глава 19

И как водится вслед за погибшими львами
Бредут, разбирая их кости, шакалы
Юрий Шевчук



Утром все собрались у меня в квартире: Ведякин, Колодезный, Ирина Владимировна, лейтенант Чижик и, конечно, Адамайтис. Володька, как пришёл вчера вечером, так и остался у меня ночевать. Не то, чтобы я боялся оставаться один – бояться было глупо, просто жутко было и как-то не по себе, а вдвоём пережить всю эту жуть легче. Теперь же нас было шестеро, и поддержка была не только моральной.

- Как вы думаете, кто бы это мог быть? – Чижик спросил явно не для протокола, он вообще был здесь не для протокола.

Я пожал плечами:

- Я не знаю. Им нужен был ключ. То есть, он и сейчас им нужен.

- Ключ от Скифской Вазы? – уточнил Чижик.

Меня удивила его осведомлённость.

- Почему они пришли именно к вам? – вмешалась в разговор Ирина Владимировна, - вы не один, кто знает о его существовании.

Не похоже, чтобы она была сильно взволнована, но определённое беспокойство испытывала.
Я медлил с ответом. Все смотрели на меня. Сказать, значит впутать их всех в это опасное дело, не сказать – остаться один на один с тёмной нечеловеческой силой. Я не захотел оставаться один, в конце концов – они мои друзья, а для Чижика с Ириной Владимировной борьба со злом – профессиональная обязанность. Я сказал:

- Потому что ключ у меня.

Конечно, это был шок. Ирина Владимировна от неожиданности даже издала возбуждающий стон, но нам сейчас было не до возбуждения. Ведякин с Колодезным усердно переваривали информацию, Адамайтис был осведомлён менее других и предпочитал слушать, поэтому первым спросил Чижик:

- Давно?

- Месяц, наверное, даже больше, с середины лета. Ринат прежде, чем уехать в длительный отпуск, оставил свой ключ мне на хранение. Я не знаю, почему он выбрал именно меня, возможно, так ему посоветовал Чирков, даже наверняка ему это посоветовал Чирков. Почему он не взял ключ с собой, я тоже не знаю, возможно, что ключ не должен покидать пределы Украины, или Ахметов боялся его потерять за границей. Он просил меня сохранить ключ до его возвращения, говорил, что доверяет мне, в общем, в моей надёжности он не сомневался.

- Значит, ключ они не нашли? – в голосе Ирины Владимировны прозвучало возбуждённое волнение, в её позе чувствовалось желание активно действовать.

- Они искали его в моей квартире, но, как мне показалось не очень тщательно. Похоже, они уверены, что я сам отдам им ключ.

- Так ты оставил ключ в квартире?! – вырвалось у Ведякина.

Я усмехнулся в ответ.

- Да нет же.

Я снова задумался, но не надолго. Раз уж начал говорить правду, то надо говорить всё. В конце концов, я доверяю этим людям. Потому что, если им не доверять, то кому вообще я могу доверять?

- Ключ у меня на работе.

- Блин, Серёга! – раздосадовано сказал Ведякин, - твою мать! Ты более доступного места не мог придумать?! Они его уже сейчас могут пойти и взять.

- Ну, вообще-то попасть ко мне на работу не так-то просто, - успокоил я его, - во-первых, на сам завод кого попало не пропускают, во-вторых, сегодня – выходной, и мой кабинет закрыт.

- Тоже мне нашёл проблему – взломать замок?

- Ключ хотя бы в сейфе? – спросил Чижик.

- У меня сам кабинет, как сейф. Да и не полезут они на завод, они ждут, что я сам принесу им ключ на блюдечке.

- А ты принесёшь? – спросил Адамайтис, - спасение мира это одно, а жизнь близких – совсем другое.

- Вы не по массе боязливый, - Ирина Владимировна посмотрела на Адамайтиса с укоризной.

- Причём тут я?! – вспылил Адамайтис, - у вас нет детей, и у меня нет, а у Шульгина есть.

- Qomment t’appele? Владимир, вы поймите одну простую вещь. Это – шантажисты, им не нужен мёртвый сын Шульгина, им нужен живой сын Шульгина, чтобы было чем нас пугать.

- Вам хорошо рассуждать, вы ничем не рискуете.

- Да, мне хорошо рассуждать, - согласилась Ирина Владимировна, - Сергей, где сейчас ваша семья?

- У тёщи на Гладковке.

- Гладковка, - попыталась вспомнить Ирина Владимировна, - это в Донецке. В любом случае, они знают, где живёт ваша тёща, и возможно уже установили наблюдение за её квартирой. Я спрячу вашу жену и сына в более надёжное место, а потом уже будем решать, отдавать нам ключ, или нет.

Адамайтис собирался ещё как-то возразить, но Ирина Владимировна решительно встала с кресла, обвела мужчин строгим взглядом и командным голосом сказала:

- Мы с Сергеем едем за его семьёй, Дмитрий, сядете за руль моей машины. Остальные остаются в Донецке. Роман, вы знаете, что делать. Александр и Владимир, вам лучше разойтись по домам, но будьте на связи, вечером вы можете нам понадобиться. И не ломайте себе голову, почему это я тут командую, просто я знаю, как надо действовать в таких ситуациях – я бывала в них неоднократно, а вы нет. Сейчас от наших правильных действий зависит жизнь каждого из нас, и особенно Сергея, помните об этом.


Уговорить Марину пришлось недолго. Чего я даже не ожидал. Сначала она просто ничего не поняла, потом попыталась разобраться, и, на удивление, спокойно согласилась со всеми моими доводами. И только сев в машину, позволила себе расплакаться. И то тихо, стараясь делать это так, чтобы не заметил Вовка.

Не знаю, следил ли кто за нами, но на трассе Донецк – Мариуполь хвоста не наблюдалось. Видимо, наш противник был чересчур уверен в своих силах, или же им было просто не угнаться за нашей «Маздой». Машина действительно была очень резвая, к тому же Колодезный выжимал из неё всё, что мог. Ирина Владимировна даже сделала ему замечание:

- Не гони так быстро, ты везёшь очень ценный груз.

- Кого, вас?

- Себя.

До Мариуполя мы домчали за сорок минут. Димка сбавил скорость, и с полчаса мы колесили по городу, проверяя, нет ли слежки? Похоже, что не было. В конце концов, мы выехали на Бердянскую трассу. Всё это время Ирина Владимировна упорно хранила молчание о конечном пункте нашего маршрута, говоря лишь Колодезному «направо», «налево», «притормози», «а теперь вперёд». На расспросы Вовки мы с Мариной отвечали «на море», и оказались правы. Ведомый Ириной Владимировной Дима привёз нас в Мелекино.

Мелекино – не тот курорт, где бывает бархатный сезон. В сентябре там тишина и пустота, отдыхающие крайне редки. Хотя солнце всё ещё светит по-летнему, и вода в море тёплая. На какое-то время я даже забыл о наших проблемах и представил, что мы действительно приехали отдыхать. Так здесь было хорошо и спокойно.

Мы остановились возле какого-то дома расположенного неподалёку от пансионатов. Ирина Владимировна вышла из машины и позвала хозяев. Со двора вышла пожилая женщина.

- Здравствуйте, мне нужен дядя Миша, - спросила Ирина Владимировна.

Женщина замерла, присматриваясь к гостье и её машине, затем тихо и неровно ответила:
- Дядя Миша умер.

Ирина Владимировна опустила голову.

- Простите, я не знала. Давно?

Женщина покачала головой:

- Этой зимой.

- Тётя Люба, - назвала женщину Ирина Владимировна.

Тётя Люба присмотрелась к гостье и также узнала её.

- Ира? Господи. Неужели ты? Столько лет тебя не видела? Даже не узнала. Господи. Дай я тебя поцелую.


Как будто и не было волнений и тревог. Мы с Мариной купались в море. Я смотрел на неё – стройную, с распущенными светлыми волосами – она была словно русалка. Тётя Люба водила вдоль берега за руку Вовку – показывала ему море, ракушки, камешки, медуз, ещё что-то. Дима уплыл от берега достаточно далеко, наверное, чтобы не мешать нам. Только Ирина Владимировна сидела под навесом в одежде и молча смотрела на море. Красивая, умная женщина, и совершенно одна. Мне было жалко её, но вряд ли она позволяла себе самой жалеть себя. Было в ней что-то от античной богини – холодной и совершенной. Впрочем, не она сейчас занимала мои мысли, я снова был увлечён своей женой. Недельная разлука пошла нам на пользу, мы снова окунулись в любовь. Любовь, как море, и море, как любовь. Мы стояли, обнявшись, в тёплой воде, я смотрел в её голубые глаза и чувствовал своей грудью движение её груди. Нам было хорошо и спокойно, мы снова, как и прежде, волновали друг друга, мы были нужны друг другу, и ясно ощущали эту взаимную потребность.

- Почему мы раньше так редко ездили на море? – спросила Марина, - у нас ведь есть море, совсем близко, всего час езды.

- Купим машину, будем ездить каждое воскресенье, - пообещал я.

- Я сразу испугалась за нас, а теперь я благодарна тебе, что ты привёз меня сюда. Как будто мы не прячемся, а приехали отдыхать. Я только сейчас поняла, что это всё не просто так, не по глупости, а во имя какой-то цели. Ты ведь – герой. Я и раньше это знала, потом забыла. Только раньше ты был героем для меня одной, а теперь ты герой для всех. Раньше мы жили как обычные люди, и ничего не происходило. Всё было как у всех. Можно было всю жизнь прожить как все, и даже не узнать, что бывает иначе. Я и не знала, а теперь знаю. Я люблю тебя, мой герой.

Марина прижалась ко мне ещё сильнее и поцеловала меня, страстно, взасос, с языком. Всё-таки это была моя женщина.

Теперь мне меньше всего хотелось покидать Мелекино, я бы оставался здесь с Мариной и с Вовкой, пока не надоест, но счастье было недолгим. Ещё не стемнело, как Ирина Владимировна попросила нас с Колодезным собираться в обратный путь. Я моментально пришёл в боевую готовность и деловито поинтересовался у Ирины, кто останется охранять мою жену с сыном?

- Останется, - ответила та, - будь спокоен.

Вскоре приехала обещанная охрана. Вернее, это уже потом я узнал, что – охрана, поскольку приехала к нам хрупкая женщина лет тридцати, с внешностью Нифертити, очень милая женщина. Я мало за ней наблюдал, но всё то время, что я её видел, она жизнерадостно улыбалась. В общем, с виду это была обычная курортница, приехавшая отдохнуть от городской суеты и подышать азовским воздухом. Я и вовсе не обращал на неё никакого внимания, пока она не притащила из своей машины автомат. Она положила оружие на стол так, словно это была теннисная ракетка, и только тогда я понял, что эта загорелая красавица и есть охрана.
Оставив Марину с Вовкой на попечение новой амазонки, мы отбыли в Донецк. Если в Мелекино мы ехали в подавленном состоянии и практически всю дорогу молчали, то обратно ехалось веселее. Путешествие к морю пошло нам на пользу, и даже о грозящей опасности я теперь думал как-то отстранённо.

- Сергей, у вас есть какие-то соображения, кто бы это мог быть?

Я даже не сразу понял, что имеет в виду Ирина.

- Кому понадобился ключ? – переспросил я.

- Да.

Есть ли у меня соображения? У меня масса соображений на этот счёт, и в то же время у меня нет никаких соображений.

- Не знаю, - ответил я, - я в их кругах не вращаюсь.

Я решил, что она задала этот вопрос не просто так, а чтобы высказать свои мысли. В конце концов, она знает чудовищ лучше, чем я.

- Я только сейчас всё сопоставила и, кажется, поняла, чьих это рук дело. Вы ведь живёте в историческое время и в историческом месте. Вспомните, что происходило последнее время.

- В смысле последнее время? – спросил Дима.

- Последнее время это последний год, - пояснила Ирина, - а также последний месяц, последнюю неделю. Дима, вы же историк, вам проще понять.

Дима пожал плечами, я тем более ничего не понял. Последний год – выборы, оранжевая революция, потом арест Колесникова. Последний месяц – Колесникова освободили, а Ахметов уехал за границу, оставив мне ключ от Скифской Вазы. Последняя неделя – отставка Тимошенко, а ко мне домой приходят бандиты в поисках ключа. К какому результату я должен прийти, сложив всё это?

- Так кто же это, по вашему мнению? – спросил я Ирину.

Ирина открыла форточку и закурила тонкую сигарету.

- Если говорить взагали, то это – Дракон, - ответила она, выпустив изо рта струйку дыма.
Не скажу, что её ответ показался мне очень странным. Я даже представил себе чёрного дракона с большими перепончатыми крыльями и толстыми чешуйчатыми лапами. Дракон был не какой-то абстракцией, а вполне реальным существом умным, коварным и безжалостным.

- Дракон – одно из имён сатаны, вы это имели в виду? – уточнил Колодезный.

- В общем да, и это тоже, - Ирина струсила пепел с сигареты, - ещё можно сказать, что это – Антихрист, враг рода человеческого. В разные эпохи он появлялся под разной личиной. Одним из самых ярких его проявлений был Гитлер, сейчас он ведёт себя по-другому, и не так бросается в глаза. Он старается действовать тайно, хотя не всегда.

- И кто же он теперь, Буш что ли? – спросил Колодезный.

Ирина засмеялась.

- Да ну что вы? Какой Буш? Буш – это же просто смешно. Нет, Буш это тоже чудовище, но никак не Дракон. Буш – это скорее орудие в руках Дракона, причём орудие весьма забавное. Я даже не удивлюсь, если он держит Буша только ради смеха. Ладно.

Ирина Владимировна выбросила окурок и как-то сразу стала серьёзной.

- Сейчас давайте заедем к Сергею на завод, заберём ключ, а потом соберём всех своих, и решим, что делать дальше?


В назначенное время в воскресенье вечером мы собрались у меня во дворе. Страха уже не было, было только желание, чтобы всё как можно скорее закончилось. Ровно в десять к моему подъезду подъехала белая «семёрка» с тонированными окнами. «Семёрка» осветила нас фарами, и я понял, что это они. Я услышал, как Чижик передёрнул предохранитель своего пистолета, но бандиты выходить не спешили, видимо они не ожидали, что я приведу друзей. Наконец, двери машины открылись и наружу показались два позавчерашних кавказца. Они молча пробуравили нас чёрными глазами. Вслед за ними из машины вылез главарь. Он оказался практически таким, каким я его себе представлял – высокий, с залысиной, в длинном сером плаще. Сначала он измерил взглядом меня, затем моих друзей, присмотрелся к лейтенанту Чижику и, наконец, упёрся глазами в Ирину.

- Что вылупился? – выдержав паузу, спросила его Ирина, - зеньки проешь.

Я понял, что появление Ирины Владимировны было для страшного незнакомца полной неожиданностью, возможно, что оно даже ломало его планы, или планы его хозяев, но наш мрачный гость сохранил невозмутимое выражение лица.

- Что, Гимназистка, на родину потянуло?

- Так же, как и тебя.

- Слушай, мне всё равно, что ты затеяла, я пришёл за ключом, и я его получу. Твой приятель…

- Дырку от бублика ты получишь, а не ключ!

Высокий незнакомец презрительно усмехнулся.

- Я всегда поражался твоей наглости. У тебя же не было ничего, кроме наглости. Ты всегда была вредной невоспитанной девчонкой. Никакой стратегии, никакого долгосрочного планирования – одни кавалерийские наскоки. Лет десять назад это канало, а сейчас другое время. Кто ты? Кто эти твои друзья? Даже, если ты уложишь меня здесь – ты это можешь – что дальше? Ты – одна, а за мной – целая система, за мной – мировой порядок. А ты – рудимент истории на теле новой цивилизации.

- Чхать я хотела, Немец, на твою цивилизацию. И я не одна, нас – шестеро.
Немец обвёл нас надменным взглядом.

- Слушай, Гимназистка, за что ты борешься? За свою родину, которой нет? За свой утонувший мир? Какое будущее ты хочешь создать? Его всё равно нет у тебя. Такие как ты остались в прошлом – герои троянской войны. А вы? - Немец посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на ребят. - Ладно – эта сумасшедшая баба, но вам-то оно зачем? Кому нужен ваш героизм?

Он пристально посмотрел мне в глаза и рассудительно произнёс:

- А ты можешь продолжать упираться, сколько сможешь, но помни одну простую истину: живому шакалу лучше, чем мёртвому льву.

- С вашей шакальей точки зрения, - ответил за меня Колодезный, - а я знаю, что у живого льва нет перспективы – стать живым шакалом.

Потому что живой лев может либо превратиться в мёртвого льва, либо оставаться живым львом.

- Это ты что ли – лев? – усмехнулся Немец.

- Слышь, дядя, валил бы ты отсюда, пока цел, - пригрозил ему Ведякин.

Я боковым зрением видел ребят: Ведякин уже отводил сжатый для удара кулак, Адамайтис стоял в боксёрской стойке, Колодезный не вынимал рук из карманов, но подозрительно уверенно смотрел на охранявших Немца двух кавказцев, лейтенант Чижик держал руку на стволе своего пистолета.

- Придурки, - презрительно произнёс Немец, - какие вы к чёрту львы? Вы – муравьи, которых смахнут и не заметят.

Он резко развернулся, подал знак своим охранникам и поспешно сел в автомобиль.
Что будет дальше – я не знал. Я хотел только, чтобы поскорее вернулся Ахметов, и пусть у него болит голова о ключе.