Глава 10. Похороны

День похорон Плешивцева был определен.
-Это обязательно должна быть пятница, — уверяла всех Изольда Лукьяновна.
-Но еще столько дней! Почти целая неделя впереди, — пытался переубе-дить ее Полиевкт Петрович, — выдержит ли он?
-Выдержит! Он у меня из терпеливых, — убедительно заверила Плешивцева.
-А все-таки, почему именно пятница? — поинтересовался Федор Степа-нович.
-Мы с моим Волосеночком в пятницу познакомились, как сейчас помню — в автобусе. Значит, в пятницу и расставаться будем.
На этом дискуссия была закончена, день утвержден,  место – выделят. Покойному Власу Власовичу предоставлялось, право молча и спокойно ждать в морозильной камере установленной даты. Тем временем обзванивались родственники, по «Водору» ходил мрачный курьер, собирая пожертвования с работающих в помощь жене умершего. В кабинетах не прекращались дискуссии по поводу случившегося.
-Как вы думаете, женщины, — сидя за столом и витая в тайных мыслях, вдруг произнесла Вилена, — а степень моей привязанности к покойному должна как-то отразиться на количестве денег, которые мне надлежит внести в общий вклад?
-Мысли у тебя, Вилюш, замечу я корыстные, — Выглянув из-за куль-мана, подметила Галина Ивановна.
-И сразу корысть! Ну причем тут это? У меня с Власом Власовичем дел никаких не было — ни рабочих, ни личных. Жаловать он меня не жаловал. Да и я его не особо-то любила — идейный он какой-то! Терпеть не могу таких мужиков. За что их только бабы любят, не пойму!
-Ты думай, о чем говоришь-то. Это ж грех большой — покойников об-суждать.
-Вот я, Галина Ивановна, и говорю, о чем думаю. Как говорится, мысли вслух и на общее обсуждение.
-А я вот слышала, что душа покойного сразу на небеса не улетает — она какое-то время среди родных и знакомых витает, слушает, как о покой-ном после смерти говорят.
-Точно, точно, — продолжила Вилена, — все конспектирует, а потом: бац! И досье на каждого в красной папочке слугам небесным преподносит.
-Ох, нехорошие у тебя шутки! Молода ты еще, жизни не видела. Вот накличешь на себя беду.
-Беду не кличут, она, как татарин — непрошеной сама в дом является, — не согласилась Вилена, — только мы как-то окольными путями от дискус-сии стали отходить. Денег-то сколько давать надо?
-Сколько не жаль! — ответила Галина Ивановна, — Ведь ты ж не покойному даешь, ему они теперь ни к чему, а жене его помогаешь в трудную минуту.
-А Вы, наверное, правы — дам как все: чирик, а то ведь и вправду со-чтут меня жадной и корыстной.
Чуть погодя в комнату технологов вошел мрачный курьер с пакетом, пол-ным  мелочи, и тетрадью, куда записывал, кто и сколько внес денег. Покой-ному, может, это уже и ни к чему, а вот для отчетности вдруг, когда и приго-дится.
По дому, где жил Влас Власович, вызвалась пойти соседка Лизочка. О та-кой роли она мечтала всегда, считая ее романтичной и где-то даже рискованной. Ведь ей выпала удача зайти в квартиру каждого жильца дома, увидеть столько, о чем впоследствии можно долго рассказывать. А какие приятные опасности могли ее поджидать, особенно в тех квартирах, где жили одинокие мужчины.
Для такой миссии Лизочка готовилась около четырех часов, тщательно подбирая гардероб, макияж, соответствующий обстоятельствам.  А когда об-лачение тела было закончено, она вытащила из комода черный гипюровый платок, небрежно набросив его на плечи, дабы придать более траурный вид своему облику.
То, что происходило с Лизочкой во время посещения соседей, я рассказы-вать не стану. Но поверьте, мне — это достойно отдельного романа!
А меж тем траурная эпопея продолжалась. На кладбище решили пригла-сить священника и там же, со всеми полагающимися почестями и, соблюдая все законы церкви,  «по-людски» проститься с дорогим человеком. Но в этом деле оказалась небольшая загвоздка. Город, в котором происходили все эти события, был не на столько маленьким, чтобы называться провинциальным, но обладал одной необъяснимой странностью: во всем городе не было ни одного места «свидания с Богом» — ни церквушки, ни прихода в городе не было. А те, кому это было необходимо, давно смирившись, ездили в район, находя в небольших деревнях старые церквушки.
В одну из таких деревень и было решено съездить представителю от «Водора», договориться обо всем с местным священнослужителем, попросив его подъехать в день похорон. Для этого Полиевк Петрович выдвинул кандидатуру Федора Степановича, считая его одним из самых ответственных и вполне заменимых на работе людей. В данном случае кандидатура не обсуждалась и, быстро собравшись в дорогу. Федор Степанович выехал ближайшим по расписанию автобусом.
Добравшись до означенного места и найдя необходимый дом, он открыл незапертую калитку и вошел внутрь небольшого садика. В глубине этого сада, словно укрывшись от мирской суеты, стоял маленький, чисто выбеленный  одноэтажный домишко. Небольшие окна красиво обрамляли резные ставни. По ту сторону окон виднелось два горшка с растущими в них домашними цветами, в одном из которых пестрела ярко-красная герань, в другом же росло толстое мясистое алоэ.
Окна в доме были занавешены тюлью, которая полностью закрывала внутренний вид комнат от любопытных глаз.
-Мещанский домик, мещанский быт, — вслух подметил Федор Степано-вич и тут же в испуге обернулся, проверить: не слышал ли кто его слов.
Но в саду коме него и дремавшей в траве кошки никого не было. Федор Степанович подошел ближе к двери и постучал.
-Есть, кто в доме? — спросил он.
-Как не быть, — отозвались изнутри, — открывайте дверь да заходите.
Не мешкая, Федор Степанович открыл дверь и, шагнув за  порог, очутился в небольшой светлой горнице, куда навстречу гостю спешил и сам хозяин — служитель местной церкви. На вид ему было около шестидесяти лет. Он был невысокого роста, немного тучноват, но выглядел достаточно хо-рошо и бодро для своих лет.
Далее последовали переговоры с местным церковным старожилом, кото-рые отняли немного времени. А вскоре  они распрощались, и Федор Степанович  отправился в обратный путь с твердой уверенностью в том, что возложенная на него миссия выполнена полностью. Оговорено было место встречи в день похорон и ритуал захоронения покойного.
А между тем пятница приближалась. И вот наступил день, когда траурная процессия, медленно переступая, двинулась по улице города. Погода в этот день способствовала церемонии, усиливая горестное состояние.
С пяти утра небо над городом заволокло серой, непроглядной пеленой, усилился ветер, и вскоре посыпал мелкий дождь. К часу выхода процессии дождь усилился, ветер, казалось, начал свирепеть, срывая шляпы прохожих и разметая кучи собранного мусора.
Двигаясь к месту захоронения, траурная процессия каждый свой шаг сопровождала всхлипыванием и причитанием жены покойного. Немного пройдя под несносным дождем, было принято решение дальше двигаться на колесах и, разместившись в двух автобусах, церемония продолжила путь.
Вскоре показались кладбищенские ворота — вход в храм смерти, около которых было условленно встретиться со священнослужителем. Но того на месте, как ни странно, не оказалось.
-Как это понимать, Федор Степанович? — недовольно рыкнул Полиевкт Петрович.
-Не знаю, — растерянно пробормотал Федор Степанович, озираясь по сторонам, — все было оговорено, он должен был подойти чуть раньше.
-Но что же могло случиться? — продолжал директор, привыкший к точности во всем.
-Может, его машина застряла в дороге, — предположи Федор Степанович, — я сейчас, мигом. Возьму напрокат похоронный автобус и сгоняю за ним, а вы пока гробик выньте и попрощайтесь еще.
Не дав никому опомниться, он быстро распорядился о выносе тела и осво-бождении автобуса, оставив себе только водителя. Через пять минут тра-урный автобус уже мчался по широкой дороге к тому месту, откуда должен был выехать священнослужитель.  По дороге застрявших машин или аварий не попадалось, и Федор Степанович теперь уже больше предполагал, что священнослужитель либо заболел и остался дома, либо просто забыл.
Подъехав к дому, Федор Степанович выскочил из автобуса и по промытой дождем дорожке быстро прошел  к входной двери.  На стук в дверь ему открыла пожилая женщина и, проводив в дом, поведала следующую историю:
-Рано утром к нам приехал какой-то человек, — начала рассказ женщина, — он сказал, что его специально прислали за моим братом, так как похороны перенесены  на час раньше.
-Странно, — пожал плечами Федор Степанович, — мы никого не посыла-ли, да и похороны не переносили.
-Мой брат сел с этим человеком в его машину и они уехали. А через пол-часа вернулись. Тот человек сказал, что по дороге у них сломалась машина, и пока он занимался ремонтом, мой брат вышел из машины и зашел в ближайший кабак, где напился так, что незнакомцу пришлось его нести на себе назад в машину.
После этих слов женщина заплакала.
-А где сейчас Ваш брат? — поинтересовался Федор Степанович.
-Как я его уложила на кровать, так он и спит до сих пор. Но Вы знаете, мой брат очень чтит законы церкви, он вообще не пьет, называя вино напитком сатаны. А тут вдруг такое, я ничего не понимаю.
Федор Степанович прошел в комнату, взглянул на крепко спящего священнослужителя и, тяжело вздохнув, вышел на улицу.
Через полчаса он уже подъезжал назад к кладбищу, где его ожидала   траурная процессия. Первым навстречу вышел Полиевкт Петрович.
-Ну что, привез? — с ходу спросил он.
-Нет, к сожалению, он заболел, — соврал Федор Степанович, придется как-то без него хоронить.
Полиевкт Петрович быстро распорядился, чтобы все двигались к могиле и начинали захоронение без священнослужителя. А когда гроб опустили медленно вниз, сам Полиевкт Петрович сказал прощальную речь, от которой жена покойного принялась громко причитать:
-На кого же ты меня оставил? — выкрикивала она, — как же я жить теперь буду? Да где же я теперь другого кормильца возьму? Возьми меня с собой Волосеночек мой.
Изольда Лукьяновна потянула руки вниз к гробу, не удержавшись, поскользнулась на мокрой земле и свалилась в могилу. Увидев, где находится, она в ужасе завопила, и начала по комьям грязи выкарабкиваться наверх. Когда же она выползла, вид у нее был далеко не привлекательный. Лицо, руки, одежда были сильно перепачканы грязью.
Чтобы как-то загладить этот инцидент, вперед вышел Грач и решил произнести последнее слово.
-Ничто так сильно не заставляет нас страдать, — начал он, — как смерть близких людей. Только в такие минуты все драгоценности мира оборачива-ются в ничто по сравнению с единственной настоящей ценностью: это сама жизнь. Последние слова покойного всегда обретаю магическую силу, а обещания, данные у гроба, превращаются в клятву. Поэтому хочу сказать, что дело Власа Власовича не должно лечь с ним в могилу, и я даю клятвенное обещание не только покойному, но и всем присутствующим, последний проект — строительство фонтана в парке — довести до конца, присудив ему имя покойного, как автора сооружения.
Закончив свою речь, Семен Семенович поднял горсть земли, и кинул ее в могилу, как того требует церемония прощания. Когда же он повернулся, что-бы отойти на кладбищенскую дорогу, уступая место для последнего слова остальным, то заметил невдалеке незнакомца, наблюдавшего за похоронами, из-за мощного ствола дуба. Перехватив взгляд Грача, незнакомец вышел из укрытия и, отвернувшись, стал удаляться прочь. Семену Семеновичу опять показалось, что он видел что-то знакомое в одежде, походке этого мужчины, хотя лица не узнал. А вскоре он вспомнил, что недавно уже видел его в парке у палаток с газированной водой. В тот раз, как и сейчас, незнакомец быстро исчез, не дав Грачу подойти ближе.
Заинтригованный поведением этого человека, Семен Семенович поспешил следом, но догнать так и не смог — при выходе с территории кладбища, тот словно растворился, едва достигнув ворот.