприкосновения.
Тропинка тем временем спустилась вниз, к небольшой горной речушке, а за деревянным мостиком через нее пошла вверх и уперлась в знаменитую шашлычную. Проведя немного времени в ней, Када и Семен вернулись назад, в свои комнаты.
После ужина Када подошла к Грачу.
-А сейчас, Сема, самое время прогуляться,— произнесла она.
-Темнеет уже, а что ночью по улице шататься?
-Мы не будем, как ты сказал «шататься», мы пойдем в горы, заберемся на самую вершину, вон на тот выступ,— предложила Када, указывая рукой на маленькую площадку, выступающую из горы на самой вершине и на-висавшую над морем.
-Почти как знаменитое Ласточкино гнездо,— глядя вверх, подметил Се-мен Семенович.
-Только это больше похоже на вороний хвост или на язык змеи.
От такого далеко не лирического сравнения Грач слегка поежился.
-Я не такой романтик, чтобы ночью лазить по горам, да еще на такую высоту,— покачав головой, ответил он.
-Чего ты боишься, ведь рядом буду я?
Последние слова новой знакомой показались Семену Семеновичу довольно вызывающими, бросающими тень на его мужскую гордость и смелость, а тон, которым они были произнесены, самоуверенным. Невольно эти слова заставили его вздрогнуть, а в голове пронеслась мысль: «А может, этого я и боюсь».
-Никуда я не пойду,— вслух произнес Грач, хочу у себя в номере посмотреть телевизор.
Повернувшись, он пошел к себе в номер. При этом чувство вины тяготило его. Зря он так поступил с Кадой, надо было остаться и предложить ей альтернативный вариант. Последние события перед отъездом вселили в его душу тревогу и страх. Теперь ему везде мерещился подвох, даже в словах Кады он улавливал угрозу. А ведь она так хочет сблизиться с ним. И все же что-то в ней не нравилось Грачу, что-то отпугивало и вместе с тем тянуло к ней. Словно зарождалось какое-то новое необъяснимое чувство. С одной стороны оно несло тревогу, что-то недоброе витало в воздухе, с другой же стороны притягивало его к Каде. Устав от своих размышлений, он потушил свет в своей комнате, но еще долго не мог заснуть.
Время перевалило за полночь. Внезапно Грач расслышал, как где-то поблизости открывается замок в двери, затем негромко скрипнула дверь и послышались осторожные шаги. Шум этот мог доноситься из соседнего номера Кады.  Тем временем выходивший опускался по лестнице, ведущей вниз на улицу. Вскоре хлопнула входная дверь.
Не в силах более лежать в кровати, он подошел к окну. По дорожке, ве-дущей за территорию базы, быстро шла Када. Пока уличные фонари освещали ее силуэт, Семен Семенович, притаившись у окна, наблюдал за ней. Но как только та вышла за пределы ворот, облик ее растворился во тьме. «Неужели это я виноват и бедной девушке стало так грустно и обидно, что она решилась одна выйти ночью,— с горечью подумал Грач.— Жаль ее, но все же она странная. Да и походкой пошла быстрой, решительной, словно куда торопилась — может я тут и ни причем».
Какое-то время Грач еще простоял у окна, но на улице было темно и тихо, Када не появлялась. Поколебавшись в сомнениях, пойти за ней следом или нет, он все же решил остаться в номер и вскоре задремал.
Утром Семен Семенович решил первым делом заглянуть к соседке.
-Када, ты не спишь?— постучав в дверь, спросил он.— На завтрак пора собираться.
-Это ты, Сема?— послышался из-за двери голос.— Иди один, мне есть не хочется, да и утром я подольше поспать люблю.
Некоторое время спустя Када сама зашла в номер Грача.
-Очень хорошо, что ты здесь. Знаешь, Семен, я вчера много думала после того, как мы расстались, почти всю ночь проворочалась,— соврала Када,— и решила, что я глупо поступила, предложив тебе прогулку ночью.
-Но ведь ты же любишь гулять по ночам.
-Да нет, что ты, это я так сказала. Я бы не решилась пойти куда-то ночью даже с тобой — я жуткая трусиха.
-А мне кажется ты вчера…,— пытаясь уличить  во лжи Каду, начал говорить Грач.
-Забудем про вчера,— перебила она его,— сегодня пришла за тобой, мы пойдем сейчас днем гулять в горы.
-А может, лучше на пляж? Мне что-то не очень хочется в горы,— попы-тался отказаться Семен Семенович.
-Сейчас не вечер, на улице светло и никаких отказов я не приму,— настойчиво произнесла Када.
Грачу ничего не оставалось, как согласиться. Када ввела горными тропками к тому месту, о котором говорила накануне вечером. Она шла целеустремленно, не останавливаясь и не разговаривая.
-Зачем мы идем на этот выступ?— не выдержав, спросил Грач.
-Не разговаривай, береги силы,— кратко ответила она.
Добравшись до выступа, Када остановилась.
-Вот мы и на месте,— произнесла она.
-Почему мы шли так быстро, разве у нас не прогулка?
-Мы не гуляли, а шли к цели, и вот мы здесь!
Када подошла к самому краю выступа и хладнокровно взглянула вниз.
-Иди сюда,— позвала она Грача,— взгляни на эту красоту. Под нами море и пустота.
-Я уж лучше здесь, подальше от края, — ответил Семен Семенович, с волнением глядя в глаза Кады, в которых горели ненормальным блеском зеленоватые огоньки.
-Иди же сюда,— протянула руки Грачу Када,— я хочу, чтобы ты обнял меня на самой вершине. Хочу, чтобы сердце у нас замерло от высоты и страсти, давай, соединим страх и любовь.
-Какая любовь, о чем ты говоришь,—  невнятно забормотал Семен Семенович,— мы едва знакомы.
На эти слова Када разразилась каким-то болезненно диким хохотом и произнесла:
-Твоя любовь спит, но я разбужу ее, ты только доверься мне и иди сюда, ко мне, на край пропасти и блаженства.
Глаза Кады сверкали, но в них была не любовь. Дьявольское возбуждение  охватило ее тело и сейчас читалось в глазах. Глядя на нее и на край пропасти, который был в нескольких шагах, Грач почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, сердце учащенно забилось.
-Я боюсь высоты, у меня кружится голова,— соврал он и начал спускаться вниз.
-Стой!— внезапно громко завопила вслед Када,— Ты не можешь уйти, только я одна знаю, где тебе будет хорошо.
Но Семен Семенович, ничего не отвечая и не оглядываясь, спускался. Вскоре Када его догнала, она шла молча, лицо ее было перекошено от злости. Недавний огонек в глазах потух.
«Господи, что я делаю, своей грубостью мне опять удалось испортить настроение этой милой девушке,— размышлял Грач,— Я ведь приехал сюда отдыхать, а не искать новых проблем себе и окружающим. Одному быть на отдыхе скучно, Нелли далеко, да и к тому же она стала не такой, как прежде, а вот новая знакомая рядом. Нужно что-то сделать, извиниться что ли, предложить сходить в бар, в общем, разрешить сложившуюся ситуацию».
-Када, может, поговорим?
-Не сейчас,— сухо ответила она.
-Я только хотел…,— попытался извиниться Грач.
-Я же сказала — не сейчас!— резко оборвала Када и ускорив шаг, быстро пошла вперёд.
Когда она скрылась из виду, Грач решил все-таки догнать ее и поговорить. Добежав до поворота, за которым скрылась Када, он остановился. Впереди была ровная дорога, ведущая к базе отдыха, но Кады на ней уже не было.
«Как быстро она ушла,— посетовал Семен Семенович,— а мне так хотелось поговорить. Жаль, что разговор придется отложить, хотя, если она уже в своем номере — попробую постучаться».
Торопливыми шагами он подошел к базе, поднялся на второй этаж и решительно постучал в дверь Кады. Ответа не последовало, и тогда он дернул ручку. Дверь поддалась, но в номере никого не было. Тогда он вернулся к себе.
На ужин Када не пришла, и в этот вечер Семен Семенович ее не видел.