Неискупленный грех

Из записок практикующей медсестры

    "... нет никаких психических болезней... есть только болезнь души..."
 (Александр Тиханов)

    Жизнь в «казённом доме» ...  Это просто сказать, но трудно  представить, не то что пережить.  Особенно, если этот дом – психиатрическая клиника, в которой всё регламентировано. Жизнь твою определяют врачи, медсёстры, а ты, в общем-то, не имеешь право голоса, хотя с тобой считаются и назначают медикаменты соответственно твоему состоянию здоровья и поведению.

    Если бы ещё понимать: Почему ты здесь? Чем ты кому не угодил? Кто владеет теперь тобой да и твоей душой? За что тебя поселили в этой богадельне лет так это сорок назад?

    Уже давно я обслуживаю и общаюсь с пациенткой, историю жизни которой до сих пор не знаю. Случай неординарный. Женщине семьдесят пять лет. Года три назад она находилась по состоянию здоровья на волоске от смерти. Анализ крови показал, что печень разрушена, воспалительный процесс в организме перекрывает все показатели.
Врачи предупредили, что смерть может наступить в любой момент, нужно быть к этому всегда готовыми.  Даже было переоборудовано отдельное помещение, куда её можно было бы ночью вместе с кроватью перевезти, чтобы не очень испугать соседку по комнате.
 
    Женщина резко похудела, потеряла аппетит. К тому же она имеет сахарный диабет, скрытую форму желтухи, в юности переболела туберкулёзом. Лёгкие тоже воспалены – хроническая пневмония. С юношеских лет курит, не бросая этого занятия даже в больнице. Она настоящий заядлый курильщик: выкуривает пачку сигарет в день плюс набивает табаком магазинные бумажные заготовки. Да ещё норовит как-нибудь усовершенствовать этот процесс: например, в табак добавить измельчённые кусочки яблочка.  Это, пожалуй, её главное занятие и хобби. Она очень благодарна тому, кто с пониманием относится к её влечению. Поздно вечером, ласково заглядывая в глаза, умилительно просит дать ей ещё одну сигаретку, так как свои по доброте душевной раздала таким же, как она, обездоленным.
 
    Последних лет пятнадцать она передвигается самостоятельно, но сидя в инвалидной коляске. В общем-то она находится днём и ночью в зависимом положении от всех, начиная от медперсонала, заканчивая жильцами дома при психиатрии.

    Женщина не глупа и уже с утра начинает выставлять свои требования. Каждое движение  персонала в её мозгу отработано годами.  Подьём, пересаживание на туалетный стул, умывание, одевание. Каждый процесс состоит из многочисленных действий и не всегда проводится одинаково. Люди - не автоматы, не роботы. Но   требования нашей пациентки автоматизированы, зафиксированы навечно своеобразной формой и логикой мышления.
 
     Если персонал акцептирует её требования, понимает насколько для неё важно обслуживание по определённой годами выработанной схеме, проблем в оказании помощи в повседневных вопросах не будет.
 
    Она отдаёт приказы тихо, спокойно, размеренно, давая время собеседнику на выполнение желаний, и как пластинка продолжает автоматически давать указания дальше, не сбавляя скорости и не сходя с рельсов. Завершается утренний ритуал обслуживания выдачей ей пачки сигарет на день.

    Женщина с сочувствием относится к окружающим, но отмечает и замечает любой промах в их поведении, и тогда начинается крик. Мне каждое утро вспоминаются слова из всем знакомой пьесы А.Н. Островского «Луч света в тёмном царстве»: «...батюшки, не рассердите, голубчики, не рассердите».

     Пациентка слаба по состоянию здоровья, но может так сильно кричать и ругаться, не прекращая ни на минуту свои грубые высказывания, что психически выдержать её резкий крик трудно и обитателям дома, и персоналу. В такие минуты в отделении начинается хаос: все пытаются что-то говорить, друг друга и себя перекричать, её и других успокоить.

     Женщину, как правило, в такие моменты изолируют: перевозят или в её комнату, или в отдельное помещение, или курительную комнату, или на балкон. Но все эти действия имеют определённого рода последствия. Она отказывается принимать медикаменты, еду, а так как у неё сахарный диабет и нужно ставить укол с инсулином, то... Мельница закрутилась. Пациентка может быть суровой, недоступной полдня и дольше, хорошо понимая, что могут быть проблемы и у персонала. О себе она при этом не думает. И проблемы наступают. Она может потерять сознание, тогда персоналу нужно вызывать врача. Такова правда дня.

      Я нашла минутку свободного времени, подсела к ней и завела разговор о былых временах. Она с радостью откликнулась на моё предложение рассказать о себе.

    «Родилась я в бывшей Югославии. Теперь уже не помню, кто по профессии были мои родители. Детей в семье было  четверо. Я – младшая, брат и две сестры. Брат недавно умер. Я закончила четыре класса. Мы изучали в школе русский язык. Больше из жизни на родине ничего не помню. Отец... мать...  Я их почти  не знала... Иногда звоню золовке,  жене умершего брата, изредка получаю от неё посылки, которым всегда рада... Родители были немецкой национальности, перебрались в Германию. Я этот момент не помню.  Да, была повенчана...  Его родители приглашали  обедать. Хозяйка умела вкусно готовить. От любимого родила дочь..."
 
    Моя пациентка не знает, когда и как она попала в отделение психиатрии, считает, что в этом ей повезло. Здесь она, по крайней мере, всегда сыта и одета. Ей тоже интересно знать, почему она находится в этом доме и с какого времени... Она ничего не помнит, какой-то провал в памяти. Знает только, что до этого работала нянечкой по обслуживанию жильцов в доме престарелых, рассказывает об этом, смущённо улыбаясь...

    Женщина имеет своё представление о прекрасном. Она каждый день просыпается чётко в пять утра. Много внимания уделяет утреннему туалету, разбирается в духах, на руках браслеты, в ушах серёжки. Шею украшают различного рода в несколько рядов цепочки. Одна из них подарена к дню рождения. А крестик – это то, что осталось с детских лет.

    Пациентка умеет шутить. Как-то сказала, смеясь, прищурив глаза, «конкуренция велика...». У нас в отделении всего несколько мужчин её возраста, причём очень больных...

     Замужем она не была.  Дочь выросла у приёмных родителей, никогда не посещала мать, знает или нет о её существовании – никому не известно.
 
     Женщина способна решать свои проблемы по вопросам здоровья и финансов, не имеет опекуна. Много времени проводит в одиночестве, допоздна находясь на балконе, вдыхая свежий воздух и восхищаясь природой. Она любит цветы. Во время прогулок просит остановиться около каждого цветущего куста, долго любуется прекрасным созданием природы, вслух выражая свои мысли и чувства.

     Вот такой букет противоречивых качеств наблюдается у нашей постоянной пациентки, женщины трудной судьбы и нелёгкого характера.

     После разговора с ней я приступила к изучению имеющихся сведений об истории её болезни. Ничего нового на основании документов мне не открылось, кроме того, что первое посещение женщиной псхиатрической клиники состоялось до рождения ребёнка, после того, как молодой человек, являющийся отцом будущего ребёнка, услышав о его существовании, предал её, отказался на ней жениться, не признал ребёнка за своего.
 
     Дочь появилась на свет здоровенькой, но мать к тому времени оказалась душевнобольной. Её перевели после родов  в нервное отделение. Новорожденную первое время оберегала сестра нашей пациентки, которую тоже в то время Бог одарил сыном. Девочка была неспокойной. Причиной этого обе сестры посчитали частые ссоры между молодыми до рождения дитя. Мать видела девочку совсем крошечной несколько раз: её отпускали врачи повидаться с дочерью.

    Женщина просилась выписать её из больницы, но врачи считали, что в её возбуждённом состоянии со сменяющимися фазами депрессии и агрессии нельзя долго оставаться без наблюдения с их стороны. Когда сестра после одного из посещения матерью дочери сказала ей, что девочку долго нельзя было успокоить после её ухода, женщина перестала навещать дочь. Через много лет пациентка призналась психиатру, что она представила себе, как ребёнок будет заливаться криком у неё на руках, и не смогла перебороть чувство страха, зародившееся в душе. 

Девочка была отдана в дом малютки и через какое-то время на воспитание в бездетную семью. 

     Всё это произошло с молчаливого согласия матери. Она  была поражена душевным недугом, но тот, кто познал чувство материнства, знает, что любовь к своему ребёнку невозможно искоренить, выжечь, уничтожить, убить. Сердце сжимается и не отпускает. Тревога, страх, боязнь за свою кровинку, за частицу себя, своей души поселяется в нём навсегда.

     Много лет назад эта страница жизни для моей пациентки была закрыта, но душевная рана от невозможности повернуть время вспять и исправить случившееся, кровоточит до сих пор. В этом она мне призналась сегодня: не словами, нет, болезненной измученной улыбкой, затравленным выражением лица, слезой, покатившейся по щеке при упоминании о дочери.

     Совершила она тогда грех, оставив ребёнка сиротой при живой матери, или оберегла его от злых духов, поселившихся в её душе, нашедших здесь своё пристанище незадолго до рождения девочки? Может, инстинкт материнства помог женщине постичь нам неведомое и освободил дочь от жизненных лишений и невзгод? А, может, решение, принятое тогда тёмной стороной подсознания, привело её в конечном итоге в нашу богадельню?

     Не нам судить эту женщину, не нам пытаться понять смысл свершившегося, не нам решать, кто и какую роль будет играть в последние дни существования, как и чему быть, когда и в какой срок совершится задуманное Творцом. По её словам, он готовит её сейчас достойно встретить конец земного пути, проводя через угрызения совести, которые страшнее мук ада.

    Через полгода женщина была выписана из больницы и переехала подальше от этих мест по месту жительства другой сестры. Там одно время работала на кухне в доме престарелых. Свой первый отпуск провела в постели в депрессивном состоянии. Случайно заглянувшая к ней коллега ужаснулась, когда увидела её в антисанитарных условиях.

    Дальше всё произошло быстрее, чем можно было ожидать. Молодая женщина впала в депрессию, плакала, не хотела жить. Однажды  выпила бутылочку уксусной эссенции. Позже призналась врачам, что задумала выпить четыре, таким путём решив свести счёты с жизнью, но не получилось.  Опять случай сыграл свою роль. К ней зашла соседка по площадке, слава богу, что дверь оказалась открытой. Женщину и на этот раз спасли. Теперь она уже стала регулярной пациенткой психиатрической больницы, находясь на амбулаторном лечении.
 
     Года через два она повстречала молодого мужчину и, может быть, это было бы её спасением, если бы он вдруг не начал, по её словам, «чахнуть». При обследовании обнаружили злокачественную опухоль. Мужчина умер в возрасте двадцати восьми лет. К тому времени ушли из жизни одна за другой её обе сестры, оставив после себя в общей сложности семь детей без материнского тепла и ласки.

     Как-то всё несправедливо происходило вокруг. Ей было непонятно: Почему она осталась жить? Почему Бог сохранил именно её никому не нужную жизнь, теперь уже ничего не значащую даже для неё самой?

    Женщина ушла ещё глубже в себя. Какое-то время ни с кем не общалась, плакала, но люди добрые помогли: в очередной раз привели в психиатрическую больницу, где она и осталась по доброй воле навсегда. Правда, перенесла в семидесятые годы несколько сеансов-блоков электрошоковой терапии, получает до сих пор сильнодействующие психотропные медикаменты.

    Все эти годы, пока была трудоспособной, работала в мастерских при клинике. Ей это нравилось. По её словам, «жизнь приобрела какой-то смысл». Но через несколько лет она уже никого не боялась, встала над толпой «мелких людишек»: требовала, кричала, заставляла, пробивала...
 
     Вчера я провела в её обществе несколько часов и отметила для себя, что женщина физически ослабла, но методику отдачи приказов не изменила.  Уставшая, совершенно разбитая, держа зажжённую сигарету в руке, засыпая на ходу, сидит с такой же, как она, пациенткой в комнате для курения, и продолжает, закрыв глаза, шёпотом отдавать приказы.
 
    Я подумала, добираясь домой с вечерней смены, что, вероятно, завтра уже не увижу её, или она сляжет в постель надолго. Но сегодня, придя на работу, поняла, что глубоко ошибалась. Женщина сидела за столом на своём обычном месте, и всё вокруг неё тоже было по-прежнему. Практически ничего не изменилось, да и в воздухе опять пахнет грозой.

     Для меня до сегодняшнего дня остаётся загадкой: Где она черпает силы, дающие ей возможность жить дальше? Кто её ведёт по жизни?  Что-то держит её в этом мире, не даёт покоя и не даёт уйти?