Хрустальное счастье. Часть 38

Месяц вантоз второго года республики, единой и неделимой, подходил к концу. По старому стилю была уже середина марта. В этот теплый весенний день Эро де Сешель возвращался домой от супругов Демулен, к которым заходил в гости. Солнце светило уже совсем ярко. Весь снег давно сошел, но темно-серая брусчатка  все еще была влажной. Эро остановился, поднял голову и посмотрел вверх. В высоком небе за небольшими облачками нет-нет, да и показывалась такая яркая и пронзительная синева, которая бывает только ранней весной, когда все начинает пробуждаться к новой жизни. Радуясь теплу, беспечно щебетали птицы.
Но, вопреки общему оживлению в природе, на сердце у Эро было тяжело. Из головы не выходил сегодняшний разговор с Камиллом, когда он, сидя в уютной гостиной их со вкусом обставленной квартиры, пил горячий шоколад. Люсиль Демулен готовила этот напиток мастерски. Эро делал небольшие глотки, а Камилл, отставив чашку с недопитым шоколадом, нервно ходил по гостиной в своей обычной манере. Эмоционально жестикулируя, он доказывал Эро, что еще не все потеряно.

- Люди должны проснуться! - убеждал он Эро. - Вчера весь Париж раскупал мою газету, нам с Тильером даже пришлось делать дополнительный тираж.
- Проснуться? - грустно усмехнулся де Сешель. - Что ж, возможно. Только, боюсь, нас к этому времени уже не будет.
- Эро! - одернула его Люсиль.

Он обернулся к молодой женщине и увидел в ее глазах слезы.
- Эро, - повторила она. - Зачем ты так говоришь?

Эро тихо вздохнул и, поставив на стол небольшую чашку с изящным золотым ободком, поднялся из-за стола.
- У вас очень хорошо, - проговорил он. - Но мне к сожалению, пора. Завтра собираюсь сделать в Конвенте доклад, надо подготовиться. Толку от доклада будет мало, - он опять усмехнулся. - Но все-таки жалование, которое я получаю, как депутат, надо отрабатывать.
- А, этот Конвент! - Камилл махнул рукой. - Все пляшут под дудку Робеспьера, противно смотреть.
- Да, - кивнул Эро. - Театр безвольных марионеток.

И сейчас, возвращаясь домой, он опять прокручивал в голове этот разговор с Демуленом. А еще, последнее время, все чаще вспоминал Шарля Барбару. И те слова, которые Шарль бросил ему в Конвенте в день ареста депутатов-жирондистов. Слова, ставшие пророческими:

"Прощай, Эро! И помни, что я сказал тебе про зверя. Он не остановится..."

Эро часто думал о судьбе жирондистов. Двадцать два человека вместе с Жаком Пьером Бриссо были казнены уже полгода назад. Перед казнью они держались с необычайным мужеством и пели "Марсельезу". Да, даже умирая, они продолжали верить в республику и её идеалы. Великую и справедливую республику, в которой для граждан наступит всеобщее счастье, свобода, равенство и братство. И умирать с верой было, наверное, легче. А что же он? Эро остановился и опять посмотрел на небо, по которому проплывали легкие облака.
Самое страшное, когда на смену вере приходит разочарование...
Он опять подумал про жирондистов. Что делает сейчас Шарль Барбару и еще несколько человек, которым удалось сбежать из-под домашнего ареста и скрыться от суда? Впрочем, положение их было незавидным. Вряд ли они смогли пересечь границу Франции. А поскольку были объявлены вне закона, то, вероятно, скитались где-то в провинции, прячась по чужим домам. Хотя, приютить таких людей сейчас было огромным риском. Ходили слухи, что Барбару вернулся в провинцию близ города Бордо. Его даже разыскивали там, но никого не нашли. Или же он умело скрывался.
"Дай Бог, чтобы им удалось спастись", - подумал Эро. И поймал себя на мысли, что прятаться и скитаться сам бы не смог.
"Уж лучше встретить смерть лицом к лицу, чем неожиданно получить от нее удар в спину", - подумал он.

***

Эро уже подходил к Бас-де-Рампар, когда вдруг услышал песню, от которой его кольнуло в сердце. Высокий и чистый детский голосок пел уже знакомую ему песенку о разбитом хрустальном счастье. Эро обернулся и увидел на другой стороне улицы уже знакомую ему пару - старика-шарманщика и его маленькую слепую внучку.

- Вас давно не было видно, - заметил он, подойдя к ним и положив в шляпу старику золотой.
- О, добрый гражданин... - старик поднял на Эро глаза и узнал его. - Благодарю вас. Да мы с Николь последнее время на других улицах выступаем. Уж не знаем, куда и податься. Да и люди злые стали, дают мало. Иной день и монетки медной не заработаешь.
- Да, - вздохнул Эро. - Людям стало не до песен.
Он достал кошелек и протянул старику две купюры. - Здесь двадцать ливров. На какое-то время вам хватит.
- Что вы, гражданин! - воскликнул старик, потирая заросшую щетиной щеку. - Это же очень много.
- Вот и прекрасно, - улыбнулся Эро. - Берите, берите...

Старик нерешительно протянул ладонь и, взяв деньги, засунул их в карман:
- Благодарю вас, гражданин!
- Ну а внучка, - Эро кивнул в сторону девочки. - Вы купили ей теплую одежду?
- А как же, - пробормотал старик, погладив Николь по голове. - И пальто купили, и башмачки новые. Вон, она и сейчас в них.

На девочке действительно были надеты маленькие красные башмачки из грубой кожи, но по-видимому, достаточно теплые.

Николь неожиданно подняла глаза и посмотрела Эро в лицо, как будто могла его видеть. Протянула к нему руку и, сев на корточки, он пожал ее маленькую худую ладошку.
- Спасибо вам, добрый гражданин, - проговорила девочка. - Я так часто вспоминаю вас. Храни вас Бог.
- Ну, ну, - засмеялся Эро, погладив ее по белокурым волосам. - Я рад, что чем-то тебе помог.
- Ну ладно, - он поднялся, отряхнув рукава. - Я пойду. Удачного вам дня и берегите ее, - обратился он к старику, кивнув на Николь.

Старик кивнул и еще долго смотрел ему вслед.

***

Дверь открыла Розетт, и по ее бледному лицу и тревожному выражению глаз, Эро де Сешель понял, что что-то произошло.
- Что-то случилось? - быстро спросил он, закрывая за собой дверь.
- Гражданин Катюсс... -промолвила Розетт. - Он... он арестован.

Из комнаты вышла Адель, такая же бледная. Увидев Эро, она подбежала к нему и обняла.
- Эро, ты вернулся, - выдохнула молодая женщина. - А я... я так беспокоилась, что и тебя... Жака арестовали два часа назад.

Эро провел ладонью по лицу.

Пройдя по коридору, он открыл дверь кабинета.
- Они что-нибудь искали? - спросил он.
- Да, - Адель кивнула. - Опять рылись в бумагах, книгах. Правда, не раскидали все так сильно, как в прошлый раз. Да и Розетт тут уже прибрала.

Молодая женщина поднесла руки к груди, словно что-то мешало ей дышать. Эро обнял ее и прижал к себе.
- Бедный Жак, - прошептала Адель.
Эро молчал, чувствуя, как сильно колотится ее сердце. Также тревожно билось и его собственное. И он ощущал глухую пульсацию крови в висках.
- Неужели Жака арестовали из-за меня... - тихо сказал он. - Хотя... сейчас вообще хватают каждого второго.
- Нет, - Адель всхлипнула, подняв на Эро обжигающие черные глаза. - Когда показали ордер на арест, сказали, что арестовывают его, как бывшего эмигранта. Жак ведь раньше жил в Германии и...
- Что за бред! - не удержавшись, воскликнул обычно всегда спокойный и сдержанный Эро. - Да, Катюсс какое-то время жил в Германии. Но как переводчик и по поручению республики. Это была его работа.
- Тем не менее... - опять всхлипнула Адель. - Они объяснили причину его ареста именно так.
- В какую тюрьму его отвезли? - спросил Эро.
- Сказали, что в тюрьму "Люксембург"
- Что ж, хорошо, что хоть это известно, - Эро провел рукой по темным волнистым волосам любимой. - Адель, я сейчас пойду туда и попробую увидеться с Жаком. А ты будь осторожна. Если будут звонить, не открывай. Пусть думают, что никого нет дома. Ты поняла меня, любимая?
- Да, - Адель порывисто обняла его. - Но Эро... зачем тебе идти туда? Не ходи, это очень опасно!
- Сейчас опасно все, - Эро нежно провел рукой по ее щеке. - Но я должен туда пойти. Возможно, получится объяснить, что все это недоразумение. Какой из Катюсса эмигрант... это бред.

Он повернулся к двери, на ходу застегивая камзол.
- Эро! - воскликнула Адель и, обернувшись, он увидел в ее черных глазах слезы. - Умоляю тебя, будь осторожен.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/23/74