Без названия...

Появившись  из уютной утробы, в глаза ударил яркий, недружелюбный электрический свет. Безразличное лицо медсестры; серо-бетонное, изможденное лицо матери. И какой-то писклявый  звук, вырывающийся из моих губ, переплетающейся с ужасом действительности, ознаменовавшей конец моего вселенского спокойствия и непринужденности.
Белая комната с множеством кричащих существ, корчащихся в стеклянных коробках, стоящих в ряд на белых ножках-иглах. Меня кладут в такую же коробку. Кричу, мне неудобно, все давит своей тяжестью, дискомфорт пребывания в теле. В поле зрения попадает притягательный, умиротворяющий и глубокий голубой свет, завораживающий меня. На этом прямоугольном холсте, обрамленном белой рамой, разбросаны клочья ваты, вырезанные из мрамора, медленно плывущие по голубой глади и поражающие своей монументальностью, устремленной в вечность. Яркий щит выглядывает из-за клока ваты, его желтый свет заставляет зажмурить глаза, но это не тот грубый, безразличный, белый свет. Дружелюбное тепло разливается по лицу. Приятное щекотание. Улыбаюсь желтому диску, а он приветливо ласкает меня в своих лучах.
Детство всплывает выпуклыми фотографиями сцен, запечатленных в памяти своей яркостью.
Сижу за стеклянным столом, ужинаю с отцом и матерью. Отец с матерью о чем-то спорят. Лицо отца искажает гримаса злобы. Черты становятся острыми и вырисовываются под побледневшей кожей, делая его лицо ужасающим. Отец резким движениям хватает тарелку и запускает ее в стену, раздается звон и по обоям стекают ленивые ручьи. Глаза матери блестят от слез. Комнатой завладевает молчание и боль. Видя последствия ссоры, понимаю – ничто не способно её оправдать. Неужели в таком прекрасном мире есть место взаимной злобе людей? Ненависти?
Мать говорит мне, что нам надо переезжать, и мы не сможем взять все игрушки с собой, какую-то часть подарим моему другу – Саше. Я не хочу расставиться с игрушками, каждая мне дорога. Звонок, мать идет открывать дверь. Ко мне в комнату заглядывает Саша. Он приветствует меня улыбкой. Сомнения отступаю, и я протягиваю ему коробку с игрушками, которые мы отделили. Он берет её, заглядывает внутрь. Его лицо расплывается от улыбки, в глазах зажигается огонек. Саша удивленно смотрит на меня, не веря своему счастью. Приятное чувство его радости охватывает и меня. Я уже забыл про минуты раздумья и ощущаю неподдельную радость за моего друга. С криками радости Саша бежит показывать подарок своей маме.
Первое сентября. В первый класс. Я в неудобном костюме с тяжелым букетом цветов. Здание карлик, окрашенное в бледно голубой цвет, окружающее меня с четырех сторон, много незнакомых, неприветливых лиц. Мать отводит меня к группе детей клонов в костюмах и с букетами цветов. Мне страшно. Глаза бегают по окружающим меня лицам неприветливых детей. Но… Кто это? Глаза остановились на прекрасном лице. Её лицо выделяется на фоне блеклых скучных лиц окружающих. Глаза окаменели. Стою, как завороженный, ощущая как что-то рвется из груди в небо. Она разговаривает со своей подругой. Улыбка белых зубов. Солнце запуталось у неё в волосах, озарив бездонные глаза. Меня толкаю в спину. Наша колонна следует за табличкой с надписью "1А" в сторону дверей здания, проглатывающего детей-клонов. Идем по длинным, незнакомым коридорам.Лестница. Класс. Меня сажают за парту. Я не вижу её лица, я потерял её. Опять безразличные серые лица. Верчу головой. Справа от меня стоит кто-то большой, занимающий весь проход. Он отходит. Я нашел её. На её парте полыхают цветы. Мы встречаемся взглядами, она мне улыбается. Я забываю о себе, есть только она.
- Привет. Меня зовут Аня.
- Привет.
Неприлично врывается звон, режущий слух. Урок. Самый длинный и самый счастливый в моей жизни. Идя за руку с мамой после первого дня в школе, повторяю имя "Аня". Каждая буква в её имени кажется мне особенной, а вместе они сливаются в радостном хороводе тепла и счастья. Мир открыл свои объятья и приветствует меня, а я его. День дома был мучительно долгим. Но вот новое утро, с его прохладой и нежным светом солнца. Радостный врываюсь в класс. Сажусь за счастливую парту. Справа парта пуста. Раздается звонок. Парта пуста и холодно безразлична к моему несчастью.
Дача. Лето, купающееся в лучах жаркого солнца. С друзьями играем в машинки. Водосточная труба, прислоненная к дому, служит трассой. Нас трое: я, Андрей и Игорь. Андрей старше меня, Игорь младше. Мы запускаем свои машинки и чья дальше уедет, тот и выиграл. Очередь Игоря. Его белая машинка разгоняется по желобу трубы и устремляется по земле, занимая первое место. Андрей встает и наступает на нее ногой, раздается треск. Из-под подошвы выглядывает отскочившее колесо и белый диск. Смотрю на Игоря, он не сводит с раздавленной машинки глаз, которые наполняются влажным блеском. Нижняя губа подергивается.
- Зачем ты это сделал? А если тебе так?
Андрей молчит.
- Маленьких обижать любой может.
В следующий момент мы кубарем катаемся по траве Комок из рук и ног. Мне удалось скрутить его. Тут выходит его бабушка и разнимает нас. Она уводит Андрея домой, а мы с Игорем, взяв наши машинки, идем по улице. Ощущаю, как горит лицо, болью напоминает о себе ссадина на коленке, но она не беспокоит меня.
Похороны бабушки. Утренняя дорога наперегонки с сонными лучами солнца, изредка скрывающегося за серыми домами. Морг. Много людей с цветами. В гробу лежит старушка с выступающими скулами, впалыми щеками и острым, загнутым носом. Хочется кричать, что это ошибка! Это не моя бабушка! Моя бабушка всегда была рада мне, старалась меня понять, сопереживала мне, лишь она была способна выслушать и, не навязывая себя, дать совет, которому прислушиваешься. Удивительная способность, приходящая к редким людям, способным своей внутренней силой, добротой и любовью притягивать к себе, они не стараются выделяться, не навязывают своей позиции, мнения. Живут тихой жизнью, не доставляя беспокойства окружающим, выполняя своё дело. Ты чувствуешь их внутреннее тепло, силу, доброту и нравственность. Такие люди живут устоявшимся взглядом на жизнь, несущим частичку доброты в море злобы и ненависти. Они следуют внутреннему голосу совести. Ты ощущаешь нутром их величественную мощь и тянешься к ним, как росток к нежно-обволакивающим лучам солнца.