глава 21

У нас в Киеве все бабы,
 которые сидят на базаре, - все ведьмы.
Николай Гоголь



- Ну как там ваши бандиты?

- Какие бандиты?

- Донецкие.

Путь из Борисполя был долгим, а таксист попался разговорчивый.

- С чего вы взяли, что мы из Донецка? – подала голос Ирина.

Она устроилась на заднем сиденье, а я впереди рядом с водителем, поэтому разговор шёл преимущественно со мной.

- А то я донецких не видел. Мы тут многое про вас знаем. Я за криминальными новостями слежу. Вот недавно там у вас ещё одну группировку накрыли, хачика какого-то. Сейчас многих сажают. Колесников, конечно, отмазался, а тех, кто помельче, думаю, всех пересажают.

- Колесников тоже – бандит?

- А то кто ж? Ещё недавно с утюгом по Донецку бегал. Это ж – ваш рэкет.

- Не знаю, не замечал, - равнодушно ответил я.

- Ну, до вас просто не доходит, - авторитетно заявил таксист, - у вас же «Пятый канал» не показывают. А я всегда смотрю, когда про ваших что-нибудь идёт.

- Показывают у нас «Пятый канал», только я его не смотрю. Я вообще телевизор редко смотрю.

- Вот поэтому вы и за Януковича голосовали, что телевизор не смотрите. А я смотрел про него, про два его срока. Сизо показывали, в котором он сидел, как его отмазали…

Шофёр рассказывал много и во всех подробностях обо всех донецких авторитетах. Когда дело дошло до разоблачения Брагина, я бросил беглый взгляд на Ирину. Ирина по-прежнему сохраняла невозмутимое выражение лица, и казалось, совсем не слушала таксиста. Она задумчиво и отстранённо смотрела в окно.

- А ведь это была она, - тихо произнесла Ирина, когда шофёр ненадолго прервал свою речь, - вернее, они обе. Они ведь всё понимали, а я – нет.

Шофёр после этих слов как-то ещё больше притих, но очень быстро отошёл и продолжил разоблачительные истории, теперь уже о днепропетровцах.

Когда въехали в Киев, у меня появилась возможность, как следует, рассмотреть город. Ничего особенного я не поначалу не увидел, даже не почувствовал столицы. Столичный размах проявил себя, когда мы, проехав половину города, выехали к Днепру. Во-первых, открывавшийся отсюда вид был впечатляющим, во-вторых, на мосту мы попали в грандиозную пробку.

- Теперь надолго, - шофёр не был расстроен, похоже, что стоять в пробках было для него делом привычным. – Конечно, - подтвердил он моё предположение, - у нас тут каждый день пробки. А у вас, нет?

- Бывает, - ответил я, - но не в среду в двенадцать дня.

- Хм, - усмехнулся шофёр, мне показалось, что с чувством превосходства, мол: что вы хотели, это вам – Киев, а не какой-нибудь Донецк.

- У вас улицы узкие, - сделал вывод я, чтобы он не зазнавался, - потому и пробки. А ещё у вас всяких говнюков с мигалками на работу возят.

- А у вас, что не возят?

- А кого у нас возить?

- Что, Ахметов без мигалок по Донецку ездит?! Да расскажи!

- Представь себе.

- А если ему куда срочно надо? Вертолёт вызывает?

- Если ему куда-то срочно надо, он телепортирует, - отшутился я, стараясь оставаться при этом максимально серьёзным.

- Ага, это он может, - пошутил в ответ таксист, также сохраняя серьёзное выражение лица и тон.

Ирина печально усмехнулась и негромко проговорила:

- Подумать только – телепортирует? А ведь я его помню. Ещё тогда, в девяносто пятом. Он был тогда совсем не такой – скромный, застенчивый. Боялся меня, как обычный мужчина – красивую женщину. А сейчас – кто бы мог подумать?

Ирина снова печально усмехнулась, удивлённо покачав головой.

Таксист притих теперь уже надолго, так что всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Похоже, водитель был изрядно напуган. Он время от времени осторожно поглядывал в зеркальце на Ирину, машину старался вести аккуратно, и даже взял с нас по счётчику.

Из такси мы вышли напротив здания Центризбиркома, кажется, это было пересечение Леси Украинки и Грушевского. Здесь был оживлённый перекрёсток двух широких улиц под завязку заполненных автомобилями. Пожалуй, мы были в самом сердце большого города. Я даже высказал сомнения, что нас смогут разглядеть и узнать в таком шумном месте. Особенно узнать. Ведь меня «резидент» совсем не знал, а Ирину не видел уже десять лет.

- Узнает, - Ирина произнесла это так уверенно, что я ей тут же поверил, - это не тот человек, который может назначить встречу, и не узнать.

Был пасмурный октябрьский день. Лето ушло, казалось, безвозвратно, уступив место бесконечно долгому межсезонью. Наверное, в Киеве было сейчас на несколько градусов ниже, чем в Донецке, но я не ощущал холода, поскольку здесь не было столь привычного для Донбасса ветра. Я даже не стал застёгивать, расстёгнутую в такси куртку. Ирина также подставляла свежему воздуху открытую шею. На ней была короткая кожаная куртка, юбка с бахромой выше колен и замшевые сапоги. Её распущенные волосы красиво спадали с плеч. В общем, выглядела Ирина Владимировна весьма эффектно, и я не без гордости замечал обращённые на неё взгляды проходящих мимо мужчин. Наверное, они все думали, что это моя женщина, и мне почему-то это было приятно. Впрочем, стоять и гордиться Ириной, пришлось недолго. Минут через семь-десять прямо перед нами остановился строгий чёрный «Лэнд ровер» и коротко просигналил. Затем правая задняя дверца «Лэнд ровера» аккуратно отворилась и, так и замерла в ожидании. Я понял, что ожидали нас.

- Это он, - разделила мою догадку Ирина, - идём.

Она села в машину первой, я – за ней.

- Доктор приветствует Гимназистку, - раздался мягкий доброжелательный голос с переднего сиденья автомобиля. Я, безусловно, уже не раз слышал этот голос, но почему-то не смог его сразу узнать, что-то сбило меня с толку.

- Гимназистка приветствует Доктора, - со сдержанной радостью ответила Ирина.

Прежде, чем автомобиль тронулся с места, обладатель мягкого доброжелательного голоса повернулся к нам, и я узнал Николая Яновича Азарова.

Я понял, что сбило меня с толку, до этого я слышал его только по телевизору, то есть с некоторым микшированием. Он и выглядел немного не так, я слышал, что на телевидении всех гримируют и освещают определённым образом. Здесь же он был явно без грима и при плохом освещении, поэтому выглядел более естественно. В общем, передо мной сидел живой человек, а не экранный политик.

- Дело серьёзное, - говорил он, глядя вперёд, от чего я не совсем понимал, к кому конкретно были обращены его слова: ко мне или к Ирине, или, может быть, ко всему миру? – идёт погоня за Скифской Вазой. Силы задействованы нешуточные. Мне бы очень не хотелось, чтобы Ваза досталась нашим врагам, поэтому все разумные люди должны объединиться. Не могу сказать за весь мир, но существование Украины под угрозой, мы подверглись атаке сил зла, и попали под власть Дракона. Но для нас ещё не всё потеряно.

Я не собирался высказывать своё мнение по поводу услышанного, в подобных случаях я предпочитаю помалкивать, пока меня не спросят, но реплика вырвалась как-то сама собой:
- При этом подразумевается, что именно мы несём людям добро и свет?

Азаров не только уловил мою иронию, но и точно понял мои мысли.

- Ты хочешь сказать, что ворья и жулья предостаточно как среди оранжевых, так и среди донецких? Так это естественно, было бы странным, если бы их не было. Но дело не в этом. Ющенко, Янукович – это вообще не имеет значения. Это всё – поверхностные процессы, которые мало влияют на нашу жизнь. И все эти династические войны за обладание Вазой между Меровингами и Чингизидами – тоже чепуха. Но есть глубинные процессы, есть война за души людей, скрытая, но страшная, самая страшная. И мы в этой войне, пока что терпим поражение, хотя, переломный момент уже близок.

- Ладно, Николай Янович, - подала голос Ирина, - ваша проповедь хороша и даже полезна, но я не для этого променяла Лазурный Берег на холодную Украину.

- То, что вы ищите, за вашей спиной, - коротко ответил Азаров.

Мы с Ириной синхронно повернули головы назад.

- В коробке из-под принтера, - пояснил Николай Янович.

Ирина осторожно взяла в руки коробку и аккуратно её раскрыла. Признаться, в тот момент я больше смотрел на её колени и даже не сразу обратил внимание на извлечённый ею предмет. На вид это была обыкновенная полусфера из тонкого металла, но Ирина смотрела на неё совершенно зачарованными глазами.

- Это что, она и есть? – я недоумённо пожал плечами.

- Да, - взволнованно и тихо произнесла Ирина, - здесь подпись Колоксая, её не видно, но я явственно ощущаю её на ощупь. Подделать такое невозможно.

- А как же чёрные клобуки? – я растерянно посмотрел на Азарова.

Николай Янович заговорчески мне улыбнулся и надел на себя монашеский головной убор.

- Вот так, - довольно произнёс он, и назидательно кивнул головой.

Я принял у Ирины из рук Скифскую Вазу. Вроде бы обычный незамысловатый предмет из тонкого металла, но что-то нечеловеческое присутствовало в нём. Я это ощущал, а может быть, это было не более чем наваждение, навеянное обстоятельствами. Я нащупал рукой невидимый узор, это действительно было похоже на подпись. В моих руках находилось будущее, как когда-то – ключ от него. В моей голове уже звучала музыка Крылатова и рисовался пейзаж Космозоо. Ваза создаёт будущее, ключ открывает Вазу, а чьё собственно будущее создаёт Ваза – будущее обладателя ключа, или будущее обладателя Вазы? И где гарантия, что Ваза вообще создаёт именно то будущее, которое от неё хотят люди? Я только хотел задать эти вопросы Азарову, но у него зазвонил телефон. Николай Янович разговаривав не долго, ответив лишь: «Да, Андрей, я уже вижу. Выдвигаемся».

- Ну, что? – обратился он ко мне, - как говорится: вперёд!

В тот же момент в моей голове всё пошло кругом, я утратил контроль над своими чувствами и провалился в какой-то радужный туман. Когда туман рассеялся, я обнаружил себя стоящим на эскалаторе метро, движущимся вниз. Что-то изменилось в этот момент в моём мироощущении, поскольку происходящее меня совершенно не удивляло. Обычное метро, обычные люди едут вверх и вниз. Осмотревшись, я сделал вывод, что нахожусь в киевском метрополитене, хотя, меня ничуть бы не удивило, если бы мы с Азаровым очутились в метро московском, или, к примеру, пекинском. Сам Николай Янович двигался по эскалатору впереди меня.

- Жизнь лишь одна из форм самоорганизации, - произнёс он, обращаясь как бы ко мне и как бы ко всему миру, - так сказать – биологическая.

Ехавшие вокруг нас люди не обращали на нас никакого внимания, я понял, что и наше появление прошло мимо их сознания. Люди были сами по себе, мы – сами по себе. Должно быть, Азарову к такой ситуации было не привыкать: власть в нашей стране всегда была сама по себе от народа.

- Кроме биологической формы самоорганизации существуют и другие. Скажем, некротическая, инфернальная. Дама, с которой нам очень скоро придётся встретиться, специализируется как раз на некротических формах. К примеру, нынешний Ющенко – типичная некротическая форма, ярко описанная ещё у Гоголя.

Перебирая в уме известные мне произведения Гоголя в которых могла быть ярко описана некротическая сущность Ющенко, я непроизвольно оглянулся, и у меня также непроизвольно вырвалось:

- Клюев!

- Шульгин! – произнёс в ответ стоявший сзади меня Клюев.

Ума не приложу, откуда он мог меня знать? Сказать по правде, я и сам не достаточно хорошо знал Клюева в лицо, чтобы узнать его, разве что видел несколько раз по телевизору, но не так, чтобы запомнить. Но скрытые воспоминания стали понемногу возвращаться ко мне.
Затхлая корчма, запах воска и вина, гуляющие сорвиголовы, и присутствие за тёмными окнами чего-то ужасного, нечеловеческого, неживого. Небиологического. Оно и сейчас присутствует. Оно уже близко. Однажды мы уже сталкивались с этим, и как оказалось не в последний раз.

- Вы видите её? – спросил Азаров.

- Да, - ответил Клюев.

Я оглядел станцию. Мы уже спустились к самому подножью, так, что можно было разглядеть противоположные эскалаторы.

- Сергей, Ваза при вас? – спросил меня Азаров.

Я только сейчас понял, что всё то время, что мы спускались по эскалатору, я держал в левой руке Скифскую Вазу.

- Держите это.

Николай Янович протянул мне тяжёлый меч. Вернее, меч только на вид казался тяжёлым, на деле же он оказался гораздо легче, чем я себе представлял.

- Пора, - произнёс Азаров, и я снова провалился в разноцветный туман.

Теперь мы были в метро одни: нас трое, и она – одна. Юля Владимировна вся в белом с неизменной косой, закрученной в бублик. Похоже, что она не ожидала встретиться сразу с тремя противниками, но вряд ли это её смутило. Клюев только успел крикнуть: «Разбегаемся!», а она уже атаковала. Мёртвое облако, образовавшись будто из её рук, стремительно двинулось в нашу сторону. Но мы успели рассредоточиться, так что облако прошло мимо нас. Я увидел, как Азаров быстро переместился влево и занял позицию у самого тоннеля, в его руке был магический посох, который он уже готовил к бою. Удар молнии пришёлся по тому месту, где мгновение раннее находилась Юля Владимировна, а ведьма уже сменила дислокацию и снова угрожала нам своим смертельным облаком. Но как вскоре выяснилось, облако было только разминкой.

Навстречу нам по эскалаторам спускались зелёные существа, которые поначалу напомнили мне черепашек-ниндзя. Они двигались на нас двумя непрерывными потоками, постепенно заполняя пространство станции. Собравшись в достаточном количестве возле своей хозяйки, они двинулись на нас, и я уже видел, как блестит их чешуя, и как горят красным цветом их неподвижные глаза. На помощь Азарова рассчитывать уже не приходилось – он был целиком поглощён битвой с Тимошенко. Юля Владимировна и Николай Янович обменивались дальними ударами, постоянно меняя своё местоположение. Удар ящеров пришлось принять нам с Клюевым. Выставив вперёд мечи, мы стали с ним спина к спине, готовясь отбить атаку двуногих рептилий. Как долго мы сможем держаться?

Кольцо ящеров смыкалось. Зелёные рептилии двигались ровно и бесшумно. И вот первые из них уже на расстоянии вытянутого меча и готовы броситься на нас. Я взмахнул мечом. Меч вошёл в тело чешуйчатого чудовища, не встретив никакого сопротивления, и чудовище исчезло – буквально растаяло в воздухе. Я повторил удар – ещё один ящер исчез на моих глазах. Так вот оно что – всё это – мороки, фантомы, никаких ящеров здесь нет. Но подпускать к себе эти фантомы я не горел желанием, и продолжал неустанно махать мечом.

Прошло не столь много времени, когда мы разделались с последним мнимым ящером. Азаров продолжал рубиться с Тимошенко. Но Юли Владимировны хватало на всех. Не отвлекаясь от Николая Яновича, она уже приготовила нам новый сюрприз в виде двух трёхголовых гидр. Угрожающе шипя всеми головами, чудовища передвигали тяжёлые ноги, и казалось, стены метрополитена дрожали от их шагов. Не знаю, как бы мы справились сразу с двумя гидрами, если бы не Азаров. Пришёлся ли удар молнии в одну из гидр случайно, или же Николай Янович сумел выискать время, чтобы помочь нам, но одно из чудовищ, остановилось. Раненая гидра издала душераздирающий крик всеми тремя глотками, закачалась, но всё-таки удержалась на ногах, и совершенно обезумев, кинулась на Азарова, но не рассчитала траекторию и провалилась в тоннель. Высокое напряжение добило её. Трясущаяся гидра, ударяя головами о мрамор пола, бешено шипела, изрыгала ядовитую пену, пока не замолчала навсегда. Тем временем второе чудовище уже приблизилось к нам. Левая голова гидры уже тянулась ко мне, а правая пыталась достать Клюева. Центральная голова, временно оказавшись не удел, очевидно, мучалась выбором, кого из противников ей атаковать. Гидра уже не была фантомом, или же это был фантом гораздо более высокого порядка, нежели недавние ящеры. От моего удара мечом чудовище не растаяло, отрубленная голова упала к моим ногам, а на её месте уже вырастали две новые – пока маленькие, но быстро увеличивающиеся в размерах. У Клюева дела шли с тем же успехом, а центральная голова гидры уже пыталась достать нас. Моя позиция была более удобной, и Клюев уступил мне право нанести удар. Теперь, когда все три первичные головы были срублены, а шесть новых ещё не приняли угрожающих размеров, мы могли отдышаться и решить, как действовать дальше. Было совершенно очевидно, что, просто умело махая мечом, мы ничего не добьёмся. Нужно было срочно придумывать какую-то хитрость.

- Ты когда-нибудь дрался с гидрами? – мрачно пошутил Клюев.

Я пожал плечами.

- Может, в книжках читал, как это делается?

По крайней мере, должен был читать. Один из подвигов Геракла, кажется, второй.

- Я вспомнил.

Но пока я вспомнил, свежие головы гидры уже набрались в росте и снова угрожающе тянусь к нам. Пришлось снова взмахнуть несколько раз мечом и иметь дело уже с двенадцатью головами.

- Геракл победил гидру с помощью своего родственника, - высказал я свои знания, как только у нас появилась возможность снова говорить, - он рубил ей головы, а родственник прижигал раны огнём.

Клюев понимающе кивнул головой и его меч превратился в горящий факел. Новая схватка с двенадцатью свежими головами потребовала от нас не столько силы, сколько ловкости. Мне нужно было, срубив очередную голову, очень быстро отходить в сторону, а Клюеву очень быстро подносить факел к разрубу. Долго ли коротко ли гидра была повержена, но окончательной победы нам это не принесло.

Когда мы, довольные собой встали у поверженного чудовища и осмотрели помещение, нам стало ясно, что радость локальной победы оказалась преждевременной. Азаров лежал без чувств в двадцати метрах от нас, и на него плавно опускалось серое облако. А на противоположном конце станции торжествующе смеялась Тимошенко. И серые облака смерти двигались на нас одно за другим, и некуда было бежать, и негде было спрятаться. Слабость сковала не только моё тело, но и мои мысли, и я упал на холодный мрамор подземки. Рядом со мной по полу прокатилась Скифская Ваза. Юля Владимировна, всё так же довольно посмеиваясь, цокала каблучками в моём направлении.

- Ну надо же?! – восхитилась она, - два бывших вице-премьера и один непонятно кто! Как же мы теперь будем без вас?

Юля Владимировна ещё раз звонко усмехнулась, но что-то произошло в этот момент, чего я не видел. Кто-то возник за моей спиной. Юля Владимировна упёрлась в невидимый барьер. «Вий. Приведите ко мне Вия», - вспомнил я. На её лице сменилось удивление, испуг и отчаяние. Она беспомощно заколотила кулачками по невидимой преграде и сквозь слёзы прокричала:

- Ты?! Так это был ты?!

Что-то коротко прогремело рядом со мной, оставив после себя негромкий звон, растворённый акустикой метро. Уже окончательно теряя сознание, едва улавливая звуки чьих-то шагов, я успел понять, что было источником звона. Нежданный гость уносил с собой Скифскую Вазу.