Взгляд из деревни... Кн. 1, ч. 2, гл. 3. Продналог

                Глава 3. Продналог по-уральски.


            X съезд РКП(б) заседал в те же дни, когда возникло Кронштадтское восстание. Это был, прежде всего, политический вызов власти. Восстали представители армии, в основном выходцы из крестьян. Они требовали отмены разверстки, но сами-то хлеба не производили. Вождь призывал делегатов съезда к спокойствию и осторожности и замалчиванию произошедших событий: «чтобы каждый делегат обдумал вопрос и в докладах проявил необходимую осторожность, не преувеличивая опасности положения и ни в коем случае не давая себе и окружающим впадать в панику.

            В это же время восстание крестьян Западной Сибири и Урала было в самом разгаре и, носило, экономический характер. Это восстание конкретно заставило задуматься большевистское руководство о последствиях проводимой им политики. Поскольку в ходе его:

           «Десятки тысяч погибших с обеих сторон, - писал Е. Ярославский, - об уничтожении  во многих местах всех общественных организаций, созданных с таким трудом, о сожженных мостах, испорченных железнодорожных путях, сожженных и растащенных складах, растащенных бандитами железнодорожном редком телеграфном и телефонном имуществе, это движение в одной только Сибири имело самые тяжелые экономические последствия. Там же приостановлена подача хлеба в центр на три недели, усилила муки голода в городах, подорвала в них промышленность, лишила возможности засеять десятки тысяч десятин земли; сорвали лесные заготовки, что лишает возможности Сибирь выполнить к сроку чрезвычайно важные экономические строительные железнодорожные и другие работы, которые могли бы обеспечить не только Сибирь, но и Урал лучшим углем Кузнецкого бассейна».

           Ленин на съезде каялся и признавал допущенные ошибки по всем направлениям экономической политики, допущенные в годы военного коммунизма. Скрипя сердцем, он говорил о товарообмене, о его необходимости введения в жизнь.

            Но главное для вождя было принять резолюцию: «чтобы о принятом вечером же было оповещено по радио во все концы мира, что съезд правительственной партии в основном заменяет разверстку налогом».

            Съезд законов не принимает, для этого есть ВЦИК, СНК, а пока резолюция дойдет до этих организаций, пока их обсудят, уточнят и примут, пройдет несколько месяцев.
После окончания работы съезда началась его пропаганда в партийной прессе, но сам-то продналог ещё не вступил в силу. Поэтому отношения партии с крестьянством оставались в 1921 году на прежнем уровне, т.е. выполнение плана по сбору налога осуществлялось путем насилия. Подготовка и проведение весенней и озимой посевной с характерным для большевиков небрежением.

            Вот так её провели в Екатеринбургской губернии. «К посевной кампании мы начали готовиться как будто заблаговременно, с начала января, и всё-таки во многом безнадежно запоздали. Особенно запоздали с подготовкой и распределением семян. Во время не учли количество замороженной и сгнившей картошки и местами катастрофически провалились с этой культурой. Во время не сумели перебросить и распределить овес, в результате, ещё в настоящий момент продолжаем его сев. Мы знаем, что этот сев даст самые плачевные результаты, и всё-таки сеяли потому, что надо же зарыть в землю предназначенное для этого зерно, иначе не оберешься хлопот и переписки на тему, почему не посеяли при наличии семян.
            Это уже граничит с бессмыслицей.
            Голодная зима и весна исключают надежду на значительные запасы у крестьян озимых семян из урожая 1920г.
           Засевать придется семенами нового урожая. Тут большая опасность уборки незрелого зерна».

           Посевная на Урале проходила с большим напряжением, не хватало семян. По данным газеты «Уральский рабочий» в губерниях обстановка с семенами складывалась следующим образом: «Екатеринбургская губерния. Ссыпано и забронировано семян – 8244408 пудов – надо – 8600000; Челябинская губерния. Забронировано всех культур – 3537897 – надо – 11562792; Пермская губерния. Забронировано у населения – 5091366 – надо – 5768400; Челябинская губерния: Картамышский, Миасский, Троицкий уезды – неурожай. Курганский уезд: Мышкинская, Лебяжская волости – повреждены восстанием. Тюмень – в виду восстания, по-видимому, семенную компанию не удалась провести. Надо - 7624530, не хватает – 3425926 пудов».

          Как не трудно заметить обеспеченность семенами была более или менее благополучной в Екатеринбургской и Пермской губернии, поэтому не случайно екатеринбуржцы отправили в августе 156000 пудов семенной ржи в Вятскую губернию и Марийскую область.

          Центральная власть требует для себя поставок, мало задумываясь об экономическом положении периферийных губерний. «1920, 30 ноября, № 2887. Москва. Наркомпрода получено задание, отпустить голодающему центру из вашей губернии (Тюменской – В.Г.) – 500000 пудов разных продуктов. Хотя эта задача тяжелая, но выполнить мы её обязаны…».

          Легко издать указ о переходе от разверстки к налогу, но как изменить психологию крестьянина, ещё вчера бедняк был центральной фигурой в деревне, он громил кулаков, разжигал классовую борьбу и не платил никаких налогов и получал бесплатно реквизированное имущество бежавших из родных мест вместе с колчаковцами своих зажиточных земляков. И вот тебе продналог – бедняк приравнен ко всем едокам, и как кулак, и как середняк обязан платить налог. За годы разверстки бедняк приспособился к такой экономической ситуацией, и увеличивать площадь посева ему стало как бы не с руки. Будешь больше работать, превратишься в середняка, а там глядишь, и разверстке подвергнут. Зачем надсажаться, когда и так можно прожить. В рамках государства это стало особенно заметно, если учесть, что «с 1917 по 1920гг. удельный вес земельных участков с посевом более 4 десятин сократился с 31 до 8%, в то время как доля меньших участков возросла с 58 до 89%, которые производили меньше, но и потребляли большую часть произведенного, что болезненно отражалось на продовольственном обеспечении страны». 

          Процесс воспроизводства бедняков набирает темпы.

          С ведением продналога экономическая и политическая ситуация в деревне изменилась.
          Кулак или зажиточный крестьянин стал стремиться, быстрей выплатить налог и присматриваться к развитию дальнейших событий.
          Середняк, впавший в нужду, стал изыскивать средства к выходу из создавшегося положения и придерживался по отношению к власти нейтралитета.
          Бедняк же, которому не чем было платить налог, и который привык жить на иждивении, качнулся вновь в сторону кулака. Бедняк оказался брошенным властью и оказался на перепутье, стал, открыто выражать своё неудовлетворение, возбуждая всевозможные ходатайства, и высказывал протесты против налогов. Политическое влияние бедняка в деревне ослабло, негативное отношение к нему обострилось.

          Сдача продналога замедлилась. Крестьяне выжидали, что всё может обойтись, и вдруг последуют какие-то изменения в налоговой политике государства.
 
          Однако изменений не последовало, напротив Ленин подписывает постановление СТО от 12 августа 1921г., на основе этого постановления НКВД РСФСР рассылает циркуляр № 313 по всем губисполкомам, где излагает мысли пролетарского вождя:
         «1. Признать необходимым при первых же признаках противодействия сбору продналога или замедления в его сборе немедленно применять самые решительные меры принудительного характера, введя в упорствующие волости и селения воинские части, немедленно направляя туда выездные сессии губревтрибуналов, строжайше карая упорствующих и т.д.
          2. При вводе воинских частей в селения, их продовольственное снабжение возлагать на сельские общества по полной норме боевого пайка, при чем, на начальников частей возлагается строгая ответственность за не приношение этих норм, а крестьянство предупреждается, что воинские части, немедленно будут выведены по выполнению установленного для данного срока доли налога, и что от самого крестьянства зависит срок стоянки частей и их довольствие за счет селения». 

          Сравните, чем отличается подход вождя к выполнению продналога от приказа № 264 от 21 ноября 1920г. по выполнению разверстки Тюменского замгубпродкомиссара: «Снабжение отрядов, работающих по выполнению разверстки во время их оперативных действий, производится тем селением или обществом, где действия происходят, но не в счет наложенной разверстки, а за счет лиц, не выполнивших разверстку». 

          Сей грозный документ, появился в Гарях 24 октября 1921г. за № 5281. Затем прибыл приказ № 60 от 4 октября 1921г. Тюменского губисполкома и губпродкома об обязательных поставках домашней птицы в порядке натурального налога, где излагалось:
          «2. Налогу подлежат все хозяйства, имеющие пахотную землю, а также птицеводные хозяйства промышленного типа (это хозяйства, где насчитывалось не менее 20 штук кур – В. Г.), хотя бы они не имели пашни.
           5. Размер налога на домашнюю птицу по четверти фунта  живого мяса с каждой десятины пахотной земли.
           6. С птицеводных хозяйств: одна курица не менее двух фунтов или одна утка не менее трех фунтов живого веса с каждого десятка кур или уток.
           11. Сроки выполнения налога следующие: 50% - 15 ноября. 50% - 1 января». 

           С крестьян брали не только продналог, но и заставляли работать за других. Согласно распоряжению Тюменского губисполкома от 14 июня за № 1620 предписывалось поля членов РКП (б), переведенных на казарменное положение, обрабатывать, засевать и убирать силами сельских обществ, наравне с семьями красноармейцев.

           От такого напора центральных властей многие председатели сельсоветов и волисполкомов стали самостоятельно отстраняться от работы. Но тут же последовало постановление ВЦИК, № 1601 за подписью М. Калинина: «Члены Сельсоветов и волисполкомов самовольно без ведома, и согласия укома оставляющие свой пост в момент напряженной работы рассматриваются, как лица, злостно вносящие дезорганизацию в государственный аппарат, и привлекаются к ответу в административном и судебном порядке». 

           На крестьян Пелымского края постановления сыпались один за другим и в каждом помимо налога предписывались новые поборы.
           «Приказ № 88, 2 ноября 1921. Туринск. Сбор пожертвований в пользу голодающих в дальнейшем не есть мера временная, а постоянная интенсивная и реальная. Приказываю усилить агитацию среди крестьян за не ослабление притока пожертвований. Не только продукты питания для человека, но и фураж для скота».
           Сытые, обеспеченные партийным пайком и окладом работники РКП (б), по-видимому, совсем не хотели ничего понимать кроме политики партии. Ответы с мест были скорыми, но никогда конкретными.
           «1922, январь, № 24. Шаим. В исполнение распоряжения от 2 ноября 1921 за № 88 волвоенотдел доносит о нижеследующем. Сбор пожертвований по нашей волости уже прошёл, часть продуктов собрана, но население представлять на пункты таковые отказывается. Агитацию проводить среди населения совершенно некому и население отказывается от дальнейшего сбора пожертвований». 

           Население просто, как мы увидим далее, опасается за сохранность собранных продуктов и целевое их использование.

           Однако Москва продолжает оказывать давление и требует создания в деревнях комитетов взаимопомощи. Разграбленную деревню развёрстками, ослабленную повинностями и ямской советской гоньбой власти пытаются сохранить их же собственными силами, но при помощи кнута.

           Интересные признания партии прозвучали на уездных общих собраниях. Протокол № 34, общего собрания РКП (б), 4 ноября 1921г. Присутствовало  - 52 человека. Выдержка из доклада о губернском пленуме РКП (б).
           «Совещание выявило, что без принуждения и репрессий нельзя обойтись. Туринский уезд на 2 месте. И если здесь отмечался усиленный нажим со стороны партии, то совещание нашло не ослабевать нажим, а проводить всюду такую тактику.
           На собрании после доклада последовали откровенные вопросы о дальнейших действиях продотрядов при сборе продналога. Товарищ Чукреев спросил: «Почему упродком Гутормин кричит, топает ногами и без всякой причины арестовывает на 10-15 суток, и будет ли дальше такой нажим?
           Товарищ Малышев продолжил: «Наблюдаются явления, когда отобрали у бедняка весь хлеб, не придется ли беднякам уезжать в другие местности, как крестьянам Ишимского уезда, и в какую сторону будет нажим, в сторону политическую, или же нагайки, и может ли это создавать бандитизм?» Далее Малышев как бы смягчает силу недовольства своего вопроса и продолжает: «Не кто не говорит, что не нужно брать продналог, но когда на моих глазах крестьянин молит чуть не на коленях, о том, что нет хлеба, уплатить продналог, а его арестовывают верхи! Совсем не правильно проводят линию». 
           В заключительном слове докладчик объяснил заданные вопросы не совсем правильно понятой политики партии, однако такие вопросы ещё сходили для выступающих без последствий.
           Все волости бывшего Пелымского края подверглись нашествию воинского подразделения. Он не грянул, как снег на голову. Об этом руководство волостей предупреждали приказы и угрозы из исполнительного уездного комитета: «27 октября в Туринск прибыла налоговая сессия Губревтрибунала и открыла свои действия по разбирательству дел, касающихся злостного упирательства граждан от выплаты Государственного налога, а также всех бездействующих должностных лиц и учреждений». 

          Но одно дело грозная бумага, другое реальный вооруженный отряд частей особого назначения.
          В село Гари прибыл уполномоченный губисполкома, член коллегии губпродкома – Лейтин. Это был решительный и смелый человек. Решительность и смелость придавал ему военный отряд, который следовал за ним неотлучно.
          Его приказы, а затем приказы его заместителя Кузнецова сотрясали тихую жизнь волости в течение двух недель. Этот воинский налет на уезд попортил нервы многим крестьянам гаринской волости, а некоторым поломал жизнь.
Приказы издавались по несколько штук в день, со многими параграфами и неизменными угрозами о наказании.
           Приказ № 13, 22 ноября 1921г.
          «4. В виду того, что по Гаринской волости очень малый процент выполнения хлебного налога – 30%, и совсем ничего не выполнено мясного, приказываю тов. Шаулеву, как ответственному руководителю, принять самые решительные меры по выполнению налога, вплоть до предания суду Ревтрибунала, упорствующих граждан.
           5. Дайновскому, ответственному работнику по Пелымской волости, предлагаю принять решительные меры к вывозке продналога в особенности хлебного, которого выполнено у вас не более 25%...
           7. Граждане Ново-Троицкого общества Коробейников Михаил и Телегин Андрей за уклонение от Государственного продналога мною арестовываются на 7 суток».
На следующий день в приказе № 15 объявлено об аресте 20 человек, одних отправляют для отбытия наказания в Андрюшинский волисполком, других в Таборинскую продконтору, третьих использовали на принудительных местных работах. Зверева Николая Емельяновича, как более упорного неплательщика, арестовали на 14 суток и отправили отбывать наказание Туринскому упродкому". 

           Воинский отряд и продинспекторы объехали все деревни и хутора Андрюшинской, Гаринской, Кошмакской, Пелымской и Верх-Пелымской волостей. Согласно приказу № 19, заместитель старшего инспектора Шадеев с воинским отрядом на 10 подводах объехал все земельные общества Гаринской волости с заданием выявить и арестовать неплательщиков и закончить сбор продналога до 1 декабря. В военном отряде многие бойцы не имели теплой одежды, по приказу уполномоченного их должны были снабжать валенками, тулупами, рукавицами местные крестьяне.
           Дисциплина в отряде была слабая. Например, красноармеец Терентьев отсутствовал в расположении отряда особого назначения четверо суток, его было приказано разыскать и арестовать. Другой сотрудник продконторы тов. Чичерин Федор за уклонение выполнения боевого задания по продналогу и недопустимые выражения по адресу ответственных работников в виде угрозы был арестован и отправлен в Туринск в распоряжение чрезвычайной комиссии. Часовые самовольно выдаивали коров и плохо относились к караульной службе.
           Две недели продинспекторы и отряд особого назначения собирал продналог по хлебу, шерсти, яйцу, маслу, мясу, птице, но так, судя по тону приказов, и не выполнил его до конца ускоренными темпами. Работа продотряда вызвала недовольство среди крестьян. Покидая пределы района, продотрядовцы потребовали от населения не распускать ложных слухов о методах их работы.
           В приказе № 24 от 3 декабря 1921г. они потребовали: «7. Всем волисполкомам и сельским советам бдительно следить за лицами, провоцирующими и пропускающими контрреволюционные слухи, которые выливаются в сущую ложь по адресу продработников в целях ввести в заблуждение граждан данного района, давая не правильные истолкования крестьянам. Такого рода явления, считаю недопустимыми, и приказываю таких лиц предавать суду. От имени уполгубисполкома, члена коллегии губпродкома заявляю, что граждане и продработники, данного района честно выполнили и выполняют свой долг перед республикой по выполнению продналога». 
           Ну, а, чтобы другие не сомневались в правильности проведенной отрядом работы, гражданин деревни Лобановой Шимов Спиридон за провокационное распространение ложных слухов среди малосознательных масс, был арестован и препровожден в г. Туринск в распоряжение высшей власти.
         
           Гаринское волостное руководство понимает всю пагубность последствий такого непосильного продналога для местного крестьянства. Оно предупреждает о низком урожае 1921 г. все органы губернской, уездной власти, даже сообщают в милицию. Но в ответ руководство волости получает выговор и упрек, что «не время заниматься перепискою». Председатель Гаринского волисполкома обращается с письмом в Москву, в Кремль, в Совнарком. Письмо от 28 ноября 1921г. № 631/1733.
           Он писал, что продналог «… дело очень важное и серьезно влияющее на крестьянские массы населения, которые смотрят на это не так просто, согласно своего съезда всех сельских советов Гаринской волости, которая надеется, что центр советской власти рассмотрит это дело внимательно, надеясь не допустить из виду идущее сельское хозяйство на убыль, которым бы не желательно попасть в будущем, как в других местностях наравне с голодающими». 
          Ответа не последовало.

          1922 год не принес уральскому крестьянину долгожданного облегчения. Попытки улучшить экономическое состояние семей через хитрости скрыть действительные площади посева, наличие лишней овцы во дворе и другие действия против власти заканчивались для крестьянина дополнительными неприятностями. УИК вел решительную борьбу с такими хитростями. «На обнаруженное количество скрытой пашни, скота и приписку едоков составлять отдельные дополнительные поселённые списки, которые предъявлять гражданам под расписку с указанием кратчайшего 3-х дневного срока для уплаты дополнительного налога и только в хлебных единицах». – гласил приказ № 321 Туринского исполкома. 
Посевная кампания складывалась напряженно, неурожай 1921г. и голод был тому причиной. Уездные комитеты партии, продовольствия и исполком оказывали революционное давление на волостные исполкомы.
          Приказ № 61/6, 21 февраля 1922г. «Всем волисполкомам и налогинспекторам использовать все средства и силы для изъятия  от граждан  семссуды, причем широко оповестить всё население, что лица, не уплатившие семссуду, будут преданы суду продтрибунала со всеми вытекающими отсюда последствиями революционного времени.  …Кроме того, дальнейшее промедление в сдаче таковой повлечёт за собой увеличение ввиду начисления ежемесячной 2% пени. Начисление пени с 1 февраля».
 
         Уездные комитеты всё ещё продолжают работать методами военного коммунизма.
         Губернские власти в обращении к крестьянам обращаются более сдержанно: «В виду неурожая в прошлом году обсеменение полей весной текущего года представляет большие затруднения из-за недостаточности семян внутри губернии. …Губернский сельскохозяйственный комитет предлагает самому населению приступить к заготовкам семян вне губернии собственными силами и средствами, через потребительскую кооперацию, для чего населению необходимо вносить в свои потребительские общества авансы деньгами или продуктами, а также предметами своего производства». 

         Партийное руководство своими действиями вначале обобрало крестьянские семьи, а когда возникла посевная проблема, они предложили им выходить из создавшегося положения собственными силами.

         Кроме того, исполнительный губернский комитет через губернский земельный отдел объявил о создании натурального семенного фонда, за счет тех хозяйств, которые имеют излишки семенного материала. Заём этот определялся в масштабе губернии в 200 тыс. пудов семенного хлеба и 100 тыс. пудов картофеля с возвратом к 15 февраля 1923г. 

         После обращения губернских властей к народу обратились и уездные власти: «Туринский уездный исполком и комитет РКП (большевиков) обращаясь с настоящим к населению уезда, полагает, что Туринский крестьянин не будет равнодушен к общему призыву для дружной единой и совместной работы по компании предстоящего обсеменения полей 1922г.
Итак, товарищи, все на призыв губисполкома и понесем ему взаимообразно, как наши излишки семян, так и свободные от оборота деньги, ценности и изделия. Это дает возможность обсеять поля тем, кто не имеет семян, и чем весной будет меньше незасеянных полей, тем скорее подойдем мы в будущем к общему благополучию». 

         Могло ли население относиться с доверием к подобным  льстивым, без тени смущения за свою политику, обращениям органов власти? На этот вопрос дают многочисленные докладные, заявления и сообщения с мест.
         Докладная от Сатыгинского сельского общества.
         «Я, гражданин с. Садыгино Ивашкеев Василий Митрофанович, в том, что как  21 году после агента Тарасенко было принято мной согласно акта количество табаку – 20 пудов, соли – 40 пудов, рыбы боле – 450 пудов ершей, которая сгнила, и я убирал и пересушивал весь табак, сколько потерял время, так что я однакож прошу всё взять во внимание, нельзя ли получить за мой труд, так что заработанное мною. Много было трудов, так что капуста мороженная и лук и рыба – всё сгнило». 
         А это целая серия актов о приёмке сена, которое было заготовлено, смётано и изъято у крестьян в счет натурального налога 1922г. «В селе Шаим было заготовлено – 981 пуд сена, сгнило – 100 пудов. В деревне Сарансуй – 3455 пудов, из них 870 испортилось и сгнило и к употреблению не годно. В д. Супра сгнило – 517 пудов. Осмотр сена в присутствии понятых бывшего в распоряжении акционерного общества «Хлебопродукт» – 2687 пудов, признали таковое вследствие лёжки под снегом, погнившим и годным к употреблению в очень небольшом количестве». 
         Акт № 3, 1922г. деревня Тосклива. Составили председатель ВИК И. П. Тверитин, председатель Шаимского общества потребителей Сатыгин А. Е. со стороны населения Панбутальского общества Петрушкин Ф. Т., секретарь сельского совета Филатов М. Е.  о потерях овса со склада, т.к. не было сторожа. Во-вторых, были не усмотрены двери во дворе, где находился овес старыми служащими и агентами. При чём оказалось похищенными со склада овса – 581 пудов и 8 фунтов». 

          Какая наивность звучит в этом акте. В деревне чтобы не знали о второй двери во дворе? Да кто в это поверит? В деревне знают всё не только о вторых дверях в каком-то дворе, там знают всё, вплоть до последней ложки на столе соседа. А если эту дверь не заметили агенты, то это характеризует их как работников.

          К стати о работниках!
          Из отчета о политическом состоянии уезда за май 1922.  «Голод в переселенческих волостях. Были два случая, когда население в отдельных сёлах при участии членов РКП (б) и работников волисполкома самовольно брали из продорганов хлеб и сено».  «Слабость работы не в слабости инспектуры, а в спячке упродкома, а также и упродкомиссара – все разъехались по волости. Судкин выехал в упродком для утверждения его на должность старшего налогового инспектора, и всё ещё ездит. По распоряжению упродкома волинспектор Гришинской волости убежал, и до сих пор его нету. Все они числятся в Гаринской волости. Фактически их нет. Упродком до сих пор не знает об этом, а винит население, что оно не идет навстречу.
          Циркуляр собрать масляный налог – 78% к 1 июня, а бумаги дошли до Гарей 20 мая, а до деревень 28 мая 1922г. и поздней.
          Кроме того, здесь большое хищение хлеба в заготконторе и сгнило большое количество картофеля, затоплено водой большое количество сена. Все эти ненормальности разлетаются по всему Гаринскому району, как по волостям и обществам, и даже по отдельным гражданам. Последние на каждом шагу указывают и смотрят на продорганы, как на обузу, вредное. Как в частности на Гаринскую продконтору, и благодаря этому смотрят на весь продаппарат. И убеждённо рассуждают среди себя о работе продовольственного аппарата так, что здесь столько растащили, да сгноили, да в уезде в десять раз больше, да в губернии, да дорогой вот куда идут все наши труды, а не голодным, а голодный помирает с голоду». 

         Представители власти потеряли чувство личной ответственности, общественное достояние для них утратило ценность, стало настолько доступным, как воздух и вода, они перестали осознавать тот громадный крестьянский труд по созданию продуктов питания – они превратились в бюрократов, а с партийным билетом в кармане заросли комчванством.
         Судя по ежемесячны политическим  волостным сводкам в уездный комитет партии отношение крестьянства к советской власти было – среднее, а к коммунистам – враждебное.
Было от чего так относиться крестьянам к представителям власти, поскольку с них брали не только продовольственный налог. Выдержки из материала отправленного из уезда в ЦК РКП(б) за апрель месяц 1922г.
         «1. В начале месяца проведена лесозаготовительная компания, которая проводилась в порядке трудгужналога, и благодаря окончанию сезона был сделан основательный нажим в период 2-х недельника. Это мероприятие вызвало не удовлетворение среди большинства населения, но прошло удовлетворительно, выполнено более 95 % задания.
          2. Объявленный единый налог и единый налог в пользу голодающих, к сбору которого ещё не приступили, а лишь ведется подготовительная работа. Объявлен налог по сбору масла и яиц. Всё вместе взятое  на почве продовольственного недостатка кладет тяжёлый отпечаток. Население выражает неудовольствие пока что только в работе, против волости, что ещё больше обостряет положение.
          3. Изъятие церковных ценностей прошло без особых эксцессов.
          4. Обостряет положение взимание помольного сбора с ветряных мельниц, обложение которых грубо противоречит действительной мощности мельниц.
          5. В некоторых волостях наблюдается недоедание, а в переселенческих как-то Пореченской, Добринской, Николаевской, часть Кошукской в буквальном смысле голод, где едят падаль, хлеб пекут из рубленой соломы с примесью муки. Население выезжает за добычей хлеба за пределы уезда, бросая свои жилища.
          6. Лесопильный завод станции Тавда, фабричные имения продовольствием не снабжаются, по данным партячеек, рабочие расходятся по деревням. Совершенно не обеспечены семьи красноармейцев за отсутствием средств.
          7. Весенняя сельскохозяйственная компания проходит слабо. Организация мастерских для ремонта орудий организована не была. Заём, не смотря на принятые меры, прошёл слабо и точных результатов и точных результатов не выяснено. В семенном материале и земледельческих орудиях ощущается большая нужда». 

           Комментарии, как говорится, излишни, а вот информация за июнь того же года: «Настроение крестьян уезда, особенно бедного, усилились возгласы недовольства. Именно непосильный общегражданский налог. Бедняк уплатил налог, продавая последние пуды хлеба и скота. Также бедное крестьянство во многих случаях обращается за помощью к кулачеству, предлагая свои услуги, и идет за бесценок работать. Кулак – нужно обратиться к власти, за которую вы боролись, она должна помочь. Бедняк недоволен НЭП. Бедняцкое и середняцкое крестьянство попало под влияние кулаков.
           Гражданского налога поступило – 239813 руб. в денежных знаках 1922г. Собрано больше, но не поступило в банк». 
           А ещё в 1922г. было объявлено обязательное страхование посевов в денежной форме с одной десятины – 4000000 рублей.
           И ещё хлебный заём по Республике – 10000000 пудов. По Тюменской губернии – 850000 пудов. По цене один пуд ржи – 400 рублей в денежных знаках 1922г. В сроки по Тюменской губернии с 1 по 14 июня, по Туринскому уезду до 1 июля.
           На заседании пленума Туринского укома, протокол № 42, 13 июня 1922г. о хлебном займе выступил председатель губисполкома, член ВЦИК тов. Бодров. Он указал, «что, несмотря на продовольственную борьбу в Советской России, но борьба до сих пор не окончена, главное во время этой борьбы наше пролетарское государство получило сильное разорение всей страны. Для того чтобы выйти из тяжелого положения необходимо укреплять финансовую часть в республике. Для этой цели проводилось ряд мероприятий разных налогов. В силу того, что все выпущенные денежные знаки не соответствуют потребностям республики…
Хлебный займ будет служить подкреплением, и устойчивостью в снабжении первоочередной потребности Республики, для того чтобы завоевать доверие у населения и получить результат более удовлетворительный, поэтому необходимо провести ряд агитаций, дабы указать, в силу чего сделан займ…» 

          В цитате сохранен стиль протокола заседания пленума. Но главное здесь докладчик, в духе выступлений вождя признает косвенно, что в результате борьбы, их большевистской борьбы, «получило сильное разорение всей страны», то, что все перечисленные ранее поборы ещё больше усугубляют положение крестьянина, он не задумывается.

          Продразверстка, продналог, трудгужповинности и другие прямые и косвенные поборы легли тяжелым бременем на плечи крестьянина, ставшего в первые годы советской власти основным налогоплательщиком. По подсчетам В. Телицына налоговое обложение крестьян по сравнению с дореволюционными годами возросло в 2-3 кратном размере, и составило, включая изъятие и ущерб крестьянского хозяйства – 45,2%  к условно-чистому доходу. 

          Продналог в Сибири и на Урале осуществлялся,  всё также с большим нажимом, присущим военному коммунизму, осуществлялся скорее стихийно, а не планомерно, поскольку не было ни каких твердых партийных последовательных установок, а были только спонтанные приказы.  Полученные разрешения открывать местные базары, ярмарки и ярмарочки, и даже Ирбитскую мирового значения толкучку не означало действительное развитие товарообмена – торговать-то было нечем.

           Возникает не простой вопрос. Почему большевики свернули все свои марксистские установки времен военного коммунизма, и сделали экономические уступки крестьянину?
          
           В литературе бытует две объективно признанных причины: во-первых, массовые повсеместные крестьянские восстания, во-вторых, большевики поняли, что дальнейшее ограбление крестьянина приведет их не только к потере политической власти, но и к физическому их вымиранию.
           Всё это верно, но не исчерпывающе.

           Большевики, проводя политику военного коммунизма, ощущали пустоту под своими ногами, у них не было политической опоры в деревне.

           Была партизанщина. Большевистский бандитизм. Вооруженный отряд налетал на деревню, выгребал всё, что ему было нужно, и уходил до нового урожая, оставляя после себя горе, слезы, ненависть.

           Партийные ячейки, как опора партии, по волостям были малочисленны. Пелымская волостная партячейка насчитывала – 37 человек, при населении – 3100 человек. Кошмакская – 11, при населении – 1820. Гаринская – 13 – население 4254. Андрюшинская  - 8, - 5036.  Гришинская – 4 – 1011 человек. 

          Многие поселения и даже волости не знали что такое живой коммунист и деревенская партийная организация. А он был точно такой же, как все крестьяне – безграмотный, знавший программу партии только понаслышке, чаще всего солдат, который в последние годы больше держал в руках винтовку, чем ручки плуга, он с удовольствием шел в ЧОН, а затем с такой же лёгкостью покидал ряды партии.
          Партийная организация Пелымской волости считалась в Туринском уезде одной из активных и по началу её организации насчитывала 150 членов, в конце периода военного коммунизма в её составе осталось всего 20 человек, членов и кандидатов РКП(б).

          Партийные организации были разобщены, даже внутри ячейки наблюдались раздоры, трения и многочисленные доносы друг на друга в уком партии. Многие члены организации, состоя номинально в партии, не имели партийных билетов, удостоверяющих их членство, не смотря на многочисленные обращения секретарей первичных организаций в уездный комитет.    
          Такая организация не устраивала ЦК партии. ЦК были нужны убеждённые сторонники, которые бы были проводниками политики партии в деревне. Её агитаторами-осведомителями, её руками, которые могли бы защитить все начинания партии, которые бы заполнили деревню партийным духом, заполняли партийным духом все углы крестьянских дворов – днем и ночью, так чтобы остальным не куда было деваться. Вот тогда в деревне можно было бы проводить любую политику, ссылаясь на мнение членов партячейки, как на мнение народа, и осуществлять её якобы «по многочисленным просьбам-заявлениям» трудящихся.
          Для этого нужно было время.
          Выдержка.

          НЭП в деревне нужно рассматривать как время, отпущенное крестьянину большевистской властью для укрепления экономики сельского хозяйства.

          НЭП – для партии большевиков – время создания политической опоры в деревне.

          Только после выполнения этих задач разумно было переходить вновь к политике военного коммунизма, или к внедрению в жизнь новых марксистских установок. Вот почему, не в последнюю очередь, основная масса руководящих коммунистов, скрипя сердце, и брюзжа на партийных дискуссиях, где сердцевиной споров всегда был крестьянин, терпела НЭП до поры до времени.

          Прошли времена первого знакомства пелымских крестьян с представителями советской власти. Остались в истории архивные в основном официальные не отражающие человеческих чувств документы.
          К сожалению, информация в них заложенная односторонняя, те, кого подвергли продразверстке и продналогу были в основном безграмотны, они не могли оставить письменных воспоминаний, и описать те боли и переживания, которые пришлось им ощутить.

          А те, кто из них мог остаться живым и рассказать о своей жизни нам потомкам XXI века? Увы, к сожалению их уже нет. Устная память-история ещё жила какое-то время среди крестьян-земляков, но и она растворилась в толще молчаливого времени. Насаждённая классовая борьба, крестьянские восстания разделили население района на «своих» и «чужых». Отдельные воспоминания участников восстаний на стороне «чужих» замалчивались, а затем строго каралось по доносам в период массовой коллективизации и репрессий.