К

Памяти Лили посвящается.

Снилась мать. Она смотрела мне в глаза, ничего не говоря. Её никто не мог спасти, я это понимал.
Мне больше ничего не оставалось, кроме как подняться с постели и заварить себе кофе. Раньше я даже запаха его не переносил, но однажды мама спросила меня, почему я по утрам не пью кофе, а только чай.
– Невкусно, – отвечал я.
– Хочешь, я сварю тебе настоящий?
– Нет, мне он не нравится.
– Ты хотя бы попробуй.
– Ну ладно, – пробурчал я в ответ.
Мама длинной чайной ложкой насыпала в медную, лужёную  турку кофе мелкого помола, хорошо прожаренный, затем добавила немного сахара, налила воды и зажгла огонь. Всё время, пока кофе варился, она его помешивала, рассказывая о том, как важны для вкуса детали.   
– Ну как? – с ухмылкой спросила она.
– Ничего, – отвечал я. Кофе был действительно хорош. Мне вспомнилась фраза то ли из какого-то фильма, то ли ещё чёрт знает откуда, что человек проникается вкусом кофе тогда, когда становится взрослым, и я решил, что буду пить только кофе, потому что теперь я определённо точно взрослый человек. Так что с тех пор каждое утро мама заваривала этот ароматный напиток взрослых людей уже не только для себя.
Прошло много времени, я давно не жил в отчем доме и привык готовить кофе себе сам. И вот сейчас, вспомнив то утро, я понял, что больше никогда не почувствую вкуса кофе, сваренного мамой, – самого вкусного кофе на свете, потому что прошёл уже год как она умерла. 
Я вернулся в постель.  Мой рабочий стол, то есть стол, на котором стоит ноутбук и пивная подставка, используемая для чашки с кофе, находится  у кровати, а сама кровать выполняет ещё и функцию кресла. Усевшись поудобнее и сделав первый глоток, ознаменовавший начало очередного бессмысленного дня, я включил на полную громкость радио и комната наполнилась  звуками меланхоличного фортепиано.
Я ничего не мог поделать, никто ничего не мог поделать. Эта беспомощность меня съедала и я разрыдался. Плач мой был беззвучным, но внутри себя я дико выл, проклиная этот мир. 
Уже несколько дней я не писал К, но сейчас мне захотелось поделиться с ней тоской, что звучала вокруг меня. К тому же я прекрасно знал, что от общения с ней мне станет легче. В мобильном телефоне я зашёл в приложение Ватсапп и включил запись звукового сообщения. Перед отправкой я его прослушал. Музыка, идеально звучавшая из мощных динамиков в моей комнате, в телефоне походила на старинную  граммофонную запись.  Я дописал к сообщению следующее: «Вот и живу я так, с непрерывным звучанием Баллады в си миноре Чада Лоусона», и нажал виртуальную кнопку с надписью «Отправить».
Прошло больше минуты, я видел уведомление о том, что К получила моё сообщение, но она не отвечала. Я написал ещё: «Снилась мама. Она мне часто снится теперь. Сегодня она просто смотрела мне в глаза и ничего не говорила. Даже не понимаю, зачем я тебе всё это пишу. Или зачем я вообще тебе пишу. Извини». В ответ пришло сообщение, в котором было написано: «Позвони мне прямо сейчас!». 
– Пиши мне всегда, если тебе это нужно! – первое, что она мне сказала.
– Но зачем? Зачем тебе это?  Ты что, хочешь мне помочь?
– Да, я бы хотела тебе хоть чем-то помочь.
– Хоть чем-то? Зачем тебе помогать мне? Ты вообще многим хочешь помочь?
– Чёрт, я даже себе не могу помочь. Наверное, всё, что я могу – это выслушать тебя.
– Выслушать меня, – передразнивая, сказал я. – А кто я?
– Ты – это ты. Что ты хочешь услышать или понять?
– Наверное, оттого, что не можешь себе помочь, ты вышла замуж и всё по той же причине пытаешься всеми силами это своё гиблое предприятие спасти, да? Ходишь в своих нарядах по улицам прогнившего, мёртвого города, заигрывая со своей сексуальностью, хочешь новый телефон, катаешься на этих досках по воде, собственно, так ты пытаешься помочь себе, но – почему но, К? Да и кто ты мне такая? Почему я ревную тебя, хоть и не люблю? Почему я вообще ревную тебя к твоему же собственному мужу, как сказал бы Достоевский, к законному твоему супругу, которому ты залепила всю стену на сайте Вконтакте своими фотографиями, а?
– Ненавижу, когда ты несёшь эту чушь! Ненавижу! Это твоё гнусное восприятие, которое не имеет никакого ко мне отношения! Значит, ты меня не знал и не знаешь! И к чему пришёл ты, уехал из ужасного города и что, стал счастливее? Ничего в тебе не изменилось, н и ч е г о ш е н ь к и!
– Пусть то, что я не знал тебя остаётся в прошлом, это не имеет никакого значения, мы уже совершенно другие. А вот насчёт того, что я тебя не знаю, ты, конечно, права. И я не делал никакого акцента на городе, жизнь протухшая везде.
– У тебя, видно, период обострения твоего разочарования.
– Разочарования? Да, наверное. Только ты одна меня никогда не разочаровывала.
– Дело в отношении, Женя. Если в тебе нет радости, то где ты не будь, везде будет тебя преследовать смертная тоска. Это твоё состояние заразно, как болезнь!
– А ты радуешься?
– Да, я многому радуюсь!
– Тогда сохрани эту способность.
– Только это и помогает мне жить.
– Я ведь тоже радуюсь, К. Пускай не многому, но радуюсь. Просто радость почему-то совсем не умаляет моей печали. С одной стороны, сны, в которых я вижу маму, меня радуют, а с другой – огорчают, потому что они – это всего лишь сны. Так что я в этом плане самый простой человек, живой, как любой другой.
– Бывает, мне кажется, что я вижу твою маму, а потом понимаю, что это не она. Слишком часто такое происходит. Иногда так хочется свободы от этой жизни, но помню её слова, что, когда ты уже чувствуешь смерть, то страшно не хочется умирать.
– Люди иногда чувствуют боль душевную, физическую, ту и другую одновременно,  и хотят умереть, понимая, что боль может уйти только вместе с ними, что это единственный выход. И я не знаю, что страшнее, не хотеть умирать или наоборот – хотеть. Всё страшно в этом мире, где то, что делает человека человеком – выдумка. Эта жизнь несправедлива и нужно быть готовым к тому, что всю эту свою несправедливость она может обрушить на тебя внезапно, в следующую секунду. Это хотя бы поможет устоять на ногах, хоть и в последний момент, за которым уже ничего не будет, но всё-таки устоять, остаться выше всего этого дерьма, остаться человеком!   
– Извини, мне пора.
– Ладно.
Я отключился и бросился к холодильнику. Достав бутылку бренди, я выпил стакан и стал думать о К, я выпил ещё один стакан и понял, что люблю её.

18 августа 2013