Мёртвые души. Издание Н-ное, дополненное

--А что, друг мой Николай Васильевич, не прокатиться ли нам на тройке да с бубенцами? Давно не садился я в экипаж, а душа новых впечатлений просит, ведь столько лет прошло-пролетело…
Так говорил Павел Иванович Чичиков, приглашая к путешествию своего литературного отца Гоголя.
И то правда. На дворе уже двадцать первый век. Многое изменилось в России. Даже в глубинку приходит газовый голубой огонёк. Всюду на человека работает электроника. Пожалуй, и не узнать теперь тех сёл, деревень, по которым путешествовал Чичиков в поисках мёртвых душ. Не осталось, поди, таких теперь, мёртвых душ, то бишь.
…Экипаж помчался по дорогам – асфальтированным, просёлочным. Резвые кони летели, как и более века назад: «Ах, Русь-тройка, птица-тройка, куда несёшься ты?.. Не даёт ответа».
Вот на пути вырос хуторок. В крайнем ряду разрушены два дома. Одни стены с пустыми глазницами вместо окон остались. Все, кому не лень, наведываются на развалины. Каждый считает своим долгом поживиться здесь на халяву. Кто дощечку отдерёт, кто кустик весной подкопает, чтобы посадить у себя в саду.
--Наверное, хорошие люди жили в этом доме, если до сих пор сюда хуторяне приходят, -- сказал Николай Васильевич.
--А они и сейчас здесь прописаны, как будто и не переезжали в соседний район, -- вставил мужичок, грузивший на свой мотоцикл оставленную хозяевами солому в тюках.
--Да, хорошие люди, надо о них позаботиться, -- подключился к разговору Павел Иванович, -- не забывайте таких людей. Может, им помощь какая нужна… Опять же вот прививки против гриппа, гепатита… Охватите профилактикой обязательно, чтобы не заболели.
Мужичок согласно покивал, пообещал подсказать, кому следует. Экипаж покатился дальше.
--А это что за сверкающее здание? – поинтересовался Николай Васильевич.
--Сейчас так принято строить дома культуры. Их по простоте душевной клубами называют.
--И что там, интересно?
--Там проводят люди свой досуг. Одни занимаются в кружках, поют и танцуют. Другие предпочитают уединиться с книжкой в библиотеке.
--И что сейчас читают?
--Ох, Николай Васильевич, не хотелось вас расстраивать… Но классики сегодня не в чести. Читают такое… В наше время даже жанров таких не было: боевики, фэнтези. А книги – Ваши или, скажем, графа Толстого – разве что по необходимости.
--Это как?
--Дадут в школе ученикам задание прочитать «Мёртвые души» или «Войну и мир» -- вот тогда школьники и прибегут за книжками. А большую часть года скучают тома на полках.
--Горько мне такое слышать, а не заглянуть ли на огонёк, не насладиться ли великолепием литературных шедевров?
Выйдя из повозки, путешественники поспешили в библиотеку. Там дорогих гостей встретили приветливые библиотекари, потирающие озябшие от холода руки. Классика тут же записали в читатели, причём не скрывали при этом радости. Пояснили:
--У нас каждый читатель – на вес золота! Ведь очень важно выполнить спущенный сверху план. Он зависит от достигнутых в лучшие времена результатов, и отступить от него – ни-ни… И невозможно доказать, что население в хуторе уменьшилось: старики умерли, молодёжь в поисках лучшей доли в город подалась.
--И как вам удаётся этот план выполнять?
--Записываем ребят чуть ли не с пелёнок. А если вдруг кто из читателей умрёт или уедет, его формуляр сразу не убираем – для отчёта подушевого может пригодиться.
--Жаль, очень жаль читателей. Возможно, лучшие книги они и не успели прочитать. Вы уж для них подберите что-нибудь интересное, для души, -- посоветовал Чичиков.
--Непременно, Павел Иванович, -- улыбнулись библиотекари.
Тройка понеслась дальше. Мимо мелькали зелёные, припорошенные снегом поля с озимыми, лесополосы галдели тысячами голосов воронов. В хуторках весело клубился дымок из труб. Путешественники свернули к ферме одного крестьянского хозяйства. К своему удивлению, встретили там только одного мужика.
--Да я тут один во всех лицах. И корма раздаю, и ферму чищу. Народ-то уезжает отсюда. А тех, кто и рад бы приехать и работать, пугает вопрос «где жить?» У нас ведь как? Уехали, а прописку здешнюю оставили. Такими Мёртвыми душами столько квартир заселено. И ничего мы не можем сделать. Жильё разрушается, а отремонтировать его и заселить нельзя.
Чичиков и Гоголь обменялись понимающими взглядами. Павел Иванович потёр руки. Николай Васильевич схватился за голову:
--Русь! Куда несёшься ты?
Не даёт ответа…