Записки мертвого адвоката. Отрывок

Глава, в которой связь времен, природные явления, человеческая память неизменно и постоянно переплетаются между собой, тем самым доказывая в очередной раз, что ничего случайного во Времени, Пространстве и Вечности происходить не может.

«...Как часто и порой стремительно-нежданно в нашу размеренную жизнь врывается необъяснимое происходящее. Ещё не понимая откуда началась и куда приведет череда всех событий, мы ощущаем лишь радость новизны и обновления, одновременно пугаясь и боясь поверить в случившееся, каким бы нереальным или земным оно не представлялось. Ничего в этом мире не происходит случайно. Ни одна встреча не случается быть напрасной.  Случайностей и совпадений не бывает. Не бывает, и всё. Нить совпадений, есть ни что иное, как череда закономерностей. Все - для чего-то, каждый – для кого-то. Так было, есть и будет. Так устроен мир. Незыблемо и вечно. Вот только открыть для себя смысл происходящего получается не сразу, а иногда и не случается вовсе.
    - Вечность. Бесполезный, нелепый разговор о вечности. Но романтично.
    Желтый, немигуюший свет фонарей освещает опустевшую, уставшую от дневного шума и суеты улицу.  Тишину засыпающего города нарушают  лишь звук шагов редких прохожих, спешащих домой к таким привычным и нужным домашним заботам и делам,  да шорох шин стремительно проезжающих машин, радостно-торопливо нарушающих допустимые скорости и проносящихся по опустевшей после дневных пробок проезжей части, словно стараясь наверстать упущенное в неизбежных заторах, такое драгоценное и невозвратное время.
    Над Москвой ясное, необычное для этого времени года звездное небо. Вглядываясь в искрящиеся и манящие звезды первой и второй величины Виктории вспоминается летнее южное небо, когда ночной небесный простор усыпан звездным кружевом созвездий, сотканным неповторимым узором мерцающих небесных светил,  всегда так отличимым от московского, небогатого на причудливую роспись звездного сплетения, ночного неба.
    Почему звезды имеют такую могущественную притягательную силу! Наблюдать за неуловимым движением звезд, сверкающими в отблеске новой луны искорками, можно часами, бесконечно наслаждаясь дыханием Вечности Мироздания. Неотрывно всматриваясь в ночное небо, Виктория видит, как над её головой одна из звезд стремительно изменяет свое расположения. Затем снова возвращается на прежнее место. Такое повторяется не один раз, но пауза между исчезновением звезды в одной точке и появлением рядом, все меньше и меньше. В голове девушки проносятся мысли о блуждающих звездах и объяснениях Алекса о скорости света. В очередной раз Виктория пытается сбросить с себя оцепенение, вызванное скорее нервным напряжением и вторжением в её размеренную и такую привычную одинокую жизнь Алекса, вместе с невозможностью принять  происходящее за реальность случившегося.
    Не часто задумываясь о Вечности, о существовании пугающего своей неизвестностью миража, слово «мистика» все чаще и чаще мелькает в сознании девушки. Желая найти подтверждение своему душевному состоянию, Виктория возвращается в комнату, берет портрет деда с журнального столика в разбитой рамке с лучиками остатков стекла и направляется в ванную. Стоя перед зеркалом Виктория видит своё отражение и портрет дела такой, какой есть.
    - День сурка отдыхает! Больное воображение, и – только!
Поставив портрет на прежнее место  и вернувшись в лоджию, Виктория, глядя на такое же ясное и звезное небо, как и несколько минут назад, ловит себя на неожиданной и забавной мысли, что если Алекс хоть в чем-то прав, сейчас с небес хлынет проливной дождь. От такой озорной, по-детски наивной, интерсной игры её отрывает настойчивый звонок в дверь. Бросив лукавый и смеющийся взгляд на небо, Виктория успевает заметить едва уловимые изменения, случившиеся буквально за секунды на ночном небосклоне. Не успевая понять и разобраться, что же произошло, Виктория идет открывать дверь, мимоходом бросая взгляд на портрет деда. Стекло на рамке оказывается целым. Проводя по фотографии рукой девушка начинает разговаривать сама с собой:
     - Просто наваждение. Какое-то дикое наваждение, или я схожу с ума....
Звонок у двери раздается повторно и настойчиво.
     - Иду! Уже иду! – отвечает на трель звонка девушка, как будто нежданный поздний гость за дверью, мог её слышать.
     Открыв дверь и увидев на пороге молодого, высокого, широкоплечего парня у Виктории невольно вырывается вопрос:
     - Вы к кому?
Но молодой человек властно и одновременно лаского отстраняет удивленную Викторию и проходит не раздеваясь в комнату, где по-хозяйски располагается к кресле. Что-то в облике ночного гостя явно напоминало Виктории Алекса, по крайней  мере в руках у него была такая же пружинящая складная трость.
     - Это просто хамство какое-то!
     - Боже мой, Алекс! – Уже расслабившись, воскликнула Виктория, увидев в кресле прежнего, взрослого Алекса.
     - Как у тебя  получается менять свой возраст? Ты бы хоть куртку снял!
От внимания Виктори не укрылось хорошее настроение Алекса, который приветливо улыбается. Протягивая Виктории свою куртку Алекс искренне смущаясь, произносит:
     - Вот так и получается, то фуражку забуду снять, то куртку. Наверное волнуюсь.
     - Да, с фуражкой, действительно, смешно получилось.
     - Кстати, очень интересная история. Вполне может показаться, что описанный тобой мир миража действительно существует. Точнее, существовал!
     Как часто в жизни мы не чувствуем или не успеваем почувствовать приближение чуда. Не ждем его, не надеемся и не верим, а  оказавшись  на пороге неведомого, теряемся и не желаем принимать волшебные дары судьбы, на которые так богата, казалось бы, скупая на радостные сюрпризы жизнь.
     Жестокое и неумолимое Время. Не останавливаясь ни на секунду стрелки всех часов мироздания неустанно и добросовестно отсчитывают свой счет. С еле слышным или с четко ясным звуком электронные и механические, с мелодичным боем и без него, абсолютно беззвучные солнечные часы или часы песочные с едва различимым шепотом кварцевого строго-одинаковой фракции песка, запаенного в стеклянную ампулу причудливой формы бесконечности, словно намекая на то, что слова Время и Бесконечность отождествляемы, все часы во Вселенной отсчитывают одинаковые время, отведенное каждому от начала и до конца. Равнодушие Времени слишком жестоко, чтобы постоянно думать о невозвратности минут. Ничто и никто не в силах ни остановить, ни задержать, ни опередить время. Час сменяется за часом, день за днем, год за годом, солнце совершает свой естественный оборот вокруг земли, каждый день всходит луна и заходит солнце, весна сменяет зимнюю стужу, а пришедшая на смену яркому лету осень увядания, возвращает нас в морозную и снежную непогоду нового года. Нет, ничего не изменилось и не изменится на этой планете за прошедшие столетия и века предстоящие.  Время вечно. Вечно живое и живущее Время. Единственное, что может ассоциироваться со Временем – это Вечность. Даже если во Вселенной произойдут Великие катастрофы и разрушения, Время не сможет остановить свой ход, также как Вселенная, граничащая с допустимым ее пониманием, будет продолжаться Вечность.
      Костры инквизиции, казни виновых и безвинных на Ратушных площадях, политические перевороты и революции, парады Великих побед и брошенные к ногам флаги побежденных, горькие слёзы потерь и расставаний, слёзы радости... Сколько  событий промелькнуло в мерном течении времени перед всеми часами мира.
      И если городские часы разных стран становились свидетелями людских судеб мирового масштаба, то часы в доме Виктории хранили семейную историю, глубоко уходящую своими корнями в далекое прошлое. Свидетелями каких трагедий и коротких минут счастья, ссор и недопонимания, радостных встреч и минут прощания становились эти постаревшие, отмеченные следами все того же Времени, часы. Сколько интересного и неизвестного могли бы они поведать Виктории из прошлого, неведомого бытия её предков. Какие семейные тайны, секреты, не произнесенные в слух слова, повлекшие за собой неотвратимые и бесповоротные события, как, например, таинственное исчезновение из её жизни любимого деда, могли открыться хозяйке старинных часов. Случись часам заговорить, прошлое никогда не оставило бы нас в покое, а постоянно возвращало бы нас в минувшие события, заставляя становиться участниками событий и не давая возможности жить во времени настоящем. Часы вечности обречены на оказавшееся для нас спасительным, молчание, и лишь прекрасным музыкальным звуком, отбиваемым каждые тридцать минут и каждый час положенное количество ударов, мелодичным звоном древнего механизма возвращают нас в прошлое, заставляя прислушиваться к шороху Времени.
      По какой семейной ветви, отцовской или материнской в доме появились, и остались уже навсегда старинные, с глубоким музыкальным боем часы известной немецкой фирмы «Густав Бейкер», сказать доподлинно Виктория уже не смогла бы. Часы были красивые и очень старые. С потемневшими от времени медными вставками в ещё сохранившем свой, возможно, первоначальный цвет деревянном, покрытым старинным густым лаком корпусе, со слегла помутневшими стеклами и постоянно расширяющейся, под воздействием все того же Времени, трещиной на задней стенке.   
      Помнила она только, что завести их умудрялся только любимый дед или отец. Нежным рукам её матери Время не поддавалось. Сколько Виктория помнила, мать так ни разу и не смогла завести часы. Маятник упорно не хотел отмерять необходимую амплитуду и совершив несколько сбивчивых колебаний с горестным упреком замирал. Часы долго висели на стене молча.   
      Только через несколько лет после ухода отца и матери из жизни, Виктория смогла в первый раз завести часы, решив сменить их метоположение в квартире, перевесив их из бывшей спальни родителей в большую комнату, ставшей одновременно её кабинетом. Теперь же, незабывая следить за их ходом и чутко прислушиваясь к бою часов девушка стала замечать, что и бой стал в разные удары звучать неоднотонно и за цикл завода стрелки стали спешить и уходить на несколько минут вперед. Раньше Виктория никогда не замечала каких-либо изменений в ходе часов. Но после вторжения в её мир Алекса, со своими рассуждениями о Вечности, и  будучи последнее время, возможно, слишком напряженной, эмоциально взвинченной и выбитой из привычно-размеренной жизненной колеи, тщательно скрываемой от посторонних глаз и четко отлаженной, как часовой механизм, ежедневностью существования, Виктория стала замечать некоторый сбой в работе старинного механизма, словно часы могли почувствовать и её, собственные неполадки и несогласованность мыслей и действий, происходящих в душе наследницы старинной семейной реликвии. Часы жили одним ритмом, одним дыханием, одной жизнью с Викторией, которой сейчас, возможно, хотелось опередить события и заглянуть  чуть скорее возможного в будущее, каким бы слегка пугающим оно не казалось.
      Именно на это и обратил свое внимание всезамечающий Алекс, когда сказал Виктории, что ее настенные часы спешат на пять минут.
      - Вполне возможно, скоро понадобится настойка валерианы, произнес Алекс,  беря за руку Викторию и настойчиво увлекая её в лоджию.
  Поздний вечер встретил молодых людей холодным, остывшим за день, совсем не ранней весны ветром, как будто зимняя память  отступает от природного календаря лишь с рассветом, с восходом солнца, словно прячась от усталого гнева, измотанных зимней тяжестью людей, а с наступлением ночи вновь пытается вернуть уходящую в небытие холодную и злую непогоду.
      - Холодно. – Произносит Виктория.
Алекс заботливо отправляется в прихожую, улыбаясь и бросая в ответ на ходу:
     - Сейчас я принесу наши куртки, детка!
Виктория повернувшись, кричит ему в след: - Не смей меня больше так называть, никогда! Никакая я тебе ни детка!
Алекс заботливо накидывает на её плечи куртку, приговаривая при этом:
     - Хорошо, детка! Как скажешь! Иногда достаточно просто сказать!
Еще не понимая о чем идет речь, Виктория машинально отвечает и одновременно спрашивает Алекса:
     - Спасибо. Что достаточно сказать, Алекс?
В ответ Алекс лишь улыбается, произнося  при этом:
     - Хочу, не хочу! Или, как сейчас, спасибо!
     - И что? - Спрашивает Виктория
     - Пожалуйста, Виктория! - Отвечает Алекс.
  С неба начинают падать крупные редкие капли. Внезапно начинается невероятно сильный, могучий тропический линевень. Перед глазами Виктории и Алекса стоит стена, обрушившейся с неба воды. Ни с чем нельзя сравнить тропический ливень, также как невозможно понять природу стихии воды, сорвавшейся с абсолютно чистого, не затянутого облаками, звездного неба. Такие явления можно наблюдать лишь в тропиках, где под палящим безжалостным солнцем от земных испарений в атмосфере накапливается невероятное количество влаги, которая в одночасье, по одной ей известному закону сохранения многотонного водяного резервуара в воздухе, решает выплеснуться на засушливую почву, не в силах удерживать саму себя в воздушном пространстве. Такие ливни начинаются внезапно, ничем ни выдавая свое приближение, и также внезапно заканчиваются, наградив измученное дневным, солнечным палом все живое, чтобы вновь, вобрав в себя собственные испарения обрушиться на землю, совершив неизбежный круговорот природных явлений. Но это в тропиках. Здесь же, в  прохладный, остывающий, поздний московский вечер только ещё пробуждающейся весны, такой обезумивший от своей природы дождь, казался просто невероятным, сокрушающим все доселе известные законы природы.
     - Невероятно! На небе не было ни одного облачка. Это просто сон!
Виктория прижимается лицом к мокрой куртке Алекса, ее плечи вздрагивают от рыданий.
     - Как тебе это удается? Как ты способен вызвать тропический дождь и одновременно изменять свой возраст, Алекс?
     У Виктории начинается откровенная истерика. Она все крепче обнимает Алекса, но голова девушки вздрагивает, словно одновременно она пытается отстраниться от него.
     - Я не хочу этого ничего! Не хочу! Мне страшно! Алекс! Никогда не хочу! Не надо! Надо жить обычно, как все! Не хочу, понимаешь!
     - Как такое может получаться! Как!
     - Также просто, как чай с малиновым вареньем! Самое время, Виктория! Мы оба прилично продрогли, моя милая «не детка»! – Ласково улыбнувшись произносит Алекс.
     Отстранившись от Алекса, Виктория поднимает глаза к ночному небу. Над Москвой снова ясный небосвод, усыпанный матово-бледными, по-московски тускло-сияющими в отражении Луны, звездами. Ни капли дождя, только перед домом Виктории огромные, переполненные водой лужи и мокрый от дождя пол лоджии.
     - Как странно, ведь на небе не было ни одной тучи, ни одна веточка не шелохнулась от легкого ветерка. И вдруг такой ливень. Все ещё никак не успокоясь и не смирившись с увиденным, слабым голосом, обращаясь скорее к самой себе, удивляется Виктория.
     В ответ, словно объясняя нерадивому школьнику простейшее математическое действие, Алекс просит Викторию посмотреть на небо внимательнее.
     - Случается верховой ветер, Виктория! Видишь?
По ночному небу, в непроглядной высоте перемещается какое-то странное темное пятно, поочередно закрывая собой очень небольшой участок небосклона.
     - Дождь принесло это маленькое облако? Что происходит с блуждающими звездами, Алекс! Никогда прежде не видела, как они мечутся! – Вся дрожа от напряжения, спрашивает Виктория. Девушка вновь близка к приступу истерики.
     Алекс только хмуро улыбается и вдруг отвечает тоном человека, уставшего от объяснений надоедливому ребенку:
     - Я угадал или подслушал твои мысли, Виктория! Вызвал пожарный расчет, и ребята вылили на твой дом все запасы воды из гидрантов. Успокойся! Ничего этого не было! Идем пить чай!
     - Было, не было. Нет, было. Жаль, в доме нет настойки валерианы! – обреченно и  даже смирившись, произносит Виктория....»