Не буди лихо... 34

Глава 34

     Большой холл Дворца культуры бурлил как в редкие дни приезда в город московских звезд эстрады. Звучала бравурная музыка, в полную силу работали две выносные торговые точки и буфет Дворца. Буфетчица тетя Света, знакомая всему городу, была строго-настрого предупреждена: не наливать в «одни руки» больше ста граммов коньяка, который производила сама же, используя самогон, закрашенный ореховой скорлупой. Скорлупа напрочь отбивала сивушный запах и окрашивала напиток в радикально коричневый цвет…

     В центре зала суетились кинодокументалисты местного телевидения и областной телерадиостудии.

     Все ожидали прибытия первых лиц города.

     Корч потягивал коньячок, прикупленный в буфете? и ожидал того же самого, ибо прибытие мэра означало и его выход на сцену.

     Мэр с супругой прибыл в сопровождении своего «боевого» зама – Славинского, который почему-то имел весьма подавленный вид.

     Едва завидев мэра, девица с микрофоном в руке бросилась к нему, расталкивая толпу. Вслед за ней пробирался оператор.

     - Что вы можете сказать о сегодняшних выборах? – залопотала журналистка, подсовывая микрофон под нос мэра.

     Корч, не спеша поднялся со стула, поправил женский парик на голове и, надвинув шляпу на очки,  пошел по направлению к кабинам для голосования.

     - Ну-у, во-первых, хочу отметить значительно возросшую активность электората, - солидно наморщив лоб, заговорил мэр. – Я уже созванивался со всеми городскими избирательными участками – везде электорат активно голосует. А этим они показывают свою возросшую политическую зрелость. Народ ведь понимает, что…

     - Граждане! – заорал Корч, выходя из кабины и размахивая пачкой бумаг, зажатых в руке. – Горожане! Вы посмотрите только, как нас дурят! Это же бюллетени! И все они проголосованы за Славинского! Смотрите! Я нашел их в кабине для голосования! Эти вот продажные шкуры, - Корч ткнул пачкой в сторону избирательной комиссии, - уже разложили в кабинах проголосованные бюллетени! Смотрите, люди!

     Корч широко размахнулся и швырнул бюллетени вверх, под потолок. Бумаги, кружась, медленно опускались вниз, и люди ловили их на лету…

     Оператор безуспешно пытался поймать объективом видеокамеры возмутителя спокойствия, но его оттерла толпа, а потом бедного журналиста и вовсе затолкали куда-то в угол, и он с трудом удержал в руках камеру.

     Мэр города стоял истуканом, открыв рот, и часто-часто моргая. Выбежавшие из подсобки на шум сотрудники милиции тщетно ждали от него хоть какой-нибудь команды, а сами они и понятия не имели, что должны делать в подобной ситуации.

     Проходящий мимо мэра человек интеллигентного вида – длинноволосый, с большими очками в роговой оправе на носу, в помятой шляпе и длинном, ниже колен плаще, толкнул его плечом.

     - Это тебе за прокурора Сивкова, мразь! – услышал мэр сквозь ватные пробки, плотно забившие его уши, но никак не отреагировал на услышанное.

     Человек быстро прошел к выходу, растворившись в толпе.

     Долоберидзе и Саидов вошли вслед за мэром и наблюдали представление, устроенное Корчем, от начала до конца. Увидев то, что сотворил «залетный», Долоберидзе плотоядно ухмыльнулся: теперь ничто не стояло на его пути к власти. Пусть даже он потерял почти все свои сбережения, ништяк! После этого дня все изменится!

     - Ну, ни хрена себе! – восторженно пролепетал Рустам. – Вот это номер!

     - А я тебе что говорил! – довольный Борис дождался, пока Корч поравняется с ним, и сунул тому в руку пакет с деньгами.

     - Ах, ты ж сука! – кричала какая-то старушка, изо всех своих тщедушных сил тыкая в лицо мэра бюллетенями. - Ах, ты ж сука! Это ты, бл*дь, значится, такой слуга народа?! Ворюга чертов!

     - Взять его! – наконец-то «проснулся» мэр. – Где эта сволочь?!

     Милиционеры вонзились в толпу, пытаясь разыскать мужчину в длинном плаще, но того и след простыл…

     Корч быстрым шагом вышел из Дворца культуры и нырнул за угол. За длинной пристройкой Школы детского творчества он снял плащ, парик, очки, шляпу и, сунув все это в пакет, спокойным шагом пошел к машине, оставленной ими в глухом переулке за два квартала до Дворца.

     Медяк курил на ступенях Дворца. Мимо него прошел Корч, едва заметно кивнув головой. Вскоре вышли и Долоберидзе с Саидовым.

     - Я не знаю… - начал было Долоберидзе.

     - Здесь около пятисот бюллетеней, - перебил его Медяк, передавая увесистый пакет. – Что с ними делать, ты знаешь сам.

     Круто развернувшись, он пошел по направлению к главной улице.

     В холле раздался какой-то грохот и, переглянувшись, Борис с Рустамом вернулись в здание. То, что они увидели, повергло их в шок. Разбушевавшийся «электорат» крушил столы, стулья, рвал в клочья документы. Менты безуспешно пытались растащить народ по углам. Мэр и Славинский куда-то исчезли…

     Выборы были сорваны окончательно и бесповоротно! 

     - Надо срочно «рвать когти» отсюда! – сказал Борис, дергая Рустама за рукав.

     И вовремя! Подвывая сиренами и мигая огнями проблесковых маяков, к дворцу мчались милицейские УАЗы…

     Долоберидзе молча пожал руку Саидову и пошел к своему «BMW».

     - Борис! – крикнул ему вслед Рустам. – Давай сегодня вечером у меня! Отметим победу!

     - Хорошо, генацвале! – ответил Борис. – Повод достойный!

     Мэр сидел в кабинете директора ДК, беспрестанно утирая вспотевший лоб. Перед ним навытяжку стоял начальник милиции.

     - Сколько собрали бюллетеней за Славинского? – спросил мэр.

     - Пятьдесят шесть штук! – отрапортовал главный милиционер города. – Но половина из них имеет неустранимые повреждения.

     - Нужно собрать все! – гаркнул мэр и закашлялся от напряжения. Он уже не соображал, что раскрывает менту свою тайну. – Их должно быть ровно семьсот штук! Найди мне все!

     - То есть, - осторожно начал начальник милиции, - вы хотите сказать, что бюллетеней за Славинского должно быть семьсот штук? Я вас правильно понял?

     - Ты меня…

     - Да заткнись же ты, идиот! – заорал молчавший до этого Славинский. – Ты что, не понимаешь, что сам себя в тюрьму пихаешь?! И меня тянешь за собой…

     - Извините, товарищи! – голос начальника милиции окреп. – Я понял, что «левых» бюллетеней, обеспечивающих гражданину Славинскому победу на выборах, вы запустили на участки семьсот штук. То есть, совершили должностной подлог? Вы слышали это, товарищи?

     Начальник милиции обернулся к директору ДК, его заместителю, свите мэра, людям, истуканами стоящим и сидящим в огромном директорском кабинете  Те дружно отвели глаза… Мэр был все еще мэром и немало мог крови попортить, пока покинет свое кресло.

     Дверь с треском распахнулась, и в кабинет вошел прокурор города. Видимо, он получил уже соответствующие указания, так как повел себя дерзко и решительно, чего никогда себе не позволял, памятуя, кому он обязан своей должностью.

     - Ну что, господа градоначальники, обосрались?! – прокурор сел на стул посреди кабинета. – Как могли «левые» бюллетени попасть в массы? А?! Если уж «марафетите» выборы, так хоть делайте это профессионально! А вы выбросили доказательства своего преступления в город! Предупреждаю: замолчать это уже не удастся! Слишком крутой резонанс пошел. Областное телевидение уже выдало в эфир сюжет с вашим позором, об этом знают теперь все! Я получил указание прокурора области немедленно возбудить уголовное дело и провести полное и объективное расследование. Вот так!

     - Ты же был в курсе этого дела с самого начала! – мэр вскочил с кресла. – Ты давал нам «бесценные» советы и обещал прикрыть аферу, в случае чего! Ты что, забыл, кто тебя допустил к кормушке?!

      - Так, полковник! – прокурор не имел намерений «разводить» сейчас не в меру разговорившегося мэра города. – Этих двоих ко мне на допрос! В наручниках!

     Он вышел, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.

     - Да с превеликим удовольствием! – сказал начальник милиции, который в душе ненавидел градоначальника, приблизившего к себе Осипяна, а его – полковника милиции державшего за мальчика для битья. – Встать!

     Славинский отвернулся к окну и вдруг… начал громко и заливисто хохотать, утирая брызнувшие градом слезы рукавом дорогого пиджака…

Продолжение следует -