Безумец?

  Этот жаркий весенний день, казалось бы, не отличался ничем особенным. Ох, как же мы ошибались! Сидели и, прячась в тени деревьев от солнца, ели мороженое.
  И тогда мы увидели его. Он молча сел от нас шагах в пяти. Его пристальный взгляд замер на нас. Мне кажется, в тот момент мы обе почувствовали некое смущение. Мы сочли его сумасшедшим.

- Вы, скорее всего, сейчас принимаете меня за безумца.
 
  Мы в недоумении обменялись растерянными взглядами. Он как будто читал наши мысли.

- Нет, читать мысли я тоже не умею.
 
  Он улыбнулся.

- Вы обе на нее так похожи... Такие же жизнерадостные. Сейчас захотите спросить, кто же такая «она». И вам станет интересно, а может и нет. Возможно, вы просто встанете и, оглядываясь на меня, уйдете. А может останетесь и будете слушать мои старые бредни.

  У нас безумно горели глаза и дико бились сердца. Мы боялись пошевелиться, чтоб не прервать его, вслушиваясь в каждое произнесенное ним слово.

- Сорок лет назад, на этом же месте я повстречал ее. Мне тогда было девятнадцать. Да, теперь вы узнали мой возраст. Она так же сидела, мило улыбаясь, ела мороженое и перелистывала одну за другой страницы пошарпоной книги. Я не мог отвести от нее глаз. Я немного даже растерялся. Сорвал одуванчик, присел рядом с ней на траву, вот как сейчас с вами и протянул ей цветок. Она подняла свои глаза. О, Господи, я клянусь, я в них просто утонул. Хотя обычно тонут в глазах голубого цвета, а я, представьте себе, с головой окунулся в зеленые. Они были прекрасны, я никогда таких не видел. Да и врядли еще увижу...
  А еще у нее были длинные рыжеватые волосы. А она, покраснев, взяла у меня из рук этот одуванчики закрепила его в волосах. Я же, как дурачок, все сидел и пялился на нее. Но минуту спустя я взял себя в руки и заговорил с ней. Но она молчала и не отвечала ни на один мой вопрос. Я думал, может со мной что-то не то, может у меня торчит прядь волос или там, не знаю, ширинка на штанах не застегнута... Тогда я еще не знал. Не знал, что она не может говорить. Она молча достала маленький блокнотик и карандаш и написала: «Как же сильно хочется сказать тебе хоть слово... Но я не могу. Майя – мое имя. Спасибо за одуванчик». Еще она написала, что ей никто и никогда не дарил цветы.
  С того дня я каждый день приносил ей этот маленький желтый цветочек. Даже когда была зима, тогда я вечерами сидел и вырезал его из бумаги и разрисовывал красками. Я влюбился. Потерял голову.
  Каждый день, каждый вечер и каждую минуту мы проводили вместе. Она все так же писала мне, а я все так же тонул в ее глазах, теряя счет времени.
  А вы когда-нибудь теряли близких друзей? Я потерял единственного своего друга. Он даже и другом не был вовсе. Я рассказал ему о Майе, а в ответ услышал: «Ты дурак! Она же нема, как рыба! Ты сумасшедший!»
Столько лет прошло, а такое впечатление, что это было еще вчера.
 
  Он на пару секунд отвел взгляд куда-то вдаль и продолжил.

- Однажды, помню, пока она была в художественной школе, собрал в чемодан наши вещи, взяв ее за руку, потащил за собой на вокзал. Взял билеты в никуда и мы умчались в неизвестном направлении. Где мы только не побывали: и в шумном городе, и в глуши, и в заброшенных домах. Мы были как бродяги. Нам нравилась эта жизнь. А когда-то мы даже украли жвачку и бутылку рома на заправке. Думали отхватим пулю в задницу из ружья, так долго бежал за нами продавец! Ох, и страху было. Добежали тогда аж до самого города.
  Потом мы встретили их.
  Они отняли ее у меня.
  Они отняли у меня нас.
  Я проклинал этот чертов мир.

  На его глазах появились слезы. Мы не знали что делать...

- А она кричала бесшумно. Но я слышал ее крик. Слышал как разбивается та проклятая бутылка рома. Я лежал, прижавшись щекой к мокрому асфальту. Я смотрел в ее зеленые глаза и глотал океан своих слез. Я не мог ничего сделать, не мог пошевелиться. Я лишь смотрел. Я смотрел! Смотрел! Я шептал ей, что никогда ее не покину. А она только улыбнулась. Поцеловала мою ладонь и улыбка застыла на ее лице. Навсегда. Я потерял ее навсегда.

  Мы видели как он плачет. Как бы хотелось ему хоть чем-то помочь.

- Потом меня запроторили в психбольницу. Мне все время твердили, что я сошел с ума. Что в моей жизни никогда не было никакой рыжевласой девчонки. Сделали из меня больного на всю голову. Но я-то знаю, что это не так.

  Он протянул нам маленький блокнотик. Я открыла. И на первой странице было написано: «Как же сильно хочется сказать тебе хоть слово...». А дальше было множество рисунков: шумные города, заброшенные дома.

- Она подарила мне это. – он достал из кармана маленькие золотые часы и протянул нам. – И написала, что когда они остановятся нужно сильно-сильно зажмурить глаза и загадать свое самое заветное желание. Но они так ни разу, представляете себе, ни разу за сорок лет так и не остановились. А я все жду этого момента. Но я больше не верю ни в какие сказки.

  Он что-то еще говорил, но мы его больше не слышали. Наши взгляды замерли на стрелках. Как бы банально это сейчас не прозвучало, но, честное слово, они замедляли ход. Может это просто нам померещилось (всякое же бывает!). На какой-то миг они и действительно замерли. Нам было достаточно этих пару секунд, которые казались вечностью.
  Этот жаркий весенний день, казалось бы, не отличался ничем особенным. Как же мы ошибались. Смеялись, ели мороженое, прятались от солнца. И тогда мы увидели их. Они молча сели от нас шагах в пяти. Он тонул в ее зеленых глазах, а она закрепляла одуванчик в своих рыжих волосах.