Хвост - ноги, голова

 
         Это рассказ про  то,  как  мы  всей  нашей  компанией  были  на  рыбалке  в  Кумсангирском  районе - на самом  юге Таджикистана. Наши родные пограничники  разрешили  нам  пройтись  по пянджским протокам. Пяндж - сильная красивая река, которая начинается высоко в горах Памира. Она несёт свои воды сначала по горным ущельям, а потом выходит на равнину, которая простирается по обе стороны её. Здесь река как бы немного успокаивается. Но только немного. Ведь и здесь течение Пянджа быстрое и никем не предсказуемое. Переплыть просто так эту реку невозможно. Тут нужны особые приспособления. Это бурдюки, турсуки. Что такое бурдюки, знают все. А вот что такое турсуки, не знает почти никто. А это такой своеобразный плот из верёвочек, которые крепятся к тыквам. Тыквы же сухие и полые внутри. Отверстия в них затыкаются просто морковкой. Можете попробовать соорудить такой плот сами. Очень удобный.
        Так вот, в те времена, теперь далёкие для нас, Пяндж переплывали на таких турсуках нарушители госграницы. Проще говоря, это были бандиты, которые, чаще всего, прятали в тыквах наркотики. Мостов - то через Пяндж тогда не было, и граница была "на замке". Если нужно было пересечь эту водную преграду, то для этого у пограничников имелся катер. Также  наводился и понтонный мост (для определённых целей).
        Сейчас, по рассказам жителей Таджикистана, через реку Пяндж проложено пять мостов. Интересно, на какие деньги возведены эти мосты? Зачем их так много? Что перевозится по ним? Ведь не секрет, что в Афганистане, который соседствует с Таджи-кистаном через реку Пяндж, основным занятием горных жителей является выращивание опийного мака. И как бы с этим злом ни "боролись" войска миролюбивого контингента Америки, мак выращивается и выращивается, и тихонечко, без всяких бурдюков и турсуков, переправляется, по всей вероятности, по этим созданным недавно (после развала СССР) удобным мостам. Так дума-ется. Да и вывод напрашивается сам собой. Ведь на какие-то деньги строят дома и виллы бедные афганцы. Когда наши вертолётчики пролетают над афганскими маковыми полями, то диву даются масштабу производства этого смертоносного  зелья.
         Но я-то хочу вам поведать совсем о другой истории, произошедшей в
восьмидесятые годы  ХХ века, когда нам всем было хорошо, когда мы радовались жизни - каждому её дню. Глава нашей семьи и всей честной компании служил в погранвойсках. А застава, ближайшая к нам (в 10 км.), была расположена в р-не "Нижнего пянджа".
         Мы часто проводили своё свободное время в кругу родных и друзей, которые приезжали к нам даже за двести километров на выходные. И чаще это было купание в озёрах и реках. Вода ж влечёт всегда к себе человека, хоть взрослого, хоть ребёнка. Детей вообще невозможно было вытащить из воды, а она такая ласковая, мягкая. Это касается воды Пянджа и, особенно, её протоков. Да и рыба там водится. Рыба разная. Это зависит от температуры воды.  Когда вода Пянджа ещё очень холодная (в горах), то в ней живёт холодо-любивая рыба. Это, в основном, османы, подусы и маринка. В долине же, когда температура воды значительно выше, живут уже сомы, змееголовы. А вот прекрасные жёлтые сазаны и толстолобики предпочитают ещё более тёплую воду. Это уже протоки Пянджа. Они чаще всего не глубокие и вода в них хорошо прогревается. Сомы (не очень большие) тоже частенько
здесь отлёживаются - отдыхают. ..
          Вот в один из летних дней мы решили отдохнуть - покупаться в такой протоке и, может быть, поймать на уху какого - нибудь сомика, сазана или, на крайний случай, толстолобика. Толстолобики для ухи не годятся, но очень вкусные в жареном виде. А вообще это крупные массивные рыбины - до 60 - 70 сантиметров в длину. Особенно привлекательна их морда. Иначе голову толстолобика и не назовёшь. Чем-то напоминает она бычью голову.   
          Итак, перегородив  одну  из  проток  сетью, мужчины пошли вверх по течению, чтобы погнать рыбу оттуда. Мы же (женская половина  компании) остались у сетки - стали  ждать,  когда  что-нибудь поймаем. Правда не верилось, что кто-то попадёт в нашу западню-сетку, но ждём. Ждём, как нам велено. Стоим  по краям сетки в  воде  спокойно и тихо.
Даже уже устали стоять - начали зевать, но вдруг послышалось какое-то бульканье  за нашими спинами. Мы как по команде обернулись и увидели, что на нас летят рыбины. Я не оговорилась. Прямо на нас по воздуху летели толстолобики. Мы даже пригнулись, так как нам казалось, что они ударятся о наши головы. Их было много. И все они примерно  за  три - четыре  метра  до  сети  выскакивали  из  воды  и,  как  торпеды,  проносились над нами,  шлёпаясь  в  воду  по  другую  сторону  сетки. Мы  так и остолбенели.  Ничего  подобного  нельзя  было  и  предположить. Красота  же была  неимоверная. Спины  рыбин сверкали  на  солнце, их плавники  были  раздуты,  как  паруса.  Вот  что  значит  борьба  за  существование,  за  свою  жизнь.  Они,  значит,  почувствовали  опасность - сетку  и  "прозвучала"  команда  -  "спасайся". Но может  и  вожак  был,  который  сумел  предупредить  остальных. Здорово!  Ох как здорово!  Ни  одной  рыбины  в  сеть  не  попало. Вот тебе и безмолвная рыба!
          Мы не горевали, что улова нет. Мы были поражены и обрадованы, что стали свидетелями такого редкого явления, такого яркого зрелища, которое удаётся увидеть не всем и не всегда. Радостное волнение переполняло нас. Мы потом ещё долго приходили в себя. Но мужчины - люди реального толка. Они спустились вниз по протоке - прошлись вдоль берега и, как казалось, обеспечили нас обедом. Да, улов  у  нас  всё  же  был.  Это  попал  в  другую  сеть  сом - лежебока,  которого  никто  не  предупредил об опасности.  Он  спокойно  спал себе и спал  под  бережком,  а  тут  его  побеспокоили  и  он  проснулся  уже  в  сети.   Сом  был  красив.  Длина  его  составляла,  примерно,  два  метра,  пасть  сантиметров  50 в окружности. Толик (наш друг) подошёл  к  нему и стал разглядывать, а он, лёжа уже на  песке, мотнул  хвостом и сильно  ударил по  ногам  его - "чего уставился!". Толик тут же "лёг" рядом  с  ним, не успев понять, что с ним произошло. Так оба и лежали на песке. О чём думал сом, что проносилось в его рыбьей голове, нам не дано знать. Но после полёта толстолобиков всем было как-то не по себе. Мы ждали, долго ждали, чтобы сом спокойно "уснул" (ведь рыба засыпает на воздухе), а потом  решили понести его на заставу, чтобы обрадовать солдат пограничников. И чтобы легче было нести, переднюю  часть  сома с головой засунули  в  мешок  и  понесли  всем  табором.  Но  Толику  надо  было  взять  над ним реванш и он  вызвался его нести  сам. Зрелище  было,  как в театре: движется тихо - тихо рослый  мужчина, на его спине тяжеленный  мешок, который свисает до лодыжек, а над головой возвышается сомячий  огромный хвост. Мы же все топаем сзади, стараясь как - то помочь, но Толик не даёт нам сделать это ("я
сам"). Всё спокойно, а  хвост  вдруг быстро  распрямляется и бьёт нашего силача по голове.  Результат тот же - Толик  снова на песке, а рядом с ним непокорённый сом. 
Так они лежали довольно долго. Мы же все были в недоумении. Ведь считали, что сом "уснул", а он не уснул, он был совсем живой. Как быть? Он же живой! И что он сейчас чувствует?  Что делать? Тут Толик поднял голову, как-то криво усмехнулся - "а ну его!" И вдруг нам всем сразу стало легко. - Пусть гуляет, пусть живёт! И все, ухватившись за мешок, потащили
сома к протоке.  Опустив его в воду, мы стали наблюдать за ним. А наш обед, немного полежав, шевельнул хвостом и поплыл восвояси досматривать свои рыбьи сны.
    Но рыбой нас всё же накормили. Это были рабочие рисового совхоза (корейцы), рабо-тавшие недалеко от заставы. Они тоже поймали сома (только в другой протоке) и уже успели приготовить обед. Всем понравилась жареная сомятина. Кроме того, каждому был вручён кусочек варёного желудка - "так  положено". Однако один человек так и не притронулся к угощению. Это был Толик.