Кажется, я знаю, что делать

    Невысокий, худощавый мужчина в старом потертом пальто и засаленной шляпе неспешной походкой прогуливался по аллее парка. На вид ему можно было дать и пятьдесят лет, и семьдесят. Сильное, когда-то даже красивое, лицо было изрезано глубокими морщинами, губы сжаты в суровую тонкую линию. На широком лбу виднелся небольшой треугольный шрам, глубоко посаженные глаза смотрели с недоверием и даже опаской. Седые волосы некогда наверняка пышной шевелюры беспорядочно выбивались из-под шляпы, развиваясь на пронизывающем осеннем ветру.
    Мужчина переложил свернутую пополам газету под мышку и заложил руки за спину. Последнее время спина беспокоила его все больше и больше, особенно в такую погоду, как сегодня. Тяжёлые тучи неслись по небу, обещая затяжной дождь. В конце октября это было нормой.
    Он любил прогуливаться в этом парке. На протяжении вот уже двадцати лет, каждый вечер каждого из трехста шестидесяти пяти дней каждого года он бывал здесь. Если не непосредственно, то хотя бы мысленно.
    Скамейка у давно неработающего фонтана была свободна. Желающих прогуляться перед сном в это время года крайне мало. Пожалуй, он был единственным.
    И самым стойким.
    Если больная спина дарила ему возможность вытащить свои старые кости на улицу, он всегда приходил сюда. Всегда одним и тем же маршрутом. Выходил их своей крохотной квартирки на первом этаже, запирал дверь ослабевшими руками. Стараясь не дышать зловонными испарениями, доносящимися из вечно засоренного мусоропровода, доходил до подъездной двери и выползал на свет. Или в темноту. Или в снег. Только одна вещь могла внести изменения в его распорядок прогулок: обострение болей в спине, от которых последнее время уже не спасали таблетки.
    Пятьдесят метров через старый заросший двор, мимо несчётного количества автомобилей всех размеров, расцветок и марок; лет восемь назад его перестало удивлять отсутствие представителей отечественного автопрома. Может, оно и к лучшему.
    По растрескавшимся дорожкам он доходил до улицы, неизменно направлялся к стоящему на перекрёстке газетному киоску и брал самый свежий номер какой-нибудь газеты. Неважно, какой именно, желтуха или серьезная периодика, главное свежая. Это была неизменная часть неизменного ритуала, а, значит, газету нужно было купить.
    Если киоск не работал, или продавщица (весьма милая женщина лет сорока) вывешивала в окошко пространную фразу «Отошла», намалёванную на куске пожелтевшего картона, его спасал супермаркет напротив. Но он не любил его. Слишком много народу, слишком много шума.
    И спешки.
    Он ненавидел спешку, испытывал крайнее отвращение к суете.
    Купив газету, он переходил перекрёсток, поворачивал налево и все той же неспешной походкой шел к видневшимся впереди тёмно-синим аркам входа в парк. Вдоль нестройного ряда голубых елей, невысоких лип и куцых кустов.
    Сегодня, как и вчера, и много-много дней подряд, он подошел к скамейке, бессознательно провел шершавой ладонью по давно некрашеным доскам, с кряхтением повернулся и, опершись о подлокотник, осторожно присел на краешек скамейки.
Заученным движением левая рука достала газету из-под мышки, правая нырнула во внутренний карман пальто и вернулась на свет с пошарпанным кожаным очечником. Положив газету на колени, он раскрыл очечник, достал очки в роговой оправе и нацепил на нос. Правая рука еще не успела положить очечник на место, а левая уже поднимала газету.
Старик углубился в чтение…

    Она часто встречала этого странного старика в неизменных очках и развернутой газетой во время пробежек по парку. Пару лет назад она решила, что должна, наконец, заняться своим телом и начала бегать. Поскольку очень многое в жизни она делала не так, как большинство людей, то и на пробежку выходила в основном вечером.
Сегодня она снова его увидела. На той же самой скамейке у фонтана, где встретила его впервые. Как всегда, с газетой. Помнится, тогда ветер вырвал у него разворот – «Комсомолка», кажется – и швырнул ей под ноги. Старик пробормотал слова благодарности, когда она протянула ему измятые страницы. Их глаза на секунду встретились, она ощутила силу, еще теплившуюся в его взоре, перемешанную с чувством легкого беспокойства и, пожалуй, некоторого любопытства. Потом старик отвел глаза в сторону, сложил сморщенными руками газету, лукаво подмигнул ей – может, ей просто показалось – и снова отвлекся на какую-то здоровенную статью.
    Может, его взгляд, а, может, и слегка отрешённый вид её немного заинтересовали. Каждую следующую вечернюю пробежку она видела его на том самом месте, где они впервые встретились. Он почти ничем не выдавал, что видит её, ей никогда не приходило в голову остановиться, присесть на лавочку и завязать разговор. Казалось, им вполне хватало такого общения.
    Для неё он стал не то чтобы другом, но добрым знакомым или соседом по дому. Всегда с газетой, всегда на лавке, на неё почти не смотрит, но ей часто казалось, что он подбодряет её. «Быстрее, еще быстрее! Осталось всего несколько шагов до финиша! Давай!»
И когда она пробегала мимо, его глаза улыбались.

    Вчера она не бегала. Что ж, в её возрасте в пятницу вечером можно найти дела и поинтересней, чем нарезать круги по гравийным дорожкам парка, пытаясь согнать мифические отложения на ляжках и ягодицах. По его скромному мнению, фигурка у неё была на загляденье. В тот день их первой встречи он даже на секунду пожалел, что их разделяет лет эдак пятьдесят.
    Изящный носик, гладкий лоб и сочные, немного пухлые губы, карие глаза, волосы цвета вороного крыла, перетянутые на затылке резинкой и тонкие белые провода наушников. Спортивный костюм с нашитой на спине эмблемой, то ли импортный бренд, то ли символ чьей-то олимпийской сборной, выгодно подчеркивал все особенности молодого тела.
    Сегодня костюм был тот же, что и тогда.
    Когда она поравнялась с ним, он, как и всегда, улыбнулся и подмигнул ей.
В этот раз она улыбнулась в ответ, а из уже удаляющихся наушников до него донеслись едва уловимые, но чем-то знакомые мотивы рок-баллады.
    Когда она проносилась мимо, в его голове будто срабатывал тумблер, и он погружался в воспоминания. То это были его детские годы: прогулки на велосипеде с друзьями, набеги на соседние дачи, пикники в поле. То – уже студенческие годы и первая вечеринка, на которой он нарезался вдрызг и пришел в себя в каком-то трамвае, везшим его в сторону, совершенно противоположной дому. Или вечер воскресенья, того самого, когда он впервые…

    Некоторое время назад, читая очередную желтую газетенку, он обратил внимание на то, что некоторые фразы в статьях складываются в странное послание. «Время пришло, пора начинать. Ты знаешь, что делать. Взывать и взрывать». Сначала он подумал, что странный стишок – это всего лишь совпадение, пока не купил на следующий день издание посерьезнее. На тех же страницах, в тех же местах, в тех же абзацах всплывали все те же странные слова.
    По одному. Парами. «Время пришло, пора начинать. Ты знаешь, что делать. Взывать и взрывать».
    Нет, может быть, это всего лишь совпадение. Случайность. Говорил же кто-то про тысячу обезьян и тысячу печатных машинок. Что уж они там в итоге смогут отпечатать? Библию? Или всего Уильяма нашего Шекспира. Или Кафку. Или еще Бог весть еще какие произведения.
    Потом это уже не было похоже на случайность. Слова, кучками или по одиночке, стали попадаться ему каждую неделю. Теперь это уже стало похоже на игру. Его охватил азарт. Каждый раз, когда он покупал новую газету, ноги сами несли его в парк, чтоб поскорее найти заветные слова.
    Один раз он так увлекся, что чуть не попал под машину. Здоровенная такая черная махина. Водитель, правда, был еле виден из-за руля. По Фрейду тачку выбирал, не иначе. Сразу заорал через боковое окно что-то там про слепых старых уродов, кидающихся под колеса, но старику было абсолютно наплевать.
    Каждую неделю после прочтения в газете заветных слов, он как во сне приходил домой, пил чай, доставал с верхней полки в коридоре большую жестяную банку и как заведенный счищал в нее спичечные головки. В свое время (как же давно это было) он сделал стратегический запас соли и спичек. Первый теперь лежал мертвым грузом – врач запретил соленое («Если Вы не хотите встретить новое тысячелетие – можете продолжать в том же духе»); второй же стал основным занятием долгими вечерами. Чай, спички и огромная жестяная банка.
    Ну и поход в магазин для восполнения израсходованного.
    Старик перевернул страницу. «…время пришло…», сразу выхватили его глаза.  «…пора начинать…» вторила следующая фраза на другом конце разворота. Он метался между фразами. «…ты знаешь, что делать…». Четвертой фразы не было!
    Что-то не так.
    Он перечитал всю газету еще раз. Самым внимательным образом обсмотрел все вдоль и поперек. Окончания фразы не было!
    От волнения у него задрожали руки и слегка закружилась голова. Он глубоко вздохнул. Глаза начали беспорядочно бегать вокруг, осматривая все, что находилось рядом.
Выщербленный парапет. Бортик фонтана. Лужица на тропинке. Доска с объявлениями, на которой кто-то поупражнялся в матерном стихосложении. Подлокотник скамейки. Снова лужица. Треснувшая чаша фонтана. Парапет. Опять подлокотник. Пачка сигарет…
Пачка сигарет?
    Откуда?
    Ее не было, когда он сел на лавку. И это не его, он уже лет тридцать как не курит.
- Взывать и взрывать.
    Старик от неожиданности чуть не подпрыгнул, сердце скакнуло куда-то к горлу.
- Простите, не хотел Вас напугать.
    Голос принадлежал молодому человеку, затянутому в черную куртку и джинсы. – Просто вы наш постоянный читатель, а в этот раз произошел небольшой сбой в обычной в общем-то процедуре, так что мы решили, что я донесу до вас окончание фразы лично.
- Кто это мы? – с трудом промолвил старик. – Кто вы?
- Всего лишь небольшое агентство по передаче персональных сообщений. У нас был для Вас заказ, мы его исполнили. Не обошлось без накладок, такое иногда бывает, когда передается последнее сообщение.
- Что все это значит? – сердце уже вернулось на привычное место.
- Не желаете прикурить? – вместо ответа спросил парень.
- Я бросил очень давно.
- Да ладно Вам, одна сигарета ни на что не повлияет. Тем более, что это часть послания вам. Так сказать, его финальный штрих.
    Рука старика взяла из любезно протянутой пачки сигарету. Парень чиркнул зажигалкой.
- Что это за слова, которые я постоянно встречаю в газетах? – повторил старик свой вопрос.
- Ах, Вы об этом: «Время пришло, пора начинать. Ты знаешь, что делать. Взывать и взрывать»? – весело спросил парень, прикуривая свою сигарету и выпуская плотную струю дыма. – Обычно нас не интересует, в чем смысл того или иного послания, но в этот раз заказчик дал нам немного дополнительной информации, так как предвидел ваши вопросы. Скажем так, тот, кто заказал передачу сообщения, хочет предложить вам одну маленькую работу. Разовую. С хорошей оплатой. С очень хорошей.
- Что за работа? – спросил старик, делая первую затяжку.
- Ну… Неужели вы до сих пор не поняли? – удивился парень и выпустил кольцо дыма. – Вы каждый день приходите домой, вовсю готовитесь к этому небольшому заданию, но до сих пор не поняли, в чем оно состоит?
- Откуда Вы знаете, что я делаю каждый вечер? – лицо старика вытянулось.
- Мы хоть и маленькая фирма, но знаем очень много. – Глаза парня странно блеснули. – Ну же… Проявите немного сообразительности. – Еще два кольца дыма устремились к первому.
- Время пришло, пора начинать. Ты знаешь, что делать. Взывать и взрывать. Вы хотите, чтобы я взорвал что-то? – медленно промолвил старик.
- Тепло, но не совсем точно. – Парень выпустил четвертое кольцо дыма и ловким щелчком отправил бычок в фонтан.
- Что же тогда, черт возьми?! – вскричал старик.
- Попрошу Вас не употреблять подобные слова. – В голосе парня неожиданно просквозили металлические нотки, а глаза снова блеснули. Он прервался ровно настолько, чтобы достать из пачки еще одну сигарету. – А то наша фирма сочтет это оскорблением.
    Мысли в голове старика неслись быстрее скорого поезда: «Кто это? Что за фирма? Что за послания? Чего они от меня хотят?».
    Внезапно старик успокоился. Наверное, сигареты. Он тоже сделал последнюю затяжку и бросил окурок в урну.
- Еще одну? – спросил парень.
- Нет, спасибо, - ответил старик.
- Как хотите. – Парень пожал плечами и выпустил тонкую струйку дыма, пронзившую все четыре висящих над скамейкой уже начавшие расползаться кольца. – В общем, я уполномочен рассказать вам о вашей работе, если, конечно, вы согласитесь.
- А если я откажусь? – спросил старик.
- Ну… Тогда вы не получите того, что вам предлагает наш клиент. – На лице парня появилась странная ухмылка. – Да и возраст у вас уже не тот, чтобы отвергать такую возможность.
- Что вы имеете в виду? – удивился старик.
- Скажем так, вам надо будет применить то, что вы уже почти приготовили у себя дома, в определенный день в определенное время. – Парень затянулся сигаретой. – А взамен вы получите кое-что интересное.
    Рука парня сделала широкий жест в сторону. Старик проследил за ней взглядом и увидел… Молодая девушка в спортивном костюме в обтяжку и белых наушниках пробежала мимо лавки. Плавно, как в замедленной съемке, повернулась к нему и улыбнулась краешками губ.
- Она же уже пробегала здесь! – старик обернулся к парню. Взгляд его случайно упал на руку… - О, Боже! – крик непроизвольно сорвался с его губ, когда он вместо старой сморщенной кисти увидел молодую розовую кожу.
- От таких слов я тоже попрошу вас воздержаться. – Парень снова сверкнул глазами. – Да, за небольшую услугу вы получите новое молодое тело и кое-что еще.
    Старик моргнул глазами – и наваждение исчезло. Рука снова обрела свой старческий вид.
- Кто вы? – снова прошептал старик.
- Мы – всего лишь посредники между нашими клиентами и исполнителями, которых они выбирали. У вас будет вторая молодость, вторая жизнь. Второй шанс. Никаких болей в спине. (Старик вздрогнул.) Никаких недугов. А для этого вам нужно будет всего лишь в следующую пятницу ровно в час дня прийти на центральную площадь, подсоединить вот это к вашей банке, - парень достал из кармана какой-то продолговатый предмет и положил его между собой и стариком на скамейку. - И нажать на кнопку.
- И все? – спросил старик.
- Совершенно верно. Это абсолютно безопасно и абсолютно безвредно.
    Старик осторожно взял в руки вещицу и поднес к глазам. На вид обычный черный камень-галька, слегка теплый на ощупь и неожиданно легкий. Сбоку небольшое углубление и выступ, напоминающий кнопку.
- Просто прийти на площадь в следующую пятницу? – снова спросил старик.
- Да, и применить вот эту штуку. – Парень согласно кивнул и достал еще одну сигарету. -  Ну а взамен вы получите то, что обещано. Новое тело: молодое, сильное. Новый шанс прожить жизнь чуточку удачливее. Заняться тем, чем вы всю жизнь мечтали.
- Чем мечтал… - как эхо, отозвался старик.
- Побывать там, где ни разу не бывали.
- Побывать…
- Может быть, жениться.
- Жениться… - повторил старик.
- Я думаю, мы с вами договорились, и я смогу сказать нашему клиенту, что сделка состоялась, – произнес парень. Глаза его сверкнули в четвертый и последний раз…

    …Холодные капли дождя заползли за шиворот. Старик поежился, сложил газету и убрал очки в карман. Кажется… Да, точно!
    Решено!
    Он придумал, что сделает.
    Для начала, он вернется домой. Переоденется, поставит чайник. Выпьет чашку чая, хотя нет, лучше две и обязательно с мелиссой, она всегда немного расслабляла его. Приготовит банку. До пятницы чуть меньше недели, он вполне успеет ее заполнить.
    Рука нащупала в кармане едва теплый камень. Вторая рука отложила газету в сторону и взяла с подлокотника пачку сигарет и зажигалку. Старик прикурил, потянулся и с кряхтением поднялся. Сделал еще пару затяжек и выкинул сигарету в урну. Поднял ворот, поправил шляпу. Посмотрел на свои ладони, загадочно улыбнулся, сунул руки в карманы и неожиданно легкой походкой направился к выходу из парка… 

    Налетевший порыв ветра раскрыл оставшуюся на скамейке газету, посередине абсолютно пустого листа которой красовался обрывок заметки.
    «…Вчера неизвестный пожилой мужчина подорвал себя на площади во время праздничного концерта, посвященного дню города. 15 человек погибли, около 100 получили ранения различной степени тяжести…»
- Ну что ж, жатва началась. – Молодой человек в сером пальто и элегантной шляпе плавно уселся на скамейку, достал из правого кармана пачку сигарет. Прикурил, подмигнул пробежавшей мимо девушке в спортивном костюме и с плеером, наметанным глазом ухватив все аппетитности ее подтянутого тела, взял в руки пустую газету, слегка прищурился и начал насвистывать себе под нос мелодию.
    Едва уловимые, но чем-то знакомые мотивы рок-баллады.