1. 013 Александр Сергеевич Грибоедов

Александр Сергеевич Грибоедов
(1790 или 1795—1829)


Как личность Грибоедов значительнее, чем поэт — не только потому, что «поэт в России — больше чем поэт», а оттого что «гражданином быть обязан». Скажете — при чем тут гражданин, когда он поэт Божьей милостью, половина стихов которого «вошло в пословицу», беспощадный ко всему «пошлому и отжившему» борец за свободу?

В том, что Грибоедов погиб на чужбине во цвете лет, почему-то не видят того, что поэт положил живот свой именно за это «пошлое и отжившее». И это не трагическая случайность, а историческая закономерность, не несчастье писательской судьбы, а ее апогей.

Несчастье же посмертной славы Грибоедова заключается в том, что интерпретаторам его творчества куда милее оказался поэт с разящим Россию пером, нежели дипломат со спасающим Россию трактатом.

Гораздо ближе им стал острослов и дуэлянт, чем чиновник, добивавшийся с риском для жизни освобождения русских солдат из персидского плена. Нет, он не поэт Серебряного века, взывающий к Небесной России тогда, когда гибнет Россия земная.

Что же касается пьесы «Горе от ума», представляющую лишь одну ипостась автора, весьма показательно отношение к ее главному герою Чацкому И.А. Бунина: «Что такое вообще русский протестант, бунтовщик, революционер, всегда до нелепости отрешенный от действительности и ее презирающий, ни в малейшей мере не хотящий подчиниться рассудку, расчету, деятельности невидной, неспешной, серой? Как! Служить в канцелярии губернатора, вносить в общественное дело какую-то жалкую лепту! Да ни за что — «карету мне, карету!»

Будущий драматург и дипломат родился в Москве 4 (15) января 1790 либо 1795 г. (в формулярных списках значатся еще 1792, 1793 и 1794 г.). Родители будущего поэта — между собой дальние родственники — столбовые дворяне, отставной секунд-майор Сергей Иванович и Анастасия Федоровна Грибоедовы владели 2 000 душ крепостных.

Едва не с пеленок Саша изучал этикет, языки, музыку, поглощал художественные книги и исторические сочинения, брал уроки у лучших университетских профессоров и частных учителей.

Приняв дату рождения поэта 1795 г., мы должны признать Александра вундеркиндом, в 11 лет поступившим в московский Университетский благородный пансион, а по окончании — в университет.

К 1812 г., т.е. в 17 лет, Грибоедов прошел три факультета — философский, юридический и естественно-математический. Юноша овладел латинским, греческим, французским, немецким, английским и итальянским языками (впоследствии он изучил еще персидский, арабский и турецкий), виртуозно играл на фортепьяно и органе, баловался сочинением вальсов, пародий, пьесок.

С началом Отечественной войны Грибоедов записался корнетом в Московский гусарский полк, но воевать не пришлось, т.к. французов из России прогнали. Александр остался служить в Иркутском гусарском полку, а потом в штабе кавалерийских резервов.

В захолустье Белоруссии и Литвы молодой человек провел больше трех лет. Служба не отличалась благопристойностью, и Грибоедов ничем не выделялся из числа гусар; волокита он был еще тот. Строчил озорные стишки, но и писал серьезные статьи о кавалерийских резервах, опубликованные в московском «Вестнике Европы»; перевел пьесу «Молодые супруги».

В 1816 г. Грибоедов вышел в отставку и устроился переводчиком в Коллегию иностранных дел. Петербургская жизнь и театр захлестнули его. Поэт сошелся с А.И. Одоевским, П.Я. Чаадаевым, К.Ф. Рылеевым и др. будущими декабристами. Написал несколько пьес (в т.ч. и в соавторстве): «Студент», «Своя семья, или Замужняя невеста» и др.

Карьеру Грибоедову едва не испортило его участие в качестве секунданта в трагической дуэли кавалергарда В.В. Шереметева (он был убит) с графом А.П. Завадовским. Александру обошлось, а второго секунданта, зачинщика дуэли — известного бретёра А.И. Якубовича сослали на Кавказ. (Позднее между бывшими секундантами состоится дуэль, в которой Якубович прострелит Александру мизинец.)

По настоянию матери Грибоедов покинул столицу и стал секретарем российского посольства в Персии в административном центре Азербайджанской провинции — Тавризе.

По делам службы секретарь иногда выезжал в Тифлис. В одну из поездок Грибоедов с риском для жизни и на свои последние средства вывез из Персии и возвратил на родину 70 русских пленных, за что был представлен генералом А.П. Ермоловым к награде.

Секретаря миссии не обошел вниманием и персидский шах, пожаловав ему персидский орден Льва и Солнца 2-й степени. Своим бесстрашием Александр привлек внимание главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом, и Ермолов добился, чтобы Грибоедова назначили к нему в Тифлис секретарем по иностранной части. Александр, снискав доверенность и родительскую любовь генерала, сопутствовал ему в военных экспедициях.

В 1820 г. Грибоедову приснился сон, будто он своим друзьям читает отрывки из своей новой комедии. Сон превратился в явь, когда поэт приступил к написанию пьесы. Окончил он ее в Тифлисе, через два года, а затем, получив отпуск на лечение, приехал в Москву и, окунувшись в свет, по свежим впечатлениям стал переделывать комедию по ночам. В тульском имении своего друга С.Н. Бегичева он ее закончил. Первая редакция называлась «Горе уму».

Опубликовать комедию и поставить ее на сцене Грибоедов не смог — для московских аристократов, многие из которых являлись участниками войны с Наполеоном, была неприемлема карикатурность «фамусовского общества» и его «противник» — неприкаянный остроумец-пустышка, чуждый укладу русской жизни.

В Петербурге комедию ожидала та же участь — дабы не наносить афронт старикам-ветеранам, ее запретил Александр I. (Благородный пример, но, увы, не заразительный.) Тем не менее отрывки из пьесы напечатал в альманахе «Русская Талия» Ф.В. Булгарин, а по столицам разошлись тысячи списков.

После подавления восстания декабристов, Грибоедова как предполагаемого участника заговора арестовали в крепости Грозной. Ермолов успел предупредить своего любимца, и тот уничтожил ряд компрометирующих его бумаг. Через четыре месяца поэт, отрекшийся от участия в делах тайного общества, был освобожден с «очистительным аттестатом» и сразу же уехал на Кавказ к новому главнокомандующему, графу И.Ф. Паскевичу-Эриванскому.

Александр участвовал в боевых операциях русско-персидской войны 1827—28 гг., «прослужил кампанию, как отличный гражданский чиновник и как храбрый воин», а после поражения Персии был послан в персидский лагерь и добился выгодного для России Туркманчайского договора, по которому Россия получала Нахичеванское и Эриванское ханства и 30-миллионную контрибуцию. (Тогда корова стоила 5 руб.)

Паскевич отправил своего секретаря в столицу, дабы тот лично поднес мирный трактат императору. Николай I наградил Грибоедова по-царски: «пожаловал ему чин статского советника, орден св. Анны 2-й степени с алмазами, медаль за Персидскую войну и 4000 червонных».

Затем, назначенный полномочным министром при персидском дворе, Грибоедов с тяжелым сердцем отбыл к месту службы. Дипломат вполне резонно опасался ненависти персиян за унизительный для них трактат, но он был единственный из всего дипломатического корпуса, кто мог тогда принести в Персии несомненную пользу.

По пути Грибоедов заболел лихорадкою и задержался в Грузии. Там он сочинил план романтической трагедии «Грузинская ночь» (высоко оцененной его друзьями) и несколько сцен вольными стихами с рифмами. В Тифлисе же поэт женился на пятнадцатилетней дочери своего друга — грузинского поэта и общественного деятеля князя Александра Чавчавадзе — Нине, которую он знал еще девочкой.

Оставив беременную жену в Тавризе, Грибоедов отправился в Тегеран. В персидской столице он проявил себя «железным» дипломатом. Добиваясь невозможного в разоренной стране — своевременной выплаты контрибуции (на этом настаивал Петербург) и не раз нарушая этикет шахского двора, посол принял под свое покровительство бывших российских подданных — смотрителя гарема и двух его обитательниц.

Шахский двор (не обошлось тут и без английских дипломатов) возбудили в народной массе ненависть к русским, как к врагам ислама. Составился заговор, имевший целью напугать русскую миссию. Однако когда собралась 100-тысячная толпа фанатиков, ее уже не мог остановить никто.

30 января (11 февраля) 1829 г. произошло избиение русских (спасся лишь советник посольства И.С. Мальцов). Грибоедов с саблей в руке защищался до конца. Обезображенное тело дипломата было найдено в груде трупов и опознано лишь по изувеченному на дуэли мизинцу левой руки.

Через 4,5 месяца прах поэта был доставлен в Россию (гроб «Грибоеда» на арбе неподалеку от крепости Гергеры видел А.С. Пушкин) и 18 июня 1829 г. предан земле в монастыре Св. Давида (Тифлис).

На скульптурном памятнике жена Александра Сергеевича оставила надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской; но для чего пережила тебя любовь моя?»

Россия в это время находилась в войне с Турцией, и Николай I ограничился искупительной миссией, которую персидское правительство послало в Петербург. Императору преподнесли знаменитый драгоценный камень — алмаз «Шах» — «в некотором смысле то была цена крови поэта».

Первым отдельным изданием «Горе от ума» вышло в немецком переводе в 1831 г. в Ревеле. В 1833 г. Николай I дал добро на публикацию комедии в России — «чтобы лишить ее привлекательности запретного плода». Тем не менее она, не сходя со сцены вот уже почти два века, до сих пор не потеряла своей запретной сладости. Почему? Да очень просто — все проходят возраст Чацкого, а с ним и неприятие всего, что им достается от предков.

Часто можно услышать, что Чацкий — это сам Грибоедов. Но разве это так? «Служить бы рад, прислуживаться тошно», — заявляет герой, палец о палец (в отличие от автора) не ударивший не только ради России, но даже ради ближних своих.

«Горе от ума» разошлась на цитаты, как и «Фауст» Гёте, только в отличие от бессмертной трагедии в бессмертной комедии нет идеи вечного противостояния зла и добра, хотя и есть вечное российское противостояние «старой силы» и «силы свежей». Кто его знает, не оборвись жизнь поэта так рано, может мы стали бы свидетелями более высоких его свершений, которые вышли бы за рамки чисто российского сюжета?