Греческий дворик

                Я вам не скажу за всю Одессу!  Да и не надо!  Хватило недели  «гостевания»  у родни   моей первой   любви  на улице Островидова. Можно с   уверенностью  сказать, что в этом старинном дворике  собралась  весьма характерная   для  Одессы публика. Можно сказать   -   соль от соли  …   Если  внешне  трёхэтажный  особнячок   выглядел импозантно, то  , нырнув  через  арочный  вход  в дворик, ты попал   как говорят в Одессе : «У  самое  иё   сэрдцэ!». Повторяя  очертания  дворового каре, на втором и третьем этажах возвышались   антресольные   веранды, откуда  вантами  простирались  верёвки  с бельём,  на табуретках и крохотных столиках  расположились  керогазы , в  плетёных креслах  отдыхали  старики и старушки.  А   в центре  двора, под единственной  уцелевшей  акацией, стоял  прочный  прямоугольный  стол   и  окружающие  его   лавки, с добротно врытыми столбиками.    Жизнь здесь не замирала и зимой, но яркими красками  расцветала  в тёплую пору года. Сюда   привезла  меня    моя   Олеся. Познакомились мы с ней  в поезде, который вёз нас в  Николаев  после Московского фестиваля молодёжи. Два  года  нашего знакомства  были  самыми радостными   в нашей жизни.  А  этот август  переполнил чашу  наших чувств.   Леська  ушла в отпуск  и мы  начали наши  бесшабашные  путешествия. За полторы недели  успели  понырять на Тарханкуте, погулять по дивному Софиевскому парку в Умани. После этого нам взбрело  прошвырнуться  в Асканию Нову и оттуда  в древнюю Ольвию.  Откуда только у нас бралось  столько сил, чтобы  без устали   колесить на попутках , ночевать   в старенькой  палатке  и кое-как питаться. Была пора, когда  наша любовь заменяла всё.
         Вернувшись домой , мы несколько   дней , обнявшись , бродили по вечернему  Николаеву. Незаметно и неумолимо  кончался  отпуск. Однажды, прощаясь перед  её домом, я нежно целовал Лесю. Она , хитро улыбаясь , вдруг  сказала: « Завтра  мы с тобой  едем  в  Одессу в шесть утра!  Не опаздывай , смотри, а то уеду  одна!» - и помахала перед моим носом  парой билетов. Я пытался поцеловать её ещё раз, но она шаловливо   увернулась  и  скрылась за  дверью  своего дома.   Ну и  затейница , с нею не соскучишься! – думал я вышагивая по спящему городу.  Улицы  уже были  безлюдны, луна  ярко сияла над городом. И только  на бульваре адмирала Макарова   на скамейках под  сенью  больших деревьев    целовались влюблённые….
      Наутро   комфортабельный по тем временам «Икарус» увёз нас в Одессу. В салоне автобуса мы досматривали  свои  сны. Её голова  покоилась на моём плече, а её пышные волосы   приятно  щекотали мою щеку.  От моей  любимой  пахло солнцем  и колдовским  запахом молодости.  Я уже полностью  проснулся  и старался  не потревожить  Олесю.  Перед  Коблевым   она проснулась и ласково поерошила мои волосы.  «Проснулась, сумасбродка моя?» - Где мы  ночевать будем, ты подумала?   Та  глянула на  меня    озорно – В гостинице «Бристоль», а питаться  будем  в «Гамбринусе», понял? -  Весёлые чёртики в её глазах   уверяли меня в том, что она и на такое способна. Олеся  погладила мою щеку  своею ласковой ладошкой  и  успокоила  меня  - Здесь живет мой дядя и жить будем у них… Так  мы оказались  на Островидова.
         Этот  день  был  полон  сюрпризов. С утра  в дядиной  квартире  был полнейший аврал -  соседи  сверху  «любезно» устроили  бэсподобный  потоп.  Пожилая владелица  той квартиры,-  тётя  Ита- Элька  , забыла закрыть кран  в ванной. Тут бывали перебои  с подачей  воды. Это был тот самый случАй…   Как  водится, об этом уже знал весь дом.
Не  взирая  на  "маленький   потоп", племяшку  приняли  облобызав  и сразу  наградили тазиком и  тряпкой  -  помогай  бистро убрать весь этот  гармидер. Когда я  предложил свои услуги, то  Олесин дядюшка  произнёс:  " А  вы, молодой  человек,  не  мешайтеся  под  ногами, а топайте  под  акацию, сидите, отдыхайте, пока Вас не пригласят. Уверяю Вас,-  скучать  Вам не придётся" -   и открыл дверь   во  двор.  Так  я  оказался  в  этом занимательном  дворике....
         За  столом  сидел  кругленький  и благообразный  старичок , на  голове его  красовалась   видавшая   виды  тюбетейка,  а  просторный   нос  венчали    очки  в  железной оправе.  Из-под  них  на меня  уставились  смешливо-хитрющие  глаза  старого одессита.   Почтительно поздоровавшись, попросил разрешение  присесть, на  что был  обласкан   дружеским  приёмом.  "Ой, как  приятно  устретить  нетутешнего  обитателя!  Свои   так  любезно с  пожилыми  людями не  обращаются!  Обычно, с самого утра только и слышишь : " Уже сидишь, старый  перец! Всё  подсматриваешь, кто что  упёр  с Привоза! Ну причём здеся Привоз, я таки Вам скажу? Публика  очень неприятная,  но  куда  деться  старому  Эфраиму?  Уся  моя  жись  прошла  в этому  двору.!
      Так  ничего  ещё  не сказав, я  невольно  стал  слушать    аборигена  о  житии  этого  "конклава".   Вынужденное  безделье   превратило меня  в слушателя  и  внимательного  наблюдателя.   А   наблюдать  было  за  кем.  Со второго  этажа  доносилась визгливая  ругня. Старческий  скрипучий  голос  неустанно  взывал: " Володя! Играй  сольфеджу! " - в ответ детский голос верещал: "  Бабка проклятая!" Так  продолжалось бесконечно долго.  Мой  визави  пояснил: "Малец  Баренбойнов  ну  никак  не  хочет  учиться на скрыпке!  Ну и толку?  Родители  добра желают."  В это время  по лестнице  "чёртом"  скатился худенький и бледнолицый "скрипач". Злобно  трахнул  скрипичным  футляром по водосточной  трубе и   зафутболил  сидящего  на солнцепёке  котёнка.  Тот ,  фыркая, долетел до нашего  стола.  На что  старый Эфраим  возмутился: "Зачем  котика   трогаешь, мышигене?   Малец  презрительно сплюнул и скрылся  в  проёме  арки. 
    " Родители - почтенные и уважаемые люди!   Такие   уважительные!  Даже  когда  скандалять меж собой, так что весь дом слышить,-друг дружку  уважительно  обзывають токо  на  ВЫ....  Можно  сказать  пара приличная.... А вот  кого воспитают? Хотя, как  говорять,- у семье  не  без урода... Но  Одесса  большая, на худой конец  можно  ботинки чистить мариманам  на Сабанеевском спуске  или мыть рыбные столы  на  Привозе. . Одесса  большая!"  Последнюю тираду  прервала  громкая  мужская  перебранка.
          С улицы  во двор  вкатились два толстяка  в  типично  грузинских  кепках-аэродромах.   Черноусые, плохо бритые,  в  линялых ковбойках, они  резво  разгружали картонные  коробки  из фургончика  с названием "пирожок" и  заносили  в  свою квартиру.
      Упреждая  все  вопросы, старик  поведал:  "  Это заявились из сухумской  командировки   единственные  в  нашем  дворе  грузины  Яшка  Меламедзэ  и  Рувим   Лёви.  Оне  свой гешефт  на  сухумских  мандаринах  куют!  Настоящие  грузины, мама  не даст соврать!"
      Улыбаясь  своему  собеседнику, убедил его, что  верю ему   бесконечно. Подбодрённый   доброжелательным  и уважительным  вниманием, старик  продолжал:  "  Уся  Одесса  знает, что  в нашем   двору  большинством  проживают  настоящщие  греки, Не  верите - спросите любого  на Пересыпи, Молдаванке  или на  Ближних Мельницах!  Вам   любая собака  скажет, что  наш двор  истинно  греческий."  Сдерживая  смех и  сохраняя  невозмутимую  физиономию, я слушал    старика. А  он  вошёл в  раж и  стал  знакомить меня  с  обитателями   двора.
         Запахло  жареной  рыбой  с  первого яруса  антресоли.  Там  полная  женщина на керогазе  жарила  камбалу.   А  из комнаты через окно  басовитый  мужик  всё время  спрашивал: " Ну  скоро, Фира?"    Протерев  свои  очки  скомканным носовым платком, Эфраим   пояснял:  "  С  рейса  вернулся  Оська  Левандопуло, проголодался, ишь как жинку  торопит!"   Я  невольно  спросил : " Моряк дальнего плавания?"  От  смеха  старика, его нос  покрылся  крапинками пота:  " Перестаньте  сказать! Оська  дальше  Николаева  и Очакова  у жись  не  бывал!    На  праздник  как оденет  парадный  мундир, ну я Вам  скажу, сам  Соляник(  капитан-директор  китобойной  флотилии)  от зависти  удавится!" 
         По  деревянной  лестнице   вяло загрохотали  ботинки  старой  и грузной  женщины.  Она  после  каждого марша останавливалась и долго  отдыхала .   На  что Эфраим  мгновенно  отреагировал:   " Бедная  Элька  Христопуло  !  Задышка  замучала! А  ведь  красивая была  гречаночка , я вам скажу,- богиня!  Усю войну  прошла, награды  имеет и грамоты! 
Я опять  не удержался: " Неужели!  А  на каком  фронте?"
        Вы молодой  человек, имейте  внимание, кода Вам говорять! Какой  фронт, какой фронт?  Она  солдатам  бельё  стирала, а Вы -фронт, фронт! Вот и положила усё своё здоровличко на той войне!  Уважать надо ветеранов! Я  почтительно попросил  прощения  за  несдержанность. Старик кивнул мне, но  не удержался - эта  самая Элька  такая хитрая, отдыхает  на марше, а сама усех подслушиваеть  и обо усех знаеть, как на  радио Левитан. Вот и сейчас  нас подслушиваеть.  Действительно, пожилая  женщина  зыркала пытливым  взглядом в  нашу  сторону  и внимательно слушала....
         Затянувшийся   сеанс  знакомства  с  обитателями  прервала   Олеся: "  Иди  уже   в дом, бездельник!" Она ласково улыбалась мне .   Любезно  откланявшись, я  покинул  невольного  собеседника. В  это момент к  столу  уже  подходили   иные   заинтересованные  жильцы  - наступала  доминошная  баталия.
        Признаюсь  откровенно,  терпеть  не   могу   застолий   в  незнакомой  обстановке. Скидку  в   моём  неприятии  сыграл тот факт,  что трапеза   происходила  у  родни моей  Олеси .      Мы  сидели рядом,  шутя  угощали  друг друга  из своих тарелок и дурачились,  не  обращая  внимания  на других.  Видно  Олесю здесь обожали  и прощали    все  выходки  племянницы. Да  как  не обожать  это чудо природы, искрящееся  радостью  и  любовью. Так  что обед пролетел  незаметно. Еда  была вкусная  и обильная. Но убейте, не  помню, что мы ели, только    в ушах засели слова  дядиной жены,-  "гусиная  шейка", "форшмак". И уж совсем  не занимало нас  названия   поглощаемых блюд.  После  обеда  нас  выпроводили  на  прогулку. Леська  вытянула меня  прошвырнуться   по Дерибасовской, затем   был  Приморский бульвар, оттуда мы  спустились на танцплощадку  в Луна-парке, где натанцевались до самого закрытия.  Потом мы  фуникулёром поднялись   вверх  и потопали  по городу  до Островидова.   Родня  Лесина  отчитала нас  ,   гулён,-  забыли, что завтра надо  ехать  на Каролину?  Бистро  на боковую!   В  двухкомнатной  квартире  места   для четверых  нашлось,  -всех  уложили  с комфортом.  Мне  досталась просторная  тахта, Леську  уложили  на большой  софе, а хозяева   - на своей  просторной  кровати   с балдахином. В общем, всем было удобно. Уже  отзвучали  пожелания  спокойной ночи.  Лесины  родные  уже стали  похрапывать  на  разные  лады.  Моя  любовь   имела   неукротимо-шаловливый  нрав : она   умудрилась дотянуться  ступнёй  до моего  плеча  и ласково гладила меня  нежной  подошвой.   .Я  не остался   в долгу - крепко   ухватил её за лодыжку и стал беззвучно целовать  её.  Про себя думая : форменный  детсад, расшалились....    Однако   сон  брал своё, в  комнате  воцарилась тишина.   Только  с улицы  в растворённое окно  доносились звуки шагов  прохожих  и  лёгкий  шелест  ветерка в  листьях  акаций...
       Сквозь дрёму до  ушей  донёсся  стук  женских  каблучков.  Стих  он  как  раз под  нашими  окнами.  Потом  послышалась  непонятная  возня  и  неясные звуки разговора.
Не  иначе   влюблённая  парочка.  Подтверждая  это, раздался  смех девушки, звонкие  поцелуи. Потом  девушка  закатилась  смехом, вскрикивая : " Ой щикотно, Марик!"  Марик   видимо  настойчиво овладевал "Бастилией", отчего девушка  вскрикивала неустанно.  Естественно ,  весь дом  пробудился  и стал реагировать  на шум. Кто  возмущённо, кто  шутливо, а  кто  предлагал  помощь  и советы.  Не  спали  и в нашей  квартире, только я  лежал беззвучно, изображая спящего :  интересно послушать этот  ночной   балаган.
     Старческий  женский голос  сверху  : " Софка,  поимей  совесть в своей  беспутной голове!  Иди   под свои  окна,  пусть тебя послушает твоя  мать!"
 Не  отвлекаясь от  объятий, девушка парировала: " Тётка  Элька, тебя    жаба  давит? Где  хочу, там   и люблюся!"   На   что старуха  призвала  другого   оппонента:  " Ты  слышишь  Изя, как  твоя     подчинённая  с людями  обходится?   
      Зашептались  и в  нашей  комнате , Олеся  спрашивала  у дядьки: " А это кто?"
 Изя -  работает  завпроизводством  в столовой  мореходки, а Софка  там  буфетчица - шепчет  тот  в ответ.
  Дебаты  продолжались:  "  А шо  я? Работает  она  - таки  замечательно!?   Вы  тётя Элька, лучше  бы  за своим  краном  наблюдали, чтобы людям  потопы не  устраивать!"
        Женщина  видимо  более  не желала  дискуссии. Но обстановку  оживил  мужской  голос :   " Генацвале    Марик,  спать нам даёшь?  Через  квартал  сквэр ,  на котором скамеек   хоть попой  кущай!  Мамой  клянусь!"  Я  так понял, что это  говорил один   из "грузин"  этого двора.  Из других окон  многие стали  ему  поддакивать. Нашлись   и другие   мнения: " Таки  Марик Вас   послухае!  Он же такой  упёртый, як и его дед!" 
 Другой голос возразил : "Смешные  вы  люди!  Лёньку Дашевского  сам  Мишка Япончик крепко уважал, оне ж  с мальцов росли на Молдаванке!"   -  " Ну и шо,  хай  его онука  чипае свою кралю и чешет   на Молдаванку..... В  самый  разгар   этой  словесной баталии  я  внезапно  уснул крепким   сном  праведника. 
           Разбудил  меня   долгий поцелуй  моей  Олеси. Вставай, соня!  Бегом ополоснись, позавтракаем и поедем   в Затоку, там дядина дача......
Сборы    были  краткими, - вскоре  мы  размещались  в дядином   " лимузине". Это  был  трофейный   малолитражный  ДКВ  в хорошем  состоянии, хотя  по всем меркам  напоминал нечто   среднее  между  фаэтоном  и   кабинкой  общественного  туалэта.... Однако,  эта  неприметная  и тесная  козявка   очень резво  глотала  километр  за километром, успешно  вскарабкивалась  на  крутые  подъёмы  и   без  приключений  доставила  нас     на   неведомую  доселе  дачу.  В   своей жизни  это было  впервые.  Одно  слово -  дача  -  вселяло  уважение  и  почтение  к её  владельцам.  На самом  деле  это  был  небольшой участочек  с  чахлыми  деревцами  и  кустами  винограда, деревянная  будочка,  наскоро  сколоченная    из  бросового  материала, с  душевым  баком  и  бетонированным  крытым  бассейном  для  привозной   питьевой  воды....
       В этом  "райском уголке" оставили  нас   с  Лесей  на  несколько дней.   Можно сказать,  - это был  сладкий  рай.   Вдоль  автотрассы  по косе, разделяющей Чёрное море и  Днестровский  лиман,  в эту  пору  шла  бойкая  и недорогая  торговля  арбузами, виноградом  и   вином.  Вот  и запаслись  мы  всем этим.  Большего нам  и не надо. Правда несколько раз  приходилось  делать  "броски"  к  хлебному  ларьку, который  торговал  всего  пару  часов   в  сутки. Выпечку  дачники  сметали  мгновенно.   Мы  днями  плескались  в  море  и лимане, ловили  крабов  и  креветок, дурачились и затем , уставшие и  загорелые, погружались  в  сон.
     В   ласковой  дачной  безмятежности,  вдруг  в  Олесе  просыпалась  женщина, она  неоднократно,  совсем  неожиданно для меня, вызывающе  скидывала с себя всю  одежду, - мол  я вся  твоя.  Обнимая  и целуя любимую, я понимал, что  для такой  близости ещё  не наступил  час. Она - только  закончила  школу и  собиралась поступать  в вуз, мне ещё  предстояло  закончить  последний курс военного училища. Трезво рассуждая, я  просил любимую  не спешить, ведь мы  намерены    дальше  по жизни шагать  вместе....Так  пролетели  эти сказочные  дни.  Когда  мы возвращались  в Одессу на  автобусе, Олеся   вдруг  крепко  обняла  меня  и сказала: " Спасибо  тебе, любимый!"  Во  дворе  на Островидова  нас  вновь  радушно  встречали  и  приветливо  махал    мне  тюбетейкой  мой   знакомый   старичок....  Домой  мы  решили  возвратиться   на  тихоходном  пароходе   "Пестель". Он  регулярно  ходил  из Николаева в  Одессу  и  обратно.   Несколько часов  он  "пилил"  вдоль  побережья.  Всё  это время  мы  находились  на  палубе, рассматривали  берега  через мой бинокль и  всё  время  разговаривали. Делились  впечатлениями  об  Одессе, её  обитателях.  Наши  пешие  прогулки, пляжные  солнечные дни, прекрасное  ночное  небо  с звездопадом, когда  мы загадывали наши заветные  мечты.  Я  , конечно, не  удержался и поделился  с Олесей  своими  впечатлениями  об  обитателях  греческого дворика на Островидова. Я  говорил Олесе  о  своём  отношении к этому  со всей прямотой.  Ведь  любому  человеку  ясно, что  преобладающее  население  города - евреи. Ну и что  же? Вот только не понятно, почему   жильцы  этого двора, истинные  евреи, прикидываются  греками, грузинами???   Это  не  укладывается  в моей  голове.     На  это  моя  подруга  только   молча улыбалась.   
         Прощло  немного времени.  Олеся  стала  студенткой  Одесского университета, я  стал  офицером .  Но  наша  любовь как-то  незаметно  угасала,  по мне  не понятным   законам....  Однако,   потом   меня   озарило  -   Олеся   тоже  оказалась  " гречанкою"......  Ох  и  глупенькая ты, Олеська!