ЯReflexus -джен, мистика-

Автор: Yuu_Sangre (http://ficbook.net/authors/Yuu_Sangre)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Мистика, Детектив, Психология, Даркфик, Ужасы, POV

Размер: Миди, 25 страниц
Кол-во частей: 8
Статус: закончен

Описание:
 Она начала сниться мне, и я, признаться, потеряла голову от восторга. Теперь я должна узнать, кто Она, до следующего полнолуния, иначе… иначе есть вероятность, что я могу умереть.

Публикация на других ресурсах:
 С указанием авторства и ссылкой на эту страницу.

Примечания автора:
 reflexus (лат.) - отражение

 весьма банальная история про Обычную Девушку, к которой ВНЕЗАПНО прикопались злые призраки :с писано исключительно ради того, чтобы "попробовать" себя хотя бы близко к джену хд


1. Знакомство.
 Холодно, темно и холодно. Вечер укрывает землю своим черным шелковым платком, как если бы мы были стайкой попугаев в резной клетке.
 Мир сужается до размеров огоньков над моей головой. Загорелись первые окна вечерних домов, где за стеклом - своя жизнь, каждый человек, что живет не так, как я.
 Фонарные столбы кажутся современными ветряными мельницами: с ними так и хочется затеять борьбу.
 Где мое копье и верный конь, оруженосец?
 Да и того нет...

 Я спешу домой, сама не зная, зачем. Там пусто, одиноко и очень спокойно, в моей маленькой душной квартирке. Душной, это потому что сейчас лето, и прохлада если и достигает маленькие тенистые дворы, то в накаленные полуденным солнцем комнаты поднимается весь дневной пар и смог. Пусто - потому что там никого не будет, кроме меня. Благодать, как тут не вздохнуть с тоскою?..

 Но до моего дома еще пара песен, и тихо, приятно тихо кругом, как если бы кто-то выдернул шнур от наушников из мирового процессора. Звучит, конечно, смешно, но...

 Мой двор, как всегда, наполнен доверху странными старушками в разноцветных платках, детишками, портящими имущество собственных родителей так же легко, как и государственное (а также нервы соседей), неприятного вида подростками с банками разнообразных напитков в руках и томными разговорами до полуночи, кошками, собаками с их владельцами, гуляющими с малышней мамашами, в общем...
 Странно только, что мой подъезд, кажется, пуст, хотя обычно скамейка около всегда забита до отказа.

 Лишь подойдя поближе и уже вытащив из сумки ключ - я всегда делаю это на ходу, - замечаю, что железная дверь в подъезд с "надежным" домофоном и прочими прибамбасами открыта, желтый свет лампы в коридоре просачивается сквозь щель. В двери стоит маленький мальчик, и я слышу, как кто-то другой у соседнего подъезда, несомненно не старше его, просит у родителей, выглядывающих с балкона, "еще одну минутку". Верно, ждет друзей или даже братьев или сестер, решила было я.
 Темень уже на дворе, меня в такое время никогда не оставляли одну на улице, о чем эти мамаши думают?.. И время то такое, теоретически неспокойное. Да и что в темноте то во дворе делать, падать в песок или разбиваться на качелях?..

 Знакомые ступеньки, и мальчишка в дверях вдруг галантно отходит, распахивая передо мною двери.

 - Спасибо, - улыбаюсь я, спеша пройти; мальчик, чье лицо плохо различимо в тьме сумерек, против которых этот ужасный желтый свет самых дешевых лампочек "для подъезда" (в духе "а чего, и такие сойдут") никак не помогает, вдруг неожиданно четко и громко выдает:

 - Пожалуйста!

 Если честно, не ожидала я такой вежливости от сегодняшних малолеток, хоть и вижу их во дворе каждый день, ни один ни разу даже не поздоровался, а тут...
 Может, я его ненароком знаю?..
 Хотя, с чего это.

 Не останавливаясь, хихикаю собственным мыслям на ходу; огибая поворот в конце коридора, оборачиваюсь, чтобы посмотреть, стоит ли там этот пацан; он смотрит мне вслед, не закрывая двери.


 ***




 В эту же ночь я впервые увидела Ее.
 Девушка, смотрящая в зеркало на свое отражение.
 Это было ужасно – нет, не в отражении было дело, отражение было прелестным; но было что-то такое, что по прошествии времени дало мне право назвать этот сон одним из немногочисленных своих кошмаров.

 Мне нечасто снятся сны. Чаще всего, я просто засыпаю – а потом просыпаюсь. Я не помню, что я вижу во сне, да и вижу ли вовсе, но я не люблю смотреть сны.
 Хорошие сны встречаются очень редко, большинство же – банальное нечто без смысла и цели, да и после снов чувствуешь себя так, будто не спал вовсе.
 Провалиться в манящую черную пустоту – вот что я люблю. Или привыкла видеть, ведь ничего кроме у меня обычно не бывает. И я люблю это ощущение, я люблю свое "мозговое молчание".
 И все же, в эту ночь я видела сон.
 И во сне была Она.

 Выпив стакан воды "на дорожку" и почистив зубы, я, как обычно, направилась в спальню, не забыв проверить все окна: они должны быть открыты, иначе будет очень неприятно проснуться в горячем поту, как на раскаленных углях в собственной постели.
 Как обычно, я легла, и еще некоторое время смотрела на полную луну в своем окне. Полнолуния всегда мешали мне спать, ведь яркий лунный свет словно специально освещает именно мою кровать, в безлунные ночи равномерная темнота нравится мне больше.
 Лик луны, как всегда, казался чьим-то расплывчатым, призрачным лицом… Особенно когда глаза слипаются, и двоится в глазах… Особенно, если ты уже не понимаешь, кто ты и откуда – ты просто спишь и видишь Сон.

 У моих ног, у противоположной стены, стояло зеркало. Большое, в красивой литой рамке, оно будто упрашивало меня заглянуть в него. Ничего вокруг, казалось, не изменилось: та же луна на синем небосводе, подо мной – мягкая постель, и мне казалось, что я и не сплю вовсе; я и не заметила, что комната выглядит по-другому, не так, как выглядит моя, и что даже одежда на мне другая; что волосы, распущенные перед сном, спускаются по спине и плечам вовсе не темными волнами, как обычно, а пронзительно белыми, сухими, и длиной они намного длиннее моих скудных "локонов".
 Приподнявшись, я оказалась в положении, в котором смогла увидеть себя в странном зеркале перед собою: но, как ни странно, я видела в нем себя. Только вот чувства, с которыми я сидела и смотрела, не отрываясь на предательское стекло, их невозможно описать словами.
 К рассвету рот девушки, застывшей в зеркальном отражении против меня, распахнулся в немом крике, и я… проснулась.


 Долго я не могла выкинуть Ее из головы. Я привыкла представлять ее неким Божеством, чем-то, что является искаженным моим отражением в бесконечных глубинах моего утомленного разума. Меньше надо было книжки читать, да раньше ложиться.
 И все-таки…

 Девушка потрясла меня. Приснившийся мне человек не был похож на меня ничем, кроме лица: это будто была я, только с другим цветом волос и настораживающими повадками. Ну кто ночами напролет сидит, уставившись в зеркало, а?

 Причем так смотрит…
 Если бы я не знала, что это – просто один из моих снов, которые всегда пугают своей нелогичностью и бессмысленностью, то я бы сказала, что это было что-то очень личное.
 Эта девушка, неотрывно глядящая в глаза самой себя, будто…

 А нет, пустое. Зачем забивать себе этим голову?
 Я, верно, совсем с ума сошла.
 Больше она меня не побеспокоит – решила я, но она, верно, думала иначе.
 С тех пор каждое полнолуние я вижу Ее лицо.

 ***


2. Восхищение.
 Забыв про все дела, я мчусь прочь по улицам, медленно теряющим свои краски в сумраке города. Ночь наступает нежданно.
 Я больше никогда не видела мальчика, открывшего передо мною дверь, и никогда больше не заговаривала с ним. После я спросила у соседского ребенка, шестилетнего дауна с лихой манерой ездить по лужам на велосипеде, обливая прохожих грязной водой, не знает ли он мальчика в зеленом костюмчике, который гулял во дворе в тот вечер. Парень ответил, что не знает таких, хоть ему и все знакомы. Я не могу понять, врет или нет, но конфету отдаю.
 Не хочу знать, что ее ждет.

 Видите ли, сегодня полнолуние. Я всегда точно узнаю об этом из журналов для цветоводов. Каждое полнолуние для меня словно свидание с самой собой.

 Она всегда разная. То она спит, просыпаясь ради меня, то танцует в лунном свете, распустив белые волосы, то целует свое отражение, преклонив перед зеркалом у стены угловатые колени.
 Отражение всегда одинаково. Таких глаз я не встречала ни у кого.

 Почему она смотрит в себя с такой тоской, и кто она? Почему я вижу ее во снах, и – самое главное – почему она это я?!

 Как маленький ребенок в ожидании чуда в ночь на первое января, с разбегу бухаюсь в постель и в предвкушении закрываю глаза.

 Может быть, это бред, но то, что я чувствую, будучи Ею, не заменит ничто. Таких ярких эмоций я не испытывала никогда в жизни, и вряд ли смогу испытать. Я не знаю, почему ее сердце разрывается от тоски, но единственное, что я могу – наслаждаться, пока есть возможность.
 Пока… пока есть…

 Молния, тонкая белая стрела мелькнула за окном.
 Пахнет ночью.
 Она стоит в лунном свете, и сама будто лунная и светящаяся, белые волосы лучами отражают белый лунный лик в проекцию зеркала.
 Подняв тонкие кисти, девушка медленно раскачивается на худеньких ножках. Не так уж и много времени прошло, а она уже завладела всем моим существом, и я с радостью танцую вместе с ней, как если бы ею не являлась.

 Вдруг, словно услышав что-то, как хищник, почуявший соперника, Она ревниво оборачивается; в лицо ей глядит отражение, удивительно точное, на серебряной зеркальной глади.

 Словно смущенная, она поднимает руку к губам, сжимая ими пальцы в задумчивой меланхолии. Решившись, она делает неуверенный шаг, и становится еще ближе к коварному зеркалу.

 Девушка в нем строит Ей глазки, пухлые губки касаются тоненьких пальчиков…
 В исступлении припав к зеркалу, Она отчаянно целует, целует ответившую тем же девушку по ту сторону тонкого стекла, не закрывая глаза, прижимаясь, расставленные пятерни прижав к холодному предмету интерьера.

 Я заметила, что окна у Нее не пластиковые, как у меня, а обыкновенные, старые и деревянные, с облупившейся местами краской и покосившимися рамами.
 Стены бледно-фиолетового цвета оставляли в душе неприятное ощущение грусти, одним своим видом эти обои могли вогнать в депрессию.
 Поцелуй остается безответным, а руки человека в зазеркалье коснуться невозможно. Отстранившись слегка, Она смотрит, как всегда, неотрывно и безоглядно, смотрит в глаза полуночному страху.

 Миг, еще миг – или час?.. – и из прекрасных глаз катятся слезы. Отражение тоже плачет, и Она тщетно пытается стереть с его лица непослушные капли – зеркало все так же невозмутимо отражает реальность в своих немых глубинах.

 Лицо в зеркале расплывается, потому что взгляд застилает проклятая слабость, и Она пару раз вяло моргает, не желая пропускать ни секунды наедине с собственным ликом напротив. Не припустить ни пикселя, в длинных ресницах застряли капельки, словно роса на лепестках роз. Как красиво…


 ***


 - Как дела?..

 - А? Что?.. – я вскакиваю от неожиданности.

 - Хватит спать, ты чем по ночам занимаешься? – на меня смотрит моя лучшая подруга, раскрыв от любопытства еще шире, чем обычно, густо накрашенные глаза.

 Я знаю, о чем она подумала.

 - …Неужели у нашей затворницы появился ухажер?! Уи-и-и, поздравляю! – Она уж было вскочила, чтобы обрадовать новостью всех, кому не посчастливилось сесть рядом с нашим столиком в этом летнем кафе, одним из последних работающих еще в этом году.

 Осень пришла неожиданно, распустившись поздним цветком на теле моего скучного мира. Только одно может разнообразить хоть как то серую действительность – Сны, в которых была Она.

 И действительно, чем это я занимаюсь?!
 Я должна думать совсем не о том. Кроме того, после этих снов я вовсе не чувствовала себя выспавшейся, и это мешало жить…
 Хорошо хоть, что повторялись они только раз в месяц – иначе пришлось бы тяжко в «обычной жизни»: на работе, с друзьями…

 - Эй! Я к тебе обращаюсь! – требовательно хлопнула маленьким кулачком по пластику стола «моя маленькая подружка».
 И почему мы с ней вообще общаемся?..

 Мы такие разные, она – и я, я – и она. Она еще со школы была звездой и всеобщей любимицей, а меня людям приходится и встречать, и провожать по уму. Она этим никого не обременяла, и потому большая половина знакомого с ней человечества считали ее милой и глупой одновременно; и одних это умиляло до такой степени, что кроме нее они уж больше никого не замечали. Конечно, касалось это обычно мужчин: уж с чем-чем, а с мужчинами у нее проблем не было; но все же она казалась доброй и милой (пусть и глупой), а посему и в «просто друзьях» у нее было записано чуть ли не полвселенной. Уверена, узнай о ее существовании марсиане, и они бы не постыдились сходить с ней в кино.

 Рассеянно слушая ее болтовню, я мешаю соломинкой коктейль в своем стакане.
 До следующей встречи с Ней еще целый месяц...
3. Октябрь.
 Октябрь – мой любимый месяц года. В октябре мир становится золотым.

 Лучи солнца видимы, они похожи на грани прозрачных кристаллов, повисших в прохладе воздуха.

 Много чего в моей жизни происходило именно осенью. Даже не знаю, как это объяснить – возможно, объяснения не существует. Именно осень, каждый год, становится новым стимулом жить.

 Нет, для смерти у меня нет причин. У меня вообще нет причин, ни для чего. Но так – обычно, а сейчас – осень.

 Деревья, усталые, сонные, от рассеянности роняют свои золотые листья на землю, будто намекая: на, бери.
 Люди никогда не дают ничего просто так. А деревья дают. Почему? Неужели у них есть какие-то скрытые мотивы для этого? А может, это их коварный древесный план, захватить мир, который всем им обязан?..

 Сегодня мне удалось вырваться домой пораньше, теперь весь этот вечер – мой. Солнце еще не село, закат убийственно красив.

 Дома я не смогла долго ждать, и легла спать очень рано, хоть у меня и были опасения, что Она может не появиться, если я нарушу установленные правила.


 ***


 Лунный свет разбудил меня, серебром он режет усталые от напряжения глаза.

 Только… один раз…
 Дай мне… посмотреть… прошу тебя…

 Я – Она – сижу на корточках в ногах у своего отражения в большом зеркале, лаская пальцами золоченую раму. За эти месяцы Она – Я - изменилась, будто иссохла, лицо уже не так свежо, пальцы похожи на руки покойника.

 В голове мелькают сотни картинок – какая из них истинна?..

 …прекрасная девушка в цветочном венке кружится в незамысловатом танце в лучах заходящего солнца…

 …дикая пляска в ночном полутьме: две тени, не тела, сплелись в одну сущность, не задвигая шторы…

 …дрожащие руки роняют алую розу в мерзлую землю…

 «Сколько это будет продолжаться? Проще умереть».

 Что? Это не мои мысли! Выпустите меня, это всего лишь сон!
 Что будет, если я не смогу очнуться? Что, если я останусь в этом теле с безумным взглядом навеки, прикованная к зеркалу у не моих ног?!

 Уже в последнем, так часто, будто по сценарию, повторяющемся раз за разом, беззвучном крике, я вдруг понимаю - четко, ибо первый рассветный луч касается не моей головы: это вовсе не цвет волос, это седина.

 Я поняла, что кричу, проснувшись, вскочив с мятых подушек, чтобы сесть в постели – совсем как Она тогда, в первую ночь, - только когда уже мой будильник звенит любимую мелодию, знаменуя этим начало нового дня.


 ***



 Это. Какой-то. Бред.

 Как хорошо, действительно чудесно, что эта ночь выпала на выходные.
 Я бы не смогла в таком состоянии куда-либо идти.

 Нет, нет-нет-нет-нет-нет. Не может такого быть.
 Что все это значит?!

 Я была так напугана, что выронила чайник, и умудрилась заправить постель лежавшей на тумбе у кровати свежевыстиранной шторой.

 Это бред, бред.

 Странный сон, повторяющийся из месяца в месяц в строго установленный день и даже час, странные обстоятельства, в тот день, когда я впервые увидела его, странная девушка – я - не я, странные мысли, все странное, непонятное, запутанное!..

 Почему она снится мне? Почему я вижу ее? Почему именно Она?
 Что с ней случилось?..

 Почему она так печальна, почему плачет и кричит, почему смотрит в зеркало, почему у нее седые волосы, почему с каждым сном она будто приближается к гибели?..

 И самое главное – кто Она?..

 Целый день я не могла найти себе места, а после, почти без сил, уснула – но сон обещавший благословенную темноту и покой, оказался на редкость ярким и безобразным.

 Вокруг меня танцевали на тоненьких ножках маленькие зеркала без отражений, пустые и насмешливо искрящиеся бликами света.
 Зазеркалье было серебряным и размытым, как в дешевых телешоу, волнами растекаясь по воображаемым «границам».

 Я слышала тихое пение и веселый смех – будто переливы колокольчиков, но где-то вдали. Приятная невесомость сна охватила меня, но потом что-то вдруг стало меняться: я будто тяжелела, зеркальца-феи завертелись с сумасшедшей быстротой, радостно хихикая, и их пустые круглые глазницы уставились на меня в своем черном безумии (я не видела этого, но знала точно – они следят). Начиная падать, я поняла, что не достигну дна никогда, ведь у зеркал нет конца или края, и самое страшное, что мне грозит – это удариться о раму и очнутся, но… я понимала, что отражение коснуться рамы не может, а значит… значит…
 Холодное падение продолжалось, я падала лицом вниз, и встречный ветер разметал мои волосы.Через какое-то время я обратила внимание на то, что они белеют от корней, будто ветер по частичке сносит с них краску. Это вгоняло меня в такой ужас, что я, закрыв уши руками, закричала и… проснулась.
 Было три часа ночи.
 Больше я не спала.
4. Блики.
 - Мам, а ты не знаешь, кто жил здесь до меня, в этой квартире, а? Ну да, ну да, вы с папой, а до этого?

 Сейчас много мистики. В телевизионных передачах, в социальных сетях, в книгах, даже в списке объявлений в еженедельных газетах. Услуги ведуний, гадалок, прорицателей… Рассказы о странных происшествиях и совпадениях в судьбах людей, дети индиго, призраки, запечатленные на камеры.

 Все это уже кажется обыденным.

 И самым распространенным вариантом развития и причины разных мистических событий, по мнению большинства, являются квартиры. Вспомните все эти фильмы-ужастики: семья переехала в новый дом, а потом все умерли в один день, как и договаривались, давая любовные клятвы.

 При просмотре подобного рода кино я всегда являюсь тем самым «недовольным», который гневно восклицает, наблюдая суету на экране, что-нибудь вроде «не иди туда, дура, там же маньяк, неужели не ясно!» или «я бы никогда не пошла одна в темный лес, кишащий инопланетянами, так что не ной, что ты теперь мертва». Вследствии этого я примерно знаю, что мне надо делать. Во-первых, я должна разузнать о причине моих беспокойств поподробнее, а во-вторых, нужна винтовка.

 Топор, еще от деда остался, валялся на балконе, серебряный нож из подаренного бабушкой набора – в кухонном шкафу.

 Я должна узнать, кто Она, до следующего полнолуния, иначе… иначе, есть вероятность, что я даже могу умереть.

 Я взяла отпуск. Вот так просто. Мне задолжали, да и не было в этом ничего странного – в желании отдохнуть. Коллеги в последнее время подмечали во мне усталость и апатию, и шеф, добрейшей души человек, не спорил и не возражал, только пожелал приятных каникул.
 Вряд ли они будут такими уж приятными.

 Мне кажется, что я во власти дьявола, или чего-то еще такого, что неподвластно мне. Вселился злой дух? Приведение ищет способы пробраться в мир живых, и ему попалась я? Что это?

 Телефон шумит, наверное, это из-за того, что у родителей стоит очень старый аппарат, который они не выбросили после смерти папиного отца по неизвестной мне причине.

 Мама говорит, что не знает ничего о моей квартире. Неудивительно, впрочем, на что я вообще надеялась?..

 Положив трубку, сижу, свернувшись калачиком, в уютном мягоньком кресле. День клонится ко сну, но солнце еще и не думает скрываться за горизонтом.

 Вдруг вздрагиваю, как от удара; я очень напугана. Где-то в квартире что-то упало, кажется – во всяком случае, шум был такой…

 Вспомнились собственные слова: «Куда идешь, дура, если там опасность, зачем?» - приходится сделать глубокий вдох и взять в руки бутылку с водой со стола.
 Это ветер, резкий осенний ветер, несмотря на достаточно теплую осень, раскрыл неплотно захлопнутое окно, а оно, в свою очередь, столкнуло с подоконника вазу с цветами – красные розы, подарок провожавших меня «на моря» друзей, теперь лежали на полу в водных разводах, вперемешку с осколками дорогого хрусталя…


 ***


 Во сне я вижу много разных видений.


 У девушки, танцующей в лунном свете, длинные белые волосы, и безумно радостная улыбка освещает ее лицо. Движения изящны и резки: я знаю это, потому что вижу ее в отражении.

 Я – это Она.



 Кто-то спит на незастеленной кровати перед огромным зеркалом, сиреневые стены множатся в нем, рождая чудовищные формы.

 Смятые простыни и неровное дыхание.

 Это я сплю на жарких подушках, не в силах остановить биение своего сердца, непроизвольно сокращаются мышцы и нервные импульсы, я ощущаю их, ходят по телу мурашками на бледной коже.

 Я – это Она.



 Дрожат прижатые к глазам пальцы. Не видеть бы их!

 Лицо, что напротив, прекрасное лицо, заплакано, искажено болью и ненавистью.

 Я не могу плакать, раз от этого плачет и Она!

 Я должна танцевать, ведь Она так красива, когда танцует: я вижу это в зеркале.

 Я вижу… Я вижу это…
 Я вижу тебя.

 Я – это Ты.



 Слабые кулачки бьют в отчаянии твердое, невозмутимо твердое стекло.
 Золотые витки волшебных цветов, листьев, вовсе не желают крошиться под цепкими пальчиками. Зато ногти, живые и потому уязвимые, кажется, сейчас сойдут, обнажив мясо.

 Коленям неуютно на холодном полу, но так надо. Зацелованное зеркало кажется сейчас хоть немного небезразличным. Девушка по ту сторону улыбается, и можно уже не обращать внимания на истощенный вид и круги под испуганно распахнутыми глазами.

 Ты – это Я.
5. Терпение.
 Когда я проснулась, я поклялась себе купить снотворное, чтобы не видеть этого больше.

 Теперь единение с нею не просто «пугало», щекоча нервы, теперь она казалась созданием, пришедшим в мир моих снов, чтобы утащить меня с собой в мой же ад.

 Раньше она никогда не «приходила» в ночи, отличные от полнолуний, ни до, ни после них, но сейчас она, видимо, поняла, что я собираюсь действовать.
 Или же я просто слишком много думаю о ней.

 Меня разбудил настойчивый звон дверного звонка. Кто-то очень сильно, очевидно, желал меня увидеть.
 Надеясь, что это не счета, я босыми ногами шлепаю, еще ничего толком не соображая, к двери.
 Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я обнаружила около нее того самого мальчика, которого я встретила в своего первое безумное полнолуние с Нею.

 Не успела я ничего сказать, как мальчик начал сам:

 - Выбирай, розу или что? – хитро прищурился он.

 Самое странное, что я, хоть убей, не могла после вспомнить ни цвет его глаз, ни общие черты лица - только выражение, живое и обаятельное.

 - А что значит «что»? – удивленно спросила я, мне начали надоедать его шутки.

 - Ничего. Просто все. Или розу. – Он заложил руки за спину, приподнявшись на носочках.

 Мне начинало казаться, что он – обычный мальчишка, который решил поиздеваться над взрослой тетей, поэтому я зло ответила:

 - Ничего мне не нужно, а если даришь розу, дари и не вопрошай! – и захлопнула дверь.

 Я не знаю, почему так разозлилась, вышла из себя, это было странно для меня.

 Однако, как этот малыш дотянулся до моего дверного звонка?..



 ***




 Слишком много кофе и слишком мало желания что-либо делать.
 На меня накатила странная апатия: вот стол, стул, кресло, картина в рамке на стене, а я, я где?
 Мне потихоньку начинает казаться, что я – только во сне.

 Я вспоминаю проведенные с нею, в ней, ночи.
 Мягкий свет полной луны.
 Моя – не моя спальня.
 Распахнутые шторы.
 Прекрасное отражение.
 Зеркало в тяжелой рамке.
 Стены цветы первой сирени.
 Белые волосы, плащом обволакивающие хрупкую фигуру.
 Слезы в усталых глазах по ту сторону холодного стекла…

 Я чувствую, что связана с ней. Не зря с самого первого дня я так привязалась к этой девушке. Сначала я думала, что она – это я, но теперь я в этом очень сомневаюсь.
 И все-таки…

 Иногда свет за окном бывает слишком белым, слишком ярким, как если бы наступила очень снежная зима, и белизна мира режет глаз.
 А иногда он, свет, золотой.
 Бывает и никакой. Прозрачный. Серый даже. Небо, затянутое в корсет сизых туч. Никакое. Грустно.

 Так прошло несколько дней.
 Я знаю, что я не выдержу следующей встречи. В глубине души я уже знаю, как се будет.

 Разобьюсь ли я птичкой в клетке о поверхность огромного зеркала? Может быть, осколок вонзится в мое сердце, и не только во сне, но и наяву?
 А что, если я умру, выцарапав себе глаза или прокусив собственные запястья? Наверное, это больно – медленная смерть, как впасть в спячку на вечность…

 Или она придушит меня, до последнего глядя в глаза своему полумертвому отражению?
 Я так и вижу – тощие руки причудливым воротником на тонкой шее, выпученные, страшные глаза, красные, с жуткими черными кругами, будто ослепшие…
 С нашей первой встречи она очень переменилась. Она была так красива, когда я впервые увидела ее… Или не впервые? Может быть, я уже знала ее прежде?
 Может быть, ее не существует, а просто схожу с ума?!

 Признайтесь, хотя бы раз в жизни все мы всерьез полагали, что рехнулись. Спятили. Лишились рассудка.
 Но это не тот случай. Я осознавала, что делаю (или чего не делаю), я жила – спала, ела, ходила кругами по дому, глядела в окно, открывала и снова закрывала книги, не в силах собраться с мыслями, снова ходила, не считая шаги; я была, я чувствовала, я помнила, но все это было мимо меня, как бы не со мною.

 Я ставила чайник, и уже в следующий миг – по моему мнению – осознавала, что вслушиваюсь в завывания специального свистка, всхлипывающего, противно звонкого.
 Я ела, а потом мне казалось, что я снова голодна, хотя не прошло и получаса, причем так сильно, будто пролетели сутки.
 Не знаю, что на меня нашло. Может быть, защитные механизмы постарались.
 Я знала, что не доживу до утра следующего полнолуния, и потому не понимала, не желала знать, что оно приближается.

 В конце-концов, мне было все равно.
 Мне даже стало интересно: что это, и почему это происходит со мной?

 Я понимаю: персонажи легенд, сказок, бестселлеров – герои, избранные судьбою, спасители человеческих жизней, именно они и никто больше, и т.д. и т.п.

 Но я? Я – всего лишь я, опомнись, странное отражение моего бессонного сна!
 К чему – меня?
 Почему – со мной?
 Не правда, не может этого быть.
 Я – просто я, и я сижу на диване, уткнувшись носом в колени, и понимаю, что трясусь, но от холода или от страха?
 Это было сильнее меня, как инстинкт животных, предупреждающий их об опасности.
 Казалось бы чего тут такого – просто сон, не делай из мухи слона.
 Но нет – я знала, что это не муха. А если и муха, то только цеце.

 Я понимала очень четко, так, как если бы этого действительно зависела моя жизнь: мне нужно что-нибудь предпринять, хоть что-нибудь, ну пожалуйста!..

 И я просто встала, и направилась в спальню.
 Там был чулан.
6. Тайны.
 В этом доме раньше жили мои родители. Потом они переехали в квартиру побольше, в ту, в которой живут сейчас, а это место некоторое время пустовало. Кажется, они даже начали сдавать комнаты – ну, маленькие дети, сами понимаете, деньги никогда не будут лишними, - но потом случилась какая-то история, и квартиру пришлось закрыть. До тех пор, пока в нее не переехала я.

 Но чулан как был, так и оставался нашим чуланом. Здесь мы с сестрой прятались от брата, когда играли в прятки, здесь я впервые застукала его, целующимся с девушкой: дело было на одном детском празднике, и им тогда было от силы лет двенадцать.
 Когда родители уехали, они закрыли его на замок.
 Здесь наши старые фотоальбомы, ненужные теперь вещи, коробка с игрушками, которые жалко было отдавать родственникам, поломанный велосипед висит у потолка.

 Я всегда знала, что наши родители не могли иметь детей. Однако, мне и в голову не приходило, не в пример многим другим приемным детям, чьи истории частенько показывают с экранов, искать свою «настоящую» родню. Я – здесь, я выросла здесь, здесь – мой дом и моя семья. Наверное, это потому, что я знала об этом с самого начала – для меня не было ни шока, ни потрясения.
 И я никогда не спрашивала у мамы или у папы, откуда они взяли меня.
 Мне всегда казалось это слишком.. грязным, что ли. Как если бы настоящие дети своих родителей спрашивали детали своего появления на свет. Все это не имело значения: детский ли это был дом, или я просто подкидыш, не важно – главное, что мы нашли друг друга. Я очень благодарна родителям за то, что я – пусть и не родилась но все же – в этой семье, с ними.

 Я знаю, что я – старшая. Что сестренку взяли, чтобы она составляла мне компанию: я часто плакала, и мне явно не хватало общения. Потом, уже позже, появился братик. Я помню, как родители оформляли на него документы, как его впервые привели в наш дом…
 Это не сильно отличается от настоящего рождения в моих глазах. Не знаю, может, я сумасшедшая?..

 В любом случае, я почему-то решила, что найду здесь ответ. Именно здесь, среди старых журналов по вязке и банок для солений. Здесь хранились старые мамины дневники.

 Однажды я уже видела их – мельком, конечно. Поняв, что читаю, я тут же захлопнула блокнот.
 Мне тогда – я была в подростковом возрасте, по-моему – казалось просто ужасным прочитать там что-нибудь про ее отношения с отцом.
 Или, еще хуже, с кем-нибудь другим.

 Как-никак, я, как девушка, знаю, что именно дневнику прекрасный пол доверяет все свои девичьи секреты.
 Брр, до сих пор противно думать, что там могло быть написано.

 Но сейчас мне не нужны мамины «секретики», мне нужен ответ.

 Мне нужна тайна.


 ***


 «18 марта.

 Дорогой дневник.

 Сегодня произошло столько необычных, непонятных мне событий, что я даже не знаю, с чего мне начать.

 Скажу только одно: у меня теперь есть дочка. Прелестная девочка. Мы еще не дали ей имя, хоть и, кажется, придется – внешне ей никак не меньше двенадцати лет, может и больше. Но она ничего не помнит, только плачет, день за днем…

 Мы как раз выезжали из города, когда заметили ее на обочине. Она казалась очень испуганной и уставшей, и мы не могли бросить ее на улице ночью. Такая хрупенькая, в беленьком платьишке.
 Когда спросили, как она, ответила, что не знает, когда спросили, откуда, сказала, что не помнит.
 Но к тому времени я уже успела напоить ее шоколадом, посидеть около нее, пока она спит: я полюбила ее.
 Не могу сказать, что меня не мучают сомнения. А вдруг ее сейчас ищут? Вдруг ее родители с ума сходят сейчас?
 Но мы внимательно просматривали все новости, газеты – ничего. Пусто. Будто она из ниоткуда.
 Или она никому не нужна.

 На том мы и порешили. Я пишу в страшной спешке: мы с мужем идем оформлять на нее документы, через его знакомых в нужных инстанциях.
 Я очень надеюсь, что ей у нас будет не намного хуже, чем там, откуда она пришла.
 И еще, мне кажется, что она послана нам судьбою».



 «20 марта.

 Дорогой дневник.

 Крошка совсем ничего не говорит о себе, ничего не помнит. Но мы обнаружили на ее теле какой-то ушиб – возможно, ее избивали и она убежала. Я не знаю, что и думать. Она ничего не помнит о себе, но изъясняется очень внятно и понятно. Наверное, она из хорошей семьи…

 Правда, на нее очень часто нападает странная апатия. Она кажется очень грустной, но, когда спрашиваешь ее, скучает ли она по маме, она машет головой – мол, нет.

 Мы называем ее ангелочком, но имя, думаю, будет ей необходимо, когда наконец то мы сможем назвать ее своей и когда документы будут готовы к подаче. Придется что-нибудь придумать. Я думаю про…»


 Дальше было указано мое имя. Мое.

 Они нашли меня на обочине. Меня. Мама и папа. И утаили?!
 Бред.
 Я совсем запуталась.

 Не может такого быть.

 Сколько еще страшных секретов таится вокруг меня?

 Как отражения в зеркалах…
7. Переход.
 Выходит, что я – не просто приемный ребенок, я - найденыш, причем не просто найденыш, а найденыш утаенный?..

 Сидя на полу перед раскрытыми коробками в маленьком тесном чулане, я не знала, что мне теперь делать, после стольких открытий.

 И я ни на йоту не приблизилась к разгадке тайны отражения в моих странных снах.

 ***

 До меня дошло быстро. Пару часов по пыльным дорогам, пара часов уговоров и разговоров с местными жителями – и вот уже я нахожусь в архивах города N, в котором, следуя свидетельству моего фальшивого (или фальшивого моего свидетельства?..) рождения, родилась я. «Родилась».
 Где я родилась на самом деле?..

 Пыль, стеллажи, заполненные кипами бумаг и коробками с вещами. Словно один большой чулан.
 Видимо, в цифровой вариант всю эту макулатуру переводить не стали, оно и понятно – кому что-то может понадобиться здесь?..

 Я так у стала, что еле перебирала будто деревянными пальцами страницы, но энергия так и бурлила во мне.

 У меня было также стойкое ощущение, что от этого зависит не только вся моя жизнь. Словно от этого зависит… зависит что-то гораздо более важное. Что-то важнее меня.

 «Городские новости», месяц, дата, год…

 На обложке – сцены страшного крушения.
 Авария. Невероятная авария на автомобильной дороге.
 Но вот что странно… на фотографии, подписанной как «Семья погибшей не может прийти в себя», я! Я, а меня держит за руку старушка в черном платье.
 Это «я» рыдает так, будто у нее забрали сердце.

 Я!..


 ***

 Я уже несколько часов смотрю на фотокарточку, не отрывая взгляда.
 На ней – мое лицо, мое тело и волосы.
 Только тогда мне было… примерно 12.
 Девочка на фотографии Девочка на фотографии морщит лоб. У нее очень странный взгляд – потеря, ужасная потеря отражается в этих детских глазах.

 Больше в газете не было ничего. Ни имени, ни даже пола погибшего. Зато фото семьи было сделано ну очень натурально. Я нашла и дату, когда был произведен снимок. Если верить маминым дневникам, я в это время уже жила с ними…

 Наверное, сидя я с книжкой в руках и читая этот скучный рассказ, в спокойствии собственного дома, я бы сразу сопоставила все факты и поняла, разгадала бы загадку.
 Но тогда у меня абсолютно не было сил. И будто что-то, какая-то преграда в голове не давала мне собраться с мыслями.
 Я понимала, но осознать понятое не могла.

 Сон сковал меня, как лед сковывает водную гладь к зиме.

 Но мне ничего не приснилось – только блаженная тьма.


 ***



 Когда я проснулась, мне было почти все ясно. Я будто ожила, но из-за предыдущей смерти мне было трудно дышать и двигаться. Это было очень странно, но странные, опасные сны, сны с девушкой-мною в них, на многое открыли мне глаза.

 Мне было хорошо и спокойно.
 Я села за стол, подумав, загрузила компьютер.

 Он показывал сегодняшнюю дату. Сегодня ночью будет новая встреча, все, как по расписанию. Целый месяц прошел?..
 Да, Месяц прошел. Время новой луны.

 Я не двигалась, пока не настали сумерки, только печатала.
 Клацание клавиатурных клавиш напомнили мне отчего то уроки игры на фортепиано, организованные мне в детстве мамой. Они начались, когда мне близилось 13. Теперь я знаю, для чего – она надеялась, что искусство отвлечет меня.
 Но я бросила это дело через долгие мучительные три года.
 Однако, новые «муки» сменили в моем мозгу предыдущую, и я и вправду забыла. Наверное, перестала плакать, стала «самой собой». Но это не так, я не была самой собой уже долгие, долгие годы. С того самого дня.
 А она вернула мне меня.
 Я вспомнила все. Я помню.

 Как же это хорошо – знать, кто ты на самом деле. Знать о себе если не все, то самое главное.
 Я люблю тебя.

 Сейчас я допечатаю этот текст, приложу к нему еще один документ и встану с кресла в этих холодных сумерках.

 Я поднимусь с места, встану и пойду туда, наверх, на крышу. Там начинает свое царственное шествие эта невероятная серебристая луна, почти такая же, что принадлежала Ей в моих сумасшедших снах. И тем не менее, какими бы сумасшедшими не были эти сны, они – самые правильные, единственно верные. Пусть они – бред, но и моя реальность – бред не меньший.

 А потом я…
8. Жизнь.
 Документ 1. Формат Jpeg. Файл поврежден. Загрузка приостановлена на 48%.

 «Журнал «Мир психиатрии», выпуск от хх.хх.хххх
 Сканировано хх.хх.хххх

 Здравствуйте, дорогие наши читатели.
 В нашу редакцию пришло одно любопытнейшее письмо, которое мы всей командой решили незамедлительно напечатать в ближайшем выпуске «МП». Эту историю в захватывающем стиле Агаты Кристи поведает нам (клякса) , психиатр с огромным стажем, работник широко известной клиники «Святое сердце», одной из ведущих лечебниц нашей страны. Если бы все врачи относились к своим пациентом с такой теплотой, возможно, случаев излечения было бы гораздо больше.

 «Мне хотелось бы рассказать вам про особенный, необыкновенный – и в то же время абсолютно банальный случай, один из многих из историй болезней моих пациентов. За все годы моей практики, у меня не было пациента, которого я бы жалела и которому желала бы помочь сильнее, однако, ее спасение было не в моей власти. Многие врачи-психиатры – атеисты, да это и не удивительно, когда так часто видишь покинутых господом, лишенных последней надежды грешного человечества – разума. Но я к ним не отношусь. Можете считать меня просто старой глупой женщиной, не лишенной некоторых предрассудков своего времени. Мне все равно. Я никогда не забуду девушку, чей смысл жизни состоял в другом человеке, и, потеряв его, она потеряла и себя навсегда.
 Я опущу имена в данном повествовании. Сообщу только инициалы: С. и В. Вы можете считать их истинными или вымышленными мною для удобства чтения этого текста, а можете вообще это не читать. Эта статья не о достижениях в области психиатрии, не о клинических исследованиях, эта статья не о достижениях в области медицины. Мне так и не удалось вылечить ее. Думаю, это было бы бесполезно. Никто не может ей помочь.
 Я назову ее С., и скажу, что она – молодая невинная девушка, не пожившая толком, ничего не узнавшая, не жившая почти. Я являлась ее лечащим врачом на протяжении нескольких лет, но никаких результатов, кроме поддержания ее жизни, мы не достигли. Сейчас я вышла на заслуженный отдых, но все еще интересуюсь иногда состоянием моей бывшей подопечной. Диагноз ее: острая шизофрения, депрессия и ярко выраженные суицидальные наклонности.
 Но началось все не с этого.
 Началось все с того, что они были близнецами: С. и В. Родители, плача, говорили мне, что они были неразлучны, показывали старые детские фотографии, и нельзя было не улыбнуться, взглянув в эти лица на карточках.
 Когда им было по тринадцать лет, В. попала в аварию. К слову, это был один из тех немногих дней, когда сестры были не вместе. Я часто слышала впоследствии, как С. шептала сама себе по ночам: «Это я виновата, я покинула ее. Если бы я была рядом, мы бы умерли вдвоем, мы бы не разлучались».
 Надежды на то, что В. Выжила, не было. Я помню, это событие освещали в газетах и новостях. Но что в них толку? Нашли обгоревшую сумочку В. И, водитель также не выжил. Ужасная потеря для всех, но С…
 Ей будто что-то не давало покоя. Она изменилась. И следа не осталось от жизнерадостной, любящей С. Она постоянно плакала, говорила всякую чушь и устраивала истерики. Более того, от горя она совершенно поседела и не могла спать. Родители держали ее взаперти в бывшей комнате сестренок, и это было большой ошибкой. Но – странное дело – С. Немного успокаивалась, когда видела себя в зеркале. Чтобы хоть как-то унять слезы дочери, родители купили огромное зеркало и поставили его в комнате. Кроме зеркала, кровати и окна, там не было ничего абсолютно – ведь она могла пораниться, случись с ней припадок.
 Выносить ситуацию за пределы дома родители не хотели. Сначала потеряли одну дочь – после потерять и другую? Нет, они решительно ничего не предпринимали, надеясь, что все «пройдет само». Думаю, окажи мы ей своевременную помощь, может быть, это могло бы что-нибудь изменить – но теперь уже слишком, слишком поздно.
 С. Никогда не расстается с этим зеркалом. Когда мы пробовали отнять его силой, случился настоящий буйный срыв, забирали без ее ведома – и успокоить ее какими-либо другими средствами не удавалось. Слезки так и лились ручьем по молоденькому личику. Не могу представить себе, что творилось у нее в голове. То было абсолютное сумасшествие.
 Отражение, очевидно, создавало иллюзию, будто сестра-близнец все еще с нею, и иногда она относилась к своему отражению, как к живому; в общем, налицо все признаки шизофрении. После того, как С. Попыталась выгрызть вены на обоих своих руках, родителям пришлось принять медицинскую помощь: больше ждать было нельзя.
 Общаясь с ней, я поняла многое. Ей думалось, что ее сестра «не живая, не мертвая», поэтому то и желание покончить с собой «ради воссоединения» не приходило к ней слишком часто. Если сравнивать фотографии, сделанные еще до аварии, и сейчашнюю призрачную тень того, что осталось от сестер-близняшек, сложно найти сходства. Белые теперь волосы, впалые красные глаза, невероятная худоба. Она уже перешагнула порог своего совершеннолетия, но совсем не понимает этого. Она не признает прошедшие дни рождения с тех самых пор, ведь на них нет ее В. и двойного торта в форме двух соединенных кругов (цифры восемь, или знака бесконечности, если вам будет угодно). Наверное, она навсегда останется той тринадцатилетней девочкой, что держала сестренку за руку в бальном платье на школьном празднике, какой она остается в сердцах членов семьи…»


 ***


 «Входящее письмо.
 Кому: ***@***.com
 Отправитель: Клиника «Святое сердце» <***@***.com>
 Дата, время

 Здравствуйте.

 На ваш запрос пришло подтверждение: пациентка с таким именем и фамилией действительно содержалась в нашей лечебнице, но умерла несколько месяцев назад, {дата, совпадающая с днем первого сна}. Соболезнуем вашей утрате.

 С уважением, администрация клиники «Святое сердце». Чтобы получить подробную информацию, пройдите по ссылке на сайт.

 Это письмо было отправлено через почту рассылки, отвечать на него не нужно».

 ***

 Ты всегда была со мной. Ты никогда не покидала меня, а я?
 Что я такого сделала, что ты так любила меня? Что я такого сделала, чтобы жить без тебя, за что мне такая мука?
 Сестра моя, теперь я знаю, чьими молитвами была жива. Кто успокаивал меня светлыми мыслями по ночам, кто направлял меня, кто заботился обо мне на самом деле.
 Ты пришла ко мне? И после смерти, после освобождения, ты, не найдя меня в том мире, вернулась за мной? Я знаю. Спасибо тебе.

 Я ни о чем не жалею. Ну, разве что о годах, проведенных без тебя. То были годы тьмы.
 А теперь меня, стоящую на крыше элитной высотки, озаряет яркий свет, свет полнолуния.

 Ты приняла наши горести и печали за двоих. Ты подарила мне жизнь, пусть пустую, но призрачно реальную. Я знаю, я знаю тебя.

 Прости меня. Я ужасна. Мне нет прощения, но ты прости. Я посмела забыть тебя, но ты должна простить мне мою грешную слабость. Люди слепы.
 Я хочу, чтобы все это было не напрасно. Чтобы твоя смерть – настоящая, и моя – мнимая, были прожиты не зря.

 Я…
 Я смотрю вниз, на мокрый после дождя асфальт, что кажется таким далеким.

 Вот она, моя идеальная смерть. Именно об этом я всегда мечтала.
 Миг, хотя бы мгновение свободного полета, а после – то, что положено мне. После такого можно принять все, правда, родная?

 Самой страшной мне всегда казалась смерть под водой. Без воздуха, без жизни, без надежды, в неуемном страхе.
 Это лучше.
 Это как взлететь.

 Я словно смотрю со стороны: девушка с моим лицом заносит ногу над раскинувшейся под ней бездной, она наклоняется вперед, и…

 Луна, что передо мной, будто имеет лицо. Да, так и есть – у нее твои глаза, мои глаза, и она улыбается мне.
 Да, больше не нужно ждать. Я люблю тебя. Я иду к тебе.
 Из последних сил я протягиваю к ней руки, ноги подкашиваются. Как же я слаба.
 Вдох поглубже, шаг, и…

 Жуткий порыв ветра оттолкнул мое будто невесомое тело от края, втолкнув подальше от опасности.
 Я сижу у кирпичной стены, и плачу.

 - Почему? Почему нет?..

 Она улыбается, качая головой.
 Ее губы раскрываются; да, это все тот же прекрасный лик, снившийся мне в большом страшном зеркале в большом, страшном обмане.

 Ее губы раскрываются, она, наверное, начинает что-то говорить, и…

 - Время: 9:30. Время: 9:30. Вре…

 Наощупь выключаю проклятый будильник.

 Что?..
 Я сижу в своей постели – непроизвольно вскочила, просыпаясь.
 Солнце бьет через полузакрытые шторы.
 Напротив кровати – зеркало, большое зеркало в массивной раме, я купила его накануне, пытаясь заставить себя «обновить интерьер».

 Что же мне снилось?..
 Пора вставать.

 С тяжкими вздохами поднимаюсь, протираю глаза и ковыляю из комнаты.
 Странно, ноутбук включен. Как неэкономно.

 Звон. Телефон?..

 - Да…

 - Ты что, все еще спишь?! Вставай, подруга – я тебе такое расскажу!..

 Ставлю чайник, посмеиваясь, и направляюсь в ванную:

 - Ты сумасшедшая.

 В ответ – смех:

 - А сама то?..


 ____________________________________________________


 Примечания:
 Автор ничего не понимает в психиатрических терминах и прочем, у него к этому чисто гипотетический интерес, а потому он просит прощения у всех, кто в этом таки понимает.
 9:30 взято из уважения к песне с таким же названием, но сама песня никакого отношения к фику не имеет.
 Автор считал, что конец будет другим, но в процессе написания автора понесло. Мне очень жаль.
 Автор будет рад найти бету, потому что лично покамест автору лень править конкретно этот текст.
 Спасибо за внимание. Всегда сладких вам снов.