Глава 28. Список обреченных

Грач сидел  в пустом зале  в баке для отходов, который волей случая стал для него защитой. Но он не мог предполагать и тем более знать наверняка, как долго это укрытие никто не рассекретит. Но и покидать его сейчас, в середине дня, было бы самоубийством, и он решил понадеяться на волю всевышнего и остаться здесь до глубокой ночи, а там и мысли поулягутся, да и местные обитатели разойдутся спать.
Глубокой ночью, когда все звуки стихли, и подземная империя погрузи-лась в пучину сна, Семен Семенович решил покинуть свое временное приста-нище и отправиться на обследование этого тайного Аидова царства.
Дневное представление, разыгранное прямо перед его носом, не выходило из головы. Увиденное казалось настолько ужасающим, насколько выглядело комедийным и нереальным. Придумать этому объяснение Грач не мог. Все было диким и неестественным и уж никак не укладывалось в голове с веком электроники и компьютеризации. Но именно эта мистическая загадочность заставляла все тело Грача каждую секунду быть настороже.
-Эх, жаль, нет Вадима или Ричарда со мной,— тихо проговорил он,— вместе куда спокойнее. Вот приключится что со мной, а они и знать не будут.
Медленно продвигаясь вперед по коридору, Семен Семенович каждый раз останавливался, прислушиваясь к малейшим шорохам и звукам. Еле слышно переставляя ноги, словно беглый преступник, боясь своей тени и пугаясь собственных шагов. Каждое неосторожное движение могло выдать, любой шум грозил поднять всех на ноги. Страх перед непредсказуемой развязкой витал в воздухе, но демон любопытства каждый раз подталкивал сзади на край пропасти.
Перейдя в соседний коридор, Грач оказался среди все тех же таинствен-ных дверей. В отличие от прежних, на этих были таблички с точным пояснением назначения данной комнаты. Короткие фразы слегка приоткрывали завесу тайны, но не давали полного объяснения, оставляя место любопытству и действию.
Одна из табличек, содержащая всего одно слово «КАРА», привлекла внимание Семена Семеновича, и он решил заглянуть внутрь. Несколько ночных ламп позволили рассмотреть комнату полностью. На мгновение  Грачу показалось, что он, переступив порог преисподней, оказался в чистилище ада.
В углу комнаты над большой жаровней был сооружен вертел для копчения мяса. Глядя на него, Грачу почудилось, что он улавливает запах костра и жженой кости. Передернувшись и отмахнув от себя эти дьявольские мысли, оно пошел дальше. Поодаль, уютно вписавшись в этот смертоносный интерьер, высилась гильотина. Это безжалостное орудие убийств многих времен и народов прошлого вызывающе стояло с поднятым в готовность ножом и походило на разинутую пасть голодного зверя, готовую в любую секунду заглотить жертву. Тут же был подвешен на цепи к потолку огромный котелок, наполненный до верху кипящей жидкостью.
Рядом с орудием убийств и пыток времен инквизиции покоился, и пред-ставитель нового времени — электрический стул. Леденящий цвет стали этого монстра, заставлял содрогаться и трепетать. Грач стиснул зубы, стараясь не поддаваться панике и страху.
Дальше в этой кунсткамере смерти вдоль стены стояли  застекленные шкафы, на полках которых покоились всевозможные пузырьки и колбы. Пробежав глазами по наклейкам на них, Семен Семенович прошептал:
-Господи, да ведь это наркотики и отравляющие вещества всех мастей и калибров. Пожалуй, всего этого запаса вполне хватит для уничтожения не одного миллиона людей. Что же они задумали? Чем занимается это тайное общество?
Взглянув вперед, Грач увидел между шкафами грубый дубовый стол, по-видимому, предназначенный для сторожа этой комнаты. На столе лежала кипа бумаг, аккуратно сложенная и подшитая багровой лентой. Пробежав глазами, надпись на верхнем листе, Грач остановился. На секунду ему показалось, что смысл надписи просто померещился и он, вернувшись к столу, взял пачку бумаг в руки. Сомнений не было, он действительно видел «список обреченных». По телу Семена Семеновича пробежал озноб, лицо побелело, колени подкосились, и он чуть было не упал в обморок, во время опершись о стол. Открыв дрожащей рукой первый лист, он принялся читать незнакомые фамилии. Его глаза среди чужих имен автоматически высмотрел имена знакомых и свое собственное, боясь при этом его обнаружить. И вот в конце первого листа списка был дописан от руки и он, а рядом стояла жирная красная галочка. Словно разряд молнии прошел через все тело Грача, он стиснул в руках бумаги, не осознавая, что делает и что делать дальше.
-Нет, этого не может быть,— забубнил он,— ведь это смертный приговор, и я в списке обреченных, да еще помеченный галочкой. Но почему? Пресвятая дева, какую же участь уготовили для меня эти жуткие уроды? Откуда они меня знают? В чем моя вина перед ними?
Постояв несколько минут в размышлении, он, приняв твердое решение, разогнул плечи и запрятал списки к себе под рубаху. Уверенной, полной решимости походкой он вышел обратно в коридор. В голове как удары молота отчеканивались два слова «Выбраться и уничтожить». Эта фраза была как настрой, мантра, дающая силы и приводящая в чувства.
Проходя дальше по коридору, из-за двери одной из комнат Грач ясно расслышал голоса. Он остановился и, вслушиваясь в разговор, разобрал диалог мужчины и женщины.
-Ты сегодня на церемонии была великолепна, скорее даже величественна, право слово, настоящая ведьма,— говорил мужчина.
-Мне лестно такое от Вас слышать,— ответила собеседница.
-Ничего, это должно у тебя войти в привычку, а сейчас, Гекада, начинай готовиться к заданию. С завтрашнего дня ты приступаешь к этому назойливому инженеришке. Грача надо убрать с дороги.
Услышав, что речь идет о нем, Семен Семенович вздрогнул, ведь сейчас дверь может распахнуться и кто-нибудь выйдет, а тогда и задание не придется долго выполнять — жертва сама у порога. Грач метнулся было дальше по коридору, но, заметив дверь с надписью «костюмерная», решил укрыться там.
«Странно, для чего им костюмерная,— промелькнуло в голове Грача,— не спектакли же они здесь репетируют»,
Тут он услышал, как  в комнате, откуда только что доносились голоса, заскрипела дверь: видимо, вышла та девушка, которую он по всей вероятности слышал, так как до него донеслось цоканье каблучков. С каждым шагом цоканье доносилось слышнее и тут, к своему  ужасу, Грач увидел, что начинает вращаться дверная ручка в комнате, где он находился .
Семен Семенович в панике заметался на месте, попятился назад между рядами вешалок с одеждой, коробок с обувью, пока не наткнулся на огромный сундук. Луч надежды мелькнул в душе, главное, чтобы этот ящик не оказался запертым.
Пока девушка замешкалась в самом начале  комнаты, рассматривая приглядевшийся костюм, Семен Семенович дрожащими руками потянул наверх крышку. На его счастье, ящик оказался незапертым и он, словно мышь, быстро и неслышно проскочил внутрь. Ощупав руками содержимое, он наткнулся на вещи, в первую секунду испугавшие его, что-то мягкое и пушистое лежало внутри. Тут он сообразил, что это самые обычные парики и съемные бороды. Но что бы ни было в ящике, отвлекаться на это не следовало, и Семен Семенович через щель между досками стал следить за пе-ремещениями девушки.
Через отверстие Грач рассмотрел вошедшую — она была стройная, до-вольно высокого роста, заплетенные в тугую косу волосы, словно венок оборачивали ее голову. Лица рассмотреть никак не удавалось — девушка все время стояла спиной к ящику. Она подобрала несколько костюмов, платьев, захватила несколько коробок с обувью и, достав с полки чемодан из ярко-зеленой крокодиловой кожи, уложила в него все набранные вещи и удалилась.
Дождавшись, пока шаги незнакомки затихнут в коридоре, Семен Семенович открыл крышку и, на всякий случай, оглядевшись, вылез. Первым его желанием было узнать, что хранилось в ящике, где он сидел. Заглянув внутрь, он обнаружил целую коллекцию мужских и женских париков на любой вкус и цвет, были здесь и самоклеящиеся бороды с усами. Между этими пушистыми предметами маскировки лежали тонкие резиновые маски для лица. Большинство масок было мужских с уродливыми чертами. Были среди них как молодые лица, так и старые. Подняв несколько масок, Грач стал разглядывать их, а потом, остановившись на одной из них, натянул ее себе на лицо, затем выкопал приглянувшийся рыжий кудрявый паричок и такую же маленькую бородку и тоже одел на себя. Хоть какая, но все же маскировка!
На всякий случай Грач прихватил пару масок и запихнул их в карман, благо те были очень тонкими и занимали мало места. Пройдя вперед по костюмерной, он на ходу взглянул на себя в зеркало и чуть не вскрикнул, увидев в отражении жуткого урода.
-Хорош!— тихо проговорил он,— Пожалуй, теперь меня и за своего примут, а значит можно пока повременить с выходом на волю. Пока я здесь, надо побольше узнать об этом месте.
Выйдя в коридор, Грач направился дальше, но вскоре опять услышал незнакомые голоса идущих в его направлении людей. Недалеко от него находились те коробки, за которыми он уже прятался накануне вечером, когда волей судьбы оказался в этом подземелье. Все еще не решаясь оставаться замеченным, он опять укрылся за грудой коробок.
Тем временем говорившие приближались и, подойдя ближе к коробкам, остановились так, что Семен Семенович мог не только хорошо их рассмотреть, но и услышать, о чем они говорят.
-Насчет сходки за большим холмом,— сказал один из подошедших.— В этот раз, Харом, поедешь ты.
-Но Танат, почему не Вы, ведь сходка главных?— возразил другой.
-У меня в городе есть неотложные дела, а заместитель мой, Ровоам, приболел, остаешься только ты.
Семен Семенович хорошо видел их лица и мог рассмотреть их с головы до ног. Во время церемонии в зале они стояли в черных плащах в центре. Еще тогда Грач обратил внимание, что эти двое ничего не делают и не говорят, только стоят — словно наблюдают за происходящим.
Эти двое были хорошо сложены, высоки ростом, но очень уродливы, как и все. По их телосложению можно было сказать, что лет им было не более сорока, на что также указывали их голоса. Во всем их облике одно оставалось странным — это полное несоответствие атлетических тел и уродство лиц, да и к тому же, как показалось Грачу, лица указывали на более старший возраст говоривших, нежели их голоса. Создавалось ощущение, что на них были одеты всё те же маски, на которые наткнулся Грач. Тем временем, разговор между ними продолжался:
-Я ни разу не был на таких сходках и не знаю, что мне делать,— пытался отвергнуть свою кандидатуру Харом.
-Ничего, справишься,— стоял на своем Танат, голос, которого казался Грачу немного знакомым,— найти место легко, это за долиной рыжих волн. Да ты не волнуйся, на сходку соберется много людей, не заблудишься по дороге. В этот раз там никакой отчетности не будет, так, разговор о светопреставлении, отдохнешь заодно. А если в ходе представления попросят и тебя показать что-нибудь, изобрази фокус из герметической медицины — в этом ты ас. Харом, главное — запоминай все новое, распоряжения центра какие будут. По приезду обо всем доложишь мне.
-Ну что ж, коли выбирать мне не приходится, я готов ехать, скажите только когда,— согласился Харом.
-Следующий месяц, тринадцатое число. И вот еще что, чуть было не за-был: о делах сегодняшних — жертву подняли наверх?
-За парнем пошел Ровоам, до двенадцати будет на месте. Я, в общем-то, и сам иду к выходу, у меня на поверхности есть дела, а там и прослежу, чтобы все прошло нормально с этим парнем.
-Хорошо, Харом, маску можешь оставить мне, уроды все спят, без маски здесь никто тебя не заметит, а там она тебе только в тягость будет.
Харом засмеялся и стянул с головы мягкую резиновую оболочку. Под маской с уродливым изображением таилось приятное смугловатое лицо мужчины средних лет. Грач обратил внимание, что при снятии маски голос у незнакомца немного изменился, стал более естественным и чистым.
-Спасибо, Танат, я недолго пробуду наверху; как только вернусь, сразу зайду к Вам. Да, вот еще что хотел спросить: а почему сходка именно тринадцатого числа?
-Ты что ж, Харом, вроде не новичок у нас, вместе это дело затевали — а не знаешь, что в эти дни архилим расцветает на закрытой зоне. Поэтому и народу много соберется — с одной стороны сходка, с другой охрана архилима, а вместе с ним и нашего всемогущества.
При этих словах Танат и Харом разошлись в разные стороны. То, что удалось увидеть и расслышать Семену Семеновичу, стало неким материалом для рассуждений. Во-первых, он узнал (и убедился в этом полностью), что в этом подземном мирке собраны действительно уроды, а под прикрытием масок ими управляют вполне нормальные люди. Неясной оставалась только цель сего сборища — почему именно уроды? И чем же, в конце концов, они здесь занимаются? Было любопытно также и то, для чего главенствующая верхушка так тщательно прячет свои лица? Было похоже, что к разгадке конечной цели этого тайного общества тянутся ниточки от некоего таинственного цветка архилима, который непременно нужно охранять. Похоже, он являлся каким-то уязвимым звеном в этой раскинутой паутине смерти. Тысяча вопросов вертелась сейчас в голове, но разгадки пока не было ни одной.
Семен Семенович залез в карман и вытащил список обреченных, чтобы еще раз, в более безопасном месте, взглянуть на него. Может быть, он не все прочел, или не понял содержимого и все не так уж страшно, а он зря волнуется и прячется?
В списке действительно были просто фамилии, без каких-либо уточнений. Некоторые из них были вычеркнуты толстой красной чертой, но их было немного — порядка десяти, не более. Грач прочитывал каждую фамилию в списке, мысленно вспоминая, знает он человека с такой фамилией или нет. Пока в списке прослеживались лишь абсолютно чужие имена, но вдруг встретилась фамилия Плешивцева Власа Власовича, только она была уже вычеркнута красной чертой. Ком подступил к горлу, Семен Семенович закрыл списки и убрал в карман.
Ему вдруг вспомнился странный звонок в парке, предупреждающий, что скоро Плешивцев умрет, и советовавший не занимать должность Власа. Так же всплыли газетные строки и слухи о странной и непонятной смерти инженера. Неужели  это их рук дело? Чем мешал им Влас? Каким образом переплетается наша работа с их тайным обществом? Почему именно «Во-дор»?  Сколько много вопросов и так мало пока ответов!
Уйти сейчас отсюда — значит остаться и дальше в неведении. А жить в вечной тревоге и страхах становится невыносимым. Лучшая защита — это нападение. А чтобы нападать, надо побольше разузнать! Тем более, что выхода у него другого уже нет. Раз он в списке обречённых, да ещё и помеченный красной галочкой, значит, очередь следующая его. Размышляя, таким образом, Семен Семенович решил продолжить свои расследования, заглянуть во все возможные двери, а уж потом выбрать и на воле решить, что делать дальше.