Четверть часа

    Ориентировка  была предельно простой и не давала никакой зацепки для успеха. Пояснялся выезд на родину гарантийного инженера, сдававшего оборудование для одного из цехов оборонного предприятия в городе N. Инженеру было около тридцати, русский знает, последние полгода провёл на монтаже оборудования в цехе, куда его привозили на легковой машине, и территория завода ему была неизвестно. С ним всегда было два  сопровож-давших его сотрудника. Проживал он в городской гостинице, активно посещал театры,  смотрел кинофильмы и даже любил ходить в городскую баню. Два года его жизни были неизвестны (по данным агентуры в стране инженера). То, что он разведчик,  авторы ориентировки не сомневались. Но какого рода он “везёт” информацию  эти авторы не знали и судя по нескольким неудачным попыткам осмотреть содержимое двух чемоданов в последние сутки в поезде  из красных вагонов, предстоял большой нагоняй кому-то очень ответственному , как можно было понять по лицу начальника КПП, зачитавшего данную ориентировку группе оформления пассажирского теплохода до Иокогамы.
    Перед выездом группы подполковник просто сказал мне, что проверять документы и присутствовать на досмотре багажа буду я. Вопросов у меня не было, так как это фактически был приказ, а за два года службы контролером на КПП опыт уже накопился.
      Мы зашли в морвокзал за десять минут до прибытия первых автобусов с пассажирами с   вокзала, расположились за стойками и приготовили всё, что нужно для оформления документов.
       Прошло два часа и все пассажиры кроме одного прошли на теплоход с гордым названием “Байкал”. Их  проверили и досмотрели мы и таможен-ники , все остальные службы и наступили последние полчаса до отхода.
      Он не торопился, хотя ему несколько раз предлагали пройти к стойке, сидел и тянул из стакана газировку. Потом решился и волоча свои чемоданы с сумкой на шее приблизился к стойке. Процедура отработана до мелочей: просьба предъявить паспорт  на  русском  и английском. Сомнений в подлинности документов не было, но всё нужно соблюсти: заполняю формуляр, смотрю в лицо, он с улыбкой снимает очки и придвигается.
      Изымаю остатки нашего голубого визового вкладыша, возвращаю паспорт,   ставлю печать выезда.
      Японец тащит не торопясь багаж в досмотровый зал, и я иду за ним, собрав всё со стола в свой  контролерский портфель.
        В зале работает  самый старый таможенник  Петрушин  с изумительными способностями определять в каком месте,  что не надо лежит.
Я смотрю на содержимое чемоданов и мне прежде всего бросаются в глаза пять толстых конторских книг. Дневники на русском, предложение смотреть читать и тратить время. Кнопка под стойкой  и появляется мой годок Боря.  Он забирает дневники и уносит их в свою комнатенку, оборудованную в этом же зале. У него прекрасная фототехника  и на скорости он начинает свою работу.
Петрушин уже всё закончил, а полный досмотр делать запрещено. Я начинаю изображать тупого солдата и опять прошу паспорт. Рассматриваю и кладу на стойку, затем прошу записную книжку и рассматриваю страницы очень внимательно, кладу рядом с  паспортом и прошу бумажник, рассматриваю содержимое. В зале появляется пятый помощник и начинает орать в полном смысле слова,  но до отхода ещё четверть часа и я позволяю японцу всё собрать в карманы пальто и потом снова -  гив ми ё пасис плиз. Тут уже и Петрушин  стал отворачиваться с тоской в глазах а пассажирский помощник уже сочувствует последнему пассажиру на берегу. А я смотрю тупо на страницы паспорта, записной книжки ( хотя шесть телефонных номеров я уже запомнил).  Всё снова разложено передо мной,  и вдруг я вижу, что у моего визави пошёл пот из под висков, пот крупный и липкий. Я вижу как он хватает первой записную книжку и озаряюсь догадкой. Самое ценное это паспорт, а он за книжку схватился! Прошу книжку и японец бледнеет. Снимаю суперобложку и под корочками вижу два листочка папиросной бумаги. Скотчем наклеены кусочки человеческих волос, надписи на японском и цифры. Я знаю,  что это такое, мне это рассказал за полгода до службы доцент  Василий Алексеевич Пакулов. Волос это трубка, наполнен рыхлым белым веществом, окрашенным пигментом. Вещество  притягивает в себя воду  из воздуха и химические соединения. А скотч изолирует всё и превращает  всё в условную банку с консервами. Я молча мну бумажки и кидаю в мусорный ящик со своей стороны с деланным безразличием. Слышу  что-то знакомое в бормотании пятого помощника. Похоже на что-то о матери. Помощник хватает чемоданы японца и они бегут на судно, которое ушло во время.  Всё,  что сделал я у нас не обсуждалось. Всё забрали “соседи”.
  Через пять лет, работая преподавателем  института, я нашел в техническом журнале информацию о югославском патенте получения информации о химическом составе воздуха путём получения спектрограммы  в процессе сжигания кусочка волоса  с помощью лазерного луча.  Похоже, что  я вышел на новый способ получения врагами информации о закрытом секретном заводе. Легко снять волос с человека в магазине, в кино, в библиотеке и бане, когда люди общаясь, называют номер своего цеха. Главное, доставить волос до лаборатории.
     Как не удивительно, но преподаватель анатомии Пакулов воевал с японцами в год моего рождения и этот случай больше его заслуга, чем моя.