Музыка

Темная фигура человека мягко движется по разрушенному городу. Глаза на бледном лице безразлично осматривают окрестности. На улице ночь, тучи затянули небо, но какой-то слабый свет идет сверху, хотя человек и знает точно, что луны над городом нет. Вокруг стоит туман, недостаточно плотный, чтобы скрыть весь ужас мертвого города. Вот из серой дымки навстречу человеку выплывает ржавый искореженный корпус автомобиля. Колеса давно превратились в изрезанные лохмотья, разбитые фары глядят вперед, и в их взгляде читается уныние и смерть. Человек мимолетно смотрит на машину, затем, не сбавляя шаг, начинает разглядывать противоположную сторону улицы. Гонимые ветром, по тротуару проносятся обрывки газет и старые целлофановые пакеты. Он пытается вчитаться в заголовок, но взгляд его мутнеет и не видит ничего, кроме размытой черной строчки букв. Повсюду валяются кучи щебня и разного мусора: смятые банки из-под пива и «Кока-колы», обертки от гамбургеров и мороженого – продукты человеческой жизнедеятельности. Он идет дальше.

 Дома вокруг кажутся более серыми, чем всегда. Возможно, дело в пыли и паутине, которая, будто сотканная огромным пауком, опутывает почти каждую постройку. Высокие здания, зияющие черными глазницами окон и дверей, кажется, нависают на дорогой, по которой движется темная фигура. «Раньше здесь было куда просторнее» – проносятся мысли в голове человека. Проносятся легко и незаметно, так, что они ни на секунду не отвлекают его от созерцания картины. С неба начинает идти снег. Простой, белый – нынче такой уже редко когда увидишь. Сейчас он обычно бывает серый или черный, и к тому же не тает. Быть может, это пепел? Человек в плаще этого не знает. Он просто продолжает идти вперед, туда, куда несут его ноги. Вот снова по обочинам дороги стоят насквозь проржавевшие кузова автомобилей, а невдалеке врос в землю трактор, похожий на неподвижное древнее чудовище. Человек поворачивает голову направо – развалины здания администрации. Заплесневелые остатки стен и обломки мраморных колонн утратили былое величие и теперь вызывают только жалость. На крыше здания виднеются обрывки флага. Он настолько черен и изорван, что страну уже нельзя рассмотреть. Да в этом и нет необходимости. Названия страны и города сейчас не имеют значения. Во мраке развалин, скрываемые туманом, копошатся какие-то твари с горящими глазами. Не крысы – ведь те давным-давно передохли от голода. А говорят еще, что грызуны – самые живучие создания. Фигура медленно проходит мимо тварей и не обращает на них внимания. Они всего лишь пытаются выжить.

Темная фигура вытягивает руку вперед и ловит на ладонь снежинку, заворожено разглядывает её, восхищаясь красотой её формы. Снежинка лежит долго, но тает очень медленно, почти незаметно. Человек переворачивает руку, и крохотный кусочек снега продолжает свой путь к земле.

Вдруг человек насторожился. Где-то вдалеке он слышит музыку. Она мелодично звучит в звенящей тишине мертвого города. Он ускоряет шаг, стремится скорее найти источник звука. «Вот он, я нашел того, кого искал так давно!» - думает он и переходит на бег. Музыка становится всё громче, человек пробегает через огромную дыру в стене и не замечает два истлевших трупа, сидящих в разодранных креслах перед черным разбитым ящиком. Скорее найти источник! Скорее! Однако человек всё же заметил, что по мере того, как он приближается к месту, откуда идет музыка, что-то меняется. Мимо проезжают остовы автомобилей, их моторы надсадно гудят, а шины, как и фары, уже не выглядят такими уж старыми и испорченными. Разбитые фонари сменяются целыми, некоторые даже мигают прерывистым желтым светом. По мере того, как музыка становится громче, мир вокруг оживает, точно поднимается из векового сна, а фигура человека становится всё более прозрачной. Наконец, находится источник этой прекрасной музыки. Мужчина средних лет, облаченный в простенькую куртку и штаны, стоит на бульваре и, любовно прижав к себе скрипку, водит смычком по струнам и от этого вокруг разносится музыка, красивее которой человек раньше не слышал. Мимо проходят иссохшие скелеты и некоторые из них бросают мелочь в шапку музыканта, которая лежит здесь же, на земле. «Точно, это он, - думает уже смутный силуэт, - последний живой человек этого города».

Затем он из последних сил бросается навстречу музыканту.

***
Музыкант стоял, освещенный вечерними фонарями и играл  одну из сонат Паганини. Люди, которые проходили мимо, усталые, озлобленные люди бросали взгляды на него, а затем монетки – в шапку. Скоро заканчивается его музыка, потом скрипка будет сложена в футляр, а мужчина пойдет домой. Дома его никто не ждал, так что при желании он мог бы простоять здесь хоть до утра, но холод уже пробрался под куртку, да и стертые ботинки не особо спасали от мороза. Он решил, что эта композиция - последняя  на сегодня, затем он отправится домой, а завтра будет всё по-новой.

Этому человеку было одиноко в городе дорогих авто и банков. Здесь он так и не смог найти применения своему таланту, а девушкам нужны были только деньги и ничего, кроме денег.
Вдруг он ощутил какой-то странный теплый ветер, такой, что мужчина даже на мгновение прекратил играть, потом на улице вновь воцарилось безветрие. Словно нечто потустороннее дохнуло на него своим пепельным дыханием.  Мужчина хмыкнул и продолжил игру, но почему то, после этого дуновения на его душе стало поразительно тепло и хорошо.
 Спустя несколько минут мужчина начал собираться. Аккуратно сложил свое единственное сокровище – скрипку в футляр, ссыпал мелочь в карман и побрел домой. На душе было всё так же тепло, и он решил сделать небольшой крюк, чтобы просто прогуляться. По пути он случайно столкнулся с девушкой. Он хотел было пройти мимо, но вдруг заметил, что девушка не отводит глаз от его лица. Она смотрела на него, взгляд её был полон интереса, казалось, она узнала музыканта.

- Здравствуйте, скажите, это вы играли недавно на площади?

Мужчина растерялся. Обычно никто на улице не замечал его, все были поглощены собственными заботами, и никому не было дела до бедного скрипача. Но, тем не менее, он кивнул.
- Знаете, ваша музыка очень интересная. Я ни разу в жизни не слышала такого исполнения классики. Это ведь был Паганини, я права?

Музыкант подумал, что ослышался. Он не мог поверить, что кто-то еще, кроме него, любит что-то, кроме выгоды и денег.

- Да, вы правы. Пятая соната.

- Cегодня какой-то странный день. С утра всё буквально валилось из рук, я была сама не своя. А теперь вот, услышала вас, и стало как то легче, что ли.

Он всё никак не мог понять, почему же эта незнакомая девушка рассказывает ему всё это. Как она может так открыто с ним разговаривать? Ведь он почти нищий.

- Может, сходим куда-нибудь? – спросила она.

- Извините, но у меня нет денег.

Услышав это, она не развернулась и не ушла, как остальные. Что-то было в ней особенное.

- Что же, тогда приглашаю вас домой. Тут недалеко, а вы совсем замерзли. Пойдете?
Он думал несколько мгновений, а затем решился.

- С удовольствием.

Они пошли по мостовой прочь от центра и света фонарей. Какое-то время они двигались молча. Девушка взяла мужчину за руку, пальцы её нежно, но крепко держали его ладонь. Музыкант посмотрел на нее. В этот момент она показалась ему прекраснее всех на свете,  в больших темных глазах читалась доброта, сами движения были легкими, как будто девушка вот-вот  оторвется от земли. Он никогда прежде не видел такой божественной красоты.

- Вы ангел? – нарушил молчание мужчина.

Девушка оглянулась, на губах у нее была едва заметная улыбка застенчивости.

- Почему это вы так решили?

-Вы не похожи на других женщин.

Она улыбнулась чуть шире.

- Вы меня смущаете. Даже если я и не похожа на других – неужели это плохо?

-Нет, что вы, конечно нет. Наоборот, очень даже хорошо.

Они всё больше уходили в проулки. Цвета вокруг поблекли, затем перемешались, смазались, растворились во тьме и возникли вновь – музыкант ничего этого не замечал, он был полностью поглощен разговором с прекрасной незнакомкой. Только когда из ниоткуда возник туман, он, наконец, оторвал взгляд от своей спутницы. Окрестности, представшие перед ним, были ему знакомы… и не были. Как если бы с города сдернули покрывало красоты и благополучия, а под ним открывалась иная, настоящая сущность всего. Мертвая сущность. Мрачные здания уходили вверх, а в провалах окон будто копошилась сама тьма. Стекло в витрине магазина одежды отсутствовало, и безликие манекены, одетые в лохмотья, замерли в неестественных позах полных напряжения, готовые сорваться с мест.  Асфальт был весь в рытвинах, сломан и искорежен, а повсюду стояли старые ржавые кузова автомобилей. Казалось, здесь побывала атомная бомба.

- Где мы? – спросил мужчина у девушки и вдруг обнаружил, что пальцы его держат пустоту, а её рядом с ним нет. Волна отчаяния захлестнула его. Вспомнился старый сон, в котором он в одиночестве бродил по мертвому городу, искал других выживших и звал на помощь, но никто не откликался. В этом сне он брал скрипку и начинал играть, и тогда он благополучно просыпался.

Вдруг ему показалось, что он понял, что надо сделать. Музыкант расчехлил скрипку, осторожно поставил чехол на землю, приложил инструмент к подбородку и прислушался. Вокруг не было слышно ни звука, но в воздухе ощущалось напряжение. Тишина давила на уши и стала уже почти осязаемой, словно всё, что находилось вокруг, замерло в надежде услышать его игру.

- Ну что ж, начнем, - произнес мужчина, поднес смычок к струнам. Вокруг разлилось мягкая мелодия произведения, которое он сочинил сам в юности. До этого момента он никому и никогда его не играл. Все вокруг точно впитывало его музыку. Фонарь напротив музыканта  начал мигать, и по мере того, как звук набирал силу, мигания лампочки становились всё реже, пока, в конце концов, она не засветилась ровным светом. Не переставая играть, скрипач оглянулся вокруг.  Трещины на асфальте с каждым новым звуком становились всё меньше, бесследно исчезали колдобины и рытвины.  Автомобили покрывались новой краской, шины, словно в ускоренной обратной перемотке, наполнялись воздухом. Стекло в витрине с легким стеклянным хрустом разрасталось, пока не заполнило собой всю раму. Манекены расслабились и медленно, точно сводимые судорогами, приняли более привычные позы. На них появилась одежда. Стены высотных домов посвежели, пыль и паутина пропали. Этот район города снова был таким, каким он должен быть.

Скрипачу казалось, что он играет уже несколько часов. Руки его затекли и замерзли, но мужчина боялся прекратить игру. Он, наверное, долго бы еще так стоял, и долго бы прекрасная музыка разливалась из его скрипки, но в один момент знакомый голос окликнул его:

- Нам сюда. Пойдем, ты уже ничем не поможешь этому месту, сколько бы ни старался. Оставь свой талант для других.

Только после этих слов музыкант отпустил руки и оглянулся. Невдалеке стояла пропавшая новая знакомая. Девушка ласково улыбалась ему, от её кожи исходило слабое сияние, а за спиной, точно крылья, растекался легкий белый туман.

- Смотри вокруг, - сказала она, - видишь, всё бесполезно.

И действительно, стоило только скрипачу прекратить играть, как сразу же всё стало принимать прежний облик. Выпало и разбилось стекло, вновь изогнулись манекены, а асфальт покрылся сотнями трещин. В последнюю очередь потухла лампочка в фонаре.

-Кто ты? – спросил скрипач у девушки.

-Ты и сам знаешь ответ, - улыбнулась та. – Пойдем, нам сюда.

- Ангел?

Она не ответила. Как завороженный, он сложил скрипку и пошел за ней.

Они вошли во двор дома, и глазам скрипача предстало поистине чудесное зрелище. Разрушенная детская площадка была залита светом, который исходил от длинной белой лестницы. Лестница начиналась на площадке, но ступени её уходили высоко в небеса.

-Это твой путь домой – проговорила девушка, и взяла его за руку.

Вместе они начали путь наверх.