Серый. Эпизод 4

Эпизод 4.
Капкан, побег или Одна сплошная головная боль.

День только начинался, когда шайка подростков, гордо именующих себя «грозой и ужасом Новорублевских подворотен», прогуливались по оному городу Новорублевску, своим зорким взглядом отыскивая новую жертву-простачка. Эти ребята не любили сильно марать руки, и поэтому выбирали тех, кто послабее. Как правило, стоило только прижать несчастного спиной к стене и помахать ножиком перед глазами, как глубокие карманы «братвы» стремительно наполнялись звонкими монетками. За неимением денег для откупа, жертве приходилось выступить в роли манекена для отрабатывания ударов.
Погода стояла на редкость хорошая – тепло и солнечно, и рабочий день обещал быть довольно удачным. Так считали все члены этой компании, за исключением одного новичка - он все время плелся где-то позади и ныл, заламывая пальцы:
 - Ой, чувствую я, будут у нас проблемы сегодня! Ой, не надо сегодня на работу выходить! Может, до завтра подождем, а?.. Отдохнем сегодня?..
Один из его «сотрудников» презрительно цыкнул, и прицельно сплюнул через широкую щель между передними зубами.
 - Прекрати ныть! Столько времени работаем – ни разу промахов не было, всегда с добычей приходили. И что, нам из-за тебя ничего не делать теперь?.. Эй, Коготь, - обратился он к предводителю шайки, - Зачем мы вообще взяли этого хлюпика?
 - Я не хлюпик, - нахмурился новичок, скрестив руки на груди.
Глава банды, молодой человек двадцати лет, в безрукавке и рваных брюках, носящий на шее шнурок с когтем какой-то хищной птицы, хмыкнул.
 - Ты не хлюпик, это верно, - ухмыльнулся он, окинув пристальным взором крепкую фигуру новичка, - Но твое нытье мне порядком надоело. За проступок получаешь кличку – Нытик.
Остальные члены банды дружно загоготали.
Парень-новичок обиженно скрипнул зубами. Раз главарь сказал, значит, теперь так и будет. Против него не попрешь.
 - Ну, потом не говорите, что я вас не предупреждал, - буркнул он себе под нос, покорно принимая данное ему обидное прозвище.
 - Коготь, глянь, - вдруг оживился один из шайки, ухватив главаря за локоть, - Вон, видишь, на ступеньках?..
Парень указал пальцем на мальчишку, сидящего на крыльце Главного Денежного Дома города. Тот по виду был не местный – горожане не станут таскать за собой здоровенную дорожную сумку. К тому же, юноша держал в руках тростниковую дудочку, довольно редкий музыкальный инструмент в этих краях.
 - Молодец, - похвалил Коготь своего сотрудника, растянув губы в лисьей улыбке, - Это как раз наш клиент. Так, ребятки, - главарь хлопнул в ладоши, - Операция «Дурачок».
Шайка тут же разделилась, смешиваясь с толпой.
Самый младший из них, мальчик восьми лет с невинными зелеными глазами, подошел к иногороднему пареньку и, напустив в голос жалобных ноток, прохныкал:
 - Дяденька, помогите…
Парень перестал разглядывать дудочку и поднял голову.
В первый миг подосланный мальчишка даже испугался – он еще ни разу не видел таких глаз: совсем темных, почти черных, зрачок еле заметен. Но дело есть дело. Мальчик сглотнул, пустил слезу и снова жалобно пролепетал:
- Дяденька, помогите… Я свою свистульку уронил, а она застряла между стенкой и железным баком. Сам я не вытащу. Поможете?.. – пацаненок, не дождавшись ответа, ухватил иногороднего за рукав и потащил в подворотню, на оговоренное заранее место. Узкий переулок резко заворачивает влево, а там – тупик. Идеальное место для ограбления.
В этом тупике их уже ждали.
К удивлению шайки, парень не попытался убежать, когда его почти вплотную прижали к стене, и даже не испугался. Окинув взглядом всю компанию в составе девяти юношей отнюдь не хилой комплекции, он вздохнул и произнес, понимающе покачав головой:
 - А, ясно… Грабить будете?
Этот спокойный тон несколько насторожил главаря. «Неужели он настолько силен, что не беспокоится за свою жизнь?..» - удивленно подумал Коготь, окидывая взглядом черноглазого. Нет, отпор парень дать не сможет, это ясно, как белый день.
 - Ну, - Коготь оперся плечом о стену, скрестил руки на груди и хмыкнул, - Будем.
 - Может, все-таки не надо?.. – шепнул Нытик, вцепившись в плечо Когтя, - Серьезно говорю. Не надо. Нам же хуже будет…
 - Отстань, - огрызнулся главарь, резким движением сбрасывая руку «сотрудника» с плеча.
 - Ну, грабьте, у меня все равно ничего нет, - юноша равнодушно пожал плечами и расстегнул пуговицы на сумке. Один из шайки заглянул внутрь.
 - Да… не разгуляешься. Пол краюхи хлеба и пара лепешек, - разочарованно протянул он, почесывая затылок.
 - И я про то же, - грустно подтвердил иногородний, - А дудочка вам ни к чему. Разве что по ночам под окнами свистеть, людей пугать.
Главаря такой исход не устроил. Он нахмурился, и резким отточенным движением вытащил нож из кармана безрукавки.
 - А это что? – Коготь угрюмо указал пальцем на ножны, висящие на поясе у юноши.
 - Это я отдать не могу, - категорично заявил тот, - Это подарок.
 - Слышь, музыкант, - цыкнул Коготь, поигрывая ножом, - Твое упрямство меня достало, - он коротко приказал остальным, - Ребята, взять его.
В этот момент он встретился взглядом с юношей, и на секунду – только на мгновение – по-настоящему ужаснулся. В будущем Коготь будет часто вспоминать эти глаза: черные, как враново крыло, бездонные, полные ненависти. Безысходной, всепожирающей ненависти.
Внезапная догадка пронзила разум Когтя, словно молния: так вот почему «добыча» не пыталась сбежать. Этот мальчишка просто понимал, что бежать некуда, и никто ему не поможет. Он был похож на щенка – забитого, затравленного всеми щенка, который до самых костей ненавидит этот жестокий мир, в котором ему нет места.
Главный вышибала компании схватил паренька за шиворот и запустил руку в карман штанов мальчишки.
 - Га, а говорил, что ничего нету, - рыкнул он, вытаскивая мелкую монетку, - И это - вся добыча? Слышь, Коготь, стоило ли так распина…
Фразу вышибала так и не закончил. Приглядевшись, главарь шайки сорвался с места, выхватил монетку у своего коллеги и сунул ее под нос иногороднему юноше.
 - Где ты это достал? – прошипел он, приставив юноше нож к горлу.
- Это не ваше дело. – Огрызнулся черноглазый сквозь зубы.
- ГДЕ ТЫ ЭТО ВЗЯЛ?!
 Злоба в глазах юноши вдруг схлынула. Его взгляд прояснился, и он захлопал глазами, щурясь, как от яркого света. Парень мотнул головой, словно стряхивая с себя какое-то наваждение, и опустил напуганный взор.
Коготь еще больше удивился. Иногородний паренек испугался, но явно не ножа, лезвие которого маячило в каких-то паре сантиметров от шеи смельчака. Чего же он так боится?..
- За меня поручился Гробин Дуб из Лесного Профсоюза, - наконец выдавил юноша, покорно повиснув в руке у вышибалы.
У всех присутствующих мигом отвисла нижняя челюсть.
Вышибала отпустил паренька и поспешил отойти подальше, мол, он тут не при чем. Нытик на секунду возрадовался:
 - Вот видите! Я же говорил!.. – но тут запоздало сообразил, в какую историю они влипли, и завыл, - Я же вас предупрежда-а-ал!.. А вы меня не слу-у-ушали!..
Когтя это тоже не обрадовало. Он закусил губу, ухватился за челку и отвернулся.
Юноша, не отрывая взгляда от земли, задумчиво одернул рубашку, отряхнулся и застегнул сумку.
 - Что будем делать? – обратился один из шайки к главарю, пришибленно опуская глаза.
 Коготь выпрямился и резко развернулся. Он предводитель банды, а не какая-нибудь уличная шавка, чтобы при малейшей промашке сразу поджимать хвост.
 - Слушай внимательно, - Коготь убрал нож и стараясь выглядеть как можно спокойнее, сказал, - Если бы не монета, лежать бы тебе уже хладным трупиком. Но раз уж ты один из «наших», то давай договоримся так: если ты встретишь кого-нибудь из старших, то ничего не говори им про то, что мы тебя ограбить пытались.
 - Это еще почему?
 - Видишь ли, мы сами в каком-то смысле «нелегалы», - пояснил главарь шайки, - От остальной группировки города тайком подрабатываем, не имея на это разрешения. Тут это карается, и довольно жестко. Вот что: если тебе что-то нужно, говори сейчас, по мере возможности мы постараемся тебе помочь. А ты в свою очередь должен просто промолчать насчет нас. Идет?
Юноша подумал секунды две и медленно кивнул.
 - Мне как раз нужно попасть к вашим «коллегам по цеху». Давайте так: вы проводите меня и моих спутников к вашему начальству, я же просто забуду этот небольшой инцидент.
Коготь сомнительно скривился.
 - А мы можем тебе доверять? – протянул он, презрительно вскинув брови.
 - А могу ли я доверять вам? – парировал черноглазый парень.
Оба замолчали, упрямо уставившись друг на друга.
Наконец, Коготь вздохнул и сдался:
 - Хорошо. Договорились. Сколько у тебя спутников?
 - Двое.
 Главарь банды задумался. Ладно, троих еще пропустят. Тем более, у них есть личный знак Гробина.
 - Забирай своих спутников и приходи в таверну на городской площади. Мы будем там, за столом в левом углу сразу от входа. В общем, найдете.

***

Опять.
Уже в третий раз.
Это пугает и завораживает одновременно.
Я все думал о новом приступе ненависти, накрывшем меня в подворотне. Пожалуй, не буду ничего говорить Яру. Может, это просто негативное воздействие на мой разум. Еще бы – столько событий, как тут не сойти с ума. Но я пока тихо лелею надежду на то, что я еще не окончательно свихнулся.
Чтобы попасть к Ур-Саангору, нам нужно перейти через горы Ящерова Хребта. Новорублевск – последний город на нашем пути, лежащий по эту сторону гор. Этот Ящеров Хребет – цепь гор сравнительно невысоких и пологих, поэтому переход будет легче, но идти при этом придется около недели. Если будет возможность, в горах остановимся в небольшом поселении с длинным и заморочным названием, которое никто не может правильно произнести, кроме самих жителей поселка. Мудро решив, что такая возможность нам вряд ли представится, Яр скомандовал запастись провизией в Новорублевске. Ослика мы продали на конюшне, и первым делом по прибытию в город, Темнояр направился в Главный Денежный Дом получить монеты, оставленные там Светозаром на хранение.
Конечно же, мы были несколько удивлены тем, как легко прошли мы в Новорублевск. Складывается такое чувство, что в городе Надров нет вообще. Хотя, я краем глаза видел троих, но те или на самом деле не заметили нас, либо сделали вид, что не замечают.
Яр ушел за деньгами, Увра, извалявшаяся в грязи, тем самым, став похожей на обычную, хотя и довольно крупную, собаку, учесала куда-то, оставив меня одного сидеть на ступеньках Главного Денежного Дома. Тут ни с того ни с сего, откуда ни возьмись, выскочил какой-то мальчик, пролепетал что-то невнятное про какую-то свистульку, ухватился за рукав, куда-то потянул, и вдруг – бах! – я обнаруживаю беззащитного себя в окружении местной шпаны.
Ну, они нормальные люди, или нет?! Я же им сразу прямо объяснил: ограбить меня нельзя, потому что брать нечего. Все, что семья кузнеца дала нам в дорогу, мы за два дня пути благополучно съели. Лук остался у Темнояра, мешочек с деньгами я спрятал в колчан со стрелами. Удостоверившись в отсутствии денег и еды, их главарь потребовал мой кинжал. Ага, прям щас! Фигушки.
Ну разве нельзя было решить эту проблему мирно? Так нет же, эти сразу давай руки распускать, за ножики хвататься.
Меня это разозлило. Нет, ну, правда, уже надоело!
Да только мой праведный гнев обратился в приступ ненависти. Опять перед глазами темная пелена, в ушах гулкий стук и в мозгу -  безумное желание укокошить кого-нибудь.
Каким-то образом мне удалось вернуться в нормальное состояние, и что вы думаете? Я обнаруживаю у своего горла нож и Гробинову монету перед глазами.
Ну, я и объяснил взбесившемуся главарю шайки, откуда у меня эта монетка и (банально звучит, но внушительно) кто за мной стоит. Далее последовали мирные переговоры и – та-да! – местные работники «ножа и кулака» согласились проводить нас к их начальству взамен на мое молчание по поводу этого недоразумения с ограблением.
Перед горным перевалом есть застава, и пройти через нее можно, только если имеешь при себе пропуск и подорожную грамоту, дающую разрешение на переход через горы. Я раскинул так – ни того, ни другого у нас нет, и законным способом получить разрешение на переход нам не удастся. А так - у нас появилась возможность получить документы. Было бы глупо не воспользоваться таким шансом.
Похоже, я становлюсь циником. Ну, да ладно, невелика беда. И вообще, еще не ясно, помогут нам местные разбойнички, или нет.
Честно говоря, мне не очень-то приятно просить о помощи воров и жуликов. Но другого выбора, как я уже говорил раньше, нет.
Таверну, где мы договорились встретиться, нашли без труда. Во-первых, на всей площади (хотя, площадью это назовет только пьяница в суровом бреду) таверна была одна, во-вторых, у ее входа толпились субъекты весьма устрашающего вида.
В дверях таверны встал какой-то бандюган с физиономией заправского убийцы.
 - Э, мальчик, ты чё сюда лезешь? – пробасил он, прожигая меня взглядом, - Шуруй к мамке!
Честно скажу, меня это задело. С самого детства привыкнув все делать сам и полагаться только на себя, я, конечно же, обиделся на такое заявление.
 - У нас здесь назначена встреча, - Яр, как всегда – спокоен и холоден.
Бандит нахмурил кустистые брови и сурово произнес:
 - И кто ж ее назначил?
 - Мы от Лесного Профсоюза, - коротко ответил Темнояр.
Суровость спала с лица мужика, он хмыкнул и, опершись спиной о дверь, поставил руки в боки.
 - Ну-ну. С собаками не пускаем, - он указал на Увру, стоявшую рядом с нами.
У меня хватило ума смолчать о том, что она – волк. А то начались бы глупые вопросы…
 - Хорошо. Собака здесь подождет, - кивнул я, мысленно извиняясь перед Уврой за столь наглое высказывание, - Нам нужно пройти.
Мужик даже не шелохнулся.
  - И чего же вы ждете? – спросил Яр.
 - Ща, все будет, - был нам ответ.
Минуты через две к таверне подбежал тот самый маленький мальчик с большими невинными глазами.
- Все нормально, - он немного отдышался после бега и, проведя тыльной стороной ладони по носу, одновременно делая глубокий вдох, добавил, - Можно запускать.
Мужик кивнул и отошел от двери.
Это заведение представляло собой «два в одном». На первом этаже – сама харчевня, на втором – комнаты постоялого двора. В городах, расположенных вблизи основных торговых путей, часто строят подобные гостиницы. Наша таверна тоже была построена по такому принципу.
Харчевня - небольшое помещение, в котором, однако, было полно людей. Из-за большого количества клиентов стоял такой шум, что казалось, будто мы попали в самый центр пчелиного роя.
Обстановка самая обыкновенная. Чистенько так, несмотря на толпу. Видно, что хозяин получает от заведения хорошую прибыль. У подсобки ведро с водой стоит и швабра. Уборщик мыть полы собирается. И из кухни пахнет вкусно – у меня аж в животе забурчало.
Я окинул взглядом зал, ища наших разбойничков-провожатых. Не увидев ни одного знакомого лица – да, те физиономии трудно не запомнить! – я, потянув Яра за собой, направился прямиком к столу в левом углу от входа, где договаривались встретиться с местными братками. Однако за столом никого не было.
 - Их еще нет, - сказал я Темнояру, - Может, подождем их здесь?
 - Давай подождем, - согласился лучник, осторожно присаживаясь на лавку.
 - Ты получил деньги?
Яр только неопределенно мотнул головой, мол, не здесь об этом нужно говорить.
Тут дверь подсобки тихонько, со скрипом отворилась, и в зал вошел мой знакомый предводитель местной шайки-лейки. Он направился к выходу, кивком головы подав знак  следовать за ним.
 - Пошли, - шепнул я Темнояру. Яр осторожно, не спеша встал из-за стола, опираясь рукой о мое плечо. Я покрепче прижал локтем сумку к боку - а то вскроют ножичком незаметно, придется потом зашивать.
Яр остановился у двери, словно к чему-то прислушиваясь, и, загадочно хмыкнув, произнес:
 - Смотрины состоялись, - и вышел из харчевни.
А я, как самый отсталый тугодум, как всегда, так ничего и не понял.

***

Мы петляли по узким кривым улочкам, вымощенным разбитым кирпичом, вдоль которых тянулись сточные канавы, сплошь забитые мусором, Увра неспешно трусила вслед за нами. Местные шавки, скуля, шарахались от нее.  Местами можно было наблюдать «живописные картины»: кучи мусора на манер плотины перегораживали канаву, роль бобров же выполняли крупные жирные крысы, которые вальяжно с хозяйским видом рылись в «рукотворном сооружении». В этих местах нечистоты иногда разливались чуть ли не во всю дорогу. А какой чудесный стоял «аромат»!.. Не передать словами. Мне сразу поплохело, пришлось закрывать нос и рот рукавом, чтобы хоть как-то отгородиться от этой вони. Яр же, хоть и чувствовал запах, вышагивал как ни в чем не бывало. Мне бы его выдержку!..
Парень-проводник, видя мое состояние, только грустно вздохнул и произнес, обведя глазами весь этот «пейзаж»:
 - Когда-то, каких-то двадцать лет назад, этот городок процветал. Никаких сточных канав не было, битым кирпичом дорогу не мостили и ямы им не засыпали. Взрослые мне говорили, что был раньше материал – сфальт какой-то. А отходы текли по трубам, как положено, а не по улицам. Мусор вывозился, была даже целая гильдия по его переработке, но по приходу Двуправителей гильдию упразднили, посчитав ненужной и слишком накладной для городской казны. Улицы были намного шире, дома строили на совесть, а не «как-попало» и не вплотную друг к другу, как сейчас. А там, где в наше время стоят дома сомнительного содержания, раньше были сады и скверы с площадками для детей. А еще, - тут он понизил голос, и сказал, будто страшную тайну открыл, - Старики говорят, что раньше в домах по трубам текла вода, и не просто вода, а горячая! – он хихикнул, мотнув головой, - Но когда я гляжу на наши улицы, мне в это не верится. Я, к сожалению, то время не застал.
 - А хотел бы? – спросил Яр, - Что ты еще знаешь о том времени?
 - Ну… Раньше, говорят, не было богатых, но не было и бедных. Как такое может быть – я и представить не могу. Бодигардеров тогда очень мало было, а Надры как-то по-другому назвались, и честными людьми были, для народа старались. Уж это точно сказки, - с сомнением протянул парень, - И дурман-травы раньше у нас тоже не было.
 - И воров меньше было, - многозначительно сказал Яр, - Молодежь не по подворотням шлялась, а училась и работала, и мы делали все, чтобы не было тунеядцев и бездельников.
Юноша потупился, почувствовав укол в свою сторону, и поспешил переменить тему разговора.
 - А как вы с Гробином Дубом пересеклись? Он довольно крупный авторитет, - заметил парень, пытаясь подколоть уже нас.
 - На узенькой лесной тропиночке, - ответил я словами того же Гробина, вспоминая его загогульные речевые обороты.
 Наш провожатый посмотрел на меня, как на идиота.
 - Долго еще идти? – спросил я, буквально задыхаясь от долгой ходьбы и мерзкого запаха.
Юноша отрицательно мотнул головой.
 - Не, считай, уже на месте, - тут он нырнул в узкий проход между двумя домами, потянув меня за собой.
И наша троица чуть ли не носом уперлась в здание Надровского участка.
 - Куда ты нас завел? – прошипел я, судорожно продумывая ходы отступления, - Ты что, решил нас сдать, да? Так подавись своими ста монетами!
Парень непонимающе взглянул на меня.
 - Ты чего несешь? – возмущенно скривился он и указал на противоположную сторону улицы, - Нам туда.
Я проследил за его рукой. Прямо напротив распространителей «законности и правосудия» располагалась небольшая пивная с веселым названием «Нибэнимэ», где данные законники, уставшие от «трудов ратных», в тесном кругу соратников по вечерам предавались «обсуждению планов на будущее».
С удивлением я отметил, что эта небольшая площадь была засыпана песком, а не выложена кирпичами.
 - Здесь тоже раньше был «сфальт»? – спросил я у провожатого.
 - Как раз таки нет, - ухмыльнулся он, - Тут был гранитный камень. Это была главная площадь города, «Пять углов». По приходу «новой» власти ее переименовали в «Площадь демократии», но в народе она зовется несколько иначе:  «Площадь дерьмократии».
 - А камень куда делся?
 - Да это все знают… - протянул парень, сунув руки в карманы безрукавки, - Градоначальник приказал снять, и все – с концами сняли. На строительство особняка евойного пошло. Красиво вышло. Тут полчаса ходьбы в сторону рощи – можете полюбоваться, если вас по дороге никто не скрутит.
 Яр вздохнул и сказал:
 - Не будем терять времени. Веди нас к своему «начальству»
Тот безразлично пожал плечами и зашагал к пивной.
 - Яр, - обратился я к лучнику, - А зачем нужно располагать главный штаб – а я уверен, что это именно главный их штаб, - прямо напротив участка Надров?
 - Ну, мальчик мой, недаром говорят: если хочешь что-то хорошо спрятать от человека, положи это у него перед носом.
Ага, намек понял. Надо взять на заметку.
Наш провожатый, не доходя до пивнушки, вдруг свернул в сторону и нырнул в переулочек.
 - Пойдем с черного входа.
Да ясно ж, что не в парадный попремся.
Проникли на задний двор мы старым проверенным способом: через дырку в заборе. Ну, тут все стандартно: грядочки-клумбочки, овощи-фрукты, зелень всякая, видно, чтоб сразу свеженькое на стол подавать.
 - Пошли на кухню, - сказал провожатый, взбегая на крыльцо.
При слове «кухня» мой живот начал усиленно подавать сигналы бедствия громким урчанием с прихлюпыванием.
Увра нагло проскользнула в дом вместе с нами.
Ну, тоже кухня как кухня – горшки, печка, посуда в буфетах. За столом сидел богатырского вида мужик и громовым голосом командовал, постукивая кулаком по столу, при этом говор у него был очень занятный – мужик все время «окал». Нет, он даже не говорил, он прямо-таки Вещал:
 - Довай, пошустрей там! Мясо довай, кашу с маслом! Пироги тощи! – тут он вопросительно посмотрел на хозяйку – невысокого роста худенькую хрупкую женщину в цветастом передничке, и, жестом фокусника извлекая из ниоткуда фундаментальную полведерную кружку, с довольным видом заявил, - И пивка. Моленько.
Женщина покорно налила ему хмельного напитка.
Тут он оторвал взгляд от тушеного мяса, поставленного перед ним, и отрешенно уставился на нас.
- Что? А. Да. И гостям тожа, - он запросто хлопнул ладонью по столу, приглашая сесть.
 - Ну, я пойду, - сказал наш провожатый, напоминая о своем присутствии. Мужчина кивнул, и парень юркнул за дверь.
 Мы присели на длинную скамью у стола. Оглядев нас, мужик остановил взгляд на Увре, которая чинно уселась рядом с моей ногой. Ну-у-у… Сейчас ругаться будут: зачем собаку в дом притащили, и тому подобное…
 - Зна-а-атная псина, - с уважением протянул он. Увра посмотрела на него, словно золотом одарила.
Мужик, отрезав приличный ломоть от своего куска мяса, воздел перст к небу и торжественно изрек:
 - Псину нужно кормить, - с этими словами он возложил оный ломоть на пустую глиняную миску и величаво поставил ее на пол перед Уврой. Причем все это мужичина делал с таким царственным видом, словно он сидит на троне.
Увра ошалевшими глазами уставилась на мясо, не веря такому внезапному счастью, потом перевела взгляд на нас. Я кивнул, и волчица, проникшись важностью момента, не менее царственно начала деликатно поедать мясо, соблюдая какой-никакой этикет. На глаза мужика навернулась скупая слеза умиления.
 - Так вы кто будете, куда ж путь держите? – обратился он к нам, - Позвольте грамоты ваши доверительные узреть. А ты, юноша, кушай, - заметил он, - Тебе поправляться надо. Ишь, худенкой какой.
Пока я отковыривал сочное мясо от кости, давясь слюной, Яр вытащил из-за пазухи Гробинову монетку и положил ее на стол знаком Профсоюза вверх, и после этого, нащупав миску, принялся за еду.
Тут женщина, молчавшая до этого времени, взяла в руки монету и оглядела ее хищным взором. Затем, поджав губы, скосила глаза на мужчину и коротко сказала сквозь зубы:
 - Иди отсюда.
Мужик, вытаращив глаза, протестующее замычал, женщина добавила всего одно слово:
 - Быстро!
 - Молчу, молчу, молчу… - мужик одним слитным движением мгновенно оказался у двери, и, не удержавшись, изрек, - А еще у меня мосол сахорный есть, для псины…
И закрыл за собой дверь.
Женщина устало вздохнула, сняла передничек и села напротив нас, сложив ручки на столе.
 - Я вас слушаю, - мило улыбнулась она, но глаза ее при этом оставались холодными.
 Я был в таком шоке, что смог протянуть только несуразное:
 - а… вы… так и есть?... а он?..
 - Он всего лишь мой муж, по совместительству городской палач, - при этих словах я вздрогнул, чуть не подавившись куском мяса.  - Да ты его не бойся. Как мог уже заметить, он очень любит животных и детей. К собакам он питает особую слабость. Ваша псина ему уж очень приглянулась. Сейчас клянчить будет. В сущности – большой ребенок.
 Ну нифига себе… Жена – деспот, главарь криминальной стороны города, муж каждый день ее дружкам бошки рубит… Счастливая семейка.
 - Перейдем непосредственно к делу, - тут женщина снова стала серьезной, - Про себя можете не рассказывать, информация по вам у меня есть.
 - Нам нужны подорожные грамоты и пропуск через предгорные заставы, - сказал я и добавил, - Наверное, это будет трудно достать и потребует времени?
Женщина усмехнулась.
 - Как раз нет. Но обстоятельства изменились, игра пошла «по-крупному». Меня беспокоит одно удивительное явление: надры, секуриты и бодигардеры, которыми обычно кишит наш скромный городишко, уже три дня как засели в казармах и участках. Но больше всего их в сторожевых башнях. Это просто удивительно – никто и носа не высовывает. Они не пьют, никого не бьют, и даже забыли про каждодневные поборы. Кроме того, им был дан такой приказ: всех впускать, никого не выпускать. Так что из города слинять вам будет нелегко. Вот в этом вся основная проблема.

***

 - Ну что? – спросил Барон, перекатывая алый шарик на ладони.
 - Добыча подошла. Но я не думаю, что их нужно брать, -  с сомнением ответил Наемник.
 - Ты знаешь, в какую монету мне обошелся весь этот спектакль с изоляцией города? – прошипел Барон, постепенно теряя терпение.
 - И все-таки, я против. Вы не учли один момент: мы не знаем, куда они идут. Вернее, к кому.
 - Да какая мне, в сущности, разница? – вспылил Барон, - Ножны есть, как ими пользоваться я тоже знаю.
 - Разница в том, - скептически заметил наемник, - Что инквизиция их отпустила, а потом объявила в розыск и не горит желанием быстро поймать. Сомневаюсь, что среди святых отцов так много дураков и сумасшедших. Значит, есть на то веская причина.
 - Пускай, - скрипнув зубами, произнес Барон, - Но останавливать второе действие пьесы я не собираюсь. Капкан нужно захлопнуть.

***

В дверь постучали, и на кухню забежал маленький мальчишка, прошептал что-то на ухо хозяйке. Та так же шепотом что-то ему пояснила, и мальчик тут же умчался.
 - Город закрыт. Теперь никого не только не выпускают, но и не впускают. Надры вышли из казарм и поквартально прочесывают город. Как вы думаете, кого же они так доблестно ищут?.. – произнесла женщина и, дотронувшись пальцем до монеты, добавила, - Если бы не вот этот медяк, мне бы дали столько золота, сколько весите вы вместе с вашей собакой. Хотя, нет, собаку я бы отдала мужу. Но Городские Крысы ничем не хуже Лесного Профсоюза. Как ни странно, у воров тоже есть понятие профессиональной чести и обязательств. Пока мы сидели, вам уже сделали подорожные и пропуски. Когда надо, мы работаем очень быстро. Осталось только вывести вас из города. Есть тут у нас один пройдоха… Мастер перевоплощений, циркач недоделанный. Уклонялся от уплаты наших налогов, так что он нам крупно задолжал. Думаю, он не станет отказываться от добровольной помощи с его стороны, - ухмыльнулась женщина и, встала из-за стола, - Вижу, вы уже поели. Пойдемте.
Она вложила монету в руку Яра и подошла к лестнице на чердак.
 - Идти будете по «подземке». Сейчас придет провожатый. Мне необходимо дать еще кое-какие указания, так что прощайте. Если у вас все сложится хорошо, можете приходить ко мне даже без монеты. Редко когда встретишь таких счастливчиков, любимцев судьбы. Конечно, если сложится.
Ага, если…
Женщина кивнула на прощанье и удалилась.
Мы уже были во дворе, как вдруг из-за угла беззвучно вырос городской палач.
 - Может, псину-то оставите? – жалобно пробасил он, - Ей хорошо будет с нами. Я-то ужо ее не обижу.
Я отрицательно мотнул головой.
Мужик горестно вздохнул и протянул нам свою здоровенную лапищу.
 - Вот, - он всучил мне несколько золотых, - Собаку кормить надо. А меня на работу вызывают… - смущенно пробормотал он и так же бесшумно скрылся за углом.
Я так и похолодел. Не из-за нас ли его вызывают?..

***

Таинственной «подземкой» оказалась сеть старых тоннелей под городом, раньше явно востребованных, потому что там до сих пор сохранились какие-то трубы, правда, проржавевшие и с дырками. На стенах висели непонятого вида черные веревки с руку толщиной, из незнакомого блестящего скользкого материала. От них к своду подземелья отходили веревки потоньше, заканчивающиеся остатками стеклянных плафонов. 
Что это? Для чего это?.. На ум так ничего и не приходило.
Наш проводник, мальчик лет десяти, довольно живо шел впереди нас, освещая путь небольшим неярким факелом, иногда останавливаясь и размахивая руками, указывая дорогу. Мне была доверена свечка, но от ее тусклого света было мало толку. Темнояр чувствовал себя «в своей тарелке»: слепота ему ничуть не мешала, он ориентировался по слуху: звук шагов гулко отражался от стен и Яр безошибочно лавировал между остатками труб, поправляя на плече колчан со стрелами – лук он нес в руках. У меня слух не настолько хороший, поэтому я вечно спотыкался. Мой нюх здесь не поможет – пришибленный городской вонью, я чувствовал только характерный запах сырости и плесени, который, в принципе, может учуять и обычный человек, да еще запах гари, исходивший от коптящей свечи. Нужно время, чтобы нос отложило, и я снова смог пользоваться своим скромным даром в полной мере.
Увре было легче, чем мне – она все-таки животное, и ее чувства развиты намного больше.
 - Все, пришли, - мальчик остановился, почему-то боязливо оглядываясь по сторонам, - Дальше вы пойдете сами – тут только прямо, не заблудитесь.
 - А ты? Почему ты не идешь? – спросил я, пытаясь рассмотреть проход впереди нас.
 - Не, я туда не полезу, - усмехнулся он, - Вас же к Сопрану направили. С ним мало кто связывается.
 - Что так? Такой уж страшный?
Мальчик только хихикнул:
 - Увидишь - ты поймешь.
Не нравится мне это. Хватит с меня сюрпризов. И имя у него какое-то дурацкое…
 Проводник попрощался с нами, повернулся, и в темпе зашагал прочь, забрав с собой факел. Света стало еще меньше.
Выставив свечу перед собой, я осторожно двинулся вперед по темному коридору – ответвлению от главного туннеля. Темнояр шел рядом со мной, держась за мое плечо.
 - Яр, - обратился я к лучнику, - а куда ты кинжал дел?
 - В колчане спрятал, - улыбнулся он. Я взглянул на колчан. Разве можно спрятать что-то среди десятка стрел?
Коридор стал светлее. Мы вошли в небольшое помещение, где на стенах были прикреплены несколько факелов, так что здесь было сравнительно светло. В углу стояла странная кабина, к которой вели те самые черные веревки непонятного назначения.
 - Эй, - мой голос эхом отразился от потолка, - Ну, пришли мы. Что дальше?
Из кабины послышалось наглое:
 - Кто такие?
  - Свои. – Ответил Яр.
В кабине сосредоточенно засопели.
 - Каки-таки свои?.. Свои – они ведь разные бывают. – Голос показался мне несколько странным – высоковат он для мужского.
 - От Лесного Профсоюза. – сказал я, переминаясь с ноги на ногу. Надо как можно быстрее свалить из города, а они тут время тянут.
Сосредоточенное молчание.
 - А пароль? – наконец недоверчиво протянули в кабинке.
 - Какой еще пароль? – опешил я. Что-то я не припомню, что мы говорили о пароле.
 - Самый обыкновенный, - невозмутимо ответил голос из кабины, - Ну?
 - Да не знаем мы никакого пароля!
 - Велено: без пароля не пущать! Я и не пущаю.
 - Что за глупости? – возмутился я, подходя к кабине. На ее двери была прикреплена табличка: «Не влезай – убьет!», ниже надписи был нарисован череп со скрещенными костями.
 - Ага, а откуда я знаю, что вы не шпиёны Надровские? – категорично заявил голос.
 Я молча взялся за ручку двери, и потянул на себя. Дверь даже не скрипнула – изнутри ее крепко держали.
 - Хватит придуряться. Выходи, Спёран, или как тебя там…
 - Я Сопран, - обиженно пробурчали из кабины, заскрипел ключ. Так он там еще и закрылся!.. Нет, ну нормально?!
Дверь со скрипом отворилась. За ней оказались куча свисающих веревок, прикрученных к каким-то железякам. За этим черным веревочным «водопадом» мелькнула какая-то тень. Я прищурился и подался вперед, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Увра подозрительно зарычала на кабину. Вдруг из-за веревок молниеносно вылетела рука, схватила меня за нос, и, скрутив «сливу», рывком потянула внутрь кабины. Мощный пинок закрывающейся дверью придал мне ускорение.
Я успел услышать усмешку Яра:
 - Ну, вы там недолго беседуйте, время не ждет.
Я по инерции полетел вперед и упал на четвереньки, чуть не пропоров многострадальным носом пол.
 - Действительно, не шпион… Ну чего разлегся? Устал, отдыхаешь?.. - насмешливый голос откуда-то сверху.
Я поднял голову. Передо мной, поставив руки в боки, стоял мальчишка, примерно мой ровесник, может, немного помладше. Видок у него еще тот. Темные волосы длиной чуть пониже уха в творческом беспорядке торчали во все стороны, через все лицо – от правого виска до нижней челюсти – тянулись пять глубоких шрамов, оставленных чьей-то когтистой лапой. Каким-то чудом правый глаз парня уцелел.
 - Чё эт ты так на меня уставился? – Нахмурившись, протянул мальчишка, наклоняясь ко мне, - Я не статУя мраморная, нечего на меня глазеть.
- Да на тебя…  - буркнул я, поднимаясь с колен. Хм, а он сравнительно высокий. Если он мой сверстник. Обычно ребята моего возраста ниже меня на голову, а этот мне по ухо. Мальчишка, тоже заметив это, помрачнел и демонстративно скрестил руки на груди.
 - Повторяю еще раз – меня зовут Сопран. Говорю по слогам: Со-пран. Ясно? Так вот, мне велели вывести вас из города,  - деловым тоном заговорил он, но увидел на моем поясе кинжал. Глазки у него загорелись, на лице возникло полное воодушевление, - Я посмотрю?
Однако наглости ему не занимать - не дожидаясь ответа, он быстро вытащил кинжал из ножен.
 - М-м-м, толковая штука, - с видом знатока протянул он, покрутив оружие в руках, - А, о чем это я? Да. Чтобы вывести вас из города, придется вас загримировать. Ваши физиономии уже везде расклеиваются. Мужика переделать несложно. А с твоей - тут он окинул меня придирчивым взглядом, и скривился, наморщив нос и неодобрительно поджав губы, - внешностью пройти мимо стражи будет непросто.
 - А чем это тебе моя внешность не нравится?! – возмутился я. Да, согласен, я не красавец, но и не урод же!
 - Ну, как бы тебе сказать, - вскинул брови Сопран, потирая подбородок, - Два метра сухостоя. Длинный и тощий. Да на тебя без слез не глянешь! Что, голодом морили?
Морально раздавленный, униженный и оскорбленный, минут пять спустя я вышел из кабины к Яру. Этот мерзкий мальчишка, обливший меня грязью, как ни в чем не бывало притащил раскладной стульчик и сумку с какими-то скляночками.
 - Ну-с…. – протянул он, воодушевленно потирая руки, - Садись.
 - Зачем? – недоверчиво протянул я. Кажется, я начинаю понимать, почему с этим Сопраном никто не связывается…
 - Как – зачем? Перекрашивать тебя буду, - пояснил мальчишка, копаясь в сумке. Наконец он вытащил маленькую стеклянную бутылочку с какой-то жидкостью жуткого сине-фиолетового цвета. Нифига себе маскировочка! Да с такими волосами меня за версту видать будет!
 - Слушай, а это не опасно? – спросил я, искренне сомневаясь в том, что мне вообще надо перекрашивать волосы. Что ж я, девчонка какая-то?..
 - Ну, как тебе сказать… Есть некоторые побочные эффекты, - проскрипел парень, пытаясь выдернуть пробку, туго засевшую в горлышке бутылки, - Но ты не бойся. Обычно чешуя отваливается на второй-третий день. Обычно.
Я поежился. Мальчишка говорил глупости с таким серьезным видом, что не поймешь – где выдумка, а где - правда.
 - Та не поись, - прошепелявил Сопран, расшатывая пробку зубами, - Я мноха раш волошы пегекгашивал, и нишево!
Может, это краска так повлияла на его мозги?
Пробка наконец поддалась и с громким чпоком вышла из узкого горлышка. Сопран скривился от мерзкого запаха, исходящего от жидкости.
 - И ты собираешься лить мне на голову эту дрянь?! – проворчал я, зажимая нос.
 - А ты думал, что зелье будет благоухать розами? – фыркнул мальчишка, аккуратно взбалтывая краску, - А теперь сядь ровно и не вертись, а то пролью за шиворот – будет спина цветная до конца жизни. Ничем не отмоешь.
Я на всякий случай глубоко вдохнул и задержал дыхание.
 - Ну? – спросил я, пытаясь скосить глаза на челку.
 - Странно, - задумчиво хмыкнул парень, - Обычно волосы меняют цвет сразу. Зелье, что ли, испортилось?..
Сопран недоуменно потряс бутылочку.
 - Ну-ка… А если на вас попробовать? – обратился он к Яру, - Так, - это уже ко мне, - А ну кышнись отсюда. Освободи место.
Я послушно отошел в сторонку.
Сопран капнул несколько капель на волосы Яра, и они тут же приобрели угольно-черный цвет.
 - Не, все вроде нормально… Ладно, тебе мы волосы отрастим, - повернулся парень ко мне, держа в руках баночку с мазью.
 - Как – отрастим? – возмутился я. Он меня за девчонку принимает?!
 - Ну, можно, конечно, и налысо постричь… - пофигистично пожал плечами Сопран, извлекая из сумки бритву ужасающих размеров. Такой штуковиной и дикого зверя можно зарезать играючи.
 - Уж лучше отращивай, - сдался я, снова садясь на стул.
 - Предупреждаю: может болеть голова, - уже серьезно произнес мальчишка, осторожно втирая в мою многострадальную головушку мазь.
Если бы я только знал, как она будет болеть…
С момента «процедуры» прошло полчаса, и волосы закончили период бурного роста на середине лопаток.
 - Святой Драккен! Как девчонкам длинные волосы не мешают?.. – в сердцах ругнулся я. Шевелюра у меня оказалась густой и притом неожиданно тяжелой.
 - Перевяжи их лентой, - посоветовал Сопран, протянув мне две черных ленточки. Той, что пошире, я попытался подвязать мои космы, но мальчишка вдруг заголосил:
 -Ты что, совсем дурак?! Кто ж так волосы завязывает?! Дай сюда! – он выхватил у меня из рук широкую ленту и помахал ею перед глазами, - Это на глаз наденешь!
 - Ах, я еще и одноглазый… - пробормотал я, пока Сопран стягивал мне волосы на затылке. Нет. Похоже, я еще и узкоглазый. Он мне вместе с волосами кожу лица на затылок натянет же!
 - Если полезут проверять, что у тебя под повязкой, мы точно спалимся, - пояснил мальчишка, доставая из сумки бутылочку с очередной дрянью, - Сейчас изобразим тебе какой-нибудь шрам. Конечно же, не такой красивый и грандиозный, как мои полосочки… Натуральные, кстати, - он  царственно провел рукой по своему лицу. Вот кривляка… - Но визуально травмировать глаз я смогу. Хотя, может, все-таки бритвой?.. – он снова воодушевленно схватился за инструмент.
 - Да успокойся ты наконец! У нас и так мало времени.
Мальчишка скривился и высунул язык.
 - Подумаешь, «время»… Грим - это…. – тут у него на лице возникло то же самое воодушевленное выражение, когда он выхватил у меня кинжал, - Это особое таинство, тончайшая работа, превращающая одного человека в совсем другого. Чтобы создать гармоничный, целостный образ, мало уметь ровно положить краску. Нужно прочувствовать каждую кисточку, каждый полутон, даже самая малейшая деталь должна быть на своем месте. Поэтому нельзя накладывать грим в спешке. Нужно полное спокойствие и сосредоточенность. А как я могу сосредоточиться, если ты мне все время мешаешь?
 Придурок. С таким благоговением говорить о каком-то макияже… Он точно ненормальный.
 - Давайте сделаем вам густую бороду и усы. Они помогут скрыть хотя бы половину лица, - предложил Сопран Яру и, снова согнав меня со стула, занялся преображением воина. Хм… К нему мальчишка относится гораздо уважительнее, чем ко мне. Хоть Сопран и продолжает придуриваться, но становится… более серьезным, что ли?..
Я скрестил руки на груди и оперся плечом о стену, наблюдая за мальчишкой.
И тут я заметил одну вещь: хоть мальчишка и сутулится, но делает это явно специально. У него все равно проскакивает ровная выправка, это заметно даже при той мешковатой огромной рубахе, которая сейчас надета на Сопране. Как там говорила та женщина?..  «Циркач»? Хорошо, допустим, он действительно выступал в цирке. Интересно, кем он был? Во всяком случае, даже у мальчишки-артиста всегда должна быть ровная осанка, и они разрабатывают это с самого раннего детства. Зачем же он притворяется сейчас? Почему хочет скрыть?..
 Сопран закончил работу. Теперь Яр стал несколько похож на Гробина – борода так же торчала во все стороны, но, как и сказал ранее мальчишка, она закрывала пол лица.
 - Неплохо, - скептически хмыкнул я,  - Но как ты собираешься скрыть слепоту?
 - Нужно переключить внимание людей на что-то другое, - сухо ответил Сопран, проигнорировав мою подковырку.
 - А что делать с ней? – я мотнул головой в сторону Увры, мирно чесавшей лапой за ухом.
 Мальчишка бросил на нее короткий взгляд.
 - С волчицей-то?.. Измажем в угле, наденем ошейник с поводом. 
А он не так глуп, каким кажется на первый взгляд. В наше время мало кто может вот так сходу отличить волка от собаки. К тому же, чтобы за столь короткое время придумать, как изменить внешность двух людей (довольно заметных, между прочим), нужна недюжинная фантазия.
Я мотнул головой. Не-е-ет уж, искать в нем положительные стороны бесполезно. Он же псих!
 - Осталась только одежда, - Сопран провел тыльной стороной ладони по лбу, отдуваясь.
 - Зимняя? – спросил Яр, ощупывая свою новую бороду.
 - Нет, теплую одежду вам передадут уже за заставой. Сейчас нужно исказить вашу фигуру, - Сопран забежал в кабину и вернулся уже с большой сумкой, набитой всяческими рубахами и штанами всех фасонов, - На. Возьмешь широкие брюки и рубашки в горизонтальную полоску, - он протянул мне сумку, а сам снова нырнул в кабину.
Я пожал плечами и стал рыться в одежде. Найдя более или менее подходящий «прикид», я помог переодеться Яру. Хм, а мальчишка, похоже, на самом деле хорошо соображает в гриме и маскировке. Зрительно рост лучника уменьшился, и Темнояр как-то… округлился, что ли…
Я уже переодел штаны и снял с себя рубаху, когда Сопран вышел из кабины с еще одной сумкой. Увидев меня, он протянул, хихикая в кулак:
 - Ну ты и дри-и-ищ…
Меня аж передернуло.
- Как ты меня назвал?!
   - Именно так, как ты слышал, - парировал Сопран, вынося из кабины еще сумку. У него там что, стратегический склад?.. - Надень уже рубашку, неча тут своими маслами сверкать!
Я насупился и молча оделся. Не, меня по-всякому обзывали, но чтоб «дрищом»… Это уже слишком.
Сопран встал посереди «пещеры», поставив руки в боки, и придирчиво, по-хозяйски суетливо окинул ее взглядом, задержавшись на мне.
 - Точно! – Он размашисто хлопнул себя ладонью по лбу, - Тебе же глаз нужно заклеить. А ну, иди сюда…
Последние слова Сопран произнес так, словно он собирается меня пытать.
 - Да не дрожи так, а то сейчас еще песок посыплется… - фыркнул мальчишка, закатывая рукава, чтобы те не мешали, - Закрой глаза.
 Перед тем как доверить свои очи этому извергу, я случайно взглянул на руки мальчишки, и заметил еще кое-то: у него тонкие запястья. Даже по сравнению с моими, а я, как вы уже знаете, мускулатурой не отличаюсь. Не странно ли это?..

***

 - Ну где ты там застрял? – словно змий, прошипел Сопран, злобно сверкнув глазами.
 - Иду, - буркнул я. Это же просто невыносимо! Волосы мешают, глаз под повязкой чешется жутко, мало того, нашу одежду и Ярины колчан и лук, уложенные в сумку, и провизию тащил тоже я.
Мы пробирались через густые заросли можжевельника, приближаясь к пограничной заставе, как вдруг Сопран резко дернулся и остановился, прислушиваясь к чему-то.
 - Ждите здесь, - сухо бросил он, опасливо оглядываясь по сторонам, и убежал куда-то.
 - Ну вот, - Яр осторожно уселся на землю, посмеиваясь в бороду, - Сейчас ускачет, а нас тут и накроют – без документов, без подорожных…
 Точно! Мы ведь так и не получили обещанных пропусков. А что, если Яр прав?..
 Увра угрюмо укнула, словно подтверждая мои мысли. Сопран умудрился-таки нацепить на нее ошейник, что гордой вольной волчице очень не понравилось – она минут пять с рычанием каталась по земле, пытаясь сорвать с себя эту «удавку». В конце концов смирившись с этой горькой участью – играть «собаку»,  - Увра больше не покушалась на ошейник, но смотрела на нас с Яром, как на врагов народа.
Хвала Драккену, нам удалось покинуть город незамеченными. Придется признать, весь этот Сопранов «маскарад» нам здорово помог. Правда, нам с Яром пришлось сгорбиться и идти на полусогнутых ногах, что дико неудобно, но зато так мы выглядели как два калеки (Яр еще и прихрамывал). Сопран, предварительно сбегав на разведку по подземке, принес неутешительную новость: на выход поставлена новенькая решетка с прутьями в два пальца толщиной. Перепиливать ее бессмысленно, да и времени на это нет. Поэтому пришлось топать через городские ворота.
У выхода образовалась огромная толпа с той и с другой стороны ворот. Народ возмущался и нещадно напирал на стражников, которые тупо сличали каждого выходящего и выходящего с рисунками, приколотыми к створкам городских ворот. Делать нечего – пришлось встать в общую очередь.
Тут меня кто-то ухватил за локоть и резко дернул в сторону.
- Молодой человек! Не хотите ли исцелить ваш глаз?
Я пораженно уставился на прилизанного мужичка, столь нагло выдернувшего меня из очереди. Он был настолько прилизан, что казалось, будто он весь состоит из какой-то скользкой субстанции.
 - Нет, - мой ответ был сух и краток. Прилизанного это не остановило.
 - Только для вас – у меня есть специальное зелье, которое восстанавливает зрение! Стоит всего десять золотых! Это зелье прекрасно излечивает все болезни глаз, не имеет выраженных побочных эффектов и стоит всего 10 золотых! Но это еще не все – покупая у меня один флакончик зелья, вы получаете второй совершено бесплатно! Но и это еще не все - к зелью прилагается…
 - Мне не нужно зелье, - терпеливо повторил я. Мужичок осекся и, подумав секунд пять, снова затараторил:
 - О, я гляжу, вы умеете торговаться! Хорошо. Только для вас – специальное предложение! Великолепный метательный нож! Его выковывали лучшие мастера гномов, а чары накладывали маги высшей касты эльфов! Всего шестьдесят золотых монет! Но это еще не все – к ножу прилагаются ножны из кожи дракона, которые…
 - Сколько он стоит?! «ВСЕГО ШЕСТЬДЕСЯТ ЗОЛОТЫХ»?! – вдруг возопил Сопран, прерывая бурный фонтан слов,  изливающийся в мою сторону.
 Блин, а мальчишка прямо-таки спас меня. Теперь внимание прилизанного переключилось на него.
 - О, юноша, постойте! Только для вас – специальное предложение! – великолепные кастеты «безпромахайки»! И всего сорок золотых! В комплект входят…
(Примечание автора: Когда я стучала пальцами по клавиатуре, его не было! Этот прилизанный мужик самопроизвольно материализовался в тексте! Я тут совершенно не при чем! Что?.. Да не нужна мне ваша огнеупорная сковородка!.. И любовное зелье не нужно!.. Отстань, говорю!.. Чего?.. Какой еще омолаживающий крем?! Мне лет-то сколько?! *извините, автор вынужден ненадолго покинуть компьютер. Ниикто, ты уж там сам выбирайся, у меня здесь свои проблемы!..*)
Кто это сказал? Что это был за голос? Во всяком случае, скользкий мужичок исчез.
За время препираний с этим мужичком подошла наша очередь. Я покрепче перехватил поводок Увры и прижал к себе сумку с одеждой (тогда еще провизию нес Сопран).
В это время стражник, окинув коротким взглядом нашу компанию, гоготнул, видя препирания Сопрана и мужичка.
 - Как он надоел… - фыркнул «блюститель и ревнитель порядка». Видимо, не найдя сходства нас с нарисованными нами, он махнул рукой, - Проходите.
Мне интересно, какой криворукий рисовал эти портреты? Ухмыляющиеся злодейские рожи бывалых рецидивистов. Ну и фантазия у художника… У меня не хватало двух-трех зубов, а нос был свернут на сторону жутким образом, будто мне по лицу кирпичом съездили. Мой злодейский образ завершали огромные оттопыренные уши, в одно из которых почему-то было вставлено много мелких колец, будто я пират какой-то. Под «портером» красовалась корявенькая надпись: «НиХтО». Яра изобразили вообще каким-то полудемоном. С листа выпученными глазами злобно таращилась зверская клыкастая рожа с прямо-таки «орлиным» носом. Губы растянуты в жуткой усмешке, ниже - аналогичная моей надпись: «ТиМнаЙар». По-видимому, автор сих великолепий пытался показать, как много он знает букв.
 Я ошалело разглядывал наши «портреты». Блин, можно было и не гримироваться. Сопран, глянув на это произведение искусства, шепнул мне:
 - Художник из наших местных цеховиков. Хорошо-о-о нарисовал. Как живы-ы-ые, - протянул он.
Тычок в спину заставил нас двигаться дальше.
Поразило другое: мы не встретили ни одного Святого Отца. Это настораживает.
Как бы то ни было, сейчас мы сидели в лесу, ожидая Сопрана. Острота моего нюха постепенно возвращалась, чему я был несказанно рад. Без обоняния я чувствовал себя абсолютно беззащитным, а теперь у меня снова есть возможность тихо лелеять ту мысль, что я не совсем бездарен.
  - И снова я с вами, - Сопран выскочил буквально из ниоткуда, торжественно потрясая бумагами, видимо, нашими подорожными и пропусками, - Вот, все документы!
Пока мальчишка объяснял Яру, что к чему, я заметил странность номер три: я уже хорошо чувствовал все запахи – запах Увры, запах Яра, запах дорог и леса… Вот теперь как бы сказать поделикатнее… Девушки и юноши имеют разный запах. Совершенно разный. А от Сопрана так пахло всяческими зельями и эликсирами, что... Меня терзают смутные сомнения…
 - Ну вот. Это все. Теперь идите прямо, там уже и застава пограничная будет. Покажете документы, и все. Можете свободно идти туда, куда вам нужно. Приятно было иметь с вами дело, - Сопран пожал руку Яру, я же удостоился только кивка головой.
- Знаешь, я-то хоть и дрищ, но я еще могу поправиться или мышцы накачать, а вот у тебя как были шрамы, так и останутся на всю жизнь, - «на прощание» подколол я мальчишку.
 - А я к тебе всю твою жизнь в самых жутких кошмарах являться буду, - улыбнулся Сопран. Меня почему-то бросило в дрожь от его безумного взгляда.
Улыбнулся, и убежал.
 - Наконец-то, избавились, - вздохнул я с облегчением.
Яр усмехнулся в бороду:
 - Да уж, характер у него еще тот. Но что поделаешь – он нам помог, и мы должны быть благодарны ему за это.
Чего?! Благодарить его за несколько часов мучительных издевок и наглежа?! Я благодарю Драккена за то, что этот придурошный наконец исчез.
 Наш путь снова открыт. Вперед, на север!..

***

Комната с закрытыми ставнями, запертой дверью.

 - Ну, как там положение дел?
 - Как и предполагалось, - усмехнулся наемник, - Ваша ловушка не сработала. Им как-то удалось уйти из города. Даже очень много денег могут дать осечку.
 - Но как?! – возопил Барон, - Я же все просчитал! Этого не может быть!
 - Выходит, может, - скептически ответил наемник, - Может, мне пора вмешаться?
 - Нет, - отрезал Барон, - Ты не должен показывать себя. Просто продолжай наблюдение.
Шарик потух.
Наемник встал из-за стола, открыл ставни. Теперь прятаться уже незачем. К тому же, ему нужно прийти на аудиенцию, если это можно так назвать.

Маленькая исповедальная кабинка в церкви.
 
- Вы хотели меня слышать, Святой Отец?
Наемник прислушался и, хмыкнув, произнес:
 - Ах, извините, Святые Отцы. Да вы прям братья-близнецы, неразлучные Стакан и Кукиш.
По ту сторону решеточки сердито засопели.
 - Ну, заблудшие грешники иногда называют нас так, - нехотя выдавил один из Святых Отцов.
«Да и не иногда», - подумал наемник.
 - Итак, зачем же вы хотели меня видеть, то есть, слышать?
 - Нам известно, кто вы, откуда, и чем сейчас занимаетесь, - начал разговор второй Святой Отец.
 - Так уж и известно? – хмыкнул «исповедующийся» наемник, на что получил резкий ответ:
 - Ваш отец очень недоволен тем, что вы до сих пор не образумились. Прошло уже около тринадцати лет с тех пор, как юнец, разругавшийся с родителем и захотевший самостоятельности, покинул графское поместье. Как видите, мы знаем и это.
 - А с чего вдруг мой папаша забеспокоился? Соскучился, что ли? – зло фыркнул наемник.
 - Он стареет, некому передать семейное дело.
 - А я тут причем? Чем же его не устраивает мой обожаемый старший брат?
 - Что за глупый вопрос. Ваш брат слишком сильно увлекся дурман-травой и ночными заведениями. Надеюсь, что из этого следует, объяснять не нужно.
 - Я взрослый самостоятельный человек, живу своей жизнью, так и передайте моему папане. У меня есть работа, за которую мне, кстати, неплохо платят. Так что туда я не вернусь.
 - А, вы о своем контракте с неким «Бароном»? – спросил Святой Отец, - Знаем, знаем. И, в сущности, об этом и хотели поговорить. Почему вы пошли на эту работу?
 - А интересно, - флегматично пожав плечами, ответил наемник, - Я авантюрист по натуре.
 - Хорошо… В этой области ваши интересы начинают совпадать с нашими. Видите ли, Барон поступил неправильно, лишив нас нашего информатора в его кругу. А вы, как нам известно, довольно неплохо справлялись со всеми вашими заданиями. Сейчас же Барон не разрешает вам переходить к активным действиям. Нам же это как раз и нужно. Вы вмешиваетесь в компанию наших «беглецов» и поставляете нам информацию, при этом участвуя во всех событиях лично, а не просто наблюдаете со стороны. Причем делаете это все не за просто так, а за хорошую звонкую монету.
 - А что делать с контрактом Барона?
 - Там же не сказано, что вам запрещено работать в интересах третьих лиц?.. Значит, и проблем нет никаких. Просто ничего не говорите Барону о нас, и все.
 - И что же, продолжать поставлять ему информацию?
 - Разумеется. Но мы бы посоветовали укорачивать ее. А то сболтнете лишнее…
 - Ну, пока я не вижу никаких подвохов. Что ж, я согласен.
 - Отлично… Тогда с вами мы будем связаны через медальон, - в стенке кабинки вдруг открылась маленькая дверца и на пол, звякнув, серебристой струйкой сползла цепочка с маленькой золотистой пластиночкой, на которой был отчеканен кубок, - Таким образом, мы будем слышать вас постоянно.
 - Идет, - кивнул наемник, надевая цепочку на себя, - Только скажите, что нужно сделать…

***

Заставу мы миновали спокойно. Документы были сделаны великолепно – не подкопаешься.
 - Яр, можно мне уже снять эту дурацкую повязку? – ныл я, закусив губу. Глаз не просто чесался – он горел адским пламенем, - Ну не могу я больше! Там ручей есть, можно я глаз промою?
 - Давай, - кивнул лучник, - Все равно пора остановиться и поесть.
Я с радостью ребенка бросил сумки, снял повязку и помчался к ручейку, отмывать эту жуткую смесь на моем лице. Присев на корточки, я стал неистово тереть мой многострадальный глаз.
Вода оказалась просто великолепная – ледяная, родниковая. Умывшись и напившись вдоволь, я обернулся к Яру, который потихоньку вытаскивал из сумы еду.
 - Кстати, Яр, а где мы должны получить теплую одежду? И кто ее даст? Тебе этот идиот не сказал?
Лучник отрицательно мотнул головой.
Я встал и уже собрался идти к Темнояру, как вдруг послышался треск, и с жутким грохотом и воплями в ручей откуда-то сверху с дерева свалилось что-то сердитое и ругающееся. Во время падения существо швырнуло в меня какой-то тюк и увесистую сумку.
- Сю-при-и-из! А это снова я!

Сноска:

Верезгунья – крупная черная птица, похожая на ворона. Славится своими криками – ее визг слышен за версту. Живут обычно стаями. Мясо сочное и нежное, по вкусу напоминает курицу. Если к верезгунье подкрадывается хищник, она начинает истошно верезжать, к ней подключается другая, и так, пока вся стая не «запоет». Хищник в беспамятстве убегает прочь. Поэтому на верезгуний никто не охотится, дабы не лишиться слуха. В Верезгунске изобрели особые ловушки с сонными травами, попав в которые, птицы просто засыпали, а охотники могли спокойно взять добычу, но ингридиенты сонного зелья хранятся под строжайшим секретом. Город был назван в честь этой птицы, как самый крупный ее поставщик.

Пы.Сы. от автора:
Прилизанный мужичок был бессовестно уворован из какой-то книги про внучку некромага. К сожалению, я ее читала очень давно и не могу вспомнить даже названия, что уж говорить об авторе. Словом, прошу прощения у создателя сего надоедливого дяденьки за эксплуатацию образа. Хотя, я его не воровала - он сам кочует из книги в книгу, рекламируя клавиатуры-самотыки и ножи-всерезы.