Как я стал антисемитом. Часть 9

Долго я вспоминал, когда именно я стал относится к слову «жид» серьезно.

Поиск перво причин это моя работа.

Но при поиске первопричин ненависти к жидам я не мог найти одной первопричины. Не мог долго, пока не вспомнил два случая.

Первый случай произошел со мной в Костопольской библиотеке.

Я любил посещать наш читательский зал. В нем тихо и уютно. Есть возможность поразмышлять, законспектировать необходимое и просто подумать.

С какого то периода в библиотеку зачастил один дедок.

Не скажу что с виду он был похож на жида.

Старый, лысый и сильно грамотный. Он садился в библиотеке и поглощал газеты в мгновение ока.

«Читай на искось!» - учил он меня

Я долго терпел его выходки ожидая сути.

И суть проявилась. Речь зашла о жидах!

В открытую дедок начинал со мной беседы именно о жидах!

«Ты знаешь Табачника? Этого жида с выступающей челюстью! Вот где вор!» - спрашивал и утверждал он одновременно поворачиваясь ко мне.

Постепенно мы втягивались в рассуждения о значении жидов в украинской жизни.

Перебирали косточки нашим доморощенным жидам и представителям международного сионизма.

Я узнавал много нового о жидах. Однозначно, что именно в этих беседах я постиг имя главного родоначальника сионизма Герцля.

Знакомясь с его биографией я поражался сути теоретических основ сионизма.

Герцль писал свои труды, как в бреду, одержимый фанатической идеей.

Со стороны врачебной практики это выглядело, как психическое заболевание. Именно так охарактеризовали то состояние Герцля.

Для меня честно говоря вся эта информация, которой меня пичкали была исключительно познавательного характера.

Я внимательно слушал деда, уважая старость, лишь изредка задавая каверзный вопрос:

«А что страшнее для Мира жиды или гомики?»

Дед тут же отворачивался и делал вид, что вопрос не понимал.

Я долго и старательно играл свою роль.

Постепенно я узнал, что фамилия деда Коробка. Вспомнил, как он приходил однажды в шахматный клуб. Вспомнил место его работы. Вспомнил другие щепетильные подробности его биографии, которые проливали свет на боязнь поднимать тему гомиков.

ы стали «друзьями»!

Дед вел свою игру, требуя от меня выставлять ему пиво за мое просвещение.

Я экономил на еде, чтобы досмотреть этот спектакль до конца.

И вот наступил финал.

Однажды выпив пива в промежутках между чтением газет дед сильно разоткровенничался и в момент моего непроизвольного возражения бросил:

«да молчи ты! Уже давно известно, что ты законченный антисемит!»

Я был в шоке! Слушал в тот день я его в пол уха и все не мог никак сообразить за что именно меня, не убившего ни одного жида, не изнасиловавшего ни одной жидовки, окрестили антисемитом.

Ходить в библиотеку я перестал. Но осознание такого положения, в которое меня поместили окрестив антисемитом меня сильно напрягало.

Я долго не мог понять за что мне такое?

Я вспоминал события, в которых малолетние жиды во дворе специально травили старых людей, которые потом законно бегали за ними с топором!

Родители малолетних жидков обращались ко мне за помощью и я помогал! Я учил этих жидов спорту, шахматам, картам. Я поддерживал их в трудную минуту, когда должны были бить их жидовские морды...

«Зачем я все это делал, если я все равно в разряде антисемитов?» - размышлял я обдумывая категорический вывод Коробки.

Долго, очень долго я не мог понять этой несправедливой сути своего «антисемитизма», пока со мной не произошел еще один случай.

Я был женат на еврейке. Эти события я опишу немного ниже, а пока забегая наперед скажу, что их семья дружила исключительно с евреями.

Одной из дружественных семей была семья Щетинковых.

Мой тесть Верета Гриша постоянно пялил супругу Щетинкова. Звали ее Зоя.

Врач по специальности она, как любая еврейка любила потрахаться. И Гриша любил потрахать ее по поводу и без повода. Я наблюдал за всей еврейской траханиной молча и ждал, когда настанет развязка. Но развязка не наступала. Вместо этого Щетинков решил переехать к брату Боре в Израиль. К тому самому Боре, который в моем детстве пытался зажилить рублик на нашей работе по складированию дров.

Он уехал. Для Зойки наступили счастливые дни. Свобода.

Но как известно все когда нибудь заканчивается. Наступило время ей уезжать.

НО их доченька, уже не помню, как ее зовут, наотрез отказывалась оставлять своих подружек и родной город.

И тогда Щетикнкова Зоя начала пичкать ее страшилками о бендерах и антисемитах, которые хотят убить их в Украине, не оставляя им шансов на спасение в этой стране!!
(Смешно, правда! особенно зная у кого сегодня в стране все финансовые механизмы!)

И вот как то иду я по улице, а на встречу мне Зоя с доченькой. Светит солнце, пустынная улица, рабочее время. Еще шагов за десять я слышу философский вопрос девочки:

«мама! А дядя Сережа тоже бендера? Он тоже хочет нас убить?»

«Еще какой! - отвечала Зойка – он страшнее за других!»

Зоя пыталась еще что-то сказать дочке, но я приближался и она умолкла.

Подходя на расстояние приветствия я уже видел сжавшуюся в страхе девочку и глупо улыбающуюся Зою, которая попробовала весело поздороваться

- здрасьте!

Я остановился на секунду, посмотрел в глаза жидовке и сказал:

- сука!

После этого случая я понимал, что для жидов уже нет ничего святого и они сами копают себе могилу называя антисемитами всех, кто не еврей!
В последствии мой вывод подтверждался все новыми и новыми фактами