Та, что приносит неудачу

Та, что приносит неудачу
 1
Невидимый берег

Глава 1
    Она сидела в дешевом кафе возле надоевшего ей до смерти турагенства и старалась не думать о только что услышанной новости: еще одна ее подружка выскочила-таки замуж за француза и скоро покинет и бедность, и Африку, где свет и вода только после шести вечера, а на темные улицы их маленькой столицы можно выходить, если очень смелая или в сопровождении большого чернокожего парня. Эх! Найти такого парня для нее, белокожей Сорры, как раз не проблема, и всем такие черные парни хороши для молодой 27-летней девушки, но у них же за душой ни гроша! «Нино, Нино!» - вздохнула Сорра. Врач, красавец, хочет ее всегда, - ну что еще пожелать? Но бедный, как церковная мышь. Проклятый паспорт! Был бы он француз, - сразу бы мог диктовать условия, а так… Принимай, что дают. Ну вот, снова она вернулась к новости Асу, и даже воспоминание о самодовольном голосе подруги выводило ее из себя: «Жан пообещал две свадьбы, и, как видишь, слово сдержал: одну здесь оплатил, а другую отпразднуем в Париже. У него большой дом недалеко от Парижа, представляешь, как я там буду хозяйничать? О, я надеюсь, что когда у тебя будет отпуск, ты сможешь выбраться к нам на неделю-другую». Сорра лишь молча кивала, не переставая улыбаться. Наконец, когда ее молчание вот-вот  могло выдать ее истинное настроение, она еще раз мило улыбнулась и сказала, дотрагиваясь до руки Асу: «Я так за тебя рада. После всего, что тебе довелось вытерпеть с Жоржем, ты заслуживаешь самого лучшего». Она добилась, чего хотела: лицо Асу омрачилось, и она поспешила закончить их встречу. Но Асу отправилась к Жану, глупому, по мнению Сорры, и излишне расточительному, а она отправится  снова в агентство, где будет обычным кассиром до 5.30, чтобы потом вернуться в дом дяди. Дядя… Он был единственный, перед кем не надо было притворяться, потому что он прощал ей и вздорный характер, и огонь ревности, так часто зажигавший ей глаза, и жадность, - все, все, потому что он списывал ее недостатки на тяжесть ее судьбы, столь грубо обошедшейся с ней, когда Сорре едва исполнилось 5 лет. Ее мать вышла замуж второй раз, а чтобы ребенок от первого брака не докучал новому возлюбленному, она отдала Сорру в дом своей старшей сестры, которая славилась очень строгим характером. Настолько строгим, что Сорра должная была стирать собственное белье уже в 7-летнем возрасте. Нанять прислугу в то время было делом самым простым, потому что люди были готовы работать за копейки, вот и ее тетка имела несколько горничных, но горе было этим женщинам, если они, сжалившись над «сироткой при живых родителях», помогали Сорре. Возвращаясь с рынка, она подходила к растянутой во дворе бельевой веревке, и, брезгливо морщась, подносила к носу выстиранное белье, после чего подзывала Сорру и приказывала: «Забирай свои вещи в дом, и чтобы через полчаса они были выстираны тобой. Тобой! Слышишь? Бинту!!! Поди-ка сюда. Ты что же это, не знаешь, кто здесь хозяйка? Ты почему меня ослушалась?» Бинту пыхтела и хотела бы что-то сказать в свое оправдание, но страх перед властной и всегда строгой хозяйкой был слишком велик.
       И так было всегда: контроль, обязанности, армейский порядок. Позже, когда Сорра пошла в школу, ей приходилось отчитываться за каждую минуту опоздания, так как тетка высчитала, что на дорогу от школы уходит 12 минут. Если Сорра не хотела двух часов нравоучений и Золушкиной участи на целый вечер, то ровно через 12 минут она была дома. Конечно, она ненавидела тетку за груз, который, как ей казалось, лежит у нее на плечах даже когда она спит, за ту тяжесть постоянных обязанностей, которая давила на нее ежесекундно, и из-за кого? -  из-за женщины, которая должна была бы заменить ей мать. Они редко разговаривали, - тетка умела только поучать или предсказывать, причем ее предсказания были до боли однообразны: «Даже если ты, Сорра, и выйдешь удачно замуж (вздох, пауза), то что ты сможешь предложить мужу? Нанять домработницу? Он, наверное, сделает вид, что согласен, но с этого дня станет смотреть по сторонам и спрашивать себя, зачем ему нужна жена, которая ничего не умеет делать в доме. В ту самую минуту, как в его голове появятся эти вопросы, твое замужество закончится, но ты узнаешь об этом последней. Да, это мужская природа. Любить и разлюбить». Сорра слушала ее и думала: «Как бы не так! Мой муж будет от меня без ума, и сам предложит и домработницу, и подарки, и любовь без конца». Однако это «любить – разлюбить» въелось в ее душу, как шум волн, и намного позже, когда она отправлялась на аборт, она под каждый шаг к пугающему креслу шептала «любить-разлюбить». Тетка добилась своего, - Сорра могла превратить даже самое грязное место в сверкающий чистотой дворец, - да, тетка вырастила ее образцовой, как она думала, домработницей, но Сорра все же метила в большие домохозяйки, а потом тетя умерла. Сорре было 17 лет, и ей предстояло закончить еще год французского лицея. Она не горевала, однако сейчас, после 10 лет без тетки-тирана, она ужасно скучала по ней, удивляясь, как такое возможно. Она не понимала, что тетка по-своему любила ее и, видя ее неуживчивый характер, хотела предостеречь ее от повторения судьбы своей непутевой сестры, матери Сорры.
    Сорра перешла в дом сына умершей тетки, и жизнь, как на качелях, перенесла ее на самый верх. Адель, или как она называла его, дядя Адель, был полной противоположностью своей матери, - он не скрывал ни своей доброты, ни веры в людей. После того, как он окончил университет на Кубе, он вернулся в Африку, но не сделал никакой внушительной карьеры, так как не был по натуре амбициозным. Он женился на девушке, которую любил с самой юности, и был очень счастлив в браке, омраченном лишь отсутствием детей. В его доме каким-то чудом уживались  бойцовские собаки и бродячие коты, а друзья знали, что Адель никогда не захлопнет дверь перед их носом, но, к счастью, не пользовались этим, а ценили его за доброту и сердечную щедрость. Да, жизнь в дядином доме разительно отличалась от жизни с теткой. Ее не заставляли делать ни-че-го. И она охотно предалась безделью на целый год. Читать она никогда и не была охотницей, уроки в лицее навевали на нее скуку, - преподавательницу химии она просто ненавидела, и дошла до того, что как только должен был начаться урок, Сорра вставала и выходила из класса. Живи она с теткой, этот номер так запросто бы ей не удался, но дядя Адель другое дело. Он с пониманием относился к тому, что молодость и радость почти рифма. Хотя когда она закончила с горем пополам лицей, он надеялся, что она поступит в университет, однако его надеждам не суждено было сбыться, - Сорра не могла похвалиться если не блестящими, то хотя бы хорошими результатами. Ее устроили в турагенство, в котором она и сидит по сей день, помогая клиентам в заказе и  оплате билетов. Брррр! Вот она и снова на своем рабочем месте.  Почему она должна прозябать в этом офисе, сидеть в этой глупой униформе, улыбаться сытым лицам? Нет, ну чем эта Асу лучше нее? Да ничем. Она им еще покажет, как приглашать ее во Францию.
- Мадемуазель, вы меня слышите?
Сорра вздрогнула от неожиданности. Перед ней стоял черноволосый мужчина, на вид около 40 лет. «Ливанские лица не спутаешь ни с какими другими», - раздраженно подумала Сорра.
- Да, простите, чем могу вам помочь? – стараясь выглядеть доброжелательной, ответила она.
- Вас кто-то рассердил? Я заметил, что вы сидели с очень разгневанным видом, - с интересом посмотрев на нее, ответил мужчина. – Но за одну секунду ваше лицо переменилось.
- Что вам нужно? Заказать билет или изучить мое лицо?
- А я думаю, что после завершения первого я с удовольствием перейду ко второму, - с улыбкой парировал мужчина.
Она лишь пожала плечами, хотя ей хотелось ответить ему со всей возможной грубостью, но ведь никогда не знаешь, на кого можно напороться, - на большого босса он не особо тянет, но и не оборванец какой-то, - часы дорогие.
- Разрешите мне пригласить вас в ресторан, - продолжил он.
- Нет, нам запрещено назначать личные встречи с клиентами, - с легкой улыбкой ответила она, словно провоцируя его на продолжение этой игры.
Его французский звучал чудовищно, но он хотя бы не спрашивал, почему она не говорит по-арабски. Как же она ненавидела своего неизвестно куда девшегося отца, ливанца, который позабыл о ее существовании, как только решил расстаться с ее матерью. Сорра знала местное африканское наречие, а еще, конечно, французский, который был принят в школах и учреждениях, однако целые диаспоры оседали в ее маленькой стране, сохраняя язык покинутой родины, поэтому каждый раз, узнавая, что она на три четверти ливанка, все тут же спрашивали что-то на арабском, и когда она не могла ответить, недоуменно морщили брови. Это повторялось так часто, что, страшно рассердившись, она выучила грубое арабское ругательство, и когда в очередной раз ей приходилось слышать вопрос о языке, она с невинным видом произносила на арабском: «Ну когда ты уже заткнешься?», после чего, насладившись остолбенелым видом собеседника, добавляла: «Это единственное, что я знаю, но, к сожалению, я понятия не имею, как это переводится».
  - А мы никому не скажем, что у нас личная встреча, - тем временем продолжал мужчина, и ей так понравился его ответ, что она едва не выпалила «да», но словно холодная волна окатила ее и заставила остановиться.
«Сорра, если ты хочешь, чтобы дело не ограничилось рестораном, играй в неприступность», - не следовать столь категорично звучавшему внутреннему голосу было бы глупостью в 27 лет.
- Нет и еще раз нет, я же вам объяснила, что у нас здесь строгие правила, или вы хотите, чтобы я лишилась работы?
- Это не то место, которое заслуживает такого целомудрия, - засмеялся мужчина.
Она не поняла, смеялся ли он какой-то своей, понятной ему шутке, или смеялся над ней, рассердилась еще больше и отвернулась, не говоря ни слова.
- О, простите, я не хотел вас обидеть, - посерьезнел мужчина, заметив искренность ее возмущения. – Если вы действительно столь уважаете правила, то, наверное, вам очень легко жить? – внимательно взглянув на Сорру, произнес он.
Сорра безошибочно определила, что это очередной вопрос с каким-то подвохом, поэтому держалась за свое спасительное молчание.
- Не стану вас больше отвлекать, - сказал мужчина после небольшой паузы. – Я передумал заказывать билет в вашем агентстве.
Не дожидаясь ее ответа, он ушел.
Сорра была ужасно раздосадована. Ну вот, когда она уже была готова согласиться на свидание с ним, он вдруг потерял интерес. Ну и что? Он даже не француз, - успокаивала себя Сорра. И выходят удачно замуж и после 30-ти. Да, выходят. Вот ее кузина, хозяйка фирмы, вышла замуж поздно, но счастлива сейчас. Хм. Нет, не самый удачный пример. Она-то счастлива, но все знают, что муж, младше ее на несколько лет, беззастенчиво пользуется деньгами жены, не платя взамен даже верностью. И потом, у нее есть Нино, которого она любит. Да, она никогда не выйдет за него замуж, но любовь и замужество, как показывает опыт, не всегда в одной упряжке. Нино не может ей купить все платья, сумки и туфли, которых она достойна. Он может только увести ее в спальню и на несколько часов заставить забыть обо всем. Его тело, его энергия и неутомимость были столь великолепны, что Сорра легко прощала ему бедность. Нино убедил ее в том, что мужчина наслаждается красотой женщины, данной ей Богом, не ожидая никаких проявлений чувственности, и позже это сыграет с Соррой злую шутку, когда во время очередной ссоры с мужем она вдруг услышит от него: «Да что ты о себе возомнила? Ты даже в постели, как злая лиса, и все твои мечты лишь о курице пожирнее».
А пока рабочий день шатко-валко подошел к концу: она села в свою старенькую машину и отправилась домой.

Глава 2
На следующее утро в офисе ее ожидал сюрприз: курьер появился на пороге, как только она заняла свое рабочее место, спросил ее имя, попросил расписаться в какой-то квитанции и вручил ей огромный букет. Она лихорадочно искала записку: неужели Нино нашел возможность вырваться из их страны и получил какое-то заманчивое предложение? Франция, США, Германия, - ах, да мало ли стран, в которых рай земной? Ослепительное африканское солнце прорывалось в окна, словно желая удержать Сорру и загородить желтыми столбами света выход в тот мир, который ей был позарез нужен. В маленьком конверте она нашла плотную, с бархатом по краю открытку. На ней от руки было написано: «Значит, ты ливанка, которая не водит дружбу с местными ливанцами. Мне как раз такая и нужна! Буду ждать тебя в «Азали» в восемь вечера. P.S. Заодно узнаешь, как меня зовут». 
Совершенно сбитая с толку, Сорра выругалась на су-су. Это не Нино, - ему незачем ее так интриговать. Но тот, кто прислал букет, определенно не беден. Такой широкий жест не мог не понравиться Сорре, а настойчивый тон записки служил отличным дополнением к толстому кошельку. Сорра могла признать над собой власть только более сильную, чем ту, которой обладала по характеру.
Решено, в восемь она будет в «Азали». Позвольте, но «Азали» - это же ресторан неподалеку от ее дома. Что же получается, - неизвестный воздыхатель разузнал о ней все? На секунду ей стало не по себе, но она отбросила всякие сомнения, - кто не рискует, тот не выигрывает.
  День, как назло, тянулся необыкновенно долго, - полуденный зной утяжелял время, но Сорра приказала себе не думать о предстоящей встрече, - излишнее волнение женщины, как она знала по опыту, воспринимается мужчиной как сигнал ее полной капитуляции, после чего кавалеры теряют к тебе интерес. Сколько раз она знакомилась с парнями, и как только начинала влюбляться, тут же ощущала их холод и замечала раздражительность. Однажды, еще до встречи с Нино, она была даже так глупа, что первой звонила, чтобы спросить у парня, как дела, наивно полагая, что выказав заботу, завоюет бонусы по сравнению с другими девушками, которые, она знала, были от ее красавца-поклонника без ума. Однако она делала это так настойчиво, что получила урок, который запомнила на всю жизнь. Парень все не отвечал, и тогда Сорра решила отправиться к нему домой, - он открыл ей дверь, полуодетый, немного сонный. Ничего не говоря, Сорра прошла по коридору, ведущему в комнату, - парень даже не препятствовал ей. Нерешительно остановившись перед полуоткрытой дверью, Сорра оглянулась на парня, но его лицо не выражало решительно ничего. Сорра, истолковав это как отсутствие вины, толкнула дверь. В постели, мечтательно глядя в потолок и теребя блестящие черные локоны, лежала необыкновенной красоты африканка. «Эфиопка», - неожиданно мелькнуло в голове Сорры, и эта деталь вдруг успокоила ее, как словно бы, измени он ей с местной девушкой, это было бы большим унижением.
Сорра молча повернулась и вышла. Парень провел ее до двери, не проронив ни слова. Однако Сорра не выдержала и спросила, решив, что последнее слово во что бы то ни стало должно остаться за ней:
- Почему? Я же лучше.
Парень, избалованный и эгоистичный под стать Сорре, развел руками и сказал:
- У влюбленной женщины бывает или взгляд сирены, и от одного ее слова можно хоть на погибель…
Сорра замерла у двери, вдруг поверив, что увиденное в спальне – лишь мимолетный сон, но парень после паузы продолжил:
- Или взгляд овцы.
Сорра замахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он легко перехватил ее руку:
- И что самое обидное, Сорра, стать сиреной невозможно. Ею можно родиться. Так что придется тебе притворяться, ведь без мужчины тебе никуда.
И он мягко подтолкнул ее к двери.
Сорра  даже сейчас ощутила, как липкий пот выступил у нее на спине при воспоминании о том ужасном дне. С тех пор она никогда не позволяла себе забывать совет своего жестокого и самого красивого учителя…

  Нарочно опоздав на полчаса, она остановилась перед большой стеклянной дверью. Официант услужливо распахнул ее, и Сорра нерешительно застыла, только теперь осознав, что даже не знает, к какому столику направляться. Однако ей не пришлось ждать, - словно ниоткуда перед ней появился мужчина, который вчера пытался пригласить ее в ресторан. Как она могла о нем забыть? Быстро придя в себя, она взглянула на незнакомца и широко улыбнулась. Теперь она была несказанно рада, что уделила своему туалету едва ли не все время по возвращении домой из турагенства. Она долго раздумывала, не зная, что лучше выбрать, - джинсы она сразу вычеркнула из фаворитов, - все-таки это довольно дорогой ресторан, - брюки и топ будут смотреться слишком строго, красивой юбки у нее никогда не было, - все, которые ей доводилось примерять, смотрелись на ней как-то дешево. Платье! Да, она решила отправиться на это таинственное свидание в платье. К ее карим глазам и излишне бледной коже подходили яркие насыщенные цвета, но те платья, которые она примеряла в магазинах и которые ей нравились, всегда расстраивали ее заоблачными ценниками.  Одна из ее подруг после замужества сильно поправилась и отдала ей платье – Сорра никогда ей этого так и простила, но свои истинные чувства не выдала, а платье с легким «спасибо» приняла. Оно было коротким, жемчужного цвета. Не совсем ее оттенок, но крой и стиль были безупречны. По взгляду своего кавалера она поняла, что выглядит отлично.
- Бонсуа, - с уже знакомым ей тяжелым акцентом произнес мужчина. – Очень рад тебя видеть.
- Я пришла, потому что хотела узнать имя, - нашлась что ответить Сорра.
- Акрам, - вдруг смутился он, словно раскрытая тайна имени отняла у него тот напор и решительность, которые и заставили Сорру появиться в «Азали».
- А меня зовут Сорра.
- Я очень рад, что ты здесь, - повторил Маруан и пригласил Сорру к столу, на котором искрилась вода в дорогой стеклянной бутылке. – Что ты будешь пить?
- Я не пью, - глядя ему в глаза, твердо произнесла Сорра.
- О, прошу прощения, я имел в виду, сок, кофе, чай. Меню перед тобой, - заказывай что захочешь.
Балансируя на грани между безудержным желанием разориться на дорогой чек прямо сейчас и боязнью выглядеть глупой пустышкой, Сорра снова улыбнулась и сказала:
- Я не очень голодна, но с удовольствием съем их фирменный салат и выпью чашку «Американо».
Официант выжидающе посмотрел на Акрама: тот коротко кивнул и начал методично заказывать.
Сорра с удовольствие отметила, что он перечисляет самые дорогие блюда из меню.
Официант исчез, и Акрам, отбросив нерешительность, сразу перешел в наступление:
- Когда я увидел тебя, то тут же влюбился. А когда поспрашивал о тебе у своих знакомых, то полюбил.
- Ха-ха-ха! – нарочито серебристо засмеялась Сорра. – Это кто же обо мне готов рассказывать всякие небылицы?
- Это не имеет никакого значения. Я здесь, чтобы убедиться, что услышанное правда, потому что я отменил свою поездку в Брюссель из-за желания поближе узнать тебя.
Брюссель! Сорра не была уверена, в какой стране его можно разыскать на карте (география не была в списке ее любимых школьных предметов), но она была уверена, что это даже лучше Парижа.
Выдержав паузу и приняв ее молчание за девичье смущение, Акрам вдруг сказал:
- Почему ты не любишь ливанцев?
Впервые за этот вечер ей легко давалась искренность.
- Потому что моя мать наполовину ливанка, и это принесло ей только неприятности. Родители моего отца не могли его простить за то, что он женился на чернокожей и недостаточно чистокровной ливанке! А он был таким слабым, что вместо того, чтобы поставить их на место, начал метаться между ней и семьей. Какой женщине это понравится? Они расстались.
- А ты?
Вопрос был, как выстрел. Она резко сменила тон.
- О, я была тогда слишком маленькой. Я росла с тетей, как принцесса. Ни в чем не знала отказа. Сейчас я живу у дяди, но ты, конечно, это знаешь, - со смехом добавила она.
- Как принцесса? – задумчиво протянул Акрам.
Он слышал совсем другую историю, но тут же поспешил перевести разговор на настоящее, которое было для него отчаянно значимее.
В это время перед их столом появился официант с огромным подносом. Ловко и незаметно он поставил перед ними заказанные Акрамом яства и снова исчез.
- Да, конечно, я знаю, где и с кем ты живешь, - рассмеялся Акрам, радуясь тому, что их прервали. – Да, я узнал о тебе все, но я узнал лишь все то, что можно узнать от других.
После секундной паузы он добавил:
- Поэтому я был бы тебе очень благодарен, если бы ты рассказала мне о себе.
- Почему это так важно?
- Ну разве это не естественно, что мужчине, которому понравилась девушка, хочется знать как можно больше о предмете своей страсти?
- Значит так, - без тени улыбки отрезала Сорра. – Никаким предметом страсти я не была и не буду. Если тебе нужна какая-то дешевка, здесь таких полно. Со мной этот номер не пройдет.
Ошеломленный столь резкой переменой настроения своей спутницы, Акрам не знал, как поступить.
- Не горячись из-за неправильно подобранных мною слов. Если тебе не хочется говорить о себе, мы можем отложить это на потом, если ты мне дашь обещание встретиться со мной еще раз.
- До Брюсселя или после? – с жадностью спросила Сорра, едва не выдав себя, но Акрам не обратил внимания на странность ее вопроса, приняв его за серьезный интерес к своей персоне.
- Мы можем отправиться в Брюссель вместе, ведь мы уже перешли на «ты».
- Ты, но не я, - сказала Сорра и осеклась, так как Акрам рассмеялся в ответ.
- И ты, и я, - произнес он с мечтательным видом.
Только теперь Сорра увидела, что он и вправду сильной увлечен ею, хотя знает ее каких-то два дня. Это все меняло, и ей срочно надо было менять тактику.
- Спасибо тебе за прекрасный ужин. Извини, что так и не удовлетворила твое любопытство.
Сорра знала, что она не может произвести большого впечатления как высоколобый собеседник, поэтому решила разыграть козырную карту.
- Может, ты хочешь потанцевать?
- Прекрасная мысль. Тебя не будет смущать, что мы единственная пара на танцполе?
- Я никогда не волнуюсь о том, что обо мне подумают другие.
- Тогда разрешите вас пригласить на танец, прекрасная мадемуазель.
Акрам говорил мягко, и вся сцена располагала к романтике, но вот беда – Сорру это абсолютно не трогало. Более того, его манера говорить для нее свидетельствовала о его слабости и глупости. Но перед ней был еще молодой мужчина, который мог стать для нее мостом отсюда, и это пересиливало смутное раздражение. 
Они поднялись, и Акрам начал вести ее в медленном танце, - она сразу поняла, что он совершенно не умеет двигаться в такт музыке, - тем лучше, ей будет легче произвести на него впечатление. Сорра не обладала пышными формами, которые так ценили восточные мужчины, и всегда завидовала своим крутобедрым подругам, но у нее была довольно большая грудь и стройные ноги. На каждое блюдо найдется свой едок. Она танцевала с уверенной улыбкой и старалась выглядеть грациозно и непринужденно. Акрам был очарован происходящим. Ему импонировало, что перед ним была девушка гораздо моложе его, она явно хотела продолжения вечера и получала удовольствие от его компании. То, что он услышал об истории детства Сорры, только усиливало пробуждавшиеся чувства. «Она не знала доброго обращения, но не сказала и одного злого слова о своей матери или тетке, - подумал Акрам. – Это говорит о ее ангельском характере, ну а то, что она немного грубовата и невежественна, - лишь недостаток родительской заботы. Да, она мне идеально подходит. Не знавшая материнской ласки в детстве, она сумеет отозваться на чужое горе». Певец старался, как мог, перепеть знаменитый хит известного египетского певца: «Тамали маак. Буду любить тебя всегда», - звучало в ресторане, однако задача для певца была явно непосильной. Повторить голос египтянина было так же невозможно, как и узнать, какие сложные подсчеты в этот момент занимали ум бедной Сорры.