Ещё не всё потеряно

                ЕЩЁ НЕ ВСЁ ПОТЕРЯНО

                Рассказ
 

         В том году август в Ростове был жарким и душным, словно вот-вот должна была прогреметь гроза и полить дождь. Дальний Восток заливало, а в Ростове каждый день по телевизору только грозились ливнем, но так не пролилось ни капли. Для пожилых людей такая нерешительность погоды – самое плохое дело. Дышать нечем, голова болит, суставы ломит.
          Владимир Нилович Силин, шестидесятилетний мужчина с пышной седой шевелюрой и носом, больше напоминающим парус яхты, не знал, куда себя деть. Заготовок на зиму они с женой давно уже не делали. Зачем? На рынке круглый год свежие овощи и фрукты. Какие сегодня заготовки на зиму?! В былые времена припасали на зиму  картошку, лук, солили огурцы и капусту, «закручивали» в трёхлитровые банки помидоры. Варили всякие варенья. Покупали впрок муку, крупы, сахар… А ещё – уголь, дрова… Былые времена!
           Семья Силиных давно всего этого не делает. Живут в городской квартире, где газ и водопровод. Правда, воду эту опасно пить. Но – фильтруют, кипятят и пьют! В доме магазин, рядом – рынок. Живи – не хочу!
           И всё бы хорошо, да вот дочери их, Анжеле, как-то не везёт с мужиками. То ли характер у неё строптивый, то ли ещё что, только живёт одна неподалёку в однокомнатной квартире. Был у неё, как сейчас говорят, бой-френд, да разбежались… 
           Анжела окончила биофак Ростовского университета и работала преподавателем в школе, в которой преподавал уже много лет и её отец.
          Жена же Владимира Ниловича, Мария Михайловна, невысокая пятидесяти пятилетняя женщина, служила (она терпеть не могла слова «работала», считая, что искусству можно только служить) в филармоническом симфоническом оркестре. Играла на скрипке и считалась хорошим музыкантом. Сидела на третьем пульте первых скрипок, была довольна жизнью, старалась «не влезать» в баталии, которые то и дело сотрясали оркестр. Дирижёры и  художественные руководители менялись, а Мария Михайловна продолжала сидеть на своём месте, и очень этим постоянством гордилась.
            Прошли времена, когда ей приходилось разучивать партии даже дома, нарушая покой соседей. При нашей-то звукоизоляции, можно предположить, как им надоедало её музицирование. Теперь ей достаточно на репетиции несколько минут пройтись по сложному фрагменту партии, и всё!
            Мария Михайловна, что редко бывает среди людей творческой профессии, не любила выделяться. Никогда не выступала солисткой, не играла скрипичных концертов, хотя и могла бы легко это делать. Она пользовалась уважением и коллег, и дирижёров, и это для неё было самым важным.
           Но август в филармонии – период отпусков.
           Мария Михайловна переделала домашние работы, несколько раз с мужем съездила на стареньком «Жигулёнке» в Пухлековку, где жили приятели. Там они купались в реке, жарили шашлыки, пили вино…
             Но однажды утром вдруг почувствовала боль в левом плече, усиливающуюся при любом движении. Пробовала растирать «Лиотоном», кремом «Софьей» с пчелиным ядом, греть – боль не проходила. И, как на грех, с понедельника в филармонии начинался новый сезон, дирижёр готовил какую-то программу, которой хотел всех удивить.
            Мария Михайловна позвонила директору оркестра, с которой много лет поддерживала приятельские отношения, и предупредила, что идёт в поликлинику.
           – Видимо, застудила. Плексит. Болит левое плечо… Как мне скрипку держать?
           – Ну, не знаю, – почему-то сухо откликнулась приятельница. – Шеф сегодня приезжает… Ты хоть больничный возьми.
           – Возьму, – ответила Мария Михайловна, чуть обидевшись на приятельницу. За столько лет она в первый раз пропустит репетицию. Каждый же может заболеть! – Все мы под Богом ходим, – сказала она и положила трубку.
          Позавтракав, пошла в поликлинику, располагавшуюся недалеко от их дома.
         Было половина восьмого, когда она вошла в серое восьмиэтажное здание, надеясь, что пришла рано, и вряд ли потратит много времени на это мероприятие. Каково же было её удивление, когда увидела огромную очередь в регистратуру. Люди занимали весь вестибюль, трудно было протолкнуться. Работали три окошка. Перед каждым толпились больные.
        «Чёрт побери, говорят же, что к врачу можно записаться по телефону, – подумала Мария Михайловна. – Теперь здесь целый день простою».
         Но, делать нечего. Спросила:
         – Кто последний?
         – А вам в какое окошко? – вопросом на вопрос ответил мужчина, как видно, завсегдатай, знающий порядки.
         – Какая разница? – удивилась Мария Михайловна.
         – Если нет разницы, становитесь в  очередь, которая короче, – объяснил мужчина. – Первое окошко к участковому врачу или к кардиологу. Второе – к хирургу, травматологу, невропатологу. А третье – к узким специалистам: окулисту, ларингологу…
           Мария Михайловна растерялась. Очередь во второе окошко было самой длиной. Но делать нечего, пристроилась за девицей с гипсовой повязкой на руке.
       Было шумно и неуютно. Мария Михайловна сначала подумала: «Не эпидемия ли в городе?». Потом усмехнулась: «Нам бы в филармонию такие очереди!».
         Подошёл мужчина, опирающийся на палочку, и громко спросил:
         – Кто последний во второе окошко?
         Мария Михайловна откликнулась, мужчина кивнул, и пошёл искать, где бы присесть. Стоять ему было трудно.
          Минут через пятнадцать  регистраторша во втором окошке  равнодушно объявила:
          – Номерки на сегодня к невропатологу и травматологу закончились.
          – Как закончились? – не поняла Мария Михайловна. – Что же мне делать? Я же на работу идти не могу!
          – Запишитесь на завтра, – посоветовал мужчина.
          Он подошёл к окошку и спросил:
          – А с острой болью?
          И подал паспорт, в который вложил пятьдесят рублей.
          – С острой болью – на усмотрение врача, – сказала регистраторша и выдала ему талончик.
          – Как же так? И у меня острая боль! – воскликнула Мария Михайловна. – Я работать не могу!
          – Но доктора же у нас не резиновые! – отрезала регистраторша.
          – Я к вашему главному пойду! Безобразие! Значит, нужно принять на работу ещё одного невропатолога!
          – Точно, точно, – кивнул мужчина, счастливый обладатель талончика. – Вы его научите!
          – Не задерживайте очередь! – стали напирать  сзади.
          Мария Михайловна вышла из очереди, глубоко вздохнула и спросила у медсестры, сидящей за стеклянной перегородкой «Стола справок»:
          – Как мне к вашему главному врачу попасть?
          – Наденьте бахилы и на третий этаж. Там увидите надпись.
          – А где бахилы можно купить?
          – У меня. Пять рублей…
          Мария Михайловна надела на туфли бахилы и поднялась на третий этаж.
          И здесь толпились люди. У двери кабинета главного врача все слушали молодящуюся даму в ярком платье, словно она пришла не в больницу, а в театр.
        – Реально «бесплатная» медицина даёт доступ лишь к ничтожному набору услуг. На остальное в государственном здравоохранении денег нет. Поэтому, если вы хотите  получить качественную помощь, придется выкладывать наличные. Говорят же: лечиться даром – даром лечиться!
           Дама была довольна, что стоящие у дверей люди слушали её внимательно.
           Мария Михайловна спросила:
           – Кто к главному последний?
           – За мной будете, – равнодушно пробасил мужчина, даже не взглянув на неё.
           – Такое положение потому, что зарплаты у врачей копеечные, – сказал мужчина с повязкой на голове.
           – Хороший врач сам себя прокормит, – заметила дама в театральном наряде.
           – Вы совершенно правы, врач живёт не на зарплату – на неё не проживешь, – а на то, что он имеет с пациента, – кивнул мужчина.
            – Вся беда в том, что зачастую «имеет» не тот, кто действительно хорошо лечит, а тот, кто хорошо работает языком, – заметила женщина с перекошенным лицом.
          – Вы совершенно правы, – кивнул мужчина.
          Из ожидающих людей вышел тщедушный человек с маленькой круглой головкой и длиной шеей.
         – Но сорок первая статья Конституции гарантирует мне бесплатную медицинскую помощь, – сказал он и снова стал в очередь.
          – Гарантирует! Но что вы в результате получите? Неопределенный процесс неизвестного качества, – скептически заметила расфуфыренная дама. – Врачи поликлиник, имея низкие зарплаты, становятся посредниками между фармацевтическими компаниями и пациентом. Выписывают дорогие лекарства, хотя есть дешёвые аналоги. За это и получают прибавку к своей смешной зарплате.
          Когда, наконец, Мария Михайловна оказалась в кабинете главного врача, он, выслушав жалобу пациентки, на листке бумаги написал – «К невропатологу! Принять!», и размашисто расписался.
          – Сегодня, – сказал главный врач, – лучшие специалисты ушли в платные лечебные учреждения. У них и аппаратура современная, и лабораторная база.  Доходы врачей, источником которых являются благодарящие пациенты, – это «теневой» сектор государственного здравоохранения, который сейчас составляет большую часть. У нас, например, во вторую смену работают два невропатолога, но их услуги платные. Такова се ля ви, уважаемая Мария Михайловна. Но понимаю: зарплата артистки филармонии примерно такая же, как у врача. А скрипачка с больной рукой работать не может. Идите на второй этаж, кабинет 221. Вас примут…
             Наконец, Мария Михайловна спросила у людей, стоящих у двести двадцать первого кабинета:
            – Кто последний?
            – Я, – откликнулась женщина, оценивающе оглядывая Марию Михайловну.
            – А у вас талончик на какое время? – спросил мужчина.
            – На десять двадцать.
            – А у меня на десять, значит сейчас моя очередь – обрадовался мужчина.
            – А у меня на восемь сорок – взвизгнула женщина с искривленным лицом. – Здесь по живой очереди принимают. Талон у него!
          – Вы свое время пропустили, – упорствовал мужчина.
          – Ничего я не пропускала, доктор медленно принимает!
          – Приём по талонам? По талонам. У  меня талон.
          Мужчина пытался протиснуться ближе к двери в кабинет, но его оттеснила женщина с искривленным лицом.
          – Вам же сказали, живая очередь!
       Мария Михайловна уже ничего не хотела. Лучше бы пошла в платную клинику. Сколько же это будет стоить?!
          Когда, наконец, она вошла в кабинет, врач, прощупав её левое плечо, бросила медицинской сестре, сидящей с другой стороны стола:
          – Направление на общий анализ крови, мочи, рентген левого плечевого сустава…Хорошо бы УЗИ, МРТ…
          – Сдавать анализы на голодный желудок. Постарайтесь прийти пораньше. Очереди на анализы огромные…– равнодушно произнесла медсестра, подавая направление на обследования.
          – А может, можно что-то сделать без анализов? – жалобно спросила Мария Михайловна. – Тепло, физиопроцедуры, магниты всякие… Мне трудно поднять руку.
          Невропатолог посмотрела на неё, и спросила:
          – Вы кем работаете?
          – Я – скрипачка в симфоническом оркестре.
          – Понимаю. Больничный лист выпишу. Но нам ещё потребуются и  консультации, так что, наберитесь терпения.

           Домой Мария Михайловна вернулась часа в четыре. Измученная, уставшая, уселась на диван и расплакалась. Чего только она не наслушалась, стоя в очередях?! Вспомнила, как убедительно говорила та дама в театральном костюме, словно пришла не к врачу, а на свидание: «У них главная цель – развести на деньги! Конечно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Надеется особо не на кого! Если нет денег, то и лечить никто не будет.  Спасение утопающих, дело рук самих утопающих».
          Владимир Нилович, увидев плачущую жену, взволнованно спросил:
          – Что случилось, дорогая?
          – Ничего особенного. Пошла в поликлинику к невропатологу. Так издёргалась…
          – Правильно, – сказал Владимир Нилович, обнимая жену, – чтобы лечиться, нужно иметь железное здоровье. Ну и что они тебе сказали?
          – В том-то и дело, что ничего. Простояла несколько часов, наслушалась такого, что и жить не хочется, а врач взглянула на меня, как солдат на вошь, пощупала, подавила указательным пальцем, и отфутболила – дала направление на исследования…  Двух слов не сказала.
          – И всё?
          – А что тебе ещё? Завтра рано утром нужно идти сдавать анализы. А потом она ещё обещала направить на консультации…
          – Завтра я с тобой в поликлинику пойду.
          – Зачем? Очередь есть очередь, и идти без очереди я не собираюсь. А чтобы изменить ситуацию, нужно взорвать эти порядки и прогнать тех, кто наверху. Да и это вряд ли поможет.
          – Самое интересное, что такое же творится и у вас в культуре, и у нас в образовании. Всё прогнило…
          Обычно Владимир Нилович не любил рассуждать на подобные темы,  считая это делом пустым, от которого только настроение портилось.
          –  Рыба гниёт с головы, – подвела итог Мария Михайловна, и пошла в ванную умыться. – Должна Анжела  прийти. Ты ей не говори ничего…
          Владимир Нилович понимал, что сделать ничего не сможет. Он стал думать, кто у него есть из знакомых медиков, но почему-то вспомнить никого не смог. Подумал: «В былые времена имели и семейного доктора, и адвоката. Ни того, ни другого теперь у нас нет». Позвонил директору школы, с которым был в приятельских отношениях.
          –  Иван Иванович! Силин беспокоит. У меня проблема. Есть ли у вас знакомый высокий чин в медицине?
          – Вам зачем? Что случилось?
          – Жена заболела. Нужен невропатолог. Пошла в поликлинику. Её стали мурыжить. Я готов заплатить, сколько потребуется, только бы помочь…
         – Что за проблема? Всегда считал вас решительным человеком, – пробасил Иван Иванович. – Если возможности есть, идите в консультативную поликлинику. Бывшая обкомовская, или в любой другой медицинский центр. Интернет у вас есть? Там всё можно найти.
           Владимир Нилович задумался.
           – Вы чего молчите? – спросил Иван Иванович.
           – Соображаю, – ответил Владимир Нилович. – Ладно… Извините за беспокойство.
           Отключил мобильный телефон и пожалел, что позвонил. Решил завтра с женой поехать в диагностический центр на Пушкинской.

           Часов в шесть вечера пришла Анжела, яркая брюнетка с большими голубыми глазами, которые отец называл почему-то васильками. Очень скоро она увидела, что родители чем-то расстроены, а, узнав причину, сказала:
          – Дедушка Андрея, что живёт в четвёртом подъезде нашего дома, старый врач. По-моему, даже профессор-невролог. Вы же помните Андрея? Мы с ним в одном классе когда-то учились.
         – Поздно уже звонить, – смущённо сказала Мария Михайловна.
         – Шесть вечера! – воскликнула Анжела. – Ничего не поздно.
         Она набрала номер своего школьного товарища. На счастье, он оказался дома. Рассказала о проблеме и попросила разрешения показать мать его дедушке.
         – Перезвоню, – как всегда кратко ответил Андрей. – Я сейчас переговорю с дедом.
         Через минуту он перезвонил.
         – Приходи с мамой часов в семь – в полвосьмого.
         Мария Михайловна разволновалась. Андрея она едва помнила, а его дедушку совсем не знала.
          – Чего ты волнуешься? – успокаивал жену Владимир Нилович. – Мы же не бесплатно... Каждый труд должен быть вознаграждён. Всё – не в очереди стоять.

          В четверть восьмого Анжела и Мария Михайловна позвонили в квартиру Андрея. Дверь открыл рослый вихрастый парень в шортах и яркой тенниске.
       – Добрый вечер, – поздоровалась Мария Михайловна. – Встретила бы на улице – не узнала…
        – Сколько лет прошло, – ответил Андрей. –  Проходите в комнату. Я сейчас деда позову.
        Они вошли в комнату и осмотрелись. Ничего в ней особенного: большой телевизор, письменный стол, компьютер. На полках под стеклом книги, безделушки, по-видимому, сувениры больных.
         – Вы присаживайтесь. Сейчас дед к вам выйдет.
         – А сколько вашему дедушке?  – спросила Мария Михайловна.
          – Недавно семьдесят пять отметили. Но на работу всё ещё ходит. Жить без неё не может.
          – Молодец! – сказала Мария Михайловна, и села на краешек стула.   
          Через минуту к ним вышел дедушка Андрея, седой, почти лысый старик с весёлыми серыми глазами.
          – Добрый вечер! Андрюша сказал, что вы – наши соседи. Вот жизнь пошла: живём в одном доме, а друг друга не знаем. Итак, вы…
          – Мария Михайловна Силина. Ваш внук с нашей дочерью в одном классе учился, но на классные собрания ходил, как правило, муж. Я работаю до позднего вечера…
          – Так, что случилось? Что вас так взволновало?
          – Понимаете…
          Мария Михайловна замялась, не зная, как величать этого старого доктора, но тот это понял и тут же представился:
          – Меня зовут Егором Тимофеевичем Тикуновым. Доктор медицины к вашим услугам.
          – Понимаете, Егор Тимофеевич, у меня вот уже три дня болит левое плечо, а я – музыкант, играю на скрипке. Работать не могу...
          Егор Тимофеевич с минуту подумал, потом, взглянув на Андрея и Анжелу, и сказал:
          – А вы, молодые люди, идите-ка в комнату Андрея. Нам с Марией Михайловной поговорить нужно наедине.
          Анжела и Андрей вышли, а Егор Тимофеевич предложил Марии Михайловне раздеться по пояс.
          Он долго и внимательно осматривал больную, бил хромированным молоточком, колол иголочкой, нажимал пальцами по ходу нервов,  потом сказал:
          – Одевайтесь, голубушка. У вас неврит плечевого нерва. При этом наступает резкое снижение чувствительности кожи наружной поверхности плеча и предплечья, поражаются мышцы лопатки, дельтовидная, двуглавая, плечевая и передняя зубчатая мышцы, нарушаются функции срединного нерва. Вы, конечно, не сможете играть на скрипке. При этом если не лечить, может наступить порез, и рука ваша будет висеть, как плеть. Дело совсем не простое, уважаемая Мария Михайловна.
         – Вы меня так напугали…
          – Первое, что нужно сделать, это покой. Руку в косынку, и никаких домашних работ! Чуть позже я вам расскажу о комплексе лечебной физкультуры. И, конечно, в острый период – обезболивание, хорошо поколоть витамин В-один, сухое тепло. Возможны физиопроцедуры, кортикостероиды. Вот так, голубушка... Я все рекомендации запишу.
          –  Так мне не нужны никакие анализы, консультации, УЗИ, МРТ? – спросила Мария Михайловна.
          –  Всё что вам нужно – покой, голубушка. А  в поликлинике назначают исследования и консультации – это скрытое выжимание денег.
         – Боже, сколько часов я там простояла в очередях, что только не перенесла! – воскликнула Мария Михайловна. – Неужели никто не видит, что там творится?!
         – Как же не видят? Видят! Но ничего изменять не хотят. Сегодня у нас медицина    государственная и частная. Частной не дают права работать за счет средств обязательного медицинского страхования. Государство не сотрудничает с «рыночниками». Оно ограничило свою роль выработкой правил лицензирования и контроля. Выживайте, как можете …
          Егор Тимофеевич присел к столу и стал записывать консультацию. Мария Михайловна воскликнула:
          – Куда же подевалась привычная бесплатная медицина?
           – Бесплатного здравоохранения не существует в природе, – ответил старый доктор. – Мы  оплачиваем его налогами. Но на медицинские услуги влияют квалифицированный персонал, материалы и препараты. Лечиться лучше в специализированных учреждениях. Там и специалисты поопытнее, и оборудование современное. Высокотехнологичные методы бесплатными не бывают.
          – И что медицине дала эта перестройка? – воскликнула Мария Михайловна. – Да и не только медицине…
          – Вы, голубушка, правы. Например, лечение в онкологии у нас считается бесплатным. Но в онкоцентре вам скажут: платите тысячу долларов – сделаем операцию хоть завтра, нет – стойте в очереди. Возможно год. А через год, может быть, и оперировать уже будет поздно. Так называемые «очереди»  на лечение нередко создаются искусственно, чтобы заполнять платные места.
          Егор Тимофеевич написал своё заключение, рекомендации по лечению, расписался и передал Марии Михайловне со словами:
         – Средний уровень специалистов, работающих в обычных государственных медицинских учреждениях, ниже, нежели в частной медицине. Коммерческая клиника берет себе квалифицированного специалиста и платит ему за это деньги.
         – Я такого насмотрелась в свой единственный приход в нашу поликлинику! За всё нужно платить. Люди приходят за справками, и с них берут деньги. Бесплатного здравоохранения практически нет. Лекарственные препараты распределяются по знакомству, за откаты, за взятки. Дело доходит до того, что талонами на приём к врачу торгуют с рук. Попасть на приём к врачу сложно. Одна женщина мне рассказала, что на консультацию к некоторым специалистам попасть невозможно в течение двух-трех месяцев. Моё посещение поликлиники было настоящим хождением по мукам.
           – Не будем о грустном, – сказал Егор Трофимович, вставая.
           Встала и Мария Михайловна, смущённо проговорив:
           – Вы не можете представить, как я вам признательна. Спасибо огромное. Сколько я должна за консультацию?
          Егор Тимофеевич улыбнулся.
          – Когда выздоровеете, пригласите  как-нибудь нас с Андреем на ваш концерт в филармонию. Это и будет моим гонораром. И не забывайте: чтобы болеть, нужно иметь крепкое здоровье!
           Когда Мария Михайловна с Анжелой шли к себе, она сказала дочери:
          –   Как здорово, что есть ещё такие врачи! Пока они есть – не всё потеряно.