Человек с того света. Пролог

      
Пролог

   Пролог потому и пролог,
   что пролагает путь
    ко всему дальнейшему.

   Кажется ,он заигрался. Ветер взвыл ,  океан родил  бурю. Тяжелые тучи   вот уже нагоняют самолет и налетают друг на друга,  как черные торосы льда зря позабытого в этих местах.

   Миша Басин  гидрограф в обличии летчика первого класса только что пахал   Ледовитой океан. Ну, то есть теперь уже не очень ледовитый из-за глобального потепления. Гидросамолет как достойный плуг разрывал  водную пашню., но не для посева. Посев уже был. И всходы взошли буйно зеленые. Теперь флора и фауна глубин стремительно меняется и надо это нешуточное дело отслеживать.

    Самолет то приводнялся, то взлетал.   И было из-за чего.  Южные хищники дрались с местными  за право владения ну прямо как люди. Миша сыграл за местных, пару раз загарпунив  зарвавшихся. Кстати это не противоречило научным целям. Пусть кабинетные сидяги последят в живе и в животе  этих тварей.

   Увы, твари вскипели яростью и одна единорогая туша выпрыгнула невероятно высоко и пропорола его легкий самолетик в неладном месте. Миша успел оторваться от воды  и резко двинул вверх, чтобы спланировать к берегу едва видному на горизонте. А вот тут то в спину ударила буря .
 И  берег встретил хладнокровными зубами скал крайне северного Урала.  Взбешённый океан теперь обтекал Урал, затопляя тундровые низины. Миша предпочел катапультироваться и таки свалился в воду в полсотни метров носорожистых скал . Вряд ли он проплыл бы  к берегу даже столько. Яростная волна поминутно накрывает его с головой и завешивает лицо рванным парашютом. По лицу ледяная вода скользит, туманя  берег.  Низкое полярное солнце слепит глаза.  Руки ничем не прикрытые, уже плохо слушаются, не давая отцепиться от хламиды  шелка за спиной.

  На счастье он оказался на мели уже после пяти метров тупой борьбы с парашютом. Взрыв понес осколки самолета и в его сторону, но не донес. Куда ему против урагана. Неожиданно высокая волна вышвырнула   Мишу на берег. Парашют гонимый  страшным ветром обогнал его в полете и не дал шмякнуться на обломки бывших утесов.   Но все равно спутанное сознание  выбросилось из его мозга, едва тело коснулось земной тверди.
  Это уж потом  выяснилось, что упруго упакованное в мышцы тело не на совсем  рассталось со своим сознанием.  Миша открыл глаза и увидел низкое солнце уже у левого горизонта, где плескалось море накрывшее западносибирскую равнину.
 Душа летчика потянула его глянуть выше, где вроде бы должны были быть обломки самолета. Он потянул голову вверх. От этого ничтожного усилия боль побежала от головы к плечам и груди. Но он увидел
 самолет его загруженный приборами и добычей. Бедняга  так врезался в прибрежную скалу, что отворотил её вершины. Ну и сам превратился в  лепешку, нахлобученную на отломившуюся вершину.
 Буря, похоже,  устала. Взрывная сила рассеялась  Остался ветер.
Ветер, привычно дувший с холодного океана на прогретую землю, помог ему выбраться к подножью скал,   не отрываясь от парашюта.
 
   И тут произошло нечто невероятное. Миша легко поверил бы  что это  шоковая галлюцинация.  Из какой-то расщелины  вышла не молодая, но совершено голая женщина. Её полные груди весели как бурдюки и лицо слегка обросло излишком волос. А с головы спадали  путанные черные  лохмы  в целом мудрено  прикрывая  интимные места.

Миша сбросил, наконец-то, парашют и, преодолевая боль почти во всех мышцах, пошел навстречу женщине. Честно говоря, никакие мужские гормоны тут ничего не играли. Убогое желание  уюта пусть даже  местного значения.    Подадут может обед и постель . Вон в обмен на парашютный шелк явно нелишний для прикрытия  несоблазнительной наготы.  Тут ведь как в песне Высоцкого кругом пятьсот и без помощи местных он на базу не вернется. Даже при том , что лето.  То есть да   время, когда  еда растет под ногами.

   Яранга  или может изба наверно за скалой в затишке от ветра, надоедающего своим скучным упорством. А эта возможно вышла на ловлю свежих генов для её вымирающего народа  Странно конечно, что она неимоверно бледнолицая, хотя и не без монголоидности в глазах.  Что ж и такое нынче может быть. Как там пел Городницкий: « И вырастают под чужими именам посеянные нами семена».  Уж верно альбинос сеял в неё.
    За этими невнятными мыслями пришло нечто непонятное.  Миша почувствовал какое-то непривычное шевеление в мозгах. Сначала вроде как испугался, но потом решил терпеть и не  обращать  на это внимание.  Чего уж там? Ударяться не полезно. Да и возраст за тридцать не способствует новым приключениям. Додуматься он ни до чего не успел. Сознание опять покинуло голову и тело полетело в яви на землю, а в нави  в неведомые миры.