Толстый и тонкий

                Классика не стареет (плагиат).

На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один  толстый, другой тонкий.  Толстый только что сытно пообедал в ресторане, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Вип – персона  как – никак. Пахло от него французским коньяком и свежестью. Росточка он был среднего, но его холодный взгляд из  под прищуренных ресниц и уверенная, твердая походка выдавали человека, привыкшего  повелевать независимо от среды обитания.

  Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком и приплюснутым носиком – его жена. На руках она держала маленькую собачонку, мопсика, в завитушках и бантиках.  Такие же завитушки и бантики были на седеющей голове спутницы - это впечатляло.

- Порфирий! – воскликнул толстый, увидев тонкого. – Ты ли это ? Голубчик мой, сколько зим, сколько лет !

- Батюшки! – изумился тонкий. – Миша! Однокашник  ! Откуда ты взялся ?

Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были просто ошеломлены.

- Милый мой, – начал тонкий после лобызания, – вот не ожидал ! Вот сюрприз ! Ну, да погляди же на меня хорошенько ! Такой же красавец, как и в курсантские годы, вот только поседел слегка. А так все тот же весельчак и щеголь  Ах ты, господи ! Ну, что же ты ?  Богат ?  Женат ? Слушок был, бандитствовал в лихие девяностые… Я вновь женат, как видишь… Это вот  моя жена, Луиза, экономист с высшим образованием.  Без работы, да и зачем она при таком –то муже. А это радость наша, мопс, три килограмма весом, три года от роду, но писает, как взрослый, где попало….

Жена кивнула головой, мопс  взвизгнул и обмочился.

- Однокашник мой, - продолжал тонкий, обращаясь к жене. – Ушел с морей в бизнес. Стать капитаном не удалось, а  выпускались вместе.

- Ну, как живешь , друг ? – спросил толстый, восторженно глядя на друга. -  Капитанишь  где ? Весь мир обошел ? Дети как ? Сын у тебя , по - моему, а то и впрямь уж дед ?

- Служу, милый мой. – начал тонкий. – Из пароходства  пришлось уйти, развалилось все. Не пью лет пять. Печень беспокоит. На берегу таксомоторил, пока работу по контракту не нашел. Танкер у них, и я там капитан.  На линии стою, туда - сюда, опять туда. Квартирка – гнездышко. Жена и дочь.  А сын…, что сын ?! Нет времени на все. Цели я своей достиг. На пенсии, но в море все хожу. Ну , а ты как ? Так и остался во «вторых» ? А ?

- Нет, милый мой, поднимай повыше, -  сказал толстый. – Я на пенсию полковником ушел. У нас , в госбезопасности , пенсия ранняя. А слухам ты не верь. В девяностые ОПГ я разрабатывал. Помнишь, что в порту творилось ? О твоей безопасности беспокоился.   Ты ведь по нашему ведомству осведомителем проходил.

Тонкий вдруг побледнел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой ; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился…   Его чемодан , узлы и картонки съежились, поморщились … Длинный подбородок жены стал еще длиннее…

- Я, я …. , так ты все знаешь….

- Ну, полно ! – поморщился толстый. – Тебя никто ведь не неволил, да и платили хорошо. Да и когда это было ? Или ты и сейчас подрабатываешь ?

- Помилуй… Что ты…. -  захихикал тонкий, еще более съеживаясь. – Это вот жена моя, Луиза, лютеранка, некоторым образом даже экономист.

Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что………….. и далее по тексту.

Как видите, дорогой читатель, классика не стареет. Меняются эпохи, быт, одежда и т.д. , но суть человеческая остается прежней.