Здесь и сейчас

- Если ты ходишь на работу, то значит, тебе нечего сдать в аренду, - авторитетно заявил Борис и тут же добавил, обращаясь ко мне: - Витюш, может, ещё по соточке?
- Без проблем. – Я разлил водку из запотевшей бутылки «Хортицы» по четырём стопкам.
- А я считаю, что обеспеченным может считать себя только тот, кто может себя и свою семью содержать на проценты от вклада в швейцарский банк, - сказал Алик.
- Так это же вещь в себе, Алик! – заулыбался Генка. – У кого-то все потребности: плавленый сырок под пиво. А кому-то на яхте нужно девочек коктейлями угощать. Это же будет два разных вклада! Одному и десятки хватит, а другому и лимона не высточит!
- Так и я об этом же! – улыбнулся в ответ Алик. – Всё дело в потребностях, а не в уровне доходов!
- Так мы шо, так и не выпьем? – грустно скривил губы Борька, грея в ладони поднятую стопку.

      Генка, Алик, Борька и я когда-то давно, в другой стране, в другом веке, жили в одном украинском дворе, окружённом типовыми пятиэтажками, и учились в одном классе. Позже, как приоткрылся железный занавес, Борис с родителями уехал на землю обетованную, Алик – в объединённую Германию, а Генка поступил в какой-то московский ВУЗ, да так и осел в России, попав по распределению в Краснодар. И только я подзастрял в нашем маленьком городишке, впрочем, довольно симпатичном, с чистой речкой, густыми сосновыми лесами вокруг, и единственной достопримечательностью: покосившейся многоглавой церквушкой, срубленной ещё лет двести назад без единого гвоздя.

Мы не виделись много лет, собрались на 35-летие нашего школьного выпуска и теперь, на следующий день после похода с постаревшими и потрёпанными жизнью осколками класса в ресторан, сидели на просторной, увитой виноградом, веранде моей старенькой дачи, поправляли здоровье водочкой после вчерашнего стресса, и тихо беседовали о смысле жизни. А точнее, решали: сколько денег нужно человеку для счастья?

В одном мы все четверо были единодушны: что именно сейчас, за плетёным столом с грубо нарезанными помидорчиками, ещё полчаса назад висевшими на грядке, ломтиками чесночного подчерёвка на кусках чёрного «бородинского» хлеба и ледяной украинской водкой, именно здесь и сейчас мы были вполне довольны жизнью. Можно сказать: счастливы.
Уже не нужно было хорохориться и выпендриваться друг перед другом, что-то доказывать или стараться произвести впечатление. Большая часть жизни была уже позади, все сражения с ветряными мельницами остались в прошлом, не зависимо от результата, и теперь можно было просто общаться, наслаждаясь покоем, тёплым ветерком, колышущим крупные листья винограда, свежими овощами без нитратов, ароматными яблоками, собранными с земли, а главное – умными разговорами.   

- Вот мы и пришли к самому главному, - подытожил Алик. – Денег нужно ровно столько, сколько ты готов тратить.
- Почти, как коммунистический лозунг: от каждого - по способностям, каждому – по потребностям, - съязвил Борька.
- А что? Примерно так и есть! Философы-утописты тоже ведь не дураки были!
- А я вот бизнес продал, - начал Генка, - и сначала мучился, психовал, чувствовал себя трутнем, а теперь расслабился и кайфую. Расписал всё , разложил по полочкам и оказалось, что на остаток денег я спокойно смогу лет до 80-ти протянуть. Даже в Крым каждый год с семьёй ездить.
- Зачем тебе Крым? У тебя же там Сочи под боком! – удивился я.
- Э-э, нет! – Генка с ухмылочкой погрозил указательным пальцем. – Там море мутное почти всегда и влажность высокая. А в Крыму сухо и море местами просто изумрудное. К тому же тянет на неньку-украину!
- Хлопцы! У меня есть предложение! – Борька, преодолевая притяжение непослушного полуторацентнерного тела, выбрался с глубокого кресла и вытянул вперёд руку со стопкой. В трусах и футболке «Днепр-чемпион!» он смотрелся комично и даже нелепо.
- Подкупающее своей новизной? – подшутил Генка.
- Именно так! – торжественно произнёс Борис. – Давайте выпьем за нас! За то, что мы, невзирая на разный статус, на разный достаток, на границы и расстояния, остались такими же простыми пацанами, которые гоняли мяч на школьном дворе, катались на льдинах по Самаре, запекали картошку в лесу и всегда спорили, о чём попало спорили…
- О музыке, - вставил я.
- О девчонках, - добавил Алик.
- О политике, - вспомнил Генка.
- И о будущей работе, спорте, машинах, самолётах! О том, какими мы станем лет через тридцать, каких детей вырастим! – Борька вытер уголок глаза. – В общем: о смысле жизни!

В августе на самарских дачах просто божественно! По тёплому, уже не раскалённому, а мягкому, ласковому воздуху, с каждым дуновением ветерка плывут карамельные запахи варящегося повидла из слив или яблок, дымок шашлыка или скошенной травы. Кажется, что жизнь замерла. Здесь и сейчас. И невольно подумаешь: там, где родился, там и пригодился…