Жизнь и приключения Вари Коклюшкиной. Продолж. 3

                Глава 19. Ужас!

               Варя едет домой. Смотрит в окно и думает: «А чего это я так сегодня припозднилась, а?» Действительно, за окном уже сумерки. Не успеешь оглянуться, как наступит ночь.
               Ей становится как-то неуютно, неспокойно. Скорее бы уж домой добраться что ли. А добраться должна скоренько, потому как в такси едет. Да, вот так вот. Не все нам черненькими да убогонькими быть, в троллейбусах -автобусах толкаться. Но почему-то не радует Варю поездка в такси. Лучше бы в автобусе ехать, честное слово. А почему не радует? Не понятно. Такси сносное, довольно чистое и не в конец раздолбанное. Мотор работает ровно, не чихает. Водитель... а вот водитель как раз внушает Варе что-то тревожное. Не внушает доверия. Чем? Варя пытается в этом разобраться. Со спины смотреть – обычный дядька средних лет средней комплекции. Рубашечка в клеточку, рукава по локоть закатаны, волосы подстрижены довольно аккуратно, на макушке лысинка. Руль держит уверенно. Руки, правда, в наколках. Сидел что ли? Хотя, сейчас тату даже школьницы носят. Модно. Варя бы под расстрелом тату не позволила себе сделать. Хотя... под расстрелом все же позволила бы, а потом, после того как опасность расстрела миновала, срочно побежала бы тату сводить, что б и следа не осталось.
                Итак, с водилой что-то явно не то. Варя в свою интуицию верит. Что не то? Внешность обычная, стандартная. Ведет машину уверенно, аккуратно, не нарушает. Не пристает с разговорами, не делает ничего предосудительного и подозрительного. И все же... Все же. Ах, зря она села в это такси. Надо было в автобусе ехать домой. И привычнее, и дешевле, и безопаснее. Ее тревога все нарастает. В конце концов Варя не выдержала и сказала, стараясь говорить спокойно и уверенно: «Вы меня здесь, пожалуй, высадите. Сколько я вам должна?»
                Водитель молчит. Он словно не слышал ни Вариной просьбы, ни Вариного вопроса. Глухой что ли? Это вряд ли. Глухим, как и слепым, водительские права не выдадут. Как же глухой услышит свисток полицейского? Может, просто задумался?
                - Товарищ водитель! – почти кричит Варя в спину впереди, - Высадите меня здесь!
                Водитель продолжает молчать, прибавляет скорость. И только сейчас до Вари доходит, что по этой дороге они не доедут до ее дома. Машина мчит на окраину города, вот уже и высотных домов не видно, а только старые двухэтажные дома с удобствами на улице.
                - Эй! – кричит Варя изо всех сил, - Эй!!! Немедленно остановитесь! Слышите меня?! – Она колотит кулаками в невозмутимую спину.
                Мобильник! Да где же он? Варя судорожно шарит в сумочке в поисках телефона и тут с ужасом вспоминает, что оставила его на работе, поставила на зарядку и забыла. Что же делать?! Хоть бы какой пост ГИБДД появился! Но никаких постов нет. Ничего уже нет и никого. Дома совсем закончились, впереди пустынная дорога. И лес.
                Варя вдруг ловит в зеркальце заднего обозрения взгляд водителя и содрогается – это взгляд не человеческий, звериный, с красным отблеском. «Маньяк! Вампир! Оборотень!»
                Машина на полной скорости соскакивает на обочину и несется по кочкам в сторону. Лес! Черный в густых сумерках лес! И между черных деревьев мелькает силуэт зловеще-темного дома с черными глазницами окон, к которому мчится такси. «В черном-черном лесу стоит черный-черный дом!»
                - А-А-А-А-А-А-А!!! – дико визжит Варя, задыхаясь от ужаса. И... просыпается вся в холодном поту. Сердце, ставшее огромным, во всю грудь, бешено бьется птицей.
                - Ты чего? – буднично спрашивает лежащий рядом муж, - Сон, что ли, приснился?
                Варя все никак не может поверить, что то был всего лишь сон. Гулко грохочет сердце, страх все не отпускает ее, заполняет холодом и тоскою.
                - Такой ужас приснился... - говорит она дрожащим голосом.
                - Спи уже, - говорит Валентин, поправляя на ней одеяло. И эта маленькая забота трогает Варю до глубины души, так, что она готова разрыдаться. Она утыкается в теплое плечо мужа и, наконец, начинает понемногу успокаиваться, время от времени еще вздрагивая и передергивая плечами.
               Муж уже спит. Варя шепчет: «Чур меня, чур. Уходи, дурной сон. Прочь!». Потом вспоминает, что сегодняшняя ночь – со вторника на среду, то есть сон пустой, никчемный, ничего не значащий, и это ее успокаивает окончательно. Она уже улыбается в темноте, даже тихонько хихикает. Ну надо же, какая чушь приснилась. Настоящая страшилка. Хичкок отдыхает. Но в такси на всякий случай Варя в ближайшее время ни за что не сядет. Даже под расстрелом!
               Поправляет осторожно одеяло на муже и счастливая засыпает спокойным мирным сном.


                Глава 20. Варины размышления о красоте.

               В отдел входит Ирка Васильева, несет стопку входящей корреспонденции из канцелярии. Попутно  громогласно сообщает всем: «Видала сейчас новую директорскую секретаршу. Так себе. Ни рожи, ни кожи. Только что молоденькая. Против Наташки – амеба, инфузория-туфелька». Наташка – секретарша директора. Прошлым летом вышла замуж, этим летом вышла в декрет. Наташа и впрямь девушка видная, эффектная, натуральная блондинка (как сама говорит) с огромными голубыми глазами.
               Варя пытается представить себе новую секретаршу по Иркиному описанию. Выходит нечто ужасное. Через несколько минут входит Иван Иваныч – начальник военного представительства на их заводе, полковник сорока пяти лет, жизнерадостный мужчина в расцвете сил и лет, большой любитель поговорить. Он является главным информатором заводских новостей в их отделе.
                - С сегодняшнего дня у директора новая секретарша, - доверительно сообщает Варе, - Только что имел удовольствие ее лицезреть. Прелесть что такое! Как говорится все при ней. Природа не поскупилась. Фигурка изумительная. Ножки от ушей, и какие ножки! Черты лица идеальны. Зубки - жемчуг, губки – лепестки роз, глазки – слов нет описать. Короче – красотка неописуемая. Эх, мне бы лет двадцать скинуть...
               Варя задумывается. Вот как так получается, что один и тот же человек одному видится уродом, а другому идеально красивым? И вообще, что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота или огонь, мерцающий в сосуде?            
             Конечно, красота понятие относительное. Что немцу красиво, то русскому уродство, и наоборот. В разные времена эталоны человеческой красоты были совершенно разными, часто противоречащими друг другу. Красивыми считались то утонченные хрупкие барышни аристократического вида, то пышнотелые грудастые тети по типу «кровь с молоком». Варя читала, что когда-то на Руси девушки чернили зубы и оттягивали мочки ушей, чтобы считаться красивыми. В древнем Китае  красивыми считались маленькие, хрупкие китаяночки с мраморными личиками и очень маленькой, просто крошечной ступней, для чего с раннего детства ножки девочкам туго перевязывали или одевали на ступни специальные деревянные колодки, чтобы они не росли. Ступни получались крошечными, как культяпки, с искривленными пальцами. Китаяночки с белыми от толстого слоя белил лицами семенили малюсенькими шажочками в узеньких длинных одеяниях своими лилипутскими ножками, и это был верхом красоты и совершенства. Во времена благородных рыцарей красивыми считались дамочки бледного болезненного рахитичного типа, небольшого росточка, с узкими губками, маленькими грудями и выпирающими животиками, для чего на эту часть тела под платье специально подкладывали небольшую подушечку. Вот если переместить в наше время чернозубую длинноухую крестьянку, набеленную китаянку-недомерку с ножками-культяпками или пузатую рахитичную подругу рыцаря – какими уродками оказались бы они здесь, эти недавние красотки. Хотя, если наоборот – отправить в древний Китай или в Русь семнадцатого века местную мисс красоты – худющую дылду метр восемьдесят пять, вот бы над ней там потешались. Выставили бы несчастную в кунсткамеру или показывали бы ее за деньги на базарах, как образчик уродства и нелепости. Сейчас в моде высоченные блондинки с бюстом не менее третьего размера, тонкой талией и длиннющими ногами. Как сказал Иван Иваныч – ноги от ушей. Варя представляет себе колобок на ходулях и ей становится не по себе. Как может нравиться такое уродство? В Варином представлении красиво то, что гармонично, естественно. И все органы, члены и части тела должны быть пропорциональны друг другу. А у людей все время меняются эталоны красоты в зависимости от времени и его требований. А в моде сейчас длинноногие, потому, должно быть, что время такое стремительное, быстрое, везде надо успеть. Наверное, скоро войдут в моду длиннорукие, потому как жизнь такова, что нужно быть загребущим и хватким. Длиннорукие  как неандертальцы девушки  - страшноватое зрелище с Вариной точки зрения, но ведь в моде сейчас такой кошмар, как силиконовые губищи и силиконовые грудищи размером со средний арбуз. А вообще, человеческая красота – это не пропорции тела, не цвет глаз или волос. Красота – это огонь, мерцающий в сосуде. Душа – вот что должно быть красиво. А еще точнее так:  красота – это огонь, мерцающий в прекрасном сосуде. Как говорил Антон Павлович: все должно быть прекрасно - и тело, и душа.
                - Коклюшкина, мечтать будем или работать? – строго вопрошает проходящий мимо начальник.
                - Работать, - делает выбор Варя. Хотя, если честно, ей гораздо больше хотелось бы сейчас помечтать. Вернее, пофилософствовать о красоте, которая, как известно, есть страшная сила и которая спасет мир.


                Глава 21. Горит свеча...

                - Варя, это ты?! – возглас был то ли вопрошающим, то ли утверждающим. Варя подняла глаза, и они встретились с черными глазами напротив, горящими восторгом радости.
                - Фаик! – восклицает Варя, - Господи, Фаик! Сколько лет, сколько зим! Вот так встреча!
                ...Они сидят в небольшом ресторанчике. В зале полумрак, на каждом столике в подсвечнике горит свеча, что создает атмосферу уюта, интима. Варя вспоминает как в детстве, когда вдруг во всем доме отключали свет, мама зажигала свечу, и было так таинственно все вокруг и загадочно. Напротив нее лицо Фаика. Оно словно излучает мягкий свет, может это отблеск свечи, или отблеск горящих черных глаз.
               - Боже мой, Фаик! – тихо смеется Варя, - Как давно мы не виделись! Как школу закончили, так и не встретились ни разу. Сколько дней утекло, как вода в реке.
               - Мы и не могли встретиться. Ведь я после школы сразу уехал. Помотало меня по жизни, всякое было, но больше тяжкого, чем хорошего. Не буду сейчас об этом. Потом осел на своей исторической родине, живу в Баку. Семья. Жена, два сына. Сейчас вроде все стабильно, все хорошо. Квартира хорошая, работа престижная, деньги есть. Но чего-то не хватает для счастья. И я даже знаю чего. Для счастья мне не хватает... счастья. А тут еще воспоминания молодости захлестнули, не дают покоя. Взял спонтанно  отпуск на два дня и приехал сюда. Я ведь здесь так и не был с семнадцати лет. Целый день бродил по городу, в школу нашу зашел. Все другое, чужое. Ничего не узнаю, такое разочарование. И вдруг тебя встретил. Даже глазам своим не поверил в первый момент. «Быть того не может, - думаю, - чтобы вот так вдруг раз – и встретить Варю». Как ты живешь?
              - Как живу? – Варя на минуту задумывается. А и правда, как она живет? – Обыкновенно я живу. Ничего особенного. Так и прожила здесь все эти годы. Университет закончила, замуж вышла. У меня тоже два сына. Работаю на заводе ведущим инженером. Дом, работа, дача, вечные заботы о хлебе насущном. Вот и вся моя жизнь. Совсем, совсем не так представлялось будущее, когда училась в школе. Думала, что впереди счастливая, интересная, наполненная удивительными событиями жизнь. Прекрасное далеко оказалось довольно жестоко. Ну да не буду об этом, а то совсем расстроюсь. Я очень-очень рада тебя видеть. ...Фаик, теперь уже можно сказать. Знаешь, а ведь я была в тебя тайно влюблена. Ты бы знал, сколько слез я выплакала по ночам в подушку из-за тебя. Когда услышала, что ты уехал, даже жить не хотелось. Такая тоска навалилась, хоть и не живи. Потом, конечно, все понемногу отболело, зарубцевалось. Но я тебя часто вспоминаю, тем дальше, тем чаще. Вспоминаю светло и грустно.
                Он закрывает лицо ладонями, а когда убирает руки, то Варя видит уставшее потухшее лицо.
                - Варя, Варя... Если бы я это знал. Ведь я тебя любил. Люблю и буду любить, пока мое сердце бьется. Ты – единственная любовь моей жизни. Как же так случилось?.. Ведь все могло быть совсем, совсем иначе...

                Горит свеча на столе. Двое сидят напротив друг друга. Двое чужих людей, встретившихся случайно на  мгновение, чтобы расстаться навсегда. Двое, предназначенных друг другу, но понявших это слишком поздно.