История музыкальная. Лечебная

Дом давно уже так не содрогался от криков. Соседи возмущенно переглядывались, но сунуться никто не смел. Боялись. А может и уважали. Ведь за стенами их жил не кто-нибудь, а великий человек.
- Ты абсолютно безответственный! Только о работе и думаешь! А дети? Ничего, что они растут без отца?
- Я зарабатываю им на хлеб…
- Кому нужен хлеб такой ценой?! 
- Да они будут ровняться на меня! Мужчина должен быть кормильцем…
- Это я в нашем доме кормилица. Только и знаю, что приготовь да убери, помой, и снова… А я тоже жить хочу, понимаешь? Тоже хочу чем-то интересоваться.
- Кто тебе мешает?
- Ты! Ты мне мешаешь! - сказав это, Марта осеклась, но было уже поздно. Он резко повернулся и громко хлопнул дверью. Соседи мигом спрятались кто в окна, кто в проемы, кто просто отвернулся, боясь встретиться с  Константином глазами. 
Он скоро выбежал на улицу, как вдруг на секунду замер, понимая, что не все беды уже осуществились.
- Костя! – бежала к нему на встречу пожилая женщина. – Костя, Марта дома? А то я вам пирожков напекла, с капустой, творогом… Ты когда вернешься?
Он просто отодвинул ее в сторону и прошел мимо. Костя очень любил свою тещу, но в такие минуты гнева и даже ненависти посчитал правильным сдержать  потоки слов, дабы не сделать еще хуже.
Ускоряя шаг с каждой минутой, в его висках так и звучало: «Это ты мне мешаешь! Ты!». И так больно эти слова отдавались в сердце. Они щемили. Стискали, впивались в самое святое и драгоценное.  Послышался раскатистый гром и спустя доли секунд хлынул дождь. «Отлично!» - подумал Костя. И пустился бежать. До работы оставалось всего два квартала, а до начала – меньше пяти минут.
Слегка поправив пиджак, проверив  наличие носового платка в кармашке, он сделал глубокий вдох и  первый шаг. Сцена была залита теплым светом, что казалось костюм, который нужно бы хорошенечко выжать, высох за считанные секунды. С каждым последующим шагом в душе Кости воцарялось спокойствие. Его уже ждали. Он виновато посмотрел на своих со-товарищей и обратился к залу.
- Прошу прощения за задержку, - сказал он не дрогнувшим бархатистым голосом. Дождь застал нас врасплох. Именно поэтому мы хотим посвятить первую композицию   столь ярой стихии и Вашей отваге.  Бенджамен Бриттен. Квартет соль-минор в 4 частях. Оркестровая версия.
Только что, нам известный злым, Костя предстал совсем другим человеком. Он почтительно поклонился и стал к поглощающему темному залу спиной. Публика не злилась и не негодовала. Просто ждала. Он плавно поднял руки и словно из воздуха начал пробуждать мелодию. Магическим образом она звучала, сперва, в одном конце сцены, затем в другом, потом вместе. Она переливалась, как молодой ручеек, что резвиться на склонах зеленых полей. Насыщалась, становилась всеобъемлющей и снова утихала.
По правде говоря, большая редкость встретить нежного мужчину. Прошу простить за резкий переход, но Вы тоже сейчас поймете к чему я. С музыкой нельзя быть грубым. И Костины руки отвечали всем музыкальным требованиям.  Они были столь грациозны и бережны, заботливы и в тоже время могущественны, ведь удерживать поток разных тональностей десятком инструментов не так уж и просто, что казалось совсем невозможным представить его бесчувственным и безответственным. Он один отвечал за слаженность сотни музыкантов и  вокалистов хора. Он один был виноват в случае провала или неудачи. Но Костя не умел делать свою работу плохо. Он любил музыку. Любил в ней быть и играл, словно в последний раз.
Музыка была его любимой женщиной. И он нашел ее в лице своей супруги. Она обладала нежным голосом, и впервые, была ему не подвластна. Марта как мелодия, была непредсказуема, и легко увлекала за собой в прелести витиеватых пиццикат и сабаранд.  Музыка всегда отвечала ему взаимностью, но позволяла  прикасаться  лишь изредка.  Сегодня он ощущал ее.  Каждой клеточкой, всей душой,  словно спокойствие пробиралось в закаулки его сознания.
«А ведь она права!» - вдруг послышался голос скрипки альт. Костя повернулся в ее сторону несколько испугано. Показалось.
«Люби ее как раньше! Люби ее, как нас!» - подхватили скрипку виолончели.
«Где она? Что с ней?» - затрещали тревожные цимбалы.
«Посмотри, она пришла или нет?». «Обернись!» …
 Костя, закрыв глаза, пытался удержать их крики. Музыка оборвалась, превратившись в слова, которые давили его мысли. Каждый инструмент просил, умолял, а Костя с каждым новым всплеском все более отчаянно бился в конвульсиях своих внутренних драм.   
«Стоп!» - подал он дирижерский жест, трудно дыша. Открыл глаза и увидел растерянных музыкантов.
- С Вами все хорошо? Вы бледны? – быстро спросила первая скрипка.
Костя не ответил. Все еще шатаясь и хватая воздух ртом, он повернулся к залу лицом. Быстро пробежался глазами  и нашел то самое место, которое всегда оставлял для нее, но там сидела совершенно другая женщина, совсем не похожая на Марту. Не пришла.  Он было уже сдался, как вдруг увидел темный силуэт немного правее. Она стояла с проходе, потому что свободных мест не оказалось. Опоздала. Да и не хотела идти. Но она не могла не прийти на его концерт, потому что больше всего на свете любила его музыку. Его в музыке. Вот уже 12 лет, и каждый раз  как первый. Каждый раз слезы, восторг, умиление… Спокойствие.
- Прости… - прошептал он, плача.
- Люблю тебя, мой Хороший!  - кивнула ему Марта. – А теперь играй. Зритель ждет.
- Где дети? – продолжал он беззвучный диалог.
- Кушают мамины пирожки…
- Люблю тебя!
(и дальше громко на весь зал!)
Дамы и Господа! Сегодня, как и всегда, в зале моя любимая жена. Она прелестно поет, и поэтому, я хочу пригласить ее на сцену. Для Вас, Ария Ночной Царицы. Моцарт.