Маг крови

Глава 1
Эта небольшая история берет свое начало в магическом измерении под названием Фокс. Фокс - это измерение, состоящее из цепи маленьких, отделенных друг от друга порталами городков. Столица Фокса так и называется - Фокс. Маленькие измерения, входящие в его состав, имеют самую разнообразную природу и климат. В них проживают самые необычные и отличающиеся друг от друга народы. Есть в цепи измерение под названием Трансильвания, где проживают вампиры, есть места обитания ночных эльфов - Ашенваль и  Хиджальские горы, чьи боги как раз и властвуют над Фоксом, есть измерения с гномами, феями, оборотнями и множество других. Столица Фокса окружена по периметру двумя лесами. Один из лесов - Мертвый лес занимает 3/4 территории на западе, севере и юге. Восточный лес Митис небольшой, но не менее опасный.
   Мертвый лес - это природа, напрочь лишенная жизни. Древние мертвые деревья, сухая, неплодородная почва, вымершие растения, нежелающие вылезать из земли, все это служит пристанищем для нечисти, которая в большей мере населяет эту территорию. Лес Митис - это необыкновенные, вечно зеленые джунгли, в которых обитают всевозможные существа эльфийского, растительного и животного происхождения. Чаще всего это гибриды живых и неживых существ.
 Сам город представляет собой средневековую постройку, смешанную с самыми что ни на есть современными технологиями. Центр Фокса - красивейший замок, напоминающий средневековую крепость со множеством башенок и витражных окон. Замок отделан красивым, отливающим голубым камнем, и правит в нем богиня звезд и луны - принцесса Ликандра со своим мужем демоном Нарды - Келем.
   Замок Кредо окружают бесчисленные узкие улочки с невысокими домами и брусчатыми дорогами, по которым то проедет повозка с лошадьми, то пронесется дорогая машина, по стилю давно уже обогнавшая наши драндулеты. Повсюду снуют люди в толстых льняных плащах. Это низший класс - бедняки. Иногда пройдется и средний - люди в современной одежде и с современной техникой. Они проживают дальше на окраинах, где уже расстилаются более высокие дома, стелются асфальтированные дороги, и стоят современные бутики и клубы.
   Язык народа Фокса - русский. Их средство против воров, мошенников или разбойников - магия или оружие, а порой - и то, и другое. Если тебе суждено было родиться с магией - добро пожаловать в средний класс. Если нет - учись владеть оружием, без этого в Фоксе не выживешь.
   В Фоксе господствует монархия, подкрепляемая тесным влиянием фелисовской церкви. Эта церковь верит в тесную дружескую связь Дьявола и Христа, и возносит двух Богинь Фокса - Азару и Илуну. Азара правит днем, а Илуна - ночью.
   В целом Фоксу принадлежит и нежить, и большая часть нечисти, не считая полубожков, которым и о которых до недавнего времени не было известно ничего. Климат в Фоксе умеренный: не жаркий и не холодный. Зима недолгая, но снежная, лето теплое, но не тропическое, осадков выпадает мало.
Магия в этом сказочном месте высоко возносится, и не важно: темная она или светлая. Единственный вид магии, которого страшатся, остерегаются и отвергают – это магия крови. Конституцией Фокса было постановлено уничтожать всех магов крови, чтобы извести эту грязную силу из жизни всего измерения.
Что же такое магия крови? И как появляются маги, использующие эту «грязную» силу. Магия крови – одна из сильнейших, опаснейших и неконтролируемых видов магии во всей вселенной. Люди, обладающие ею, зачастую являются случайными убийцами своих родных и близких, оказавшихся в неправильном месте в неправильное время. Магия крови – запрещенное ремесло. Маги крови – чаще всего грязнокровки, унаследовавшие свою силу у пользовавшихся этой магией отца или матери. Иногда возможно такое, что ни мать, ни отец не являются магами крови, а их ребенок унаследовал эту силу у бабушки или дедушки. Часто магия крови переходит из поколения в поколение и продолжает распространяться, пока вся семья не будет уничтожена. 
Некоторые люди добровольно заражают себе кровь, чтобы стать магами крови, так как это довольно сильная магия. Такие люди чаще всего кого-то боятся и хотят спасти себя, свою семью, или стремятся к власти, хотят отомстить обидчикам или становятся магами крови по каким-либо другим причинам.
И последняя категория является самой редкой. Это люди, которых прокляли до рождения, и они родились уже с зараженной кровью.
Характерные признаки магов крови отсутствуют. Они могут выглядеть как угодно. Но те маги крови, которых прокляли, до конца жизни носят на лбу клеймо в виде выжженного креста. Им приходится тяжелее всего, так как они вынуждены усиленно скрывать свой лоб, при этом не вызывая подозрений.
Поимкой магов крови занимается королевская гвардия. Пойманных магов тут же казнят, чаще всего – отрубанием головы.
Магам крови приходится всю жизнь скрывать свое происхождение, контролируя каждую свою царапину. Им нельзя получать ранения при людях, потому что иначе они попадутся и не смогут уйти от неминуемой смерти. Мага крови не ждут нигде, ни в одном из миров. Он везде будет считаться потенциально опасным преступником и никогда не сможет зажить нормальной жизнью. Жизнью, как у всех, как у каждого нормального человека или любого другого существа.


По мостовой весело шагала девочка-подросток лет пятнадцати с волосами цвета грифеля карандаша и большими янтарными глазами. Рядом с ней бежала ободранная собачонка и дружелюбно махала хвостом.
Девочка была явно из бедного класса. На ней было только ободранное платье, сшитое из мешка для крупы, да грязная марлевая повязка на лбу. Ноги были босые и измазанные в грязи, волосы связаны сзади в хвост бечёвкой.
Время близилось к закату, поэтому девочка направлялась домой. Внезапно, увидев молодого гвардейца, вряд ли старше ее самой, стоявшего около ворот в неизменной позе постового, из нечего делать подбежала к нему и замерла, весело сверкая глазенками.
Постовой гвардеец, как подобает, даже не повел бровью. Тогда наглая девчонка хитро улыбнулась, встала на цыпочки и стала корчить подростку смешные рожи. Мальчик какое-то время не обращал на нее внимания, потому все-таки перевел взгляд на нее и едва удержался, чтобы не рассмеяться. Уж больно харизматичное было у девочки лицо, и рожи получались смешные.
Ну, вот к гвардейцу–подростку подошел другой – постарше, чтобы сменить его на посту.
Девочка удивленно заморгала и отошла в сторонку.
Увидев, что молодой парень стал вести себя свободно, девчонка поняла, что сейчас явно получит или будет иметь проблемы, поэтому бросилась вон.
- Эй, постой! – крикнул ей мальчик, но она не стала останавливаться.
Гвардеец бросился вслед за ней. Собачка с лаем бросилась на гвардейца. Тот выдернул свою штанину из ее зуб и побежал дальше.
«Ну, все, каюк мне…» - подумала девочка.
Увидев узкий квартал, она резко свернула туда и спряталась в тени близко стоящих друг к другу домов. Притаившись, она тихонько хихикнула.
- Не меня ждешь? – услышала она голос за спиной.
Резко обернувшись, девчонка вскрикнула от страха и неожиданности, увидев того самого молодого гвардейца.
Он имел красивое лицо с тонкими чертами, длинные каштановые волосы, забранные в хвост, и карие глаза. Его фигура была не слишком мускулиста и еще не лишена подростковой угловатости. Парень стоял и улыбался.
- Будешь знать, как провоцировать гвардейцев, - шутливо сказал он.
Девочка не нашлась, что ответить.
- Как тебя зовут? – спросил гвардеец.
- Джозефина, - пискнула девчонка.
- А я – Даниэль. Приятно познакомиться, - он протянул ей руку.
- И мне, - девочка неуверенно пожала ее.
Гвардеец некоторое время смотрел на нее, сконфуженную и смущенную, с улыбкой, а потом вдруг рассмеялся.
- Может, прогуляемся? – неожиданно предложил он.
- Прогуляться? – Джозефина задумалась. Раньше она никогда не гуляла с мальчиками, да и с девочками тоже. Мама запрещала ей иметь друзей, потому что так она могла выдать свою главную тайну.
Но ведь Джозефине так хотелось хоть с кем-нибудь подружиться…. На чуть-чуть. Один вечер не принесет никаких проблем.
- Ну, давай, - наконец, согласилась она.
- Пойдем, - мальчик улыбнулся, - И, кстати, почему у тебя повязка на лбу?
Джозефину пробрало холодом, хотя она не раз уже повторяла одни и те же слова:
- При пожаре мое лицо покрылось страшными волдырями. На всем лице они зажили, а на лбу загноились и… в общем, выглядят очень страшно. Приходится носить повязку.
- Понятно, - Даниэль сочувственно хлопнул Джозефину по плечу. – Ну ладно, пошли.
И они направились в сторону реки.
«Ничего страшного в этом нет, -  уверяла себя Джозефина. – Всего лишь один вечер. Разве за один вечер может что-нибудь случиться?»

Глава 2

- Джозефина, стирай тщательней. Я не для этого воду тебе грею, чтобы ты просто окунула туда пару раз вещь, - с этими словами мать Джозефины – Шелла отдала дочери таз с грязным бельем. – Тебе уже девятнадцать, а ты до сих пор вещи не умеешь стирать.
- Хорошо, мама, - примирительно согласилась Джозефина, взяла таз, вытащила оттуда сорочку и окунула в воду.
Мать скрылась в доме.
Обязанность стирки в основном всегда висела на Джозефине. В разгар дня она выносила вещи в задний дворик, нагревала воду, садилась на старую табуретку и начинала стирать, подпевая музыке из старенького радио.
Домик Джозефины, где она жила со своей матерью находился в овраге. Там, где оканчивались улицы, и дорога уходила в сторону леса Митиса, по пустынной равнине раскинулось несколько домиков. Там жили самые бедные, почти нищие люди. Их домики представляли собой убогое зрелище.
Стоит вынырнуть из узкой улочки на проселочную дорогу, как сразу увидишь этот малюсенький домик, в одиночестве стоящий на широком поле поодаль от самой дороги, да и от городских домов. Домик этот весь накренился в сторону, скосился. Его окружал маленький дощатый заборик, ограждающий малюсенький огород и дом от поросшего низким, колючим сорняком поля. В крыше его виднелись выбоины, вся она прогнулась и, казалось, в любой момент могла съехать вниз. Гнилая дверь держалась на одной петли и была подперта кирпичом и тряпкой. Ставни на окнах тоже съехали с петель и скосились.
Но Джозефине с ее матерью здесь неплохо жилось. Они привыкли к таким условиям и чувствовали себя в них вполне комфортно. Главное, что зарплаты матери и Джозефины хватало на еду и мелкие бытовые нужды.
Джозефина очень любила читать. При чем, самую разнообразную литературу, так как выбора у нее особого не было. Придя с работы, постирав вещи и убравшись в доме, девушка залезала к себе в коморку и с упоением погружалась в чтение.
Их домик был очень невелик и состоял из двух комнат. В левом углу основной комнаты находилась маленькая ванная комната, огороженная ширмой. Рядом с ней была дверь, ведущая в кладовку. Около противоположной стены от ванны стояла кушетка, которой было по меньшей мере лет двести. Поверх нее на стене громоздилось несколько полок, на одной из которых стоял старый барахлящий приемник. Под окном стояла кушетка. В потолке, над ванной находилась еще одна маленькая комната вроде чердака, в которую вела веревочная лестница. Там стояла кушетка и маленький комод. Стены состояли из одних только полок, заваленных всевозможными вещами, начиная книгами, заканчивая разбитыми лампочками. Это малюсенькое открытое помещение являлось комнатой Джозефины, которую она прикрывала ширмой из заляпанной, полупрозрачной ткани.
Джозефине нравилась ее коморка. Она была для нее комфортной и привычной. Здесь Джозефина провела все свое детство, и когда-то полки на стенах были завалены не книгами, а самодельными игрушками и интересными штуками, найденными на свалке металлолома. Некоторые такие штуки, особо дорогие сердцу, до сих пор украшали некоторые полки.
Шелла в молодости не имела возможности получить образование, поэтому сейчас работала на рынке: продавала некоторые продукты с огорода и глиняные статуэтки, сделанные ее дочерью. Такие дешевые продукты могли себе позволить практически все, ведь многие из бедняков даже не имели своих соток для посева. Так что продаваемое Шеллой добро пользовалось спросом, а глиняные статуэтки были необыкновенно красивы и качественны, а также продавались за грош, поэтому некоторые жители бедного района, имеющие в кармане несколько лишних монеток, вполне могли себе позволить купить такое маленькое и чудное украшение для интерьера своей коморки.
Мать всю жизнь горбатилась, чтобы Джозефина могла получить хоть какое-то образование. В данное время это было доступно даже нищим, вот только за учебу необходимо было платить. Несколько лет Шелла с дочерью сильно голодали, питались только продуктами с огорода, маленькая Джозефина часто болела, зато они могли оплатить ее учебу. Сначала девочка протестовала, намеренно не желала учиться, просила мать, чтобы та больше не оплачивала учебу, а пускала деньги на еду, но Шелла была непреклонна. Только спустя несколько лет Джозефина поняла, что это для ее же блага, и преисполнилась благодарностью к матери.
Сначала она обучалась в школе, изучая только основные предметы: язык, математику, историю и географию. Потом, когда возрос урожай, и торговля матери пошла в гору, Джозефина стала изучать дополнительно три предмета: физику, литературу и биологию. Одно время девочка ухаживала за одним очень старым дедушкой, и его племянник в оплату обучал Джозефину химии и политики.
Политика – был ее самый любимый предмет, так как девочка обладала живым и пытливым умом, а также хорошим стратегическим мышлением.
С четырнадцати лет Джозефина работала: сначала вытирала столы в кафе, потом разносила газеты, летом продавала квас, зимой убирала снег. Два года с семнадцати лет училась в юридическом институте. Не смогла закончить, так как в Фоксе было неурожайное лето, поэтому мать не смогла оплачивать ее учебу.
И вот, в данный момент Джозефина работает секретарем в районном суде. Зарплата у нее не очень большая, но им с матерью хватает. Главное питаться здоровой пищей, чтобы болезни раньше времени не согнули Шеллу и не потребовали лишних затрат. Джозефине для матери ничего не было жалко, но все же она надеялась, что у матери достаточно крепкий организм, чтобы стоять на ногах хотя бы до того момента, когда дочь сможет доучиться и устроиться на хорошую работу.
Иногда Джозефина баловала маму каким-нибудь ярким, шерстяным шарфиком, или покупала на ужин вкусную сладость, дарила ей теплую куртку или сапоги, косметику, но Шелла всегда неизменно ругала Джозефину за то, что та пускает деньги на ветер, но подарками все-таки пользовалось. Ей ведь тоже иногда хотелось почувствовать себя женщиной: красивой и очаровательной.
Себя же Джозефина никогда не баловала. Ходила в одном и том же: у нее было одно платье на лето, один костюм на осень и весну, и один – на зиму. Вещи она стирала два раза в неделю и сушила ночью. Косметикой не пользовалась, пара обуви у нее была только одна, и один шарфик, чтобы прикрывать зимой шею. И то, она всегда наматывала его на мать, потому что той предстояло весь день простоять на морозе, торгуя вареньем и заготовленными консервами.
Вот так и жили Джозефина со своей матерью. Все бы ничего, если бы однажды Джозефина не совершила роковую ошибку, которая было чуть не стоила ей жизни.
Это случилось, когда ей было шестнадцать. С тех пор прошло много времени, и матери с дочерью казалось, что все позади, но такая ошибка просто не могла уйти безнаказанной.
Именно поэтому Джозефину охватил ледяной ужас, когда она увидела того, кто шел к их дому через все поле.
Она постаралась привести мысли в порядок и расслабиться. Опустив глаза, она стала судорожно натирать ночную рубаху хозяйственным мылом. Мыльная пена выплеснулась через край и упала на ногу Джозефине, отчего та вздрогнула.
- Привет, - послышался совсем близко знакомый голос, чей тон не предвещал ничего хорошего.
- Привет, - пискнула Джозефина, бросила стирку и подняла глаза, стараясь скрыть испуг.
Даниэль очень изменился с их последней встречи: повзрослел, вытянулся, возмужал, превратился из нескладного подростка в настоящего поджарого мужчину в начищенном гвардейском мундире и с гордой осанкой. Его холодный взгляд показался Джозефине совершенно чужим.
- Зачем ты пришел? – спокойно спросила девушка. Ее сердце замерло, когда Даниэль приоткрыл рот, чтобы ей ответить.
- Видишь ли, ты была замечена там, где произошло убийство шестерых мужчин магией крови.
Джозефина сглотнула образовавшийся в горле ком.
- Я не успела ничего сделать! – воскликнула она. – Они хотели изнасиловать меня! Я хотела убежать, но один схватил меня и проткнул мою кожу ногтями…
Даниэль приподнял бровь. Джозефина вдруг поняла, насколько он не похож на своего отца.
Они с Даниэлем дружили целый год. Они всегда находили общий язык, и им было интересно друг с другом. Даниэль был лучшим другом Джозефины, но он в какой-то момент стал испытывать к ней большие чувства, нежели дружба. Девушка не могла ответить ему взаимностью, когда он потянулся к ней, чтобы поцеловать. Она слишком резко отскочила и до крови ранила руку. Она еле успела сжать ее, потому что ее сила чуть не убила Даниэля. С тех пор она научилась великолепно сдерживать силу своей крови, но не стала сдерживать ее, когда на нее напали маньяки. Потому что, если бы она оставила их в живых, они бы обязательно доложили о ней гвардейцам.
Даниэль мгновенно все понял. У него был шок. Он, гвардеец, сын начальника гвардии, чуть не поцеловал мага крови! Джозефина пыталась ему что-то объяснить, оправдаться, сказать, что не виновата в том, кем являлась. Она не хотела терять эту первую ее дружбу. Но Даниэль убежал и с тех пор больше не возвращался.
Джозефина и Шелла были очень благодарны ему за то, что он не рассказал о девушке своему отцу. Джозефина долго скучала, но потом смирилась и зажила прежней жизнью. И этой встрече она была совершенно не рада. При виде Даниэля, шагающего к ней, ей показалось, что за ней пришла смерть…
Можно сказать, что так оно и было.
- Прости меня, Джозефина, - сказал Даниэль с искренним сожалением, - но я правда не могу ничего поделать. Долг превыше всего, даже моих чувств к тебе. Рано или поздно это должно было случиться…
Джозефина с мольбой неотрывно глядела на него, уже понимая, что он хочет этим сказать. Она была совершенно не готова. Нет. Еще несколько минут назад она и не подозревала, что именно в эту минуту решится ее судьба. Она совсем не ожидала, что так просто узнает о том, что завтрашним же утром ее убьют…
- А как же моя мать? – спросила она дрожащим голосом. Увидев непреклонность в глазах Даниэля, она обреченно сглотнула, не опуская взгляда. – Обещай, что позаботишься о ней.
- Я обещаю, - кивнул головой Даниэль. Джозефина знала, что он говорит правду. Даниэль очень ответственный и не дает обещаний, если знает, что не сможет выполнить их.
В этот момент из-за угла выскочила мать, бросилась к ногам Даниэля и зарыдала.
- Даниэль, пожалуйста, не надо!!! – сквозь рыдания кричала она. – Пожалуйста, оставь мою дочь!!! Я прошу тебя!!! – и вновь разразилась рыданиями.
- Мама… - прошептала Джозефина осуждающе.
- Миссис Хипстер, простите, я не могу. Долг превыше всего, - с трудом выговорил Даниэль.
- Но она же твоя подруга!!! Вы ведь дружили раньше!!! – не успокаивалась мать. – Пощади ее, я прошу тебя!!!
- Мама, мы больше не дружим, - твердо проговорила Джозефина. – И он прав: рано или поздно это все равно должно было случиться.
Мать разразилась еще большими рыданиями, отпустив ноги Даниэля.
Тот отошел в сторону, сложив руки на груди и сказал:
- Даю вам пять минут попрощаться.
Джозефина подскочила к матери и крепко обняла ее, утешающе гладя по голове.
- Мам, Даниэль поможет тебе. Ты не будешь жить в нищете, - ласково проговорила она.
- Да ни за это я волнуюсь, дура! – не переставая рыдать, воскликнула Шелла. – А за тебя!!! И помощи я от дружка твоего не приму!!!
- Мам, мамочка… - Джозефина почувствовала, что вот-вот сама разрыдается.
Даниэль не мог смотреть на них, поэтому отвернулся.
- Мамочка, я люблю тебя, слышишь? Знай, что я люблю тебя… - бормотала Джозефина, захлебываясь в слезах.
Мать разрыдалась еще сильнее.
- Нам пора, - тихо сказал Даниэль, поворачивая к ним голову.
Джозефина еще крепче обняла мать, поцеловала ее в щеки и в лоб и тихонько, но настойчиво отстранила от себя. Потом встала и на негнущихся ногах направилась к Даниэлю, стараясь не смотреть ему в глаза и заслонить свое мокрое от слез лицо волосами.
- НЕ ПУЩУ!!! – закричала мать и вцепилась руками в Джозефину.
- Мамочка! – воскликнула девушка, нагнулась к матери и взяла ее за руки. – Мамочка!
Даниэль схватил ее за талию и стал оттаскивать от Шеллы.
- Мамочка… - Джозефина не желала отпускать ее руки.
- ДЖОЗЕФИНА, НЕТ!!! – закричала мать.
Даниэль с силой рванул Джозефину на себя. Руки матери и дочери разъединились.
- Мамочка! – вновь воскликнула Джозефина.
Мать упала, обессиленная, на грязную землю и зарыдала, протягивая руки к дочери.
- ДЖОЗЕФИИИНААА!!! – кричала женщина.
- Мама… - тихо произнесла дочь, тяня руки к матери. 
Даниэль настойчиво развернул ее, с болью глядя на Шеллу, и повел вдаль.
Джозефина послушно щеголяла рядом с ним, едва передвигая ноги и оглядываясь на мать.
Весь свой путь до замка они слышали зовы матери и ее громкие рыдания.

Глава 3

Джозефине сначала сняли повязку со лба, чтобы точно убедиться в том, что на ее лбу присутствует шрам, потом поместили в темницу на целую ночь. 
Темница была небольшой по площади. Ее стены были сделаны из коричневых каменных блоков, не ломающихся оружием и даже самой сильной магией. Передняя стена была решетчатой. Решетка была магической, то есть не разгибалась, не пилилась, не нагревалась. На нее не действовал ни один вид магии, поэтому даже самый сильный маг не мог выбраться из темницы замка Кредо. Его магия блокировалась даже холодным каменным полом. Маленькое окно у потолка тоже было защищенно магической решеткой.
Впрочем, все это мало интересовало Джозефину. Она и не пыталась выбраться. Она уже давно смирилась со своей судьбой. Еще у ворот замка, когда поняла, что бежать уже поздно.
Коридор за решеткой, по которому каждые пятнадцать минут прохаживались дежурные гвардейцы, был освещен факелами. Джозефина вжалась в уголок сырой камеры и стала смотреть, как весело трещит огонь, медленно поглощая деревянную палку. В воздух летят оранжевые искры, такие красивые и яркие.
Девушка думала обо всей своей жизни, о том, что могло бы ждать ее в будущем, и чертила ногтем рисунки на пыльной стене. Так она просидела около двух часов, когда вдруг почувствовала, что по коридору идет не дежурный гвардеец, а кто-то другой. От бабушки ей достались экстрасенсорные способности и великолепное чутье.
Она повернула голову. Этот кто-то в нерешительности остановился возле ее камеры и взглянул на нее. Джозефина узнала мистера Блэка.
Мистер Блэк – это, как известно из предыдущей книги, отец Даниэля и начальник королевской гвардии. Мистер Блэк и мистер Франберг – один извельможей по части церковной власти, искали банду преступников, которая была причастна к тому, что на то время происходило в Фоксе. Была эпидемия чумы. Это было всего полгода назад. Уже успели восстановить большую часть домов и прочих построек, разрушенных событиями тех дней, и, в принципе, жизнь начинала налаживаться. Джозефина тогда помогала Блэку и Франбергу отслеживать этих преступников. У нее это неплохо получалось, так как она, как было уже сказано, талантливый экстрасенс. Но Джозефина слишком много знала из того, чего знать не следовало, поэтому Франберг и Блэк изначально имели план в конце всей этой истории убить ее. Они имели на это полное основание, и принцесса Ликандра одобрила бы их выбор, но Блэк, когда пришло время сделать это, защитил Джозефину и настоял, чтобы Франберг отпустил ее. Он, конечно, не знал, что Джозефина – маг крови. На то время об этом никто не знал, кроме его сына.
Тогда между мистером Блэком и Джозефиной образовалась какая-то духовная связь, так как они оба с подозрением относились к Франбергу. Они часто переглядывались и понимали друг друга с полуслова. Знали, что каждый из них чувствует и очень тонко ощущали друг друга.
И вот сейчас Блэк, спасший Джозефину от Франберга, стоял возле ее темницы и смотрел на нее своим неизменным хмурым взглядом. Уж лучше бы этот взгляд выражал ненависть или сожаление о том, что он тогда не дал Франбергу убить ее. Джозефине было бы легче. А так, он смотрел на нее, и его взгляд абсолютно ничего не выражал. Джозефина не могла понять, о чем он думает и что чувствует. Это почему-то больно кольнуло ее.
Она не знала, что сказать ему, и надо ли что-то говорить, она не знала, как смотреть на него. Может быть, надо было поздороваться. А может быть попросить прощения за то, что навеяла такой позор на их семью. Ведь многие знали, и отец Даниэля в том числе, что его сын какое-то время дружил с нищей девчонкой. И каждый теперь знал, что эта девчонка, оказывается, - маг крови.
Поэтому Джозефина просто сидела в своем уголке и смотрела на мистера Блэка, а тот смотрел на нее. Спустя какое-то время (Джозефине показалось, что прошло несколько часов) мистер Блэк отвел взгляд и поспешней, чем следовало, пошел дальше, куда изначально направлялся. Джозефине показалось, что, перед тем, как уйти, Блэк на мгновение опустил глаза, и промелькнуло в них что-то такое…
Джозефина отдернула себя. Мистер Блэк не должен был ей помогать. Но лучше бы он что-нибудь сказал ей, а не просто так стоял и молчал. Даниэль всегда говорил то, о чем думал, и на его лице всегда отражались все чувства. Он был совершенно не похож на своего отца. Это всегда немного пугало Джозефину.
Девушка до боли закусила губу и прижалась щекой к холодной стене, продолжив на ней что-то царапать.
Ей долго не спалось. Потухли факелы, стемнело, в камере воцарился полумрак. Лишь луна отбрасывала на пол квадраты серебристого света.
Наутро Джозефина все так же сидела, забившись в угол и обхватив себя за плечи, чтобы хоть немного согреться. Ее разбудила стража довольно грубым пинком ноги. Девушка вздрогнула, подняла заспанные глаза и, вспомнив события предыдущего дня, еще сильнее скукожилась. В ее глазах отразился испуг.
- Вставай, грязнокровка, - сказал один из стражников.
Магов крови часто называли таким понятием, так как их кровь действительно была «грязной».
Джозефина поднялась на ноги. Стражник нагнулся, одел ей на ноги тяжелые кандалы. Другой стражник проделал ту же операцию с руками. Когда все было готово, стражник дернул ее за цепи на руках, тем самым заставляя идти. Девушка тяжело двинулась с места. Они вышли на пыточную площадь, куда пришли посмотреть на казнь все те, кто знал Джозефину.
Пыточная площадь представляла собой круглый пьедестал со всеми возможными орудиями пыток. С одной стороны пыточный пьедестал был окружен плотно стоящими друг к другу домами. Для зевак была предназначена небольшая площадь, отделяющая пьедестал от домов. С другой стороны находился замок Кредо. Между замком и пьедесталом разместились вельможи, стража и важные особы: принцесса Ликандра, принц Кель, довольный Франберг, хмурый Блэк и некоторые незнакомые Джозефине. Даниэля среди них не было.
Прекрасная принцесса Ликандра как всегда излучала свет и королевское достоинство. Ее шикарные черные кудри были заплетены в сложную прическу, а глаза сияли небесной голубизной. Ее муж – принц Кель тоже старался выглядеть достойно, хотя видно было, что ему весьма скучно присутствовать на всех этих однообразных казнях.
Джозефину подвели к пьедесталу. Она приложила все силы, чтобы не запнуться об него и придать своему шагу твердости. И все равно ей казалось, что она идет, как школьница, впервые вставшая на каблуки. Но она старалась задумываться только об этом и вымести из головы все мысли о смерти, хотя она давно уже смирилась со своей участью.
Ее подвели к пеньку, на который ей предстояло положить голову. Сердце девушки, до этого бившееся очень и очень медленно, заскакало, как сумасшедшее. Джозефина почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Магам крови именно отрубали голову, потому что издавна считались, что убитые таким образом, их души не задержатся более в мире живых. Кровь после казни не разлеталась во все стороны благодаря ткани, из которой был сделан мешок, в который облучали голову.
«Вот и все… - думала она, - это конец. На девятнадцатом году жизни тебя раскусили. Я знала, что рано или поздно меня казнят. Очень мало было магов крови, которые умирали своей смертью. Ты не войдешь в число счастливчиков. Хотя и счастливчики перед самой своей смертью чувствовали облегчение, потому что всю свою жизнь жили в страхе и напряжении».
Джозефину заставили упасть на колени. Перед тем, как положить голову на пень, девушка взглянула на Франберга, улыбнувшегося ей самой своей очаровательной улыбкой. Не удержавшись, Джозефина подарила ему примерно такую же улыбку, от чего Двуликийкакое-то время явно прибывал в замешательстве. И, опустив голову, Джозефина повернула ее в сторону мистера Блэка. Тот смотрел на нее. Его скулы были сведены, но он был как всегда с непроницаемым лицом и в устойчивой позе с расставленными ногами и с соединенными впереди руками.
Девушка краем рта грустно улыбнулась ему в извинение за то, что опозорила его семью. На лице Блэка не дрогнул ни один мускул.
Один из гвардейцев надел ей на голову мешок, а другой тем временем зачитывал протокол, кому и за что в данный момент назначена смертная казнь. Закончив, они оба спустились с пьедестала. Придворный музыкант взялся за барабанные палочки. Палач взял топор, проверил его лезвие. Прозвучала барабанная дробь. Палач замахнулся.
«Вот и все», - подумала Джозефина и закрыла глаза.
Пальцы ее левой руки до боли впились в ладонь правой. По щеке скатилась слеза. Сердце, казалось, уже сейчас перестало биться.
Но тут прозвучал выстрел. Джозефина подумала, что уже умерла, но удивленный крик людей заставил ее открыть глаза.
Топор вонзился в дерево чуть левее ее головы.  Рядом с пнем упало тело палача. Люди закричали. В этот момент откуда-то с крыши выпрыгнул Даниэль, заскочил на пьедестал, схватил Джозефину и заставил ее подняться на ноги. Опомнившиеся гвардейцы кинулись к ним.
Даниэль схватил руку Джозефины, резанул по ней ножом и выставил вперед, сделав шаг назад. Девушка вскрикнула. Брызнула кровь. Гвардейцев и всех, стоявших в радиусе нескольких метров от них, отшвырнуло в сторону. Люди продолжали кричать. Началась паника.
- Бежим! - Даниэль схватил Джозефину за руку, позволив ей зажать рану, и кинулся вместе с ней мимо толпы.
Из входа в темницу выбежали еще несколько гвардейцев и кинулись за ними.
- Даниэль, что ты делаешь?! – воскликнула Джозефина, едва переставляя ноги от пережитых потрясений.
- Спасаю тебя, не видно разве?! – ответил Даниэль, резко сворачивая и уволакивая ее в узкий переулок.
- Зачем?!
- Я совершил ошибку, поэтому… - Даниэль прижал Джозефину к стене, потому что они чуть не налетели на лошадь.
Лошадь заржала и встала на дыбы.
- Психи! – закричал ее наездник.
Как только лошадь пробежала, Даниэль снова взял девушку за руку, и они двинулись дальше.
- Стоять! – послышался голос впереди.
В конце проулка неожиданно выскочили двое гвардейцев. Даниэль вместе с Джозефиной резко затормозили и обернулись. С другой стороны бежали навстречу им еще двое гвардейцев. Они загнали их в тупик.
- Сюда! – воскликнул Даниэль, распахивая ближайшую из дверей чужой квартиры.
Они ворвались в кухню, где молодая семья как раз обедала за общим столом.
- Простите, - пискнула Джозефина, уносясь вслед за Даниэлем в соседнюю комнату.
Они слышали, как в квартиру ворвались гвардейцы, и мужчина закричал, что они оплатили все налоги.
Даниэль пооткрывал почти все двери, пока не наткнулся на входную. Вытолкав Джозефину, он огляделся вокруг. Они оказались на очередной узкой улочке. Взглянув вверх, Даниэль заметил заброшенный чердак.
- Ты же не хочешь сказать, что мы полезем на третий этаж по кирпичам?! – воскликнула Джозефина, проследив за его взглядом.
- Насколько я помню, раньше ты замечательно лазила по стенам… - пробормотал Даниэль, схватил Джозефину за талию и подкинул на стену.
Девушка привычным движением вцепилась ногтями и пальцами ног в проемы между кирпичами. В этот момент послышался приближающийся топот гвардейцев. Джозефина залезла чуть повыше. Даниэль кинулся в конец дома и спрятался за углом. В тот самый момент, когда его спина исчезла из видимости, отворилась дверь и выбежал первый гвардеец.
- Ну и где они? – развел руками один из гвардейцев. – Говорил же, что надо было первоначально в эту дверь идти!
Джозефина почувствовала жуткую боль в кончиках пальцев. Еще немного, и она соскользнет.
- Наверное, уже убежали. Давайте разделимся. Вы двое – в эту сторону, а вы…
В этот момент нога Джозефины со скрежетом соскользнула. Девушке пришлось ухватиться руками за другие кирпичи и подтянуться немного вверх, чтобы не упасть. Зажмурив глаза, она закусила губу.
Гвардейцы подняли головы.
- Ах, вот, где она! Думала, что сможешь уйти от нас! – гвардейцы, все, как один, направили на нее ружья.
Им был отдан приказ убить Джозефину, поэтому они могли спокойно стрелять в нее.
Девушка тоже мгновенно это поняла, поэтому судорожно поползла вверх, едва цепляясь ногтями в кирпичи и сдирая кожу в кровь. К сожалению, этой крови не хватало для того, чтобы применить ее против гвардейцев, а оружия у Джозефины не было. Выстрелы раздались почти у самого ее уха. Следующая партия чуть не задела ей ногу, но она вовремя успела убрать ее. В этот момент из переулка выбежал Даниэль, вытащил меч из ножен и напал сразу на четырех гвардейцев. Сына начальника гвардии, как сразу поняли гвардейцы, убивать не следовало, поэтому им пришлось быть с ним очень осторожными. Три гвардейца разбирались с Даниэлем, а четвертый продолжал стрелять в Джозефину. Ей пришлось двигаться зигзагообразно, что заметно замедляло движения. Но лезть прямо – не вариант. Большой риск, что гвардеец попадет ей в спину.
Наверное, это были одни из самых тяжелых минут в жизни Джозефины, когда она знала, что в любой момент может получить смертельную рану или сорваться, но при этом не могла развернуться и посмотреть, когда произойдет следующий выстрел и куда он будет направлен. А также не знала, что творится с Даниэлем. Звуки борьбы были весьма некрасноречивы. Даже, когда палач замахнулся, было не так страшно и тяжело, как сейчас, как это ни странно.
Последний рывок, и Джозефина залезла на чердак и тут же увернулась за стенку, так как стоило ей развернуться, чтобы посмотреть, что происходит, как пуля чуть не залетела прямо ей в лоб.
Даниэль, увидев, что Джозефина в безопасности, кинулся в конец улицы, чтобы увести от нее гвардейцев. Но те были не такими тупыми. Двое из гвардейцев побежали за Даниэлем, а двое других остались стоять, выжидая, когда спуститься Джозефина. Через несколько секунд один из них догадался пойти, добыть лестницу.
Джозефина поняла, что медлить нельзя. Найдя на заброшенном чердаке осколок стекла, девушка зажмурилась и резанула себе руку в том месте, где у нее была рана, но кровь уже успела свернуться.
Гвардеец упал без чувств. Джозефина не стала убивать его сильным ранением. Теперь надо было действовать быстро. Она поспешно спустилась, забрала у гвардейца револьвер и меч и кинулась за Даниэлем. Свысока ей было видно, что он побежал в сторону «холовнической» улицы. Видимо, он растерялся, так как ни один человек в здравом уме не побежит на «холовническую» улицу, чтобы скрыться от гвардии. Эта улица довольно жидкая и постройками не преобладает. На ней почти нет узких проулков, зато есть достаточно широкая дорога, что точно будет на руку гвардейцам.
Джозефина бегала очень быстро, быстрее даже Даниэля, поэтому быстро нагнала гвардейцев. Увидев их спины, девушка спряталась за домом. Они стояли и о чем-то спорили. Видимо, не знали, куда именно побежал Даниэль. Улица разветвлялась на две полосы. В конце концов, гвардейцы решили разделиться, и каждый убежал в своем направление.
«И где же мне искать Даниэля?» - обреченно подумала Джозефина.
- Бу!
Девушка вскрикнула и развернулась. Даниэль со смехом зажал ей рот рукой. 
- Тихо, услышат еще, - сказал он, воровато огляделся, взял Джозефину за руку и потянул за собой.
Они тихо пошли в сторону «бардовской» улицы.
- Куда мы? – тихо спросила Джозефина.
- Я знаю место, где мы можем какое-то время пожить. Сама знаешь, твой дом – это не вариант. Гвардейцы обязательно наведаются туда. Тебе придется забыть его, - ответил Даниэль.
- Там моя мама! – воскликнула в панике Джозефина и выдернула руку. – А вдруг они убьют ее?!
- Послушай, если мы убиваем магов крови, это еще не значат, что мы изверги и убийцы. Точнее, они, - последнюю фразу Даниэль сказал с грустью. – Я больше не вправе считаться гвардейцем. Я предал их.
- Мне жаль… - пробормотала Джозефина с искренним сочувствием. – Ты спас меня, потому что до сих пор ценишь нашу дружбу?
- Можно сказать и так, - уклончиво ответил Даниэль, кивнув головой.
Больше по пути они не разговаривали.
Даниэль привел Джозефину в маленькую коморку под старым заброшенным домом, в котором в данный момент жили бомжи. Эта коморка включала в себя туалет, ванную, кухню и спальню, собранные в двух маленьких комнатах. Отопления, воды и газа здесь, понятное дело, не было.
Уставшая Джозефина, войдя, тут же легла на матрас, служивший кроватью, подложила ладони под голову и закрыла глаза. Даниэль сел с ней рядом и накрыл ее своим мундиром.
- Спасибо, - пробормотала девушка.
- За мундир? – спросил Даниэль.
- За то, что спас меня. Ну и за мундир.
- Не за что. Я не должен был сдавать тебя. Прости меня.
- Нет. Ты поступил правильно, как настоящий гвардеец. Я знаю, долг превыше всего. Но все равно спасибо, что все-таки спас меня.
- Пожалуйста.
Даниэль лег рядом с Джозефиной. Девушка улыбнулась ему, закрыла глаза и мгновеннопровалилась в сон. Даниэль еще некоторое время смотрел на нее, потом закрыл глаза и тоже уснул.
Проснувшись, Джозефина не обнаружила рядом с собой своего друга. На секунду ее охватил страх, что он все-таки решил сдать ее или сам пошел сдаваться своему отцу, но тут она услышала приближающиеся шаги. Девушка вжалась в угол и скукожилась, ожидая, что сейчас на лестнице покажется мистер Блэк, стража, или того хуже – Франберг. Уж тот-то сразу пристрелит ее, не моргнув глазом.
Но ее опасения оказались напрасными. С лестницы спустился Даниэль с пакетом, из которого очень аппетитно пахло свежими булочками.
- Прибыл завтрак! – с улыбкой объявил он.
Джозефина с облегчением выдохнула.
Даниэль сел рядом с ней на кровать и раскрыл пакет. В нем обнаружилось две свежеиспеченные булочки, две пачки концентрированного сока и два пряника. У Джозефины вытаращились глаза.
- Где ты это добыл? – воскликнула она.
- Купил в прилавке в километре отсюда, чтобы не привлекать внимания. О нашем розыске пока не известно, поэтому мой гвардейский мундир сыграл мне только на руку, - заверил ее Даниэль.
- Но тебя же могли заметить постовые!
- Не волнуйся, Джозефина, никто меня не заметил и даже не проследил за мной. В конце концов, нам же надо чем-то питаться.
- Поверь, чтобы выжить, достаточно питаться гораздо скромнее, - проворчала Джозефина.
Она в жизни не ела ничего похожего. Пила только воду, редко – чай, ела только полу зачерствевшие булочки, которые уже продавали за полцены.
- Расслабься, Джозефина, и получай удовольствие, - Даниэль с удовольствием надкусил булочку.
Девушка осторожно взяла свою булку в руки, наслаждаясь теплом, пропитывающимся в кончики пальцев, и аккуратно откусила.
Пожалуй, никогда в жизни она не ела ничего вкуснее. Сладкое, мягкое тесто чуть-чуть обожгло горло, даря ощущение тепла родного очага.
- Ну как, вкусно? – с набитым ртом спросил Даниэль.
- Очень, - Джозефина улыбнулась ему и с закрытыми от блаженства глазами аккуратно откусила еще один кусочек. Ей хотелось растянуть удовольствие.
Даниэль открыл ей сок и вставил трубочку. Джозефина прильнула к ней губами и так и не смогла оторваться от сладкой и одновременно кислой жидкости. Она оставила половину булочки и столько же сока на обед. Даниэль взглянул, как она заворачивает остатки булочки в пакет, закатив глаза, покачал головой, но ничего не сказал. Сам он давно съел свою булку и выпил весь сок. Даниэль не привык в чем-то себе отказывать.
- И что нам делать теперь? Рано или поздно гвардейцы найдут нас, - сказала Джозефина. – Сам знаешь, для мага крови они не пожалеют времени обшарить каждый дом.
- Да, ты права, - согласился Даниэль, задумчиво глядя в потолок, - нам нужно найти такое место, чтобы они не смогли отыскать нас. Или вовсе покинуть город…
Джозефина поникла головой.
- Не волнуйся, если мы соберемся бежать, то обязательно прихватим твою маму, - заверил ее Даниэль, догадавшись о причине ее внезапной грусти.
- Хорошо, - девушка кивнула головой и заметно повеселела. – А тебе не жалко будет прощаться со всем тем, к чему ты привык? Ты же всегда мечтал быть гвардейцем, как твой отец.
Даниэль опустил глаза и закусил губу:
- Нет, не жалко…, - тут он взял руку Джозефины в свои и внимательно посмотрел ей в глаза. – Потому что я не хочу быть таким гвардейцем, который будет убивать людей, которые совсем не виноваты в том, кем стали, и видеть в этом смысл своей жизни. Как мой отец…
Джозефина виновато улыбнулась.
- Не осуждай своего отца, - мягко проговорила она. – Он хочет сделать этот мир лучше.
- Он всегда соблюдает все правила, - жестко отмахнулся Даниэль, нахмурившись и отпустив руку подруги, - ему плевать, правильные они или нет. Он просто всегда пляшет под дудку принцессы и всего этого правительства.
Джозефина хотела возразить, но промолчала. Ее внезапно поразила догадка: Даниэль не в курсе насчет того, что Джозефина с его отцом совсем недавно работали над одним делом. И, конечно же, он не знает, что его отец приступил правила, позволив Джозефине выжить и рискуя при этом лишиться звания. Если бы не он, Джозефины скорее всего и не было бы сейчас здесь. Но, наверное, теперь мистер Блэк жалеет о том, что спас тогда ее. Если бы он позволил тогда Франбергу убить ее, то не было бы сейчас проблем, его сын бы не сбежал с магом крови, тем самым навсегда закрыв себе дорогу в будущее великого гвардейца.
- Ладно, я пока подумаю на счет того, где мы можем спрятаться, а ты сходи за водой, - пробурчал Даниэль. – Если гвардеец посреди дня потащит куда-то ведро воды, то это явно покажется странным. А тебя в этом районе никто пока не знает. Хотя скоро узнают: я уверен, что мой папаша не разорится на том, чтобы развесить везде объявления о розыске.
Джозефина кивнула. Даниэль вынул из кармана ватно-марлевую повязку и подал ей. Девушка взяла ее, повязала себе на лоб и молча вышла.
На улице она очень боялась, что кто-нибудь все-таки узнает ее, или она наткнется на постового, но все прошло благополучно. Правда, девушка понимала, что дольше, чем на пару дней, они не смогут задерживаться на одном месте. Вскоре, когда их официально объявят в розыск, люди вспомнят и укажут, что видели здесь девушку, подходящую под описание.
Им надо срочно искать укрытие…
Вечером Даниэль раздобыл где-то свечи, зажег их и немного подогрел жареное мясо, которое добыл еще днем в кабаке, где он также купил бутылку кваса. Они с Джозефиной поужинали и стали готовиться ко сну.
- Черт, - выругался Даниэль, - тут даже нет душевой кабинки!
Джозефина усмехнулась:
- А что ты хотел? Это бедный район, Даниэль, тут не предусмотрено душевых кабинок.
- И что мне - грязным ходить? 
- Ты прям, как принцесса, - засмеялась девушка.
- Это совсем не смешно, - сказал Даниэль и вдруг с ужасом оглядел Джозефину так, будто впервые видел.
Девушка вновь рассмеялась, увидев выражение его лица.
- Не надо думать, что я, как Людовик XIV, мылась только при рождении. Мы с мамой разработали свою систему душа. У нас дома старая ванная стоит, вот только водопровода в ней не обеспеченно, поэтому мы приносим воду сами, - Джозефина придирчиво оглядела помещение, заметила в углу несколько ржавых гвоздей и выбрала среди них наименее ржавый.
Затем девушка взяла револьвер, добытый у гвардейца, и подошла к стене, наиболее отдаленной от кровати. Наметив точку в пару десятков сантиметров выше ее головы, Джозефина приставила туда гвоздь и ударила по нему задней частью револьвера. Гвоздь ровно вошел в стену.
Даниэль выгнул бровь. Казалось бы, он знал свою подругу и ее жизнь не хуже, чем себя самого, но он в жизни не мог догадаться, насколько она приспособлена к суровым условиям, перед которыми он, гвардеец, военный, оказался беспомощен.
Вбив в стену гвоздь на половину, Джозефина повесила на него ведро с водой. Даниэль хотел помочь ей поднять ведро, но девушка отмахнулась от него. У нее оказались на удивление сильные руки, не смотря на то, что с виду она производила впечатление хрупкой девушки.
Затем Джозефина остановилась и призадумалась. Правда, думала она не долго. Взяв револьвер, девушка навела дуло на ведро и, прежде, чем Даниэль успел спросить у него, что она собирается делать, нажала на курок. Прогремел выстрел. В ведре образовалась ровная дырка, из которой тут же хлынула вода. Девушка не растерялась, схватила пустую бутылку из-под кваса и сунула под струю. Пока она наполнялась, Джозефина гвардейским мечом подрезала ей горлышко, и сунула его в отверстие в ведре. Затем девушка приставила туда стул, залезла на него и с внутренней стороны ведра загнула пластиковые края горлышка бутылки внутрь, чтобы она не упала. Для верности, Джозефина надежно закрепила их еще и шурупами, найденными в куче гвоздей. Это была еще не вся процедура.
Джозефина попросила Даниэля поискать в помещение какую-нибудь пробку, вроде той, которой закупоривают стеклянные бутылки. Даниэль нашел такую пробку в антресоли и вручил Джозефине. Та сунула ее с внутренней стороны ведра в горлышко бутыли, тем самым перекрыв путь воде. Затем она подставила второе ведро (в доме бедной семьи всегда должно было быть много ведер) под всю эту конструкцию, взяла гвардейскую катану и осторожно, самым острием проделала несколько дырок в нижней части бутылки. Оттуда хлынули бойкие и ровные струйки воды, прямо как душ.
Чтобы не тратить ту воду, что осталась в бутылке, зря, Джозефина умыла ею лицо и руки. Затем обернулась к Даниэлю.
Тот смотрел на нее с плохо скрываемым изумлением и восхищением.
- Ну, надо же, - пробормотал он, покачав головой из стороны в сторону.
- Чтобы выключить или включить, закупоришь или вытащишь пробку в ведре, - сказала Джозефина тоном профессионала своего дела, - увидишь ее там.
С этими словами девушка покинула помещение, давая другу возможность принять душ.
Даниэль постарался уложиться в полведра. Просто смыл с себя пот и грязь, и провел мылом по волосам. Волосы у него были длинные и требовали более тщательного ухода. Но сейчас, когда у них было только одно ведро воды, Даниэль мог позволить себе лишь всполоснуть их, чтобы воды хватило и Джозефине.
Всполоснувшись, гвардеец поспешно надел штаны и позвал Джозефину, а сам, пока девушка моется, побрел искать поблизости колодец, чтобы постирать свою рубашку. Придется обрезать ей рукава, чтобы не было так жарко. 
Спустя полчаса он вернулся и повесил постиранную рубашку на водосточную трубу сохнуть.
- Даниэль, - позвала его Джозефина, - ты нашел место, где мы можем скрыться.
- Пока нет. Надо найти такое измерение, где о нас не объявит правительство. Чтобы было прям совсем затерянным, - ответил парень, - а до тех пор мы должны скрываться в Фоксе.
- Воя и спрашиваю у тебя, нашел ли ты место в Фоксе, где мы пока могли бы скрыться? – терпеливо пояснила Джозефина.
- Нет, я пока не нашел. Но я обязательно найду в ближайшее время, - пообещал Даниэль, укладываясь в постель.
На улице уже стемнело. Фокс погрузился в сон. Джозефина задула свечи и легла в постель. Маленькое потолочное окошко землянки пропускало слабый лунный свет, который освещал кровать. Даниэль накрыл подругу пледом, улыбнулся, глядя на ее трепыхающиеся веки, закрыл глаза и уснул.
Их обоих накрыл мутный и тревожный сон.
Так что им очень повезло, что Джозефина расслышала сквозь дремоту шаги и громкие голоса снаружи.
И повезло, что голоса обсуждали именно поимку мага крови.
Девушка открыла глаза, услышав скрип пола над потолком. Кто-то быстро осматривал помещение и с кем-то разговаривал.
- Ты знал сынка босса в лицо? – спрашивал один грубый голос.
- Нет, видел его пару раз. У них с отцом, видимо, хреновые отношения. Они стараются не пересекаться, - отвечал другой.
- Мне рассказывал Хомен, он часто дежурит вместе с ним. Он говорит, что они с отцом совершенно разные, как день и ночь. Даже ходят и говорят по-разному.
- Наверное, он сбежал с магом крови, чтобы насалить отцу. Или вправду влюбился в нее. Она, вроде, девка симпатичная. Жалко, что маг крови. Так сам бы за ней ухлестнул.
- Да ты че? Она же нищенка необразованная, к тому же все равно маг крови. Эти твари не годны для отношений. Их надо истреблять. Надеюсь, мы в скором времени найдем их. А то папаша совсем свихнется от стыда за своего сынка.
Джозефина растолкала Даниэля.
- Вставай, - прошептала она. – Нам нужно спрятаться.
Даниэль сначала не понял, в чем дело, но услышав голоса, тут же вскочил с кровати.
- Да тише ты! – шикнула на него девушка. – Нам надо выбираться отсюда, пока они в здание наверху.
- А ты уверена, что кто-то не поджидаем нас снаружи? – осведомился гвардеец.
- Нет. Но у нас нет выбора, - Джозефина огляделась вокруг, слезла с кровати, сунула под платье револьвер, затолкала под кровать пустые пакеты из-под еды, схватила рубашку Даниэля и сунула ее ему в руки.
- Пошли, - шепнула девушка, взяла Даниэля за руку и повела к выходу.
У того было крайне растерянное лицо. «Да, - подумала Джозефина, - они с отцом действительно разные, как день и ночь».
Девушка тихо вывела Даниэля из помещения, воровато оглядевшись вокруг, и завела его за угол, спрятавшись за стеной здания.
- Эй, Джозефина, мы не можем здесь оставаться. Нам надо бежать! – шепотом запротестовал Даниэль.
- Если они ничего не обнаружат в этом подвале, то больше не вернутся сюда. Мы будем здесь некоторое время в безопасности, - сказала девушка, прищурившись, выглядывая из-за угла.
Даниэль не успел ничего ответить, так как из здания вышли гвардейцы и, открыв дверь, стали спускаться в подвал.
Джозефина и Даниэль затаили дыхание. Спустя какое-то время вышел первый гвардеец, за ним показался второй. Они поправили мундиры и двинулись в сторону парочки. Джозефина сжалась в стенку так, будто хотела совсем раствориться в ней. Но к счастью гвардейцы прошли мимо.
- Наведаемся туда еще раз, - сказал один из гвардейцев тоном, не предвещающим ничего хорошего, - там кто-то живет, иначе бы там не было свежей воды.
И они скрылись в темном переулке. Джозефина и Даниэль бесшумно проскочили обратно в подвал.
- Сообразительный гвардеец, - заметила Джозефина.
- Это Фред, и да, он сообразительный, - согласился Даниэль с помрачневшим лицом. – Наверное, потому, что он всегда был изобретательней и логичнее меня, отец любил его больше…
Джозефина кисло улыбнулась и устало прислонилась к стене. Даниэлю действительно не достались великолепная логика и хорошее стратегическое мышление его отца, но девушка была уверена, что, не смотря на это, мистер Блэк все равно любит своего сына. К тому же у Даниэля есть другие таланты. Он любит музыку. У него великолепный слух. А еще он увлекается поэзией. Если бы его отца заботило что-нибудь, кроме политической жизни, то он бы оценил таланты сына.
- Что будем делать? – спросила Джозефина. – Мы больше не можем здесь оставаться. Уже завтра сюда могут наведаться гвардейцы.
Даниэль задумчиво почесал лоб.
- Завтра утром уйдем отсюда и скроем все следы, - задумчиво пробормотал он. – И воду уберем.
- Нет, воду нельзя убирать, - возразила Джозефина, - надо оставить все так, как было по прибытию гвардейцев. Чтобы они не заподозрили, что мы могли здесь скрываться.
- Да, ты права, - согласился Даниэль.
Они переглянулись.
- Ладно, давай спать, - устало сказала девушка и легла в постель.
Даниэль лег следом.
Они оба еще долго не могли уснуть, размышляя каждый о своем. Но вскоре усталость взяла вверх, и они оба провалились в тяжелый сон.

Глава 4

Проснувшись, Даниэль тут же растолкал Джозефину, быстро накормил ее остатками булочки и сока, и они вместе покинули подвал, толком не зная, куда направляются.
- Ты пока погуляй где-нибудь, только никому не попадайся на глаза, а я посмотрю вокруг, может где-нибудь найдется еще один укромный уголок, - наказал Даниэль Джозефине.
Та кивнула, а, отвернувшись, закатила глаза. Гениальней плана не придумаешь. Хотя с другой стороны, не имеет она права на него обижаться. Могла бы и сама что-нибудь придумать.
Пока девушке не приходило в голову ничего гениальней идеи Даниэля, поэтому она одиноко побрела по улице.
- Далеко не уходи! – крикнул ей Даниэль. – Встретимся здесь через два часа.
Ну, вот зачем им было расходиться. Еще потеряют друг друга. Лучше вместе поискать укромное место. И толку было бы больше, если бы они разделились, и каждый из них осматривал свой участок. И гораздо лучше бы было, если бы они не скитались по бедному кварталу, а направились в район среднего класса: там укрыться проще, да и искать их там будут в последнюю очередь. Но Джозефина не собиралась высказывать все это Даниэлю. Еще в подростковом возрасте она уяснила, что ее другу нельзя предлагать более практичные и хорошие планы, чем предлагает он. Даниэль начинает обижаться и высказывает одно и то же: якобы он мужчина, и должен сам принимать решения, а она, Джозефина, должна его слушаться, потому что он все равно предложит лучшую идею. Ведь он же мужчина.
Подумав об этом, Джозефина вновь закатила глаза. По крайней мере, мысль Даниэля, что девушке нельзя попадаться на глаза, оказалась вполне дельной, поэтому Джозефина решила не рисковать и пойти туда, где ее точно никто не увидит – на вершину проклятого света. Там нет нечисти, нет диких зверей и нет людей. Эта поляна – своеобразное нейтральное пятно в окружении места обитания нечисти – Мертвого леса, людского мира – Фокса, и леса Митиса – обилища диких зверей.
Единственное место, откуда можно было увидеть Джозефину на этой поляне – верхнее окошко восточной башни замка Кредо, но поскольку там находится склад всякого ненужного барахла, вероятности того, что Джозефина будет оттуда замечена, нет.
Эта поляна была практически полем боя, на котором полгода назад решилась судьба всего мира. Земля там была до сих пор пропитана кровью, и поляну эту всячески избегают, хотя и до этого она не особо пользовалась популярностью среди жителей города.
Сейчас там был установлен памятник одному погибшему в битве за мир герою. Джозефина увидела его верхушку, когда поднималась на склон и почти добралась до цели.
Памятник представлял собой плиту из белого мрамора, возле плиты – красивый и ухоженный палисадник. На плите вырублена красивая позолоченная надпись, над надписью прямо в камне – объемные очертания лица похороненного здесь ангела, тоже вырубленные из белого мрамора. Этот ангел участвовал в битве, происходящей здесь, и отдал свою жизнь за носителя дьявола, за девушку, которая жила, чтобы нести смерть…
А вот, кстати, и она. Сидит на каменном ограждении палисадника и поливает из бутылки цветы. Она была так увлечена своим делом, что даже не заметила появления Джозефины. Уловив ее запах, девушка резко развернулась, напрягшись всем телом, словно пантера, готовая к решающему прыжку – хищная и смертоносно ловкая. И Джозефина вновь вздрогнула, увидев ее. Как говорится в песне: «свет зовет к себе доброй силой, а тьма смертельно красива…». Эта девушка была смертельно красива. Именно «смертельно», потому что ее внешность, ее красота излучали тьму. Она была создана, чтобы убивать, и ее красота должна была пугать и одновременно завораживать: ее лицо с тонкими чертами и острым подбородком, ее хищно блестящие ярко-красные глаза с устрашающим макияжем, ее чуть приоткрытые в оскале красноватые губы, серебряные волосы, «смертельно» белая кожа, сексуальная и одновременно изящная фигура, и, конечно, ее неповторимый стиль.В данный момент она была одета в черное кружевное боди, агрессивные сетчатые чулки на ремнях льдисто-аквамариновогоцвета сетки, короткие кожаные сапоги на платформе с заклепками, накладные погоны и неизменные кожаные перчатки без пальцев.
Увидев ее, Джозефина вновь ощутила страх. Таких людей боятся. Таких людей невозможно не бояться, даже зная, что они ничего тебе не сделают.
- Не ожидала увидеть тебя здесь, Джозефина, - сказала Чума с дерзкой ухмылкой, мгновенно переходя из состояния готового к нападению хищника в свое обычное, расслабленное.
Ее голос резал, как бритва. Или как две миниатюрные косы, пристегнутые к ее ногам.
По ауре преступницы Джозефина поняла, что девушка абсолютно счастлива. Поэтому ей было непонятно, зачем она приходит на эту могилу, где ее неизменно охватывает тоска.
- Я тоже не ожидала, что ты умеешь ухаживать за растениями, - решила разрядить обстановку Джозефина.
- Я тоже этого не ожидала, но кроме меня больше некому ухаживать за могилой, - усмехнулась Чума. – Иногда приходит его сестра, но у нее нет времени поливать цветы.
- Чума, - Джозефина медленно приблизилась к могиле. – Ты теперь счастлива?
- Да, конечно, - девушка обернулась к ней и улыбнулась. Она действительно сияла счастьем. Но вот к ней вернулось обычное вызывающее выражение лица. – А ты…? – спросила она таким тоном и с такой улыбкой, что Джозефина мгновенно поняла, что Чуме прекрасно известно о том, что Джозефину разыскивают.
Девушка напряглась. Ее охватил настоящий, почти осязаемый страх.
Чума повела бровью, улыбнулась еще шире и отвернулась.
- Погоди, - Джозефину внезапно поразила догадка, - так ты знала о том, что я маг крови!
Чума усмехнулась и пожала плечами:
- Да, еще когда мы с тобой впервые оказались наедине. Твоя кровь… как бы это помягче сказать… - воняет, - ответила девушка.
- Так почему ты не сдала меня?! Это же сыграло бы тебе на руку!
- Во-первых, за мной тогда самой гонялись гвардейцы, во-вторых, мне незачем было сдавать тебя, и в-третьих, я нормально отношусь к магам крови. У меня было пару знакомых из них.
У Джозефины чуть не отвисла челюсть.
- Ладно, расслабься. Вы с этим гвардейцем не знаете, где скрыться? – спросила девушка со смехом в голосе, наблюдая краем глаза за реакцией Джозефины. – Правда забавная ситуация: ты, маг крови, сбежала с сыном начальника гвардии, того самого начальника, с которым вы вместе работали над моей поимкой.
Джозефина сглотнула.
- Конечно, было бы еще глупее и романтичнее, если бы ты сбежала с самим начальником. Во-первых, он все-таки начальник гвардии, первый человек, который должен тебя ненавидеть, во-вторых, он старше тебя на восемнадцать лет, судя по-твоему и его запахам, в-третьих, он отбил бы тебя у своего гораздо более молодого сынка, - заливалась Чума.
Джозефину передернуло.
- Что за глупости ты говоришь? – возмутилась она.
- Ты хотела сказать: что ты несешь? – ехидно поправила ее готка.
Джозефина сложила на груди руки и, опустив глаза, покраснела.
- Ладно, извини, - Чума перестала смеяться и взглянула на Джозефину с задорным огоньком в глазах. – Ты мне помогла тогда, теперь - моя очередь.
Джозефина вопросительно взглянула на девушку.
- Мы тебя с твоим гвардейцем приютим на какое-то время. У нас вас уж точно не догадаются искать, - Чума усмехнулась, подумав о чем-то своем. 
- Что, серьезно?! – изумилась Джозефина. – Ты серьезно?!
- Нет, блин, я пошутила. Конечно, серьезно. Нет проблем. Правда, мы живем в однокомнатной коморке с едва заделанной крышей, но, я думаю, это не составит проблемы. Ты-то привыкла к таким условиям. Только вот твой гвардеец может всплакнуть разок. Ну, ничего, думаю, наличие канализации и газа уменьшат его страдания.
Джозефина поняла, что такие понятия, как «тактичность», Чуме мало знакомы, но в этом и была вся прелесть ее характера: она всегда говорит все в лицо, не боясь кого-то обидеть. Джозефина была не такая. Она очень заботилась о том, чтобы всем окружающим ее людям было хорошо и комфортно рядом с ней. И не дай бог, кто-нибудь из них обидится на ее слова.
Тем ни менее, девушка была очень рада поступившему предложению и не смогла скрыть своей радости.
- Я буду вам очень признательна, - сказала она со сдержанной улыбкой. Ее глаза горели. Но тут она вдруг спохватилась: - Погоди, а с кем ты живешь?
Чума отвела мечтательный взгляд в сторону, и ее губы дрогнули в нежной улыбке.
- С ДНойзом, - произнесла она тоном, утерявшем всю резкость.
- С Нойзом, ты хотела сказать? – переспросила Джозефина.
- Да, с ним, - ответила девушка, мягко усмехнувшись.
Удивительно дело, как преображалась эта дерзкая и прямолинейная девушка при упоминании об ее парне.
- Ладно, пошли, - спохватилась девушка, резко вскакивая с бордюра. Так резко, что Джозефина вздрогнула и чуть не свалилась в цветы.
Чума своим привычным, быстрым и твердым шагом направилась вниз по поляне. Джозефине пришлось бежать, чтобы догнать ее.
- Погоди, мы договорились встретиться с Даниэлем около площади Карла, - защебетала радостная девушка. -  Там где ка…
- Значит, его зовут Даниэль? – перебила ее Чума. – Надо же. Уильям Блэк, Даниэль Блэк. Кому, интересно, пришли в голову такие вампирские имена?
- А мне интересно, кто догадался назвать тебя в честь болезни? – осторожно поинтересовалась Джозефина.
- Не в честь болезни, а в честь моей любимой бабули, - наспех сочинила Чума. 
Джозефина хмыкнула.
Они молча дошли до площади Карла. Там Джозефину уже ждал Даниэль. Увидев Чуму, он сначала нахмурился, потом на его лице отразилось узнавание, а потом узнавание сменилось крайним изумлением.
- Знакомься, Даниэль, это Чума, - представила Джозефина незнакомку. – Она знает, что я маг крови, и согласна приютить нас на некоторое время.
- Погоди… - Даниэль запнулся. – Это та, которая… которая была в банде с этими… за которыми мы вели охоту?
- Для сына начальника гвардии он слишком плохо умеет строить речь. Когда у тебя день рождение, товарищ? Я подарю тебе букварь, - съехидничала Чума.
- Стой, а откуда…? Погоди, ты что, рассказала ей о том, что…? – не обращая внимания на подколку, изумленно продолжал гвардеец.
- Я, конечно, предполагала, что гвардейцы не имеют в запасе ничего, кроме пары килограмм мускул, но я не думала, что все настолько серьезно.
Джозефина устало вздохнула:
- Даниэль, это уже не имеет значения. Главное: нам есть, где укрыться.
- А с чего это вдруг такая любезность? – насторожился отошедший от удивления гвардеец.
- Услуга за услугу, - пожала плечами Чума. – Джозефина полгода назад сделала так, чтобы гвардейцы некоторое время не мешались у меня под ногами, а я помогу ей скрыться от папаши ее друга. 
Даниэль медленно развернулся к Джозефине и одарил ее таким взглядом, что девушке стало не по себе.
- Ты мешала нам ловить опасных преступников? Выполнять наш долг?! – повышая голос, отчетливо проговорил он.
- Даниэль, сейчас совсем не время для выяснения отношений. Все же кончилось нормально, - развела руками Джозефина.
- Да, мы только теряем время, - закатила глаза «опасная преступница».
- Ты можешь им доверять, Даниэль, - взмолилась девушка.
- Да, конечно я могу им доверять. Ведь они изначально были против гвардии, с чего бы им сейчас не помочь тем, за кем гвардия охотится, - парировал Даниэль.
Джозефина с улыбкой взяла его за руку и повела за уже успевшей отойти Чумой.
Они долго кружили между районами, то и дело заворачивая в самые темные закоулки улиц. Вскоре они подобрались к району четырехэтажных домов, не дотягивающих до уровня среднего класса, но уже с плоскими крышами. У дома, к которому их привела Чума, была как раз не плоская крыша. Этот дом единственный во всем районе имел чердак. Обшарпанный чердак с заляпанным окном. Почему-то Джозефина подозревала, что среди этих двоих нет чистюль, которые бы умели и хотели заниматься уборкой.
Они поднялись на последний этаж и забрались по деревянной лестнице на чердак. Чума открыла ключом старую, обтянутую тканью дверь и надавила на нее всем телом. Дверь с жутким скрежетом отворилась. Девушка первая вошла в помещение, стянула сапоги и запульнула их под вешалку.
Помещение было небольшим. Одна комната, служившая сразу спальней, гостиной и кухней, ванная за старой, деревянной дверью, скудная мебель, двуспальная кровать, стоящая наискось комнаты у косой стены, в которой виднелась прогнившая ниша, заделанная досками. Один стол, заваленный и едой, и бумагами. На столе – компьютер и самодельная лампа. Кухонные тумбы едва держатся на тонких ножках. Повсюду беспорядок, но относительная чистота. Играет одновременно старенький проигрыватель с «Мерлином Мэнсоном» и телевизор с какой-то передачей.
Стоило Даниэлю и Джозефине втиснуться в узкую открытую прихожую, как из ванной вышел красивый и высокий, мускулистый молодой человек с блестящими черными волосами, косой челкой, черными пронзительными глазами, острыми и тонкими чертами лица. Нижнюю часть его лица прикрывало черное бондо. Одет он был в футболку и джинсы.
Чума тут же подошла к нему и повисла у него на шее. Он обнял ее так крепко, будто она прямо сейчас могла выскользнуть из его объятий и исчезнуть навсегда, но при этом очень нежно. Они не сказали друг другу ни слова. Чувствительная Джозефина, обладающая экстрасенсорными способностями, сразу почувствовала между ними острую духовную связь. Да и Даниэль сумел ощутить ее. Они будто притягивались друг к другу, как магниты, как две половины одного целого. И слова им были не нужны, чтобы выразить свои чувства.
- Привет, - поздоровался Нойз с Даниэлем и Джозефиной, наконец, заметив их.
На его лице читалось недоверие, хотя ему было сложно чувствовать что-то, кроме нежности и счастья, когда Чума находилась в его объятиях. Лица обоих как будто светились.
- Знакомься, это Джозефина и Даниэль, - оживленно сказала Чума, отстраняясь от своего парня. – Помнишь Джозефину? Это она привела гвардейцев в тот клуб и вообще всячески помогала им нас найти, - сказав это, девушка усмехнулась.
Нойз тоже. Даниэль и Джозефина вообще не поняли, что здесь смешного. Джозефина опустила глаза и покраснела.
- А Даниэль – гвардеец, сын начальника гвардии, того самого, что все это время нас преследовал, - продолжала заливаться Чума.
- Я Диас – парень подал руку Даниэлю, а затем – Джозефине.
Чума удивленно посмотрела на Диаса. Тот, поймав ее взгляд, пожал плечами и улыбнулся. Дело в том, что раньше Диас никому, кроме нее, не раскрывал своего настоящего имени. В последнее время, полностью отказавшись от своего прошлого, Диас немного раскрылся перед обществом. По крайней мере, теперь он мог поделиться своим истинным именем.
Они обменялись рукопожатиями.
- Я слышал, тебя, Джозефина, разыскивают гвардейцы? – спросил Диас, косясь на перевязанную руку и лоб девушки.
- Нас обоих с Даниэлем разыскивают, - поправила та.
Диас перевел взгляд на Даниэля.
- Поэтому я и предложила им на некоторое время скрыться у нас, - пояснила ему Чума. – Ты же не против?
- Нет, конечно. Можете оставаться, - Диас улыбнулся и приобнял Чуму за талию.
- Отлично, значит, можете пока расположиться на кровати Моэна, - сказала девушка и направилась к холодильнику.
- Моэн? А кто это? – спросил Даниэль.
- Это мальчик, который живет с нами, - ответил Диас, направляясь вслед за Чумой.
- Есть пиво и немецкие сухарики с чесноком, - сказала Чума, просматривая содержимое холодильника, - Еще остался салат и суп, который принесла миссис Лейн.
- А где он сейчас? – спросила Джозефина, имея в виду Моэна.
- Моэн? Моэн пока у моей матери. Она иногда забирает его к себе домой, - ответил Диас, выуживая из холодильника пакет апельсинового сока. – Им нравится проводить друг с другом время.
Диас выключил проигрыватель и сделал телевизор потише. Джозефина и Даниэль разулись и неуверенно прошли в комнату. Им удалось разглядеть узкую кровать у стены справа от двери. Гости огляделись: слева – двуспальная кровать по диагонали, книжный шкаф и дверь в ванную, справа – кухонные тумбы, кровать Моэна, телевизор и шифонер, а спереди них – стол с компьютером. На стенах висят мрачные плакаты, около кровати стоит музыкальный центр.
Джозефина аккуратно села на кровать, проведя рукой по махровому одеялу. Даниэль остановился в изголовье. Они оба поняли, что им придется спать на одной кровати, только у каждого из них были свои мысли на этот счет.
Чума своим проницательным взглядом посмотрела на них и мигом поняла причину их смущения.
- Эй, мы может уступить вам на пару дней свою кровать. Она широкая, вам будет комфортно. А мы с Диасом поспим на узкой, - она перевела нежный взгляд на Диаса.
Тот повел бровью и улыбнулся ей. Видимо, их даже обрадовала перспектива спать в такой тесноте.
- Мы были бы очень признательны, - сказала Джозефина, уверенная, что Даниэль чувствует то же, что и она.
Чума заметила, что на лице гвардейца отразилось недовольство, и хмыкнула.
- Пойдемте есть, - сказал Диас, возвращаясь к кухонным тумбам.
Он резал хлеб, а Чума открывала бутылку пива. Они тихо шептались, хихикали и толкали друг друга. В их отношениях чувствовалась полная гармония. Джозефина, глядя на них, завистливо вздохнула. Она всегда мечтала именно о такой любви. Она мечтала найти свою половинку, но теперь ей вряд ли удастся когда-нибудь это сделать. Особенно, если они с Даниэлем будут вечно в бегах. Хотя, кто знает, какие сюрпризы подкинет им жизнь.
Они сели за стол и принялись за еду. Чума разлила всем пива. Джозефина никогда не пила пива, но очень хотела попробовать. Насыщенного медового цвета жидкость с белоснежной пузырящейся пенкой на поверхности и хмельным запахом выглядела и пахла очень аппетитно, особенно в стеклянных стаканах.
Джозефина немного отхлебнула и чуть не подавилась. Даниэль хлопнул ее по спине.
- Знаю, я тоже в шестнадцать лет не очень любила пиво. Только потому, что пробовала его впервые, - усмехнулась Чума, делая глоток.
Даниэль отпил из своего стакана. Пиво показалось ему не слишком вкусным, но он получал удовольствие, осушая свой стакан. Ведь отец не разрешал ему пить дешевый алкоголь.
К счастью тишина была нарушена оживленной болтовней Диаса и Чумы. Они обсуждали планы на завтра. У Чумы были занятия в институте, а у Диаса – работа до шести. Они размышляли над тем, что будут делать после шести. Так ничего и не решив, они стали разговаривать о чем-то мало понятном. Джозефина и Даниэль решили не подслушивать их разговор и полностью углубились в процедуру поглощения пищи.
Поужинав, Диас и Чума поменяли на своей постели и постели Моэна постельное белье и стали готовиться ко сну. Чума пошла в ванную. Диас некоторое время посидел, потом зашел за ней. Послышалось звук ударяющихся о кафель струй, журчание воды в раковине и скрежет щетки о зубы.
- Чем они там будут заниматься? – настороженно спросил Даниэль, косясь на дверь.
- Не наше дело, - пожала плечами Джозефина. – Судя по звукам, Диас чистит зубы, а Чума моется в душе.
- Как думаешь, гвардейцы не станут нас здесь искать?
- Конечно, нет. У них нет оснований искать нас здесь. Хотя твой папа может пораскинуть мозгами и догадаться об этом.
- С чего ты взяла?
- Будет проверять всех наших друзей и вспомнит, что я помогала Чуме и всем остальным. Он, кажется, еще тогда догадался об этом.
- Нет, он не додумается. Мозгов не хватит. Я бы на его месте даже не подумал об этом.
«Ты бы не подумал, а твой отец подумает», - подумала Джозефина.
Они расположились на двуспальной кровати. Девушка тут же передвинулась на самый краешек. Не то чтобы она брезговала Даниэлем, просто она чувствовала себя неуютно в одной с ним постели.
Чума оставила ей на спинке кровати ночную рубаху. Джозефина решила переодеться в нее, когда пойдет в душ.
Через двадцать минут Диас с довольным видом и мокрыми волосами вышел из ванной. На нем были только спальные штаны. По мускулистой груди стекали капли воды. Через минуту за ним вышла Чума в большой мужской футболке (это с детства была ее любимая ночная рубаха) и тоже с мокрыми волосами. Значит, они успели поменяться местами.
- Можете идти в душ, - сказала Чума Джозефине и Даниэлю.
Джозефина зашла в ванную и закрыла дверь. Даниэль задумчиво посмотрел ей вслед.
Диас что-то шепотом сказал Чуме и захихикал. Та запустила в него подушкой. Немного подурачась и несколько раз скинув друг друга с кровати, неразлучная пара, наконец, улеглась в узкую кровать. Даниэль, косясь на них, закатил глаза. Диас и Чума залезли под одеяло и снова стали хихикать. Гвардейцу захотелось запустить в них чем-нибудь тяжелым. К тому времени, когда Джозефина вышла из душа, влюбленные уже успокоились, прижались друг к другу, но продолжали шепотом разговаривать.
Джозефина же чувствовала себя абсолютно счастливой. Приняв душ, она будто бы сбросила весь груз, накопившийся за эти три дня, да что там - за всю жизнь! Она впервые могла спокойно смыть с себя всю грязь и пот, стоя под струями теплой воды. Теплой воды! Душ с теплой водой!
Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой.
Она блаженно раскинулась на кровати, на хлопковой простыне, сладко потянулась, наслаждаясь теплом, залезла под тонкое одеяло и с наслаждением рухнула головой на холодную, мягкую подушку. Даниэль не мог понять ее радости. Для него эти условия были даже более чем неудобными и грязными. Глядя на Джозефину, он неодобрительно покачал головой и пошел в душ.
- Спокойной ночи, Джозефина, - голос Чумы уже звучал для Джозефины, как сквозь вату.
Она медленно проваливалась в сладкий сон.
- И вам… - с трудом выдавила она.
Когда Даниэль вышел из ванной, Джозефина уже спала. Диас и Чума, обнявшись, шептались. Одной рукой бог силы прижимал девушку к своей груди, а другой заправлял ей за ухо постоянно выбивающуюся прядку волос.
Даниэль беззвучно фыркнул и, погасив свет, лег рядом с Джозефиной, повернувшись к ней лицом. Диас и Чума затихли. Гвардеец смотрел на безмятежное лицо своей подругу, залитое светом луны, и думал обо всем, что может ждать их в будущем. Он ожидал, что все будет гораздо сложнее, что они будут каждый день скрываться от гвардии, находиться постоянно в бегах, жить в ужасных условиях. Ожидал, что Джозефина будет искать у него защиты, впитывать каждое его слово, полностью поручит ему свою судьбу. А он будет оберегать ее, защищать и покровительствовать ей. И все оборачивается далеко не так трагично и романтично. А Джозефина вовсе и не собирается распускать нюни и сваливать все на плечи Даниэля. Она вовсе не такая хрупкая девушка, какой он знал ее все это время. Даниэль с сожалением понял, что он слишком плохо ее знал. Несмотря на то, что они провели вместе очень много времени.
Когда уже совсем расцвело, и яркие лучи солнца достигли своего пика, бесцеремонно коснувшись лица Джозефины, Чума и Диас уже ускакали по своим делам.
Джозефина открыла глаза, сонно огляделась вокруг и сладко потянулась. В ванной журчала вода, а Даниэля рядом не было. Значит, он моется. Девушка встала, нашла на комоде расческу и расчесала свои спутанные, потускневшие от грязи волосы. «Нужно будет помыть голову» - подумала она, со вздохом любуясь на то, как расческа намертво застряла у нее в волосах. Чуме хорошо: у нее чисто прямые волосы, их не надо сильно долго расчесывать.
Даниэль вышел из душа и стал заправлять постель.
- С добрым утром, - буркнул он.
Джозефина мельком взглянула на него. Он явно чем-то недоволен. И причина была непонятна. Лично Джозефина была счастлива перспективе пожить хоть пару дней в абсолютной безопасности, без проблемы с находкой еды, и в комфортных условиях. Хотя, конечно, для Даниэля эти условия были мало комфортными. Он – чистюля. Он привык жить в условиях среднего класса и в чистоте. А обстановка этой квартиры, как и сам район, была нечто вроде серединкой между бедностью и благополучием. Обстановка квартиры, ее мебель и облицовка, принадлежали разряду низшего класса, а наличие в квартирке (точнее говоря – на чердаке) газа, электричества и горячей воды – относительное благополучие среднего класса. Да еще и беспорядок – уже личные пристрастия хозяев. Понятно, что чистюле Даниэлю, единственному сыночку начальника гвардии, привыкшему к роскоши и чистоте, неуютно в этом бардаке.
Подумав об этом, Джозефина злорадно хмыкнула: ничего, пускай привыкает.
- С добрым утром, - запоздало отозвалась девушка. Ей не удалось скрыть немного яда в голосе.
Даниэль, похоже, не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Джозефина прошла мимо него в ванную. Стоя под душем, ей хотелось простоять так целый день, чтобы ласковые струи теплой воды никогда не переставали струиться по ее обнаженной коже. Но, безусловно, нельзя было тратить столько воды. За нее, между прочим, платят хозяева, и вряд ли они обрадуются, если увидят показания счетчиков.
Выйдя из душа, Джозефина открыла окно нараспашку и высунула мокрую голову, наслаждаясь обжигающим теплом солнца и свежим, пропитанным сочным запахом весенней листвы воздухом.
Даниэль, тем временем, приступивший к завтраку, оставленному им на столе, увидев, что она делает, вскочил со стула, подлетел к подруге и рывком втащил ее обратно.
- Что ты делаешь?! – вскричал он.
- А что, мне нельзя высунуть голову в окно?! – разозлилась Джозефина.
- А если тебя кто-нибудь увидит?!
- Да кто меня может увидеть! Расслабься ты, наконец!
- Ты, может быть, забыла, что тебя разыскивают, чтобы отрубить тебе голову! Или что я пожертвовал для тебя всем! Для того, чтобы ты была в безопасности!
Джозефина не нашла, что ответить. Он прав. Она ведет себя, как неблагодарная стерва. Она обязана ему жизнью. Она до конца жизни у него в долгу.
Они стояли друг напротив друга и переводили дыхание. Лицо Даниэля разгладилось, и он, кажется, уже начал жалеть о том, что накричал на Джозефину.
- Извини меня, - выдохнула девушка. – Ты прав, я больше не буду так рисковать.
Даниэль кивнул.
- И ты прости, что я накричал на тебя…
- Да нет, что ты. Ты ни в чем не вино…
- Да нет же…. Я накричал на тебя и…
Они замерли на полуслове.
- Ладно, забыли. Пошли завтракать, - Джозефина отвела взгляд и направилась мимо Даниэля к столу.
На лице гвардейца отразилась боль. Он смахнул наваждение, нашедшее на него секунду назад, закрыл окно и пошел вслед за Джозефиной.
Они позавтракали как можно более скромно. Выпили по половинке стакана сока и съели два бутерброда с колбасой и сыром. Им не хотелось стеснять хозяев и истреблять, как саранча, все их скромные запасы холодильника.
Даниэль хотел включить телевизор, но Джозефина не позволила ему, сказав, что электроэнергия стоит недешево, а Чума и Диас не похожи на тех людей, у которых водятся деньги. Хотя они, похоже, и без этого счастливы. Даниэль согласился с ней, они нашли какие-то книги на полке и сели читать.
Джозефина выбрала для себя «Впусти меня» Йона Айвиде Линдквиста, а Даниэль – «Интервью с вампиром» Энн Райс.
Они читали до полшестого. Потом Даниэль не выдержал, отложил книгу и залез в холодильник.
- Что ты делаешь? – встрепенулась Джозефина.
- Я хочу есть, - ответил Даниэль и достал из холодильника кастрюлю с супом.
- Это не наша еда. Ты даже не спрашивал разрешения.
- Я думаю, они бы разрешили. Может быть, ты и привыкла к голодовке, а я привык питаться три раза в день.
- Это невежливо. Не можешь потерпеть еще полчаса?
- Они вернутся не через полчаса. Наверняка, уже решили, что будут делать после работы. К тому же, если ты не помнишь, о чем они вчера говорили, у Чумы сегодня тоже работа в баре после восьми.
- Я в отличие от некоторых не подслушиваю чужих разговоров.
- Это было не подслушивание, а просто любопытство.
- Нездоровое любопытство.
- У меня не было выбора. Не знаю как ты, а я не могу отключить свой слух, когда кто-то сидит рядом со мной и разговаривает.
- Значит, ты не умеешь сосредотачиваться.
- И это мне говорит малообразованная девушка.
Джозефина проглотила обиду и промолчала. Да, в их отношениях с Даниэлем явно за последние несколько лет много чего изменилось. Они уже не могут, как раньше, разговаривать обо всем на свете. Они оба сильно изменились, и между ними возникла пропасть. Может быть, когда-нибудь они смогут преодолеть эту пропасть, ведь все-таки их судьбы теперь тесно переплетены. Они зависят друг от друга, им нельзя быть врозь, потому что их ищет вся гвардия Фокса. Но, похоже, им будет все-таки сложно ужиться. Но, говорят, что чем больше люди проводят друг с другом времени, тем лучше они чувствуют друг друга, приспосабливаются друг к другу, понимают. Возможно, и они, Джозефина с Даниэлем, однажды станут, как единое целое.
- Прости, - буркнул Даниэль, принимая молчание Джозефины, как обиду на его слова.
- Да ладно, ничего, ты прав, - как можно более мягко ответила девушка. – Мое образование вряд ли можно назвать полноценным.
Воцарилось недолгое молчание.
- Будешь? – спустя некоторое время спросил Даниэль, наливая себе супа.
- Нет, спасибо, я не хочу, - ответила Джозефина и вновь углубилась в чтение.
Снова неуютное для Даниэля молчание. Слышен лишь тихий гудок холодильника, да бряканья ложки о тарелку.
И тут Джозефина неожиданно спросила:
- Ты еще не знаешь, где мы можем поселиться?
- Нет, - Даниэль вздохнул, - но мы прямо сейчас можем посмотреть в интернете измерения, где нас не сдадут.
- Это тебе не гостиница, чтобы можно было делать, что хочешь.
- Диас и Чума будут только за. Чем скорее мы найдем такое место, тем быстрее освободим их чердак.
- Такого места нет. Все фокские измерения подчиняются правительству. На то они и фокские.
- Но есть же еще измерения, не входящие в Фокс.
Джозефина изогнула бровь.
- Хочешь поселиться среди «земных» демонов? Что ж, валяй. Или тебе по вкусу подземный мир Марвелес? Ни туда, ни туда тебя не пустят. А другие измерения, не входящие в Фокс, еще не открыты.
- Мы найдем такое измерение, где фокская власть будет мало распространена.
- Не легче ли поселиться на Земле.
Воцарилось молчание. До Даниэля с трудом доходило, что эта идея, в сущности, гениальна. На Землю часто переселяются те, кто не хотят больше иметь дело с магией и хотят жить нормальной жизнью.
Для Джозефины же эта идея совсем не казалась гениальной. Она ждала, что Даниэль тоже это поймет, и откажется.
- А что, это хорошая идея. Никто не будет нас там искать, - Даниэль не оправдал ее ожиданий.
«Еще как будут искать, - подумала Джозефина, - ты плохо знаешь своего отца. Конечно же, он догадается искать нас там. Это же очевидно. Куда мы можем еще пойти? Его сын знает три языка: английский, немецкий и французский. Именно в тех странах, в которых говорят на этих языках, он будет нас искать, ну и, конечно же, в России».
- Мы можем спрятаться во многих странах, - воодушевленно продолжал Даниэль, - в России, во Франции, в Германии, в Англии, в Америке….
- Нет, - тут же возразила Джозефина. – Мы должны спрятаться в тех местах, где он не догадается нас искать.
- Кто? – не понял Даниэль.
- Твой отец.
- С чего ты взяла, что он вообще догадается искать нас на Земле.
Джозефина едва подавила раздраженный вздох.
- Послушай, я прошу тебя: давай сделаем так, как я говорю, - тут она решила применить то, что точно поможет уговорить Даниэля. – Я же все-таки девушка. Я всегда мечтала посетить Мексику, там такие классные женские наряды. Но ты мужчина, так что ты вправе принимать окончательное решение.
Она верно кинула наживку, дав Даниэлю сытную пищу для его гордости. Он был польщен тем, что Джозефина все-таки признает его главенство. Но девушка смотрела на него такими умоляющими глазами, что Даниэль решил уступить ей: он же все-таки мужчина. Он должен принимать решения, но иногда и уступать девушке.
- Хорошо. Что нас стоит выучить еще и испанский, - согласился Даниэль.
Джозефина тут же взяла инициативу в свои руки и мигом стала серьезной. Она вскочила с дивана, решительно подошла к столу, над которым помимо плакатов висела карта мира, и, прищурившись, внимательно пригляделась к непонятной для Даниэля путанице дорог и напиханных в узкие пространства измерений. Портал на Землю был открыт только для избранных. Чтобы получить разрешение поселиться на Земле нужно полгода бегать за справками, переговаривать с самой принцессой, давай клятвы перед иконами богинь Азары и Илуны, оформлять кучу бумаг и прочее. Им все это было не дано. Поэтому Джозефина стала думать, как им можно обманным путем проникнуть в портал. Но для начала она решила мысленно проделать путь до этого самого портала, чтобы потом не попасться постовым и обойти все преграды.
Шепча что-то себе под нос, она водила пальцем по карте, выбирая наиболее безопасные пути. Даниэль следил за ней, нахмурившись, и ничего не понимал. Он никогда не разбирался в картах, но часто видел, как его отец с тем же выражением лица, как сейчас у Джозефины, так же водил по карте и еще умудрялся все понимать и строить стратегии.
Спустя несколько минут, в двери повернулся ключ, и на пороге появились Диас с Чумой.
- Привет, - поздоровалась Чума, мигом скинула обувь и подлетела к Джозефине.
Диас, заметив, как у его девушки загорелись глаза, стоило ей понять, что Джозефина разрабатывает какой-то план, взял Даниэля за локоть и уволок смотреть телевизор.
- Куда вы собираетесь идти? – оживленно спросила Чума у Джозефины.
- Мы решили скрыться на Земле, в Мексике, - ответила девушка, ожидая вопроса, почему именно в Мексике.
Но, видимо, Чуму это мало интересовало.
- Хочешь пройти туда незамеченной? – уточнила она.
- Именно, - подтвердила Джозефина.
Чума сосредоточенно сдвинула брови.
- Сейчас я покажу тебе мой план, - сказала Джозефина и по карте стала объяснять Чуме, как она задумала пробраться до портала.
- План неплохой, - согласилась Чума, когда Джозефина закончила. – А как пробраться в портал незамеченной, ты придумала?
Девушка удрученно покачала головой.
- Я помогу тебе, - заявила Чума и задумалась.
- Порталы будут заблокированы, - на всякий случай предупредила ее Джозефина.
- С чего ты взяла?
- Просто знаю.
Мистер Блэк прикажет заблокировать все порталы – Джозефина это знала.
- Хорошо, мой план таков, - спустя некоторое время бодро провозгласила Чума. – У меня на Земле есть друзья. Они имеют права иногда приходить вФокс, только перед этим предупредив принцессу. Если гвардейцы ни о чем не догадаются, то они придут вФокс, посидят здесь пару часиков, а потом вы вдвоем пройдете вместо них, взяв их документы, и загримировавшись под ними. Порталы сканируют только документы, цвет волос и глаз. К тому же, перед тем, как вы пройдете, они позвонят принцессе и попросят разблокировать портал.
- Гениально, - восхищенно пробормотала Джозефина, восторженно глядя на Чуму. – Но, подожди, а как потом твои друзья пройдут обратно?
- С этим мы уже разберемся позже, - на лице Чумы появилась хищная улыбка. – Даже не сомневайся, я что-нибудь придумаю.
«Я и не сомневаюсь», - это все, что могла подумать Джозефина, глядя на ее лицо.
План рискован, но гениален.
- Вот что, у кого-нибудь из вас есть сотовый телефон? – спросила Чума.
- Да, у Даниэля, - ответила Джозефина.
- Хорошо. Пускай даст мне свой номер, если что-то пойдет не так.
Она взяла у Даниэля номер телефона.
- Но если я включу свой телефон, то меня мигом вычислят, - возразил Даниэль.
- Да, это так, - Чума размышляла всего мгновение. – Тогда на, держи мою симку.
Она вынула из своего старенького телефона симку и сунула Даниэлю.
- А эту симку выкинь к чертовой матери.
- А как же ты? – спросила Джозефина.
- Мы купим ей новую, ничего страшного, - пожал плечами Диас.
- Твой новый номер на всякий случай записан под именем «Мой», - сказала Чума Даниэлю. – Там сразу есть и другие номера: номер моих «земляных» друзей: Ван`Джелии и Халлера.
- И мой номер, - добавил Диас.
- Под именем: «Старикан», - кивнула Чума.
- Что? – Диас развернулся к ней, - Ты говорила, что я у тебя под именем «Любимый»!
- Хорошо, на следующем телефоне запишу тебя, как «Любимый старикан».
Диас с улыбкой запустил в Чуму подушкой.
- Запишу тебя, как «Чувыдра», - беззлобно проворчал он.
- Когда вы собираетесь отправляться в путь? – спросила Чума Джозефину и Даниэля.
- Можем прямо сейчас… - скромно пролепетала Джозефина, пожав плечами.
- Да нет же, давайте уже следующим утром, - возразил Диас. – Чума как раз успеет позвонить Ван`Джелии и Халлеру.
- Ну, если мы вам не мешаем…
- Ой, да хорош уже, - фыркнула Чума. – Я уже чувствую себя одной из тех напыщенных барынь, которые вспоминают весь словарь вежливых слов, чтобы сказать, что гости им пока не надоели.
Диас ухмыльнулся:
- Чума хотела сказать, что вы ей пока не надоели.
- Мы рады, - Даниэль еле удержался, чтобы не закатить глаза.
В других обстоятельствах он бы в жизни даже не заговорил с такими людьми, как Диас и Чума.
- Тогда давайте собираться! – сказала Чума. – Чуть позже я позвоню Халлеру и Ван`Джелии, а пока мы соберем вам рюкзаки.
- Отлично, Чума. Для начала нужно сходить в магазин и взять для них еды, потому что у нас в холодильнике ничего нет, - заметил Диас.
- Я бы с удовольствием всунула им суп твоей мамы. Ты не против?
- Я только «за». Но в магазин все равно нужно сходить.
- Ладно-ладно. Как скажешь, - и Чума умчалась в магазин.
К тому времени, когда она вернулась, Диас уже нашел два рюкзака в готическом стиле (других у них не водилось) и наполовину заполнил их спальниками, зубными щетками и пастами, мылом, расческой, антикамариным спреем, бутылками с водой и парой трусов для Даниэля. Чума сунула купленную еду в незаполненные пространства рюкзаков, поручила Диасу и Даниэлю сделать бутерброды, а сама дала Джозефине небольшой флакончик шампуня и белье. Джозефина с облегчением обнаружила, что Чума в отличие от многих девушек, не носит стринги. Хотя пару кружевных трусов у нее все же обнаружилось. Чума дала ей две пары и один лифчик, все, понятное дело, черного цвета.
Затем девушки присоединились к парням. Они сделали как можно больше бутербродов и плотно засунули их в контейнеры. Контейнеры едва вошли в набитые рюкзаки. Когда все было сделано, все остановились и передохнули, с умиротворением глядя на рюкзаки.
- Готово, - выдохнул Диас.
- Спасибо вам, - с искренней благодарностью произнесла Джозефина, переводя взгляд с Чумы на Диаса и обратно.
- Да не за что, - махнула рукой Чума.
- Нам только в радость помочь магу крови, - усмехнулся Диас.
И в этот момент в дверь громко постучали.
Чума тут же вдохнула воздух. На ее лице вновь появилось хищное выражение. Она вскочила.
- Быстро в шкаф, - прошептала она, хватая Джозефину и Даниэля за руки.
Диас мгновенно понял, что происходит, и нарочито лениво зашагал к двери, громко топая.
- Кого там еще на ночь глядя принесло, - весьма правдоподобно проворчал он.
Чума тем временем затолкала ничего не понимающих Джозефину и Даниэля в шкаф и тихо закрыла дверцы. Девушка и парень оказались тесно прижаты друг к другу.
- Открывайте, это королевская гвардия! – послышался голос из-за двери.
Даниэль сглотнул образовавшийся в горле ком. «Как они нас вычислили?» - пронеслось у него в голове. А Джозефина сразу все поняла. Его отец догадался. Как она и предполагала.
- Именем принцессы откройте!
- Да иду я, иду, - Диас нарочито долго возился с замком, пока Чума поспешно, но почти бесшумно расталкивала рюкзаки и пакеты от еды по полкам.
Тянуть было больше нельзя. Диас отворил дверь в тот момент, когда Чума подскочила к нему. Слава богу, телевизор был включен, поэтому у гвардейцев не могло возникнуть вопроса, чем они сейчас занимаются. Чума успела щелкнуть пальцами, и на ней исчезла вся одежда, появилось одно полотенце. Пускай думают, что она была в душе.
Даниэль, увидев этот фокус, чуть не вскрикнул. Диас начисто забыл слова, которые хотел сказать.
На пороге стояло четверо гвардейцев. Хоть Джозефина и не могла сквозь узкую щель разглядеть их количество, но у нее все равно сжалось сердце. 
- Здравствуйте, чем мы может вам помочь? – спросил едва опомнившийся Диас.
- Мы хотели бы осмотреть вашу квартиру, - сказал гвардеец, стоящий впереди всех.
- Позвольте спросить, с какого перепугу? У вас есть какие-то основания?
- Мы имеем право не объяснять вам. У нас есть полномочия осмотреть вашу квартиру.
- А откуда мы знаем, что вы не мошенники? – задала провокационный вопрос Чума. – Предъявите документы.
Гвардейцы переглянулись. Тот, что стоял впереди, вытащил из мундира официальный приказ. Чума рывком выхватила его у него из рук и придирчиво вгляделась в бумагу.
- Пойду, проверю подлинность печати, - сказала девушка, зыркнула на гвардейцев и удалилась к столу, чтобы сверить печать с другой бумагой.
Диас постарался встать так, чтобы загородить гвардейцам весь обзор, и широко улыбнулся. Чума, воспользовавшись этим, бесшумно открыла окно.
- Так нам можно войти? – спросил главный в этой компании гвардеец, заглядывая Диасу через плечо.
- Да, конечно, - разрешила Чума и беспечно прислонилась к столу.
Диас отошел в сторонку, давая дорогу гвардейцам. Те вошли и стали придирчиво оглядываться вокруг.
- А можно поинтересоваться, - скучающим тоном полюбопытствовал Диас. – Что вы ищите?
Гвардейцы рассыпались по комнате и стали осматривать все уголки квартиры. У Джозефины пересохло во рту.
- Вы же знаете главную новость: недавно прямо с казни сбежала маг крови вместе с гвардейцем – сыном начальника гвардии, - пояснил словоохотливый «командир», - Начальник гвардии подозревает, что они могут скрываться у вас.
- Чушь какая, - усмехнулся Диас. – Откуда им у нас взяться?
- Вот и мы думаем: что им у вас делать. Но раз приказ поступил, значит нужно исполнять.
Один из гвардейцев заметил шкаф и направился к нему. Джозефина и Даниэль скукожились и затаили дыхания. Их сердца заскакали, как сумасшедшие. Еще чуть-чуть, и он откроет шкаф. Еще чуть-чуть, и они будут обнаружены…
Но что-то отвлекло гвардейца, что он остановился и перевел широко открытые глаза куда-то в сторону.
Это Чума чуть приспустила полотенце, обнажив участок груди. Гвардеец едва смог оторвать глаза от ее груди, чтобы посмотреть на лицо. Она смотрела на него с похотливой улыбкой, будто приглашая к себе в объятия. Гвардеец замешкал.
- Ну, вроде у вас все в порядке, - сказал «командир», - Стивен, ты все? – обратился он к тому самому гвардейцу, который чуть не нашел Даниэля и Джозефину.
- Эээ…, ага… - все, что смог вымолвить гвардеец, продолжая пялиться на грудь.
По лицу Диаса было видно, что еще минута – и он оторвет ему голову.
- Пошли, - гвардейцы, сбившись в кучу, направились к выходу.
Джозефина и Даниэль тем временем выдохнули и посмотрели друг на друга. Они были так близко, что сердце Даниэля вновь припустило вскачь. Он закрыл глаза и потянулся к Джозефине, намереваясь ее поцеловать.
Гвардейцы подошли к выходу.
- Извините за беспокойство, - сказал командир.
Теперь все гвардейцы заметили оголенный участок кожи Чумы и едва могли соображать.
- Да, ничего страшного, - сквозь зубы проговорил Диас, стараясь локтем заслонить свою девушку.
У него жутко чесались кулаки.
Джозефина заметила, что Даниэль собирается ее поцеловать, встрепенулась и вылетела, как пробка, из шкафа.
- Ты что, совсем?! – вскричала она.
Все замерли. Чума опомнилась первой и схватила с полок рюкзаки. Гвардейцы обнажили револьверы. Даниэль выскочил из шкафа. Чума кинула в его сторону рюкзаки. Джозефина и Даниэль схватили рюкзаки и замерли в нерешительности.
- Именем принцессы Ликандры СТОЯТЬ!!! – вскричал «командир» направляя дуло револьвера на Джозефину.
- Окно! – закричала Чума.
Джозефина схватила Даниэля за руку и кинулась к окну. Гвардеец помедлил – им было поручено привести их живыми – и выстрелил в пол. Пуля чуть не задела ногу Джозефины. Еще несколько пуль просвистело в воздухе.
Джозефина и Даниэль перемахнули через подоконник, встали на бордюр и прижались спинами к стене.
- Маленькими шажками… - прошептал Даниэль. – Не смотри вниз…
Джозефина, честно говоря, и не собиралось, но стоило гвардейцу сказать это, как она тут же посмотрела под ноги. От высоты у нее закружилась голова. Это, конечно, не небоскребы из американских боевиков, но и четвертый этаж в этом случае способен вывести из колеи. А уж если свалиться вниз, то костей потом не соберешь.
Девушка отвела взгляд и ухватилась пальцами за кирпичную кладку. Чуть дальше она заметила грузовик с мусором.
- Туда, - сказала она, кивая головой в сторону грузовика.
Даниэль понял ее мысль и медленно направился в ту сторону, стараясь дышать не так часто. Ему казалось, что грудь давит его вниз, и стоит глубоко выдохнуть, как он потеряет равновесие.
В помещение тем временем были слышны громкие голоса.
- Эй, поаккуратнее, у меня вообще-то чуть полотенце не спало! – со смехом в голосе промурлыкала Чума.
- Не стреляйте в них! Убьете же! Идиоты! Стреляйте в ноги! – орал «командир».
- Ага, а если заденете им какую-то жизненоважную артерию? - издевался Диас. – В этом случае Блэк откусит вам головы.
Гвардейцы подлетели к окну в тот момент, когда Джозефина и Даниэль почти добрались до грузовика. Тяжелые рюкзаки уже рухнули вниз. Джозефина надеялась, что в них ничто не разбилось. Спальники вполне могли смягчить удар.
Гвардейцы высунулись в окно и стали стрелять. Даниэль и Джозефина вжали животы. Пули летели мимо. Гвардейцы толкались и не давали друг другу нормально целиться. Парочка продолжала продвигаться дальше.
- Все, - выдохнула Джозефина, - пора…
Ей было ужасно страшно. Она зажмурила глаза и попыталась отлепиться от стенки. Не смогла. Страх не дал. Даниэль не дал себе испугаться. Выдохнув, он оттолкнулся от стены и рухнул вниз. Он упал прямо в середине фургона. Под его весом лопнуло несколько мешков, но в целом приземлился он мягко. Вынырнув, он поманил за собой Джозефину. Никто не решился в него стрелять: если бы они убили его, Блэк бы реально оторвал им головы.
Джозефина собрала всю волю в кулак и прыгнула. За ее спиной засвистели пули. «Я сейчас умру», - пронеслось в голове у девушки. И это ужасное давящие на грудь чувство безысходности и страха сдавило ее легкие, не позволяя дышать. В последний миг Джозефина закрыла глаза и скукожилась. Она упала на мешки рядом с Даниэлем. Было немного больно. Она содрала об осколки бутылки кожу на боку, но она была цела. Цела и жива.
- Быстрее, вылезай, - пробормотал Даниэль.
Они вылезли из баков, схватили рюкзаки и припустили в темный переулок. Один из гвардейцев решился выстрелить в Джозефину, но не попал.
- Стэн, - «командир» вынул рацию и поднес к губам, - сообщи патрульным. Они сейчас будут пробегать в районе «Фрокстрип».
Гвардейцы развернулись и кинулись вон из квартиры.
- Сядете за соучастие, - мимолетом пригрозил «командир» Диасу и Чуме и вышел из помещения.
- Ага, щас, - фыркнула Чума, весело переглянувшись с Диасом.
Дверь захлопнулась. Воцарилась тишина.
- Красивое полотенце, - беспечно заметил Диас.
Чума усмехнулась, стянула с его носа бондо и нежно поцеловала в губы.

Глава 5

Они удалялись от «Фрокстрип» все дальше и дальше. Джозефина сразу заставила Даниэля свернуть на Красный проспект – это открытая местность, но она знала, что сейчас на «Фрокстрип» сбегутся все гвардейцы с округи.
Она не прогадала. Они бежали по открытой местности, уличные камеры снимали их со всех сторон, но никто – она была уверена – никто не догадается искать их на этих камерах. Потому что Красный проспект – не то место, куда стремятся бежать жертвы погони.
Они замедлили шаг лишь пару раз, когда видели впереди гвардейцев, бегущих в сторону «Фрокстрип». Им приходилось убегать в тень или вжиматься в стену, но никто их не видел. Удача пока была на их стороне. Они успокоились и перешли на шаг только тогда, когда покинули город. Они быстро шагали по полю, тяжело дыша. Поле казалось темно бардовым, потому что красное закатное солнце скрыли тучи, обретшие тот же красновато-серый оттенок. Воздуха было слишком много. Он через край заполнял легкие и не давал сердцебиению успокоиться.
В полях воздуха всегда много.
Не останавливаясь, Джозефина сняла с плеч рюкзак, вынула из него карту, развернула ее и надела рюкзак обратно. Они немного свернули с назначенного ею пути, но в целом пока могли выйти на избранную дорогу. Если бы они шли напрямик и остались бы на ночевку в придорожной гостинице, то добрались бы до портала на Землю к следующему вечеру. А так им придется заночевать в лесу и идти извилистыми дорогами два дня. Так у них больше шансов не попасться гвардейцам.
- Туда, - сказала Джозефина, указывая на северо-запад. Им предстояло два часа топать по общей дороге, потом, чтобы не попасться гвардии в небольшом поселке «Ханты», свернуть в сторону леса Митиса. Там они выйдут на старую дорогу и смогут заночевать в лесу.
- Если бы ты не отвернулась, то мы бы не попались, - неожиданно подал голос Даниэль.
Похоже, его волновало совсем другое, нежели Джозефину.
- Ты о чем? – не сразу поняла девушка.
- Не прикидывайся, - буркнул гвардеец.
Джозефина и не прикидывалась. Но, по крайней мере, смысл его слов дошел до нее.
- А если бы ты вообще не полез, то я бы и не отвернулась, - только сейчас Джозефина поняла, что значит то, что они сделали.
Отец Даниэля теперь знает, что они с Даниэлем связаны с Диасом и Чумой. Он наверняка помнит, как Франберг привел в замок друзей Чумы: Ван`Джелию и Халлера. И теперь, зная, что кроме Земли им деваться некуда, он совместит эти два факта. Он предупредит принцессу Ликандру, чтобы та ни в коем случае не пускала и не выпускала никогов Фокс или из Фокса.
Но должен же быть какой-то другой выход.
Меньше всего Джозефина задумывалась над тем, зачем Даниэль вообще полез целоваться. Но кое-что все-таки встало для нее на свои места. Во-первых, у Даниэля так и остались чувства к Джозефине, и спас он ее не только из соображений давней дружбы. Во-вторых, вел он себя так, потому что явно был обижен на то, что Джозефина не проявляла к нему должного внимания. Получилась не та история, о которой он мечтал. В этой истории нет героя и беззащитной принцессы. Здесь есть два воина, и Даниэлю придется мириться с этим.
Даниэль молчал. Он не знал, что ответить. Он был смущен, и понятно, почему. Такой резкий отказ смутит кого угодно…, и обидит. Но Джозефина не могла по-другому. А Даниэль теперь думал, что ей легче сдаться гвардейцам, чем его поцеловать.
Они шагали дальше молча, каждый думая о своем.
Как Джозефина и планировала, они два часа шли по шоссе, а потом свернули на старую дорогу. К полуночи они нашли место для ночевки: небольшую поляну недалеко от дороги. Там они развели костер и достали еду. У Джозефины жутко болели ноги. Платье взмокло от пота. Девушка открыла рюкзак и высунула оттуда темно-синие джинсы и серую футболку, отданные ей Чумой. Собрав эти вещи, она молча удалилась в заросли кустарника. Девушка справила нужду, переоделась и вернулась к костру. Им повезло, что сейчас весна. Полгода назад, когда в Фоксе бушевала эпидемия чумы, Чуме, Диасу и всем остальным было гораздо сложнее жить в лесу. Вот только они были приспособлены, а Джозефина с Даниэлем – нет. Даниэль-то едва со спичками смог совладать. Что уж говорить о ночевки в лесу. Вот что они будут делать, если на них кто-нибудь нападет? В лесу Митисе полно диких животных. А до хвойного леса еще далеко. Хорошо, что они расположились рядом с дорогой.
Подошла очередь Даниэля удалиться подальше в заросли. Джозефина пока разворачивала бутерброды и наливала сок.
Вернувшись, Даниэль на секунду замер, глядя, как Джозефина, достав два бутерброда, заворачивает остальные в фольгу, затем сел рядом.
- Почему всего два? – спросил он. За последние несколько часов это были единственные слова, которыми они перекинулись. – Нам не хватит двух бутербродов наесться.
- Тебе придется узнать, что такое голодовка, Даниэль, - ответила Джозефина. – У нас не так много еды, чтобы плотно питаться.
- У нас еды предостаточно на два дня, - возразил Даниэль.
- А если возникнут непредвиденные обстоятельства?
- Да брось, - гвардеец вынул из контейнера еще два бутерброда. Один подал Джозефине, другой положил рядом со своим.
- Слушай, а ты не думал о том, что план может сорваться, и мистер Блэк, зная, что мы как-то связаны с Чумой и Диасом, попросит принцессу Ликандру заблокировать портал на несколько дней и никого не пускать в Фокс?
- С чего бы это?
- Он знает о том, что у них есть друзья на Земле. Он даже видел их. Он вполне может догадаться о наших планах.
- Джозефина, у него не хватит на это мозгов. Он не способен на такие сложные логические цепочки.
- Да, ладно. Когда я предупреждала тебя, что гвардейцы будут искать нас у Диаса и Чумы, ты тоже так говорил.
- Хочешь поговорить о том, почему нас засекли? Так я могу тебе ответить.
Лучшая защита – это нападение. Даже, когда это нападение неуместно.
- Ты говоришь о том, что произошло уже позже, а я спрашиваю тебя: как твой отец вообще догадался искать нас у них? – не сдавалась Джозефина.
- Не знаю! Возможно, нас видел кто-то, - рявкнул Даниэль.
Джозефина покачала головой. Неужели, он не понимает, что его отец легко может их вычислить, просто пораскинув мозгами.
Они молча принялись за еду. Джозефина уступила Даниэлю и съела два бутерброда. Она бы наелась и одним: она ведь привыкла голодать. От двух она даже ощутила какую-то тяжесть в желудке, поэтому пожалела, что так наелась на ночь глядя. Даниэлю же двух бутербродов было явно мало. Он хоть и мужчина, но совершенно не приспособлен к суровым условиям реальности. Какой из него гвардеец, если он и дня не сможет просидеть в засаде, не набив живот?
Поужинав, Даниэль и Джозефина обменялись стандартными фразами, разложили спальники и легли спать. Джозефина думала, что долго не сможет заснуть, но от усталости вырубилась быстро. Она вообще отличалась хорошим и крепким сном. Даниэль же, как всегда, долго ворочался. Ему было очень неуютно в спальнике, на свежем воздухе. Тем более над его лицом постоянно кружили первые весенние каморы и не давали ему покоя. Но усталость взяла свое, и вскоре Даниэль уснул.
Второй день они шли по старой дороге извилистыми путями, обходя все общественные заведения, вроде кафешек и поселков, за километр. Джозефина на третий день, наконец, догадалась позвонить Чуме, но связи в лесу Митисе не было.
Надо было что-то делать.
- Нам придется заглянуть в какой-нибудь магазин, - сказала девушка, отдавая телефон Даниэлю.
- Зачем? – спросил тот, пряча телефон в карман.
- Здесь нет связи. Нам надо позвонить Диасу и Чуме. Нам нужен новый план.
Даниэль резко остановился.
- Почему ты никогда меня не слушаешь?!
- Даниэль, давай не сейчас, - Джозефина устало закатила глаза.
- Почему ты не можешь понять, что мой отец – не такой всезнайка, как ты думаешь. Хватит! У тебя уже паранойя! Он не знает всех наших планов наперед, пойми это, наконец!
- Даниэль, ты думаешь, что все вокруг мыслят, как ты. Но это не так. Вы со своим отцом разные, как огонь и вода. Ты – прекрасный музыкант, творческая личность, лингвист, он – стратег, лидер, боец. Понимаешь?
- Откуда ты так хорошо знаешь моего отца? Вы с ним и словом ни разу не перекинулись? – Даниэль насторожился.
Джозефина вздохнула:
- Мы с ним работали вместе, - призналась она.
- В каком это смысле? - Даниэль поравнялся с ней шагом.
И Джозефина все ему рассказала.
- Хочешь сказать, что мой отец спас тебя от смерти? - ошеломленно произнес гвардеец после ее рассказа. – Похоже, у нас с ним это семейное.
- Да, наверное, если бы он узнал, что я маг крови, то не стал бы спасать меня, - грустно пробормотала Джозефина. – Для гвардейца это же большое достижение: убить мага крови.
- Ты права. Он бы не только не стал тебя спасать, он бы не позволил Франбергу убить тебя только для того, чтобы убить тебя самому.
Джозефина опустила глаза.
- Вот только не говори, что ты чувствуешь себя виноватой из-за этого?
- Из-за чего этого?
- Из-за того, что мой драгоценный отец получил некие неудобства, не убив тебя сразу.
Джозефина промолчала.
- Ооо, да брось, Джозефина, - застонал Даниэль. – Ты вообще-то ненавидеть его должна, а не чувствовать перед ним вину за то, что не умерла.
- Я не могу ненавидеть человека, который однажды спас мне жизнь, - ответила девушка.
- Он бы не стал этого делать, если бы знал, что ты маг крови, - фыркнул гвардеец.
- Да, это так, но он все же…
- Ничего не все же, Джозефина. Он бы не посмотрел на то, что ты моя бывшая подруга, на то, что ты хрупкая и беззащитная, на то, что у тебя характер, как у всех диснеевских принцесс. Даже на то, что ты хорошо к нему относишься, помогаешь ему и не делаешь ничего плохого. Многие маги крови такие. И всех он беспощадно убивал. И тебя бы убил, не моргнув глазом. Сам. Ему бы даже доставило удовольствие вместо палача всадить в твой шею топор!
- Я не хрупкая и не беззащитная!
- Господи, Джозефина, ты вообще меня слушаешь?!
Джозефина устало вздохнула, ничего не ответив.
- Ладно, давай закроем эту тему, - наконец, произнесла она.
Оставшуюся часть пути они шли молча. На карте указывались поселки, но на ней не было автозаправок. Впрочем, они без труда отыскали одну из них, двигаясь ровно вдоль главной дороги.
Джозефина завела Даниэля за магазин, в котором можно было заплатить за бензин, купить канистру, позвонить или просто попить кофе, и придирчиво оглядела его.
- Что? – насторожился гвардеец.
Даниэль всегда заплетал свои шоколадного цвета волосы в гладкий, высокий хвост. Его лицо всегда было полностью открыто, отчего высокие, резкие скулы выглядели агрессивно. У его отца были точно такие же скулы. И он тоже зализывал волосы назад, полностью открывая лицо.
- Нам надо сделать так, чтобы тебя не могли узнать, - сказала Джозефина, дергая за резинку.
Волосы Даниэля упали на спину.
- Ты права, но у нас нет ни париков, ни черных очков, - усмехнулся гвардеец.
Джозефина взяла его волосы и перекинула их на плечи. Черты лица Даниэля сразу же стали выглядеть мягче.
- Да, но у тебя уже немного отросла щетина, да и волосы смягчают твое лицо, и мундира на тебе уже нет, - заметила девушка. – На мне тоже уже нет того платья.
- Но у тебя довольно запоминающаяся внешность. Темные волосы с серебристым оттенком и янтарные глаза, в которых зрачки выглядят, как замурованные букашки.
- Спасибо. Сочту это за комплимент.
Джозефина забрала свои волосы в шишку на затылке с помощью резинки Даниэля. 
- Так сойдет? – спросила она.
- Думаю, да, - ответил Даниэль. – Хотя, конечно, мастерством маскировки это не назовешь.
- Да, но в другой одежде мы хотя бы выглядим, как обычные парень с девушкой, а не как грязная нищенка – маг крови и гвардеец.
- Тогда надо добавить еще один штрих, - Даниэль обошел Джозефину сзади и стал развязывать ее повязку, прикрывающую шрам.
- Ты с ума сошел?! А что мне делать со шрамом?! – воскликнула девушка.
- Завесь волосами. Выбей пару прядей из шишки. Чуть прикрытое лицо будет смотреться далеко не так подозрительно, как повязка на лбу, - спокойно ответил Даниэль. – Даже если люди что-то заподозрят, увидев тебя, они не обнаружат на тебе повязку и успокоятся.
Джозефина панически прикоснулась к своему лбу, нащупав шрам в форме маленького крестика чуть ниже корней волос. Шрам выделялся так, что обычной подрой или тональником замаскировать его было невозможно. Но повезло, что далеко не всем было известно о существование магов крови, получивших свою силу через проклятье. А если и было известно, то мало кто знал про их характерную черту – шрам на лбу. Это значительно облегчало существование таких магов крови.
Даниэль заботливо вынул несколько прядей у Джозефины из шишки и свесил на лоб так, чтобы они закрывали шрам.
- Ты никогда не думала обзавестись челкой? – спросил он, стараясь зафиксировать прядь. – С ней было бы гораздо легче не вызывать подозрений. Да и не приходилось бы постоянно менять повязки.
- Мы с мамой думали об этом, но это было бы слишком опасно. Челку легко может сдвинуть ветром. Даже если прядь отойдет чуть в сторону – все, мне конец, - пожала плечами Джозефина.
Даниэль плюнул на ладонь и, прежде, чем Джозефина успела возразить, прилизал ей прядь.
- Да что же ты делаешь?! – вскричала девушка, отпрыгивая и брезгливо морщась.
Даниэль расхохотался.
- Расслабься. Так она хотя бы выглядит естественной.
- Ага, будто я специально намочила ее отдельно от всех волос. Естественнее не придумаешь!
- Сухой она не заправляется тебе за ухо так, чтобы прикрывать шрам. А мокрая она гибкая и фиксирующаяся.
- Можно было смочить ее какой-нибудь другой жидкостью.
- Чем, бензином?
- Мог бы сбегать за водой в магазин.
- Ага, чтобы потом тащить на себе лишних груз? Там, где мы оставили вещи, полно воды. Мы можем набрать ее в пустые бутылки и не транжирить деньги попусту.
Даниэль имел в виду колодец у обочины дороги. Такие колодцы были обильно разбросаны по всему Фоксу, что было очень удобно. Хочешь пить? Остановись у колодца и набери себе, сколько хочешь. Воду набирали не ведрами, как в обычных колодцах. Сверху колодец был прикрыт деревянной дощечкой. Воду можно было набрать из крана, встроенного в колодец. Там они и оставили вещи, спрятав их под высокой травой.
- Ладно, окей, - со вздохом согласилась Джозефина. – Тогда не будем терять время?
Даниэль напряженно кивнул. Сосредоточившись на том, чтобы выглядеть уверенно и расслабленно, друзья двинулись в магазин. Сердце Джозефины пустило вскачь, а на лбу выступила холодная испарина, как только Даниэль толкнул дверь. Она боялась. А еще она чувствовала себя совсем неуютно без повязки на лбу. Совсем неуютно.
Никто не обратил на них внимания. Две продавщицы, болтая между собой, выкладывали товар на полки из коробок, а третья обслуживала клиента, наливая ему кофе. Еще несколько клиентов болтались около стендов со жвачкой и чипсами. Больше в кафе никого не было.
- Спасибо, что без сдачи, - сказала продавщица, вежливо улыбаясь уходящему со своим кофе клиенту. Увидев Даниэля и Джозефину, подошедших к кассе, она расплылась в еще более услужливой улыбке. – Чем могу вам помочь?
У Джозефины встал ком поперек горла, она еле подавила в себе невнятное мычание, готовое вылезти наружу. Даниэль же не растерялся.
- Здравствуйте, - поздоровался он, награждая девушку за кассой обаятельной улыбкой, - мы бы хотели позвонить. У вас есть телефон?
- Да, конечно, - ответила продавщица, залезая под стойку. Выудив оттуда телефон, она поставила его перед Даниэлем, - пожалуйста.
- Спасибо, - поблагодарил гвардеец.
Девушка секунду стояла, кокетливо улыбаясь ему, потом опомнилась и отошла помогать своим коллегам расставлять товары.
Джозефина схватила телефонную трубку и стала поспешно, путаясь в цифрах, набирать номер с телефона Даниэля.
- Что ты делаешь? – сквозь зубы процедил гвардеец, с усилием останавливая ее руку и оглядываясь на продавщиц. Одна из них с интересом посмотрела на парочку. – Набирай спокойно, иначе они что-то заподозрят.
Джозефина медленно выдохнула, сбила номер и вновь набрала его правильно. Послышались гудки. Девушка затаила дыхание и закусила губу, молясь, чтобы Диас ответил.
- Да? – послышался в трубке веселый голос парня.
- Диас? Это я – Джозефина, - прошептала Джозефина, двумя руками прижимая трубку к уху.
Даниэль краем глаза видел, как продавщицы стали оглядываться на них, и тихо прошептал Джозефине на ухо:
- Говори уверенно. Улыбайся.
- Привет, Джозефина, - поздоровались на том конце провода.
- Как жизнь?! Чем занимаетесь?! – тут же весело и громко защебетала Джозефина. – А мы, вот, решили позвонить вам, узнать, что делаете и еще кое-что насчет финансов! Вы уже сделали отчет?
- Чего?
- Сделали? Отлично! Дай-ка трубочку твоей жене, я хотела узнать про ту новую косметику, которую она заказала.
- Жене?
- Дай трубку Чуме, - процедила сквозь зубы Джозефина, видя, что внимание продавщиц переключилось на Даниэля, который пошел оплачивать звонок.
- Сейчас, - послышались шорохи.
Спустя несколько секунд в трубке послышался голос Чумы.
- Джозефина?
- Да, это я.
- Теперь мы не сможем открыть портал придуманным мною способом, ты же это понимаешь?
- Да, - Джозефина была рада, что Чума догадалась об этом, и ей не придется ничего объяснять.
Даниэль в это время флиртовал с продавщицами, отчего те краснели и улыбались. В данный момент он сказал им какую-то шутку, и они громко расхохотались.
- Но у меня есть другой план, - сказала Чума.
На Джозефину нахлынула волна облегчения. Если бы в это время здесь находилась Чума, то она бы ее расцеловала.
- Что за план? – спросила девушка.
- Мы проберемся в замок и самостоятельно активируем портал, - ответила Чума. – Только изначально надо договориться, в ровно какое время надо будет это сделать, потому что, как я понимаю, связи у вас там нет.
- Подожди, Чума, это же безумие! А если вас схватят? - взволнованно пробормотала Джозефина.
Чума расхохоталась.
- Ты думаешь, я впервые пробираюсь в замок? Нас не схватят, а если и схватят, то мы выберемся, и они нас не запомнят.
- Ты шутишь?! – заметив, что от ее крика одна из продавщиц обратила на нее внимание, Джозефина широко улыбнулась. – Что, неужели действительно скидка шестьдесят процентов?! А балдею…!
Девушка отвернулась и продолжила флирт с Даниэлем, а Джозефина понизила голос, плотнее прижимая трубку к губам.
- У тебя красные глаза, серебристые волосы, а еще ты бледная, как равиоль. Тебя не запомнят только стражники, страдающие склерозом. Высшей стадии склероза.
- Вампиры точно такие же.
- У вампиров далеко не такая кожа, не такой цвет глаз, нет серебристых волос, а еще они не пялятся на тебя широко открытыми глазами, не ходят бесшумно и не имеют повадок хладнокровного убийцы!
- Да, ты права. У них, скорее, звериные повадки… - задумчиво проговорила Чума.
Джозефина закатила глаза.
- Чума! Они схватят вас! – громким шепотом произнесла она. 
- Не схватят. Ни разу же не схватили. Доверься мне, тем более у вас нет другого плана.
Джозефина устало вздохнула.
- Когда вы, примерно, будете у портала?
- Обещаю, что сегодня вечером будем там ровно в шесть, - Джозефина прибавила к тому времени, к которому она рассчитывала добраться до портала, еще час: мало ли какие обстоятельства могут возникнуть на их пути.
- Хорошо. К тому времени все будет готово, - голос Чумы был серьезен, как никогда. До этого она разговаривала с Джозефиной, либо как игривый «ласковый» убийца разговаривает со своей жертвой, либо доброжелательно, но немного насмешливо.
- А как мы узнаем, что портал открыт? – испуганно поинтересовалась Джозефина, уже предполагая ответ.
- Не сомневайтесь. Идите ровно в пять минут шестого. Это, если время на наших телефонах не совпадает.
- У Даниэля двенадцать: двадцать четыре.
- У Диаса двадцать пять. Сойдет.
- Но, подожди, а что будет, если мы попытаемся… пройти через закрытый портал?
Чума усмехнулась.
- Не парься. Когда Фоксом правили родители Ликандры, порталы убивали. Ликандра смягчила доступ. Вас всего лишь оттолкнет в сторону, а данные о вас и о незаконном вторжении попадут в штаб.
Джозефина с облегчением вздохнула.
- Окей.
- Все, давай, - Чума бросила трубку.
Джозефина огляделась на продавщиц, поглощенных Даниэлем, и для пущей правдоподобности громко прощебетала.
- Ну, ладно, дорогая, я пошла! Позвоню, когда выйдем на связь! Целую в обе щечки! Пока! – и немного нервно бросила трубку.
Подойдя к Даниэлю, она положила руку ему на плечо и мило улыбнулась продавщице.
- Если вы не возражайте, я заберу своего брата, а то нам надо добраться до дома наших друзей до того, как стемнеет, - тут она нагнулась к женщинам и заговорщицки прошептала: - а то мой братик немного боится темноты…
Даниэль недовольно поморщился, а продавщицы захихикали.
- Пошли, - Джозефина взяла Даниэля за локоть и повела к выходу.
- До встречи, девчонки, - попрощался тот с женщинами, надеясь, что Джозефина начнет ревновать, наблюдая за его флиртом.
Они вышли на улицу. Даниэль заметил сосредоточенное лицо подруги и возликовал, на секунду приняв ее настойчивость за ревность. Но девушка отвела его на приличное расстояние от магазина и развеяла все его надежды.
- У нас есть новый план, - сказала она.
Даниэль мигом насторожился.
- Что за план?
Джозефина вкратце изложила Даниэлю их план. Тот задумчиво пожевал губу и, наконец, сказал:
- Что ж, мы сильно рискуем, ведь, если портал окажется закрыт (мы опоздаем, они не успеют – неважно), то мой отец мгновенно нас выследит. Тогда нам уже не уйти от портала на достаточное расстояние, чтобы нас не выследили. На наши поиски кинут все действующие вертолеты – в этом можешь не сомневаться.
«Твой отец и так, скорее всего, уже догадался о том, где мы собираемся скрываться», - подумала Джозефина, но вслух говорить этого не стала, боясь, что Даниэль вновь начнет спорить насчет умственных способностей своего отца.
- Но у нас нет выбора, - пожала плечами девушка. – Мы должны рискнуть, чтобы начать жить, наконец, нормально.
«Как мы будем жить с тобой нормально, если ты меня даже не любишь», - горестно подумал Даниэль, опустив глаза.
- Да, ты права, - вместо этого сказал он, и они двинулись за своими вещами.

К трем часам дня солнце пекло так, что слезились глаза. Джозефина сочла, что они могут остановиться на пару минут под тенью деревьев, чтобы немного перевести дух и утолить жажду. Миновав старую дорогу, они уже весь третий день шагали по одному и тому же пустынному полю, огибая поселок и проселочную дорогу. Портал неминуемо приближался. И, не смотря на то, что все идет по плану, по времени они успевают, и Джозефина стопроцентно уверена, что Чума и Диас их не подведут, они не могли думать ни о чем другом, кроме портала. Их терзало беспокойство, хотя ничего вроде бы не предвещало беды.
Попив запасенной воды и немного отдохнув от изнуряющей жары в тени деревьев, друзья двинулись дальше. У Джозефины уже сильно устали ноги, но она не хотела жаловаться. Хотя, если бы она пожаловалась, Даниэль бы почувствовал себя лучше. Девушки же должны жаловаться. А парни должны принимать решения: идти дальше или остановиться передохнуть. Но Джозефина сама понимала, что у них совершенно нет времени отдыхать. Хоть она и назначила Чуме время на час позже того, к которому они по-хорошему должны были подойти к порталу, но Джозефина была все же осторожной девушкой и понимала, что обстоятельства могут повернуться совсем в другую сторону.
И повернулись.
Сначала они услышали приглушенный звон и почти не придали ему значения. Но потом звон усилился, превратившись в звук пролетающих над полем вертолетов. Вертолеты имели самый усовершенствованный вид: овальная обтекаемая форма серебристо-белого цвета, два красиво изогнутых крыла, похожие на крылья чаек, два маленьких пропеллера на их острых концах. Звук – не противное жужжание, а серебристый звон. Тонированные окна и красная надпись на боку: «гвардия Фокса».
Всего было пять вертолетов.
Как только Джозефина увидела их, все внутри у нее похолодело. «Догадался», - единственная мысль, промелькнувшая в ее голове. Отец Даниэля уже понял, где их искать. Даже если им удастся пробраться на Землю, рано или поздно он выследит их. Пускай на это потребуется пять лет, но он найдет их и вернет своего сына. Хотя… возможно, он бросит это дело. Но нет, он любит своего сына и не хочет, чтобы он подвергался опасности, а рядом с Джозефиной ему опасно, и она это понимает. Магия крови – это очень опасная магия. Она может убить его, хоть Джозефина и умеет ее контролировать. Но разве любящему (хотя с виду и не скажешь) отцу объяснишь, что Джозефина живет со своей матерью уже девятнадцать лет, и за это время та всего несколько раз подвергалась опасности. Из-за этого у девушки вся правая рука покрыта шрамами так, что кожа у нее загрубела. Все потому, что, если Джозефина и царапала себя до крови, то тут же зажимала ушибленное место рукой, не давая магии вырваться наружу.  Это приносило страшную боль. Рука Джозефины немела на несколько дней. Иногда она боялась, что она так и не будет больше функционировать, но каждый раз ее опасения не оправдывались: рука вновь приобретала чувствительность. Поэтому мать и не допускала Джозефину к готовке в своем – она могла порезаться ножом или стереть кожу на терке. Правда, Джозефина все равно готовила, когда матери не было дома. Мать протестовала, но сделать ничего не могла.
А для Даниэля Джозефине придется готовить каждый день, хоть она и не собирается строить с ним семью. Даниэлю действительно будет опасно с ней.
Джозефина выбросила эти мысли из своей головы: Даниэль сам принял решение. Правда, он думал, что Джозефина ответит взаимностью на его любовь, но все же – он должен был предположить, что все будет не совсем так, как он мечтал.
Но Джозефину все равно мучила совесть.
- Бежим в тень! – воскликнул Даниэль, увлекая девушку за собой в гущу деревьев.
Проблема была в том, что вертолеты имели не только супер современный дизайн, но еще и были снабжены подвижной камерой, которая имела не только режим обычного обзора, способного несколько кратно увеличивать изображение, но еще и особый обзор, который позволял рассматривать все воодушевленные предметы в ультрафиолетовом свете. Поэтому Даниэль, знающий все это, ничуть не удивился, когда пролетающий над лесом вертолет без труда заметил две красные точки в гущи деревьев.
- Как они нас увидели?! – воскликнула Джозефина, волочась за Даниэлем.
Она тоже заметила, что вертолет замер над ними и стал медленно снижаться.
- У них ультрафиолетовые камеры! – ответил Даниэль.
Куда им бежать – непонятно. Им не скрыться от этих камер. Если только… Даниэль вдруг затормозил и устремил взгляд в небо.
- Почему ты остановился?! – закричала Джозефина, тяня его за руку. - Даниэль, бежим! Даниэль!
Даниэль стоял, задрав голову.
- Даниэль, только не говори, что ты собираешься сдаться! - Джозефина уже чуть не плакала.
Подождав, пока вертолет снизится на нужную высоту, Даниэль выхватил гвардейское ружье и навел прицел. Ему хватило несколько секунд, чтобы точно нацелиться в камеру (она висела на длинном тросе на «брюхе» вертолета). И он выстрелил. Первая пуля не попала, ударившись о бронированную серебристо-белую поверхность вертолета, вторая задела лишь воздух, третья попала прямо в цель. В дисплее камеры образовалась дыра.
Но вертолет все еще продолжал снижаться, и к нему уже присоединялись другие.
Даниэль уже хотел навести прицел на них, но Джозефина схватила его за руку и потянула за собой.
- Бежим, Даниэль. Остальных добьем чуть попозже, иначе этот спустится, и нас поймают, - сказала она.
Даниэль понял, что в ее словах есть смысл, опустил гвардейское ружье и поддался. Они пробежали десяток метров, прежде чем заметили, что вертолеты, хоть и продолжают лететь, постепенно снижаются. Даниэль тогда остановился и двумя пулями разделался с камерой второго самолета. Но оба обезвреженных самолета продолжали охоту за ними, пока их навигаторами служили три других. Даниэль с Джозефиной пробежали еще чуть-чуть и выбежали на чистое поле, чтобы деревья не мешали Даниэлю стрелять. Но летчики вертолетов были не так глупы. Они продолжали нависать над лесом, хоть и не могли спуститься на землю.
- Даниэль и Джозефина, - раздался громкий голос, многократно усиленный рупором, - прекратите стрельбу. Сопротивление бесполезно.
«Этот летчик явно пересмотрел американских фильмов», - пронеслось в голове у Джозефины.
- Стреляй! – закричала она Даниэлю, когда один из вертолетов стал на скорости снижаться, обнажив камеру из-за деревьев. Даниэль выстрелил и сразу попал в мишень.
Они кинулись бежать, пересекая поле.
«Идиоты! Какие же мы идиоты! – думала Джозефина. – Надо было бежать обратно к деревьям! Там они бы не смогли спуститься!»
До деревьев было несколько метров. Вертолеты все как один стали стремительно опускаться под углом. Джозефине казалось, что стоит ей развернуться, как они просто собьют ее с ног. Да тут даже разворачиваться не надо.
- Давай, давай, давай! – кричал Даниэль, когда Джозефина, уже спотыкаясь, летела, не видя ничего перед своими глазами.
Еще несколько шагов. Эти шаги были самыми долгими в жизни Даниэля и Джозефины. Но они успели. Они влетели в рощу и бежали дальше, чуть замедлив шаг.
Когда их ноги подкосились от усталости, и они стали задыхаться от нехватки воздуха, Даниэль позволили Джозефине остановиться, схватил ружье и вновь навел прицел.
- Отдыхай, - кинул он Джозефине. – Сейчас мы будем бежать долго, не останавливаясь.
Девушка рухнула на траву. Даниэль выстрелил в вертолет с еще здоровой камерой. Пять путь пролетели мимо, вертолет уже кружил практически над вершинами деревьев. Внизу открылся люк. Они хотели спустить лестницу.
Даниэль выстрелил в камеру последнего самолета. Не попал. Стала опускаться веревочная лестница. Он выстрелил еще раз. Не попал. Из люка вылез человек в спецназовской униформе. Последняя пуля в ружье. Осечки быть не может. Даниэль заставил себя потратить лишнюю секунду на прицел. Его сердцебиение отдавалось в висках. Зажмурив один глаз, он сжал руками ружье и выстрелил.
Промах? Нет. Он попал. Он попал!
- Бежим! – закричал Даниэль.
Они кинулись прочь. Они слышали, как человек сзади них спрыгнул на землю и помчался за ними. За человеком – еще несколько гвардейцев. Остальные вертолеты все еще надеялись их выследить.
- Я больше не могу, - всхлипнула Джозефина, едва волоча ноги.
- Джозефина, я прошу тебя – беги, - Даниэль подтолкнул ее вперед, - Еще немножко.
- Я не могу! – Джозефина запнулась, чуть не рухнув на землю.
- Джозефина, ты должна. Беги.
Девушка пробежала еще пару метров и остановилась. Гвардеец тоже затормозил.
- Прости, Даниэль, - прошептала Джозефина, виновато глядя на него и качая головой.
Она задыхалась.
На горизонте показались преследователи. Прежде, чем они успели подбежать, Даниэль подхватил с земли острый камень, подскочил к Джозефине и распорол ей камнем ладонь.
- Нет! – воскликнула девушка, но было поздно.
Кровь хлынула потоком, мгновенно омертвив всех преследователей.
- Даниэль! Что ты сделал?! Они умерли! – сквозь рыдания кричала Джозефина. – Из-за моей крови еще никто не умирал! Слышишь, никто?!
Даниэль вместо ответа схватил ее за руку и силком заставил бежать дальше. Вертолеты отстали, скорее всего, ожидая на поляне, когда их коллеги приведут мага крови и гвардейца – предателя.
А Джозефина и Даниэль бежали, пока не рухнули наземь от бессилия. Джозефина уткнулась лицом в траву и заплакала, громко всхлипывая из-за огромного количества воздуха в ее легких. Даниэль лежал лицом к небу и пытался восстановить дыхание. Грудь сдавливало, в горле пересохло. Дрожащей рукой гвардеец потянулся к рюкзаку, но вспомнил, что они оставили свои рюкзаки на том месте, где впервые заметили вертолеты. До них уже не добраться.
Прошло пятнадцать минут, прежде чем Джозефина успокоилась, а Даниэль стал дышать ровно. У девушки все еще вырывались неконтролируемые всхлипы, грозящие перерасти в икоту.
Совсем близко послышался звон вертолетов.
- Скорее, лезь в заросли! – воскликнул Даниэль, вскакивая и увлекая Джозефину за собой под тень колючих кустарников и деревьев. Плотная стена веток должна была надежно укрыть их от обзора сверху. Закрыв глаза, Даниэль судорожно молился, чтобы у вертолетов не обнаружилось запасных заново устанавливаемых камер. «Только бы нас не заметили…! Боже, только бы нас не заметили…!» - стучало в его голове.
Вертолеты пролетели мимо почти над самыми верхушками деревьев, ни о чем не подозревая. Они, видимо, уже успели забрать трупы убитых гвардейцев, и сейчас лелеяли надежду хоть с такого близкого расстояния рассмотреть Джозефину и Даниэля.
Как только звон вертолетов затих вдали, лес охватила тишина. Казалось, что даже птицы вдруг перестали кричать, а листва - шевелиться от ветра. Точнее, только Джозефине и Даниэлю так казалось. Гвардеец смотрел вслед удаляющемуся вертолету, а девушка все так же сидела, обхватив голову руками и съежившись. Убедившись, что в округе кроме них никого нет, Джозефина вдруг бросилась в объятия друга. Тот крепко обнял ее и стал нежно гладить по голове, приговаривая: «Все хорошо, слышишь? Все хорошо. Теперь все будет хорошо…».
Но Джозефина вдруг поняла, что все не будет так хорошо. Если они и успеют к порталу в назначенный срок, то мистер Блэк, как она и предполагала, уже догадавшийся об их планах, поставит возле портала целый отряд войск. Даже, если раньше это были только догадки, то теперь у него будет полная уверенность в том, что он был прав. Те, кто охотился за ними на вертолетах, скорее всего, давно уже сообщили о своей находке Блэку.
Глаза у Джозефины невольно расширились, она замерла. Вертолеты летели к порталу! Они будут ждать их там! И, если они сейчас не побегут со всех ног к порталу, то туда вскоре пребудет целая армия! Конечно, гвардейцы же просто так не материализуются возле него, им надо сначала долететь. Мистер Блэк уже по любому выслал подкрепление. А они тут сидят и ничего не делают, когда как пока что их единственная преграда – кучка вертолетчиков, а не целая гвардейская армия. И такое продлится недолго. Совсем недолго.
Неожиданно для Даниэля, Джозефина резко вскочила на ноги и быстро изложила ему свою догадку. Парень позабыл о своей дикой жажде и усталости, осознав масштабы этой опасности. Они тут же быстрым шагом двинулись в путь.
- Сколько у нас еще осталось времени? – деловито спросила Джозефина, торопливо переставляя ноги.
Даниэль едва поспевал за ней.
- Час, - ответил он.
Больше они не перемолвились друг с другом ни словом. На последних тридцати минутах они бросились бегом, иногда ненамного замедляя шаг, чтобы перевести дыхание. Они подобрались к порталу за пять минут до того, как он должен был открыться, и, стараясь не привлекать внимания, спрятались в кустах, наблюдая оттуда за бдительными гвардейцами. Семь гвардейцев выстроились полукругом, загораживая собой портал. Портал представлял собой едва заметную рябь в воздухе, которая должна была вот-вот раскрыться, обнажив участок человеческого мира, достаточно большой, чтобы пройти в него.
Джозефина от волнения стала грызть ногти, судорожно соображая, что они могут сделать. Даниэль же намеревался сразиться со всеми семью и, либо пройти в портал и зажить нормальной жизнью, либо умереть. Но все оказалось гораздо проще. Когда Даниэль уже готов был выйти из укрытия, чтобы заявить о себе, у командира этой маленькой армии заверещала рация. Послышался голос, смутно похожий на голос Диаса.
- Командир Браэн, срочно направьте войско в восточную часть леса. Координаты будут высланы вам на навигатор. Повторяю: направьте войска в восточную часть леса. Маг крови и сообщник обнаружены. Они устроились на ночлег. Повторяю: маг крови и сообщник обнаружены.
- Есть, - командир скомандовал что-то своим ребятам, и они чуть ли не бегом кинулись исполнять приказ.
Джозефина прыснула от смеха. Чума и Диас как-то узнали о том, что возле портала будет стража. Конечно, как они могли не узнать. Это же величайшие преступники и нарушители законов за последнее десятилетие!
Джозефину и Даниэля охватила радость и облегчение. Теперь ничто не преграждало их путь к свободе и спасению! Теперь они могли построить свою новую, счастливую жизнь, и дышать ею полной грудью, пока мистер Блэк не доберется до Мексики. Но на то, чтобы обшарить все страны, где говорят на немецком, английском и французском, ему потребуется, как минимум, пять лет. У них есть пять лет в запасе, и они обязательно что-нибудь придумают!
Они не стали выходить из укрытия, пока не пробьет ровно шесть часов (на всякий случай). Выйдя, Даниэль подошел к порталу почти вплотную и с волнением замер. На мгновение им показалось, что ничего не получится, и весь их план рухнет, но портал вдруг неожиданно открылся. Рябь расползлась, обнажая участок леса – обычного земного леса. Даниэль восторженно улыбнулся и сунул руку в портал. Рука прошла свободно.
- Скорее, - сказал он Джозефине. – Пока кто-то из этих придурков не обнаружили подвох.
И он сделал шаг к порталу. Джозефина пошла за ним и тут вдруг остановилась и замерла.
- Что такое? – оглянувшись, спросил Даниэль.
На его лице сияла улыбка. Теперь, когда все, наконец, удалось, он начал верить в скорейшее счастье. Он верил, что они, возможно с трудностями, но начнут нормальную жизнь. Как обычные люди. Напрочь позабыв обо всей этой магии, об его отце, об идиотском королевстве и устаревшей монархии. Обо всех этих средневековых принципах, когда так жестоко расправляются с совершенно невинными магами крови. В большинстве случаев – невинными.
Но в голове Джозефины роились совсем другие мысли, имеющие более глубокий смысл.
- Я не могу, - сказала вдруг она и попятилась.
С лица Даниэля медленно сползла улыбка.
- Что? – тихо переспросил он.
- Я не могу, - более уверенно проговорила Джозефина и виновато опустила голову.
Даниэль подскочил к ней, схватил за руки и, наклонился, пытаясь поймать ее взгляд. Его глаза блестели от возбуждения.
- Джозефина, ты чего?! – воскликнул он. – Это же твой единственный путь к спасению! Джозефина, ты же хочешь жить? Джозефина, пожалуйста, пошли! Там будет хорошо, я обещаю тебе! Я клянусь, я сделаю тебя счастливой!
- Даниэль, - Джозефина покачала головой, готовая расплакаться, - Прости меня, я не могу. Я не могу бросить мать. Она уже старая, она скоро начнет болеть…. Она не сможет обеспечить себя, Даниэль! Она умрет в нищете и недостатке. Если ее уже не убили…
- Но… но… - Даниэль не знал, какие привести аргументы. – Если ты останешься здесь, то все равно умрешь.
- Лучше умереть, чем всю жизнь жить с мыслью о том, что я бросила здесь свою мать, - всхлипнула Джозефина, продолжая качать головой. – Прости меня, Даниэль, но это все неправильно. Со мной ты будешь в постоянной опасности. Что я буду делать, если тебя не станет…? Что я буду делать, если нечаянно убью тебя?! Я же никогда не прощу себе этого…
- Джозефина, пожалуйста, прекрати. Все будет нормально…
- Ничего не будет нормально, Даниэль. Они правы, маги крови не должны жить. Мы – ошибка природы, мы должны умереть, чтобы не причинять другим вреда. А ты…. Твое предназначение быть гвардейцем. Возможно, ты еще сможешь восстановить свой титул. Отец любит тебя, он поможет тебе…
И, будто в подтверждение ее слов, на телефон Даниэля пришло голосовое сообщение со знакомого номера. Как его отец узнал его новый номер – непонятно. Даниэль нажал на кнопку раскрытия сообщения. Зазвучал сдержанный голос мистера Блэка. Слышно было, что эти слова даются ему нелегко. 
«Даниэль, я знаю, куда вы пойдете. Джозефина не глупая девушка, чтобы догадаться, что идти надо не в те страны, чьи языки ты знаешь. Но, если вы уйдете, я не буду вас искать и закрою расследование. Ты мой сын, и я желаю тебе счастья. Но, я думаю, Джозефина не захочет уходить. Она все понимает, и я… предлагаю вам другой вариант. Вы вернетесь. Даниэль, ты вернешься домой, и я постараюсь восстановить твой титул. Ты скажешь принцессе, что понял свою ошибку и убил Джозефину. Я подтвержу твои слова. Они мне поверят. Джозефину мы будем скрывать в нашем доме, пока окончательно не решим, что делать. Я даю тебе клятву, что не трону и не сдам ее. Если ты согласен, позвони на мой номер. Я вышлю за вами автомобиль. Если вы решили уйти на Землю, то, значит,… так тому и быть».
Джозефина посмотрела на Даниэля. Тот все еще пялился на замолчавший телефон, напряженно сдвинув брови.
- Я тебе не верю, - вдруг вымолвил он, обращаясь к отцу.
Джозефина кинулась ему на шею.
- Даниэль! Ну, пожалуйста! – взмолилась она.
- Джозефина, разве ты не понимаешь, что он легко может обмануть нас? – жестко проговорил Даниэль.
- Он не может, Даниэль, он дал слово. Твой отец разве когда-нибудь нарушал свое слово, а? – задала провокационный вопрос девушка.
- Нет, - неохотно ответил Даниэль. – Но сейчас вполне может.
- У тебя нет оснований так думать. Твой отец – человек слова, Даниэль. Он вряд ли вообще умеет обманывать и, ради тебя, своего сына, он пойдет на государственный обман, понимаешь? Если мы все проколемся, то его, по меньшей мере, отстранят от должности и посадят в тюрьму, но, скорее всего, его казнят, как и нас.
- Вот именно, Джозефина! Вот в этом и фишка! Мой отец никогда бы добровольно не пошел на государственный обман. Его должность для него – это его смысл жизни. Его карьера всегда была для него на первом месте.
- Ошибаешься, Даниэль, - Джозефина покачала головой. – Хоть ты этого и не видел, а он никогда не показывал своих чувств, так как он по натуре человек сдержанный, но он всегда любил тебя больше всего на свете, так как кроме тебя у него больше никого нет.
- Нет, Джозефина, ты не знаешь…
- Я знаю, Даниэль! Я знаю, - девушка опустила голову. – Я иногда видела вас вдвоем, когда мы еще дружили. Я видела, как он смотрит на тебя, видела, как оберегает тебя. Я очень завидовала тебе, Даниэль. Я завидовала тебе, что у тебя есть такой отец, который заботится о тебе, а ты отвергаешь его заботу. Я знала, что у тебя нет матери, так что тебе, возможно, даже хуже, чем мне, но я все равно завидовала.
Даниэль не знал, что сказать. Это неожиданное признание сбило его с толку. Вдалеке послышались возмущенные голоса возвращающихся гвардейцев. Портал все еще был открыт, но вот-вот должен был закрыться.
Джозефина проникновенно посмотрела в глаза Даниэлю. Ее глаза блестели.
- Пожалуйста, Даниэль, - прошептала она.
Даниэль колебался. Он не знал, как поступить. Но времени совсем не было, и нужно было срочно принимать решение. И он принял.
- Ладно, - сказал он, наконец. – Я доверюсь своему отцу, - Джозефина обняла его. – А теперь пошли, пока нас не поймали.
И они двинулись в обратный путь. Отойдя на километр от портала, Даниэль позвонил отцу и холодно сообщил, что согласен на его условия, затем он объяснил их с Джозефиной место положения и отключил телефон. Они устроились под тенью дерева и стали ждать.
Автомобиль Уильяма Блэка подъехал к ним через два с половиной часа. Они молча загрузились в черную лакированную машину и тут же двинулись с места.
Блэк сидела на переднем сидение, полностью сосредоточившись на дороге. Когда Джозефина залезла на заднее сидение, он даже не взглянул на нее в лобовое стекло. С Даниэлем они не перекинулись ни словом.
- Здравствуйте, мистер Блэк, - пискнула Джозефина, догадавшись, наконец, поздороваться.
- Здравствуй, - буркнул тот.
- Моя мама жива? – Джозефина настолько сильно хотела задать этот вопрос, что даже не заботилась о том, насколько неуместно может прозвучать этот вопрос в сложившейся ситуации.
- Жива, - ответил Блэк.
- С ней все в порядке?
- Да.
- Вы ее не трогали? – не удержалась девушка.
- Я что похож на человека, который будет избивать невинную женщину? – раздраженно проговорил начальник гвардии.
- Немного, - рявкнула Джозефина и тут же закусила губу.
Даниэль наградил ее через зеркало убийственным взглядом. Блэк никак не отреагировал и лишь немного спокойней сказал:
- С ней все хорошо. Никто ее не трогал, но при допросе она, не скрываясь, выразила радость за то, что вы сбежали, и тебе удалось выжить.
Джозефина подавила облегченный вздох, прислонилась к мягкой спинке сидения, закрыла глаза и уснула.
Проснулась она уже в доме Даниэля. Прошло какое-то время, прежде чем ей по ее просьбе выделили толстую тетрадь и ручку. С этого момента она решила начать вести дневник, чтобы события этих дней навсегда остались при ней.
Дневник Джозефины Флаер.

15.04.13.
Я проснулась совершенно отдохнувшая на мягком диване, удивительно мягкой подушке, под теплым одеялом. В камине уютно потрескивал камин. Был уже вечер, или даже ночь – я не знаю, но я сразу, даже спросонья, поняла, что я не дома. Дома никогда не было так тепло, дома никогда не было мягкого кожаного дивана, подушки и теплого одеяла.
Я разлепила глаза и огляделась. Я находилась в небольшой гостиной. Справа от меня на соседней стене - камин, впереди – телевизор. Огонь отбрасывает на обклеенные обоями стены желтые блики. Диван, на котором я спала, занимал всю стену у окна, занавешенного шторами. На потолке – люстра, но она выключена. Единственный источник освещения – огонь. На стенах висят картины. У противоположной стены стоит книжный шкаф, на одной из его полок находится телевизор. Дверь рядом с камином. Слева от дивана, прислоняясь к соседней стене, стоит кожаное кресло. На нем сидит мистер Блэк и задумчиво смотрит на огонь.
Я приподнимаюсь, заспанными глазами оглядывая все вокруг, и проводя рукой по волосам. Наконец, мой взгляд сфокусировался на мистере Блэке, у меня непроизвольно вырывается глупое: «ой», когда я вижу, что с меня стянута моя грязная одежда. Сюда меня, наверное, перенес Даниэль, надеюсь, он же снял с меня рубашку и джинсы. Или у них тут есть прислуга? Да, точно, у Даниэля здесь все еще живет старушка няня. Это она занималась его воспитанием, пока он не подрос. А теперь, когда в этом нет необходимости, няня просто живет у них и получает пособие за то, что раз в неделю убирает квартиру и каждый день готовит что-то вкусненькое. Даниэль очень любит ее, поэтому, наверное, не хотел отпускать ее.
Я все еще во все глазапялилась на мистера Блэка. Тот перевел на меня хмурый взгляд, и я чуть не разразилась истерическим хохотом. Забавная ситуация, правда?
- А где Даниэль? – спросила я, тем самым нарушив тишину.
- Вызвался отнести продукты твоей матери, - бесстрастным голосом ответил Блэк.
- Это же опасно! Там наверняка дежурят гвардейцы! - воскликнула я.
- Пока ты спала, мы были у принцессы и все уладили.
- Уже?!
Он промолчал.
- А сколько я спала?
- Семь часов.
- А сколько вы здесь сидите? – этот вопрос был явно ни к чему, но он вырвался сам собой.
- Три часа.
- А зачем вы здесь сидите?
- Мне уже нельзя посидеть в собственной гостиной?
Я хотела сказать, что я не имела в виду ничего такого, но лишь как дура качала головой из стороны в сторону и что-то мямлила. Обстановку разрядила старушка няня, вошедшая в комнату с подносом в руках.
- Милая, ты уже проснулась? – проворковала она.
- Она знает?! – как идиотка воскликнула я, обращаясь к мистеру Блэку.
Тот ничего не ответил и отвернулся.
- Да, дитятко, я знаю, - пропела няня, ставя передо мной поднос.  – Меня зовут Кэти. Можешь звать меня просто Кэт. Ты, наверное, очень вымоталась. Я принесла тебе супа и свежих эклеров. Даня их очень любит.
Я поняла, что этим милым русским именем она называет Даниэля.
- Спасибо, миссис Хэристон, - вместо меня поблагодарил няню Блэк.
- Спасибо, - пискнула я.
- Всегда пожалуйста, - сложив руки у подбородка улыбнулась Кэт и, напевая что-то себе под нос, удалилась.
Эта милая старушка - очень миниатюрная с выбеленными волосами и загорелым лицом. Она носит милое бело-розовое платье и белоснежный фартучек. И у нее удивительно ясные голубые глаза, которые делают симпатичным даже ее морщинистое круглое личико.
Я осторожно села, придерживая на груди одеяло, положила на колени поднос, взяла ложку и отхлебнула суп. Этот суп показался мне самым вкусным из всего, что я когда-либо ела. Меня пронзил такой дикий голод, что я отложила ложку, обхватила ладонями тарелку и стала пить его жадными глотками.
- Ну как, вкусно? – спросила няня, появившись на секунду в дверном проеме.
Я смогла только кивать головой, как болванчик, и согласно мычать, не в силах оторвать губ от этой «амброзии».
Допив суп, я поставила пустую тарелку на поднос и с не меньшей жадностью впилась зубами в эклеры. Когда я вдруг успела так сильно проголодаться?
Съев все до единой крошки, я аккуратно убрала за собой крошки и скромно поставила поднос на стол, будто секунду назад не вела себя, как голодный лев, рвущий на части овечку. Ну, или как свинья. Свинья и лев в одном лице.
Кэт зашла, чтобы убрать за мной поднос. Я поблагодарила ее за вкуснейший ужин. Старушка просияла. Видимо, ее мужчины, воспитанные до безобразия, никогда не набрасывались на еду, как голодные волки, и всегда ограничивались только сдержанным: «спасибо за ужин». Но, похоже, она любила их обоих, как родных.
Потом она вышла и закрыла за собою дверь. Я почувствовала себя в ловушке. Блэк все сидел и с каменным лицом смотрел на потрескивающий огонь в камине, делая вид, будто меня здесь нет. Хорошо. Меня здесь для него не будет.
Я вздохнула и тоже стала пялиться на камин. Надолго меня не хватило.
- Спасибо, - сказала я.
Блэк вздрогнул, но в лице не изменился. Какая у него смуглая кожа. И цвет глаз темнее, чем у сына.
- Я сделал это только ради сына, - неохотно сказал он.
- Нет, за это, конечно, тоже спасибо, но я за…. В общем, я тогда так и не успела поблагодарить вас за то, что вы спасли меня от Франберга. Он чуть было не убил меня…
Я ждала того, что он скажет, что лучше бы он этого не делал, или хотя бы эти мысли отразятся на его лице. Честно говоря, мне бы от этого стало легче. Но он ни капли не изменился в лице. По-моему, он даже в эту минуту не задумывался о смысле моих слов.
- Пожалуйста, - просто сказал он, и, это странно, но мне захотелось его придушить.
И тут напряженную обстановку, к моему счастью, вновь разрядила Кэт, впорхнувшая в гостиную со стопкой вещей.
- Вот, я принесла тебе чистые вещи и белье, - сказала она, каким-то быстрым и неуловимым движением ложа вещи на диван рядом со мной. Затем она схватила верхнюю вещь и показала мне. Это была обычная бежевая футболка.
- Смотри. Я решила, что к твоему типу внешности, особенно к твоей нежной светлой кожице, подойдет цвет слоновой кости и серый, - она положила футболку рядом со мной и схватила со стопки трусы. Растянув их на двух пальцах, она продемонстрировала их мне и мистеру Блэку. – Как думаешь, твой размерчик? Мне кажется, креативненькие, и бантик у них такой милый. Правда ведь, мистер Блэк?
Надеюсь, полумрак комнаты скрывает мои горящие щеки.
Блэк кивнул и вновь принялся созерцать огонь. Будто перед его носом только что не помахали женскими трусами.
- Или ты предпочитаешь стринги? Джозефина, ты слышишь меня? Ты носишь стринги?
- Нет.
- Вот и славненько. Я тоже никогда их не носила. Они так противно впиваются в задницу. Ужасно неудобно.
Блэк краем глаза взглянул на меня, будто проверяя мою реакцию. И вид у него был крайне лукавый, особенно когда я, встретившись с ним взглядом, поспешно отвела глаза и до ушей залилась краской.
- Что, он не хочет с тобой разговаривать? – осведомилась Кэт, заметив нашу игру в гляделки. – Не обращай на него внимание. Он всегда был ворчуном и занудой, - на этих словах она потрепала мистера Блэка по голове. – Ну ладно, ты пока рассматривай вещи, а я пойду, сделаю тебе ванну, - и Кэт с пением удалилась.
- Спасибо, - вновь выдавила я, хоть Кэт уже не могла меня слышать.
Вещи в принципе оказались хорошими. Мне было так непривычно, что в моей распоряжение было столько одежды, что я не решилась даже толком рассмотреть их.
Блэк молча вышел из комнаты, чтобы позволить мне переодеться. Я взяла то, что привыкла носить всегда – платье. И это платье просто великолепно. Свежего светло бежевого цвета, она доставало мне до колен. И у него удивительно мягкая ткань. В такой хочется раствориться и никогда не вылезать.
Кэт заглянула в дверной проем, улыбнулась и сказала, что оно мне очень идет, а затем позвала в ванную. Я поблагодарила ее, взяла чистое белье, зашла в ванную, скинула одежду и залезла в теплую воду с мягкой пеной на поверхности. Я провалялась в ней около часа – все никак не могла насытиться этим невообразимым ощущением. Я игралась с пеной, как маленький ребенок, и тихо смеялась.
Затем я вылезла, оделась во все чистое, расчесала пыльные волосы и вышла. Кэт сказала, чтобы я проходила в гостиную, пока она приготовит для меня гостевую комнату. Честно говоря, я совсем не хотела спать, но в этом доме все в отличие от меня весь день занимались делом и, видимо, очень устали. А я и так чувствую себя неуютно из-за того, что от меня столько проблем и хлопот.
Я вошла в гостиную, где сидел мистер Блэк. Он окинул меня быстрым взглядом и вновь уставился на огонь.
- Да, миссис Хэристон права, - вдруг сказал он, и я стала судорожно вспоминать все то, о чем говорила Кэт. Что, он считает, что стринги действительно неудобные? – Тебе идет цвет слоновой кости.
Я покраснела и опустила голову. Подняв взгляд, я увидела, что мистер Блэк пристально смотрит на меня, и вновь опустила глаза.
- Что ты встала? – немного резко спросил он. – Проходи, садись на диван.
Я, до этого топчущаяся в дверном проеме, чрезмерно быстро ринулась исполнять приказ. Краем глаза я видела, что Блэк следит за мной.
Села, сложила руки на коленях, опустила голову. Чувствую себя дурой. Блэк какое-то время смотрит на меня, потом переводит взгляд на огонь. Языки пламени отражаются в его темных глазах, и…
- Пошли, дорогая, твоя комната готова.
Кэт помогла мне перетащить стопку моих новых вещей в гостевую комнату. В ней нет ничего особенного – кровать, тумба, стол, шкаф, стул, шторы – все. И все же я была в восторге. Хоть и на краткое время, но это все же моя комната. У меня никогда не было своей комнаты.
Кэт пожелала мне спокойной ночи и ушла, закрыв за собой дверь. Я подошла к кровати, застеленной чистым бельем, и с разлету грохнулась на нее, еле сдержав восторженный вскрик. На столе лежало пару любовных романов, тетрадь и ручка, попрошенные мною заранее. Я села, взглянула на тетрадь в толстом кожаном переплете, покрутила в руке металлическую ручку и решила начать записывать все события, отныне происходящие в моей жизни, в нее. Если мне удастся нарожать детей, прежде чем умереть от руки палача, гвардейца или мистера Блэка, я отдам им эту тетрадь, и пускай они знают, какова была молодость их мамы.

16.04.13.

Всю предыдущую ночь я занималась всякой дребеденью: читала романы, рисовала каракули на обложке тетради, проверяла морской способ быстро заснуть: ложишься на совершенно плоскую поверхность, закрываешь глаза и как бы изнутри их закатываешь. Говорят, что хватает пяти минут, чтобы уснуть. Я, наверное, делала что-то неправильно, раз сон не пришел ко мне и через полчаса. Ближе к утру я постаралась заснуть нормально. У меня получилось. Я могла проспать еще целый день, если бы Кэт не разбудила меня к завтраку. Чтобы не превратиться в сову, я решила, что ни за что до вечера не усну.
Я надела свое платье, расчесала волосы, пошла в ванную, почистила зубы салфеткой и бесшумно прокралась на кухню. Хотела сесть, как приведение, с краешка стола и не издавать ни звука, но Кэт, как и следовало ожидать, не позволила мне это сделать.
- О, дорогая, ты так быстро! – воскликнула она, и мне показалось, что она сейчас броситься меня обнимать. – Проходи, садись на место Дани.
За столом сидел мистер Блэк и поедал яичницу. Кэт копошилась у плиты.
- А где Даниэль? – спросила я, аккуратно присаживаясь возле Блэка и тут же, как можно более незаметно, отодвигаясь от него.
- Он заходил утром, не хотел тебя будить, - весело протарахтела Кэт. – Убежал куда-то по делам. Ему теперь много будет забот восстановиться по службе.
Я почувствовала укол вины. Конечно, это все из-за меня. Если бы меня не было в жизни Даниэля, не пришлось бы ему мотаться целыми днями и возвращать свое доброе имя.
- А вы почему не на работе? – спросила я мистера Блэка.
Знаю, вопрос звучит слишком нагло, но я не знала, как его еще перефразировать. Просто, я знаю, что мистер Блэк днями и ночами проводит дни на работе, не вылезая из своих бумаг. А тут он вдруг сидит себе и неторопливо ест яичницу.
- У меня отпускные неделю, - ответил начальник гвардии.
Кэт засмеялась.
- Вот, хоть какой-то повод отдохнуть от этой невыносимой работы! – воскликнула она, ставя передо мной тарелку с аппетитной яичницей, которая пахла так, что у меня чуть не потекли слюнки. – А то не вылезает из своего штаба. Спит по шесть часов. Так же нельзя! Так рано начнет ухудшаться здоровье, хотя, к слову заметить, оно у нашего мистера Черного просто отменное. Здоров, как бык, но с такой работой это как раз очень даже легко поправимо. А тут хоть отдохнет чуток. Эх…
Я вопросительно посмотрела на мистера Блэка. Он сделал вид, что ничего не заметил.
- Это его принцесса отправила в кратковременный отпуск. Сказала, чтобы он отдохнул, а то со своей работой совсем охирел, - Кэт захихикала. – Ну, она, конечно, выразилась более вежливо, но сути это не меняет. Она очень заботиться о своем самом верном и добросовестном вельможе.
Кэт плюхнулась на стул напротив нас и принялась за еду. Меня уколола совесть, аж кусок в горло не лез. Мистер Блэк стал есть интенсивнее. Я краем глаза наблюдала за ним, ковыряя вилкой в тарелке. Что я могу ему сказать? Вряд ли ему станет легче, если я скажу банальное: «Мне жаль». А ведь это все из-за меня. Была бы я уже мертва, Даниэль все еще был бы гвардейцем, фамилия его семьи не была бы накрыта позорной печатью, а принцесса не послала бы мистера Блэка на кратковременный отдых.
Это все из-за меня…
Кэт продолжала что-то верещать, но я ее уже не слушала. Кое-как доев яичницу, я поблагодарила Кэт за вкуснейший завтрак, встала из-за стола и направилась в свою гостевую комнату. Там я долго думала обо всем об этом, потом стала читать роман. Прочитала пол книги, стала чувствовать, что засыпаю. Встала, предложила Кэт помощь в уборке. Та сначала отказывалась, потом поняла, что я страдаю от безделья, и с улыбкой поручила мне вымыть пол в ванной. Этого мне было недостаточно. Я привыкла к тому, что у меня всегда было много работы. Здесь работы не было. Уборка – раз в неделю, и сегодня не тот раз. Стирает за тебя стиральная машина, готовит - электроплита, греет – микроволновка. Ты можешь целые день слоняться по дому и умирать от безделья. Именно этим я и занималась, стараясь одновременно не докучать Кэт, одновременно не заснуть. Мистер Блэк куда-то ушел, Даниэля все не было, и в какой-то момент я почувствовала себя брошенной. И, конечно, тут же устыдилась. Мне выделили отдельную комнату, накормили, одели, пригрели, а должны были просто убить. И теперь я до такой степени обнаглела, что требую, чтобы они со мной еще и нянчились. Нет уж, Джозефина. Ты должна вести себя здесь, как серая мышь. Чтобы тебя здесь никто не видел, не слышал, не замечал. Чтобы они просто не чувствовали моего присутствия и жили, как раньше. Хотя, конечно, такой жизни у них, наверное, уже никогда не будет. Семья мистера Блэка опозорена из-за поступка Даниэля, а в общем плане – из-за меня. Даниэль лишился должности, и…
В общем, я не буду идти по третьему кругу, но все эти мысли весь день крутились в моей голове, пока под вечер не пришел мистер Блэк. Я тут же спряталась в своей комнате, прикрыла дверь и затихла, углубившись в чтение романа.
Спустя какое-то время я услышала голоса начальника гвардии и Кэт.
- Она в комнате?
- Да. Весь день сегодня ходила по дому, не знала, чем себя занять. Помыла пол в ванной, хотя я мыла его совсем недавно. Старалась не уснуть. Вы пришли, сразу спряталась. Видимо, не хочет, чтобы вы ее замечали.
- Хорошо. Даниэль приходил?
- Нет. Но он звонил, спрашивал, как дела у девочки, и сказал, что придет поздним вечером.
- Хорошо.
- Подождите.
- Что?
- Вы уж помягче с ней. Она же ни в чем не виновата. И видно, что она хорошо к вам относится, и ей обидно ваше пренебрежение.
- Спасибо, но я сам разберусь, как мне с ней обходиться, хорошо?
- Ну, как знаете.
Удаляющиеся шаги.
Я плюхнулась на кровать и вздохнула.
- Дитятко, - голова няни появилась в проеме. – Что будешь на ужин?
- Мне без разницы, спасибо, - ответила я, улыбнувшись. Потом вдруг встрепенулась. – Может быть, вам помочь с готовкой?
Няня засмеялась.
- Нет, спасибо, уж с готовкой мне точно не надо помогать.
Я поняла, что она имела в виду. Мне готовить опасно. Опасно для окружающих.
- Ты не против картофельной запеканки? – спросила она.
- Никогда не пробовала, но я уверена, что это вкусно.
- Хорошо, родная. Ужин через час. Не опаздывай. Мистер Блэк не любит, когда опаздывают, - тут она нагнулась ко мне и заговорила шепотом: - Он вообще у нас такой забияка.
Не знаю, каким образом, но я почувствовала, как мистер Блэк в соседней комнате закатывает глаза.
Кэт ушла, оставив меня наедине со своими мыслями.
Через час я вышла к ужину. Даниэля все еще не было, и я вновь почувствовала себя такой одинокой. Мы с мистером Блэком обменялись парочкой стандартных фраз, вроде «Приятного аппетита», и я вновь порадовалась, что существуют такие люди, как Кэт. Она тут же заполнила напряженную тишину между нами своей милой болтовней.
Я вдруг вспомнила, как мы сидели в кабинете у мистера Блэка все втроем: Франберг, он и я. Мы с мистером Блэком постоянно переглядывались. Между нами установилась какая-то связь, мы понимали друг друга с полуслова. И этими переглядываниями мы будто поддерживали друг друга. Тогда я чувствовала себя почти уютно. А когда Франберг на какое-то время удалялся, и мы с Блэком так и сидели, ни разу не перекинувшись ни словом, напряжение между нами нарастало. Он не смотрел на меня, а я наблюдала за ним краем глаза. Иногда он ловил мои взгляды, я отворачивалась и чувствовала себя крайне неуютно. Но ничего не могла с собой поделать, я постоянно поглядывала на него. В его лице я чувствовала свою защиту. Защиту от этого опасного и скользкого человека – Франберга по прозвищу Двуликий.
И теперь мне было грустно осознавать, что эта связь исчезла и вряд ли когда-нибудь уже вернется.
- Что, не вкусно, милая? – ласково осведомилась Кэт.
Я только сейчас заметила, что вожу вилкой по тарелке, глядя на свою еду, а точнее – сквозь нее. Поспешно запихав еду в рот, я обнаружила, что почти не чувствую ее вкуса.
- Ммм, просто фантастика, - немного слишком яростно произнесла я, толкая огромные куски запеканки в рот и едва успевая их прожевывать.
Кэт посмотрела на меня и с грустной улыбкой покачала головой. Похоже, она понимала, насколько мне тяжело.
Воцарилось напряженное молчание. Мы все сидели и молча поедали запеканку. Доев, я помыла за собой тарелку и поблагодарила Кэт за вкусный ужин.
- А чай? Ты останешься на чай? – спросила она меня.
- Нет, спасибо, я уже наелась. Запеканка была просто великолепна. Давайте я помою посуду, - и я забрала пустые тарелки у мистера Блэка и Кэт. Прежде, чем отвернуться к мойке, я успела заметить, что они переглянулись, и на лице няни появилось выражение: «ну вот, я же говорила».
Впрочем, никто не стал меня останавливать, чему я была очень благодарна. Намылив тарелки с особой тщательностью, я сполоснула их, а потом снова намылила, и смыла пену горячей водой. Каждую тарелку я по минуте вытирала полотенцем, пока все они не стали горячими и абсолютно сухими. Я поймала себя на том, что двигаюсь довольно нервно, и, по-моему, у меня дрожат руки. Хотя, не факт.
Мистер Блэк и Кэт так и молчали. Я буквально спиной чувствовала на себе их взгляды. А может быть, у меня просто паранойя. Кэт разлила чай по кружкам и положила на стол тарелку с печеньем и конфетами. Честно говоря, малую часть таких конфет я ела только на Новый год и свой День рождения. Мне доставалось по пять конфеток, и я растягивала удовольствие, съедая по пол конфетки в день. Так что, вполне можно себе представить, что я чувствовала, мельком взглянув на эти яркие, до боли знакомые обертки, и тут же заставив себя отвернуться к посуде.
Домыв посуду, я еще раз поблагодарила Кэт за вкуснейшую запеканку, пожелала мистеру Блэку приятного аппетита и удалилась к себе в комнату. Я твердо решила дождаться Даниэля. От нечего делать я легла на кровать и стала читать роман. Несложно догадаться, что к шестнадцатой прочитанной странице я заснула прямо так, не раздеваясь и при свете настольной лампы, с книжкой на груди.

17.04.13.

Проснулась я уже при выключенной лампе, и на мгновение меня охватил испуг, что она выгорела. Боже, какой же это был испуг! У нас с мамой выгоревшая лампа – почти трагедия, к тому же я поставила перед собой цель: быть как можно более дешевой. Не в плане проституции, а в плане затрат лично на меня. Еще не хватало, чтобы Блэк тратил на меня свои деньги.
Но, включив лампу, я мигом успокоилась: она горела. Кто-то, наверное, заходил вечером и выключил ее. Я поднялась с кровати, и тут заметила на столе горстку конфет. Будто сам бес решил искусить меня, чтобы выгнать из этого рая с горячей водой и теплой постелью. Впрочем, я была бы не против вернуться в нашу старую землянку к маме. И искушение было слишком велико. Жить и видеть эти конфеты постоянно, было выше моих сил. Тем более, они наверняка оказались здесь не случайно. Кэт, наверное, заметила мою вчерашнюю реакцию на конфеты и принесла мне горсточку. Так, почему бы не съесть хотя бы одну. Впервые съесть за один день целую конфету!
И я съела.
Блаженное тепло разлилось по моему телу, когда нежный шоколад растаял у меня во рту. Я растягивала поедание конфеты, поэтому, когда я, наконец, проглотила ее, у меня в горле появилось неприятное ощущение приторности. Мне жутко хотелось пить.
Я пошла в ванную, умылась, попила воды, почистила зубы и вышла к завтраку. Сначала я не поверила своим глазам, когда увидела возле холодильника Даниэля. Когда все-таки осознала, что это не сон, с криком: «Даниэль» бросилась к нему на шею. Он засмеялся и обнял меня.
- Привет, Джозефина, - сказал он, поглаживая меня по волосам.
- Эээ, ребятки, оставьте свои обнимашки на потом. Садитесь завтракать, - усмехнулась Кэт, ставя на стол перед мистером Блэком тарелку с оладьями.
Я оторвалась от Даниэля.
- С добрым утром, - поздоровалась я, наконец, с мистером Блэком и Кэт. Потом посмотрела на Кэт. – А, да, Кэт. Спасибо за конфеты.
- Конфеты? – на лице няни отразилось такое искреннее удивление, что я, ни мгновения не сомневаясь, что она правда понятия не имеет, о чем я говорю, перевела ошеломленный взгляд на мистера Блэка.
Тот сидел, слишком уж с заинтересованным видом рассматривая свою тарелку. Будто бы увидел на ней картину Пикассо. А, чтобы понять, что изображено на картине Пикассо, нужно большое количество времени и, конечно, название картины. Видела я однажды в учебнике истории картину Пикассо «Три акробата», так если бы я не знала названия этой картины, то я в жизни бы не заметила в этой путанице трех акробатов.
Конечно, тогда я думала совсем о другом. А точнее, вообще не могла думать. Только, когда Даниэль толкнул меня за стул, я смогла отвести взгляд.
Даниэль сел рядом со мной. Кэт прекратила, наконец, возиться на кухне, и тоже уселась завтракать. Оладьи оказались удивительно вкусными. Никогда не ела ничего подобного.
- Я почти все уладил, - сказал Даниэль, уплетая оладьи за обе щеки. – Представляешь, Джозефина, мне поверили! Поверили тому, что я мог тебя убить. Точнее, поверили благодаря моему отцу и собственным соображением, что наши с ним характеры похожи. Они думали, что я также как и отец, могу ради долга погубить близкого мне человека.
Мистер Блэк сделал вид, что эти слова его не касаются. Похоже, у него было сегодня довольно мирное настроение, так как в обычный день я почти уверена, он бы наорал на Даниэля. Он очень вспыльчив.
- Тебе, наверное, не терпится узнать, как поживает твоя мать? – беспечно продолжал Даниэль. – С ней все хорошо. Она чуть ли не кинулась ко мне на шею, когда узнала, что с тобой все в порядке. Она передавала тебе привет и сказала, что чувствует себя хорошо. Я принес ей продуктов и сказал, что скоро вы с ней сможете увидеться. Я думаю, через несколько недель. Хотя лучше было бы год – к тому времени эта история практически забудется, и появление в нашем доме твоей матери не будет выглядеть подозрительно.
Я приуныла. Он прав. Мы с ней долго не сможем увидеться здесь. По крайней мере, с ней все хорошо, и гвардейцы перестали постоянно следить за ней…, я надеюсь.
- Что ж, спасибо, - Даниэль отправил тарелку в мойку и многозначительно посмотрел на меня. – Джозефина, зайдешь ко мне в комнату, хорошо?
Я кивнула.
Кэт ласково потрепала Даниэля по волосам. Тот пожелал приятного аппетита ей, отцу и мне, а затем удалился к себе в комнату. Кэт вновь начала верещать о всякой ерунде, и я вдруг начала замечать их общие с Даниэлем черты характера. Они оба всегда любили поболтать и отличались некой непринужденностью. Не зря Кэт чуть ли не с рождения всегда была рядом с ним.
Я доела, помыла посуду, поблагодарила Кэт за завтрак и отправилась на поиски комнаты Даниэля. Он перехватил меня в коридоре и повел вслед за собой. Сама бы я в жизни не догадалась, что эта скромная дверь и спартанская обстановка комнаты может принадлежать Даниэлю. Хотя, об этом несложно догадаться. Он перенял у отца черту любви ко всему скромному и сдержанному. Пафос – это не гвардейский стиль.
- Садись, - Даниэль указал на широкую кровать, застеленную атласным покрывалом.
Я села. Он сел напротив меня, по-турецки скрестив ноги.
- Я пока не знаю, как сделать так, чтобы ты снова могла спокойно разгуливать по улицам Фокса, - начал Даниэль, обеспокоенно глядя на меня. - Я вообще предполагаю, что это невозможно. Но мы с моим отцом занимаемся поиском относительно безопасного места жительства для тебя и… твоей матери.
А как же ты? Мысль о том, что Даниэль может бросить меня, вдруг показалась мне невыносимой.
- Понятно, что это будет планета Земля, но пока не ясно – какая страна, - продолжал Даниэль. - Мы хотим найти такое место, где тебя точно не найдут, если начнут искать. А пока я пытаюсь сделать так, чтобы тебя больше никогда не искали. Мы с моим отцом думаем на счет того, чтобы разыграть смерть твоей матери. Ни о чем не думай, просто так будет легче объяснить ее внезапное исчезновение. Типо, сердце матери не выдержало известия о смерти ее дочери, и так далее. Но до этого пока далеко. Мы должны все уладить. Я должен все уладить. Я сделаю так, чтобы все прошло гладко, подыщу подходящее место. К тому же, ты сама понимаешь, что нам нужно время. Эта история должна немного забыться, чтобы гвардия не замечала странностей. Хорошо?
Я медленно кивнула. Не выдержала и спросила:
- А ты? Ты больше не хочешь сбегать со мной?
На лице Даниэля отразилась искренняя боль.
- Я не знаю, Джозефина. Иногда мне кажется, что мое место здесь, а иногда… я чувствую себя здесь абсолютно чужим. Ты должна понимать, что мое внезапное исчезновение тоже будет выглядеть странно…
- Твой отец поставит тебе условия, да? – жестко перебила его я. На глаза наворачивались слезы.
Даниэль тяжело вздохнул.
- Нет, но он предупредил меня, что… что…
- Что со мной находиться опасно, да?
- Нет. Что в случае, если я сбегу, то отец, вполне возможно, лишится работы.
- Нет, - я внимательно вглядывалась в его лицо, находя в нем все больше доказательств того, что он лжет. – Он ничего тебе не говорил. Ты сам не хочешь уходить.
- Джозефина, я хочу! Правда, хочу! Просто… - Даниэль запнулся и опустил взгляд. – Просто я не совсем уверен в правильности моего решения, понимаешь?
Я удрученно вздохнула. Да, я понимаю.
- Ну, ладно, - он неуверенно улыбнулся мне. – Давай, обними меня.
Я обняла его. Он прижал меня к себе и покачал из стороны в сторону. Затем, он поднял мой подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. Наши лица оказались очень близко.
- Главное, знай, что я никогда не предам тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива, - сказал он.
Его прохладное дыхание шевелило мои волосы. Похоже, он вновь хотел меня поцеловать. Что ж, после таких слов я должна ему ответить. Вообще после всего, что он для меня сделал. Он спас меня, он пригрел меня, он лишился из-за меня должности, он ночами не будет спать, чтобы обеспечить мне и моей матери хорошее убежище. И все, что он требует в благодарность за все эти жертвы – всего лишь взаимность.
Я прикрыла глаза.
Но Даниэль успел заметить выражение моего лица и резко отпрянул, оттолкнув меня от себя.
- Джозефина! Если не хочешь – не надо. Только не следует делать одолжение мне, будто это твой долг! – воскликнул он, выдохнул и продолжил более спокойным тоном. – Я ничего от тебя не требую, Джозефина. Ты ничем мне не обязана. Будь самой собой, а я…. Если надо, то я подожду.  Даже если ждать придется всю жизнь, - он улыбнулся. – Я же обещал сделать тебя счастливой, помнишь?
Я обняла его. Какой же он все-таки замечательный. Самый замечательный в мире.
Мы еще некоторое время посидели, потом он отправился в замок продолжать восстановление себя в должности и улаживать прочие проблемы. Он разрешил мне брать почитать все свои книги, но мне ничего из них не понравилось. По крайней мере, детективы были явно лучше тупых романов, поэтому я взяла с полки какую-то книжку в яркой обложке и отправилась к себе в комнату читать. Наш разговор весь оставшийся день не выходил у меня из головы.

18.04.13.

Даниэль куда-то окончательно исчез. Уходил рано утром, возвращался поздним вечером. Чаще всего вообще ночевал в штабе. Мистер Блэк тоже испарился.Я весь день вновь слонялась по дому, придерживаясь одной и той же схемы: почитать, походить, почитать, походить, почитать, походить, поваляться, почитать, походить.
Кэт видела мои муки и к пяти часам вечера сжалилась надо мной – по горло загрузила уборкой. Сама она растянулась на диване, смотрела телевизор и попивала коктейль «Пина коладу», а я, счастливая, бегала вокруг нее, пока она не давала мне очередной поручение. Я вообще-то понимала и видела, что убирать сейчас дом абсолютно бессмысленно:пыли нигде особой нет, ковер чист, полы почти идеально отполированы. Но мне было приятно думать, что я хоть как-то возмещаю затраты этой семьи на меня.
Было почти девять вечера, когда я зашла в кабинет мистера Блэка, чтобы вытереть пыль, и замерла, как вкопанная, с открытым ртом.
В кабинете мистера Блэка не было стен – одни сплошные полки со всевозможными книгами, подсвечниками и старыми пергаментами. А еще он явно когда-то увлекался собирательством каменных статуэток воинов различных эпох. В середине кабинета стоял круглый стол, заваленный картами, бумагами, стикерами, перьями, ручками, чернильницами, карандашами, дротиками и маленькими фигурками, которыми обычно обозначают на карте какой-то объект. Возле стола ни одного стула. Я так и представила себе, как поздними вечерами мистер Блэк зажигает свечи, включает лампу и склоняется над столом, напряженно сдвинув брови.
Я подошла к пыльным книжным полкам, от волнения потеряв где-то по дороге тряпку для пыли. Надо мной возвышались внушительные тома и маленькие потрепанные книжки, книги самых разнообразных сортов, но не жанров. Здесь были собрания величайших ученых, мыслителей, старые рукописные книги, пергаменты, биографии великих людей, бесчисленное множество редких исторический изданий – почти реликвий, старые, как мир, книги. Моя мечта…. О, боже мой, не могу подобрать слов, чтобы описать чувства, поглотившие меня с головой при виде этих книг! Сколько сил и лет нужно потратить, чтобы собрать все это?
Боже, там были даже собрания книг великого Давида Паркинсона! История, великие книги начала расцвета Фокской империи. Бесценные реликвии…. В почти единственных экземплярах.
Моя всевышняя мечта!
- Не помешаю?
Я аж подпрыгнула на месте. Мое сердце заколотилось так, что я реально забеспокоилась о его сохранности.
На пороге стоял мистер Блэк. А я, позорница, нагло рассматривала его книги с широко открытым ртом, уронив тряпку для пыли на пол. Если бы я хотя бы протирала полки, то это бы выглядело хоть куда ни шло. А вот валяющаяся на полу тряпка смотрится совсем ужасно.
Если бы я могла провалиться под землю, то провалилась бы в самое пекло планетного ядра. И, наверное, мне стало бы легче, если бы какой-нибудь черт начал жарить меня на сковородке. Но этого, увы, не произошло. Я осталась стоять на месте с широко открытыми от страха глазами и все еще полураскрытым ртом, словно пойманный на краже воришка. Идиотка! Идиотка! Идиотка!
- Извините, - пискнула я и зажмурила глаза, как идиотка. Идиотка! Идиотка! Идиотка! – Я просто заходила вытереть пыль и…. В общем, я уже ухожу.
Попробуй, блин, пройди мимо мистера Блэка к двери. Он, конечно, стройный, высокий и подтянутый, но…. Так, о чем ты думаешь?!
Я поспешно направилась к двери, и, к моему великому счастью, мистер Блэк отступил, давая мне дорогу. Я не смотрела на него, поэтому не знала, какое выражение было в тот момент у него на лице.
- Постой, - вдруг сказал он.
Я резко затормозила почти у самого дверного косяка. Клянусь, что в этот момент в моей голове зародилась совершенно идиотская мысль идти дальше и делать вид, что я его не услышала, но я уже остановилась, потому мне оставалась только закусить губу, медленно развернуться и свято проклинать свои ноги.
Блэк стоял возле своего стола и равнодушно смотрел на меня, сунув руки в карманы.
- И что ты об этом думаешь? – спросил он, указывая рукой на стол.
Я хотела переспросить, о чем я должна думать, но благоразумно промолчала и на негнущихся ногах подошла к столу.
На карте были расставлены маленькие металлические фигурки разных цветов и в разных точках.
- Назревает очередная холодная война, - холодно пояснил мистер Блэк. – Наши торговые отношения с Цукойло заметно ухудшились. Но нам не выгодно устанавливать торговлю с другими измерениями: затраты будут превышать доходы, а точнее – количество необходимого сырья. Но без этого сырья в Фоксе явно начнется кризис.
Чего он от меня добивается?
Я видела карту. Видела столицу в центре, видела прилегающие к ней измерения. Черная фигурка стояла на обозначение крупного измерения Цукойло, с которым у нас уже несколько веков была установлена взаимовыгодная торговля. Это измерение нас кормило. В округе были разбросаны и другими измерения, каждое из которых – я знала – приносит нам определенную прибыль, но не может обеспечить того же, что и Цукойло. С более отдаленными измерениями сотрудничать на этой почве бессмысленно. Они слишком далеко: затраты на перевозку могут превысить цену товаров. Но куда же мы без Цукойло? Ведь у нас тут совершенно неплодородные почвы: с одной стороны – Мертвый лес, соответственно - мертвая земля, с другой стороны – Лес Митис, джунгли, высокая влажность, тропический климат, выживают только тропические растения.
И посередине – сухая земля столица Фокс.
- Почему Цукойло отказывают нам в поставке продуктов? - спросила я, напряженно сдвинув брови.
- Потому что у них разногласия с принцессой. Какая-то банда бандитов из столицы держит их народ в ужасе. Банду давно поймали, но принцесса отказывается казнить их, так как отец одного из этих парней – знатный граф королевских кровей – неотъемлемая часть ее политики. Если она убьет их, то разгорится война с Орбизом, - ответил Блэк, сложив руки на груди.
Он смотрел на меня так, что я не понимала, чего он от меня добивается. Ради смеха ли он спрашивает мое мнение. Не похоже, чтобы он относился ко мне так уж всерьез. 
- Хм, - я в задумчивости глядела на карту. – А если начать торговлю с Ронтиной? У них плодородные почвы.
- Я уже думал об этом, но нам нечего предложить им взамен.
- Почему же? У них холодный климат, так?
- Нет. Летом у них жарко, но бывают дожди, поэтому растительность растет хорошо. Но зимой у них сильные морозы.
- Ну, вот. А у нас три четверти территории – Мертвый лес. Полно сухой древесины для растопки печей. Насколько я знаю, их деревья слишком пропитаны влагой и слишком тощие, чтобы нормально топить ими печи, - я сама удивилась своему рассудительному тону.
А на лице мистера Блэка при моих словах отразилось такое удивление, что мне стало страшно, не ляпнула ли я какую-нибудь глупость.
- Ты права, - сказал он вдруг. И тон его голоса заставил меня улыбнуться, глядя на него. – Погоди, а что насчет доставки. Поездом будет дольше, но дешевле…
И началось…. В общем, я не помню всех тонкостей нашего разговора, но могу сказать точно – в какой-то момент мы нависли над картой, почти сталкиваясь лбами, и до трех часов ночи не слезали с нее. Я впервые чувствовала себя в своей тарелке, мой мозг впервые так напряженно работал и получал удовлетворение от такой работы. Мою вечную сонливость как рукой сняло.
Я чувствовала себя уютно… до определенного момента, когда все наши стратегические мысли иссякли, и мы слишком резко закончили разговор, так как разговаривать в принципе было уже не о чем. Мы замолчали, все еще склоняясь над картой и напряженно всматриваясь в нее. Фигурки уже были расставлены, и появились кое-какие бумаги. Не хватало только бокала виски.
Так вот, мы замерли, и только тогда ко мне пришло осознание того, сколько сейчас должно быть времени и насколько наши головы близко друг к другу. А еще я впервые за это время почувствовала усталость, но продолжала напряженно думать, как закончить разговор. Мысли мистера Блэка, наверное, текли в том же направление, потому что он тоже не стремился поднимать на меня взгляд.
Резко отодвинувшись, он стал чересчур быстро заворачивать карту.
- Извини, Джозефина, я, наверное, тебя замотал…? - хмуро сказал он.
- Да, нет. Ничего страшного, – сдержанно ответила я, еле удержавшись, чтобы не сказать, что эта работа была мне только в радость.   
- Тебе давно пора спать.
- Я уже иду, - я медлила. Я не хотела уходить, но мне пришлось развернуться и непослушными ногами зашагать в сторону двери.
Когда моя ладонь уже легла на дверную ручку, Блэк остановил меня.
- Джозефина… - неуверенно, а потому немного резко сказал он.
Я развернулась, стараясь смотреть на него спокойно и равнодушно.
- Что? – беспечно спросила я.
Блэк колебался.
- Даниэль сказал, что все то время, пока вы скрывались, ты, будто знала ход моих мыслей…. Это правда?
Я сглотнула и смущенно обвела глазами комнату, стараясь не встречаться с ним взглядом.
- Да, - с трудом выжила из себя я, неуверенно улыбнувшись.
Он немного помолчал.
- Как тебе это удавалось? Это все благодаря твоим способностям, да?
- Нет, - это правда, я не умею читать мысли и так чувствовать людей. Так что, я решила сказать правду, хотя он, скорее всего, мне не поверит. – Просто…, я чувствовала вас.
Глупый ответ, знаю. Но я больше никак не могла объяснить свои ощущения. Это как, когда знаешь человека всю жизнь или даже… нет. Это даже глубже. Просто я знала, и все. Знала, как никто другой.
Блэк медленно кивнул, давая мне понять, что я могу идти. Выражение его лица подсказало мне, что мои слова привели его в замешательство. Да, я сама была в шоке от себя самой.
Покинув кабинет и закрыв дверь, я прислонилась к стене и медленно выдохнула. Черт! Черт! Черт! До сих пор не могу вспоминать этот момент без содрогания.
Я все-таки добралась до своей комнаты, сходила в душ, легла в постель. Думала, что не усну, но на меня вдруг навалилась такая усталость, что я почти сразу отключилась.

19.04.13.

Проснувшись, я пошла завтракать и обнаружила, что мистера Блэка на завтраке нет. Это почему-то вызвало у меня разочарование. Зато я столкнулась с ним в коридоре по дороге в ванную. Точнее, я стремительно летела в свою комнату, а мистер Блэк – в ванную, опустив голову и сосредоточившись на застегивании рубашки.
Отскочив, я мимолетно взглянула на него и тут же опустила глаза, заправив за ухо волосы.
- Извини, - сказал мистер Блэк.
Я лишь покачала головой и что-то невнятно пробормотала. Мне стало неудобно, поэтому я вновь рванула в свою комнату. Но мистер Блэк вдруг поймал меня за локоть.
- Джозефина…
Я обернулась. Не знаю, толи то страха, толи по какой-то другой непонятной причине, мое сердце забилось сильнее.
- Я хотел сказать, что… - он мялся и бегал глазами по помещению. – Если хочешь, можешь брать из моего кабинета книги.
Меня захлестнул такой восторг, что я не могла сказать толком ничего связного.
- Спасибо, - наконец, выдавила я.
Мистер Блэк смотрел на меня как-то странно. Его теплая рука с длинными пальцами отпустила мой локоть. Он кивнул, и мы разошлись.
Я постеснялась брать книги в его присутствие, поэтому подождала, пока он уйдет, и тихо, словно какой-то воришка, проскользнула в его кабинет.
Наконец-то! Теперь мне, наконец, будет, чем заняться!
Я долго стояла около стендов и восхищенно пялилась на книги. Долго расписывать все чувства, нахлынувшие на меня при виде всего этого великолепия. Я даже не могла определиться: мне хотелось читать все одновременно, хотя я понимала, что у меня достаточно времени, чтобы прочитать все, что я хотела.
В итоге я выбрала «День до войны» и ушла читать в свою комнату. Я легла на кровать и с упоением погрузилась в чтение. Я читала целый день, едва заставив себя оторваться, чтобы пойти на обед.
Когда книга подошла к концу (а случилось это к девяти вечера), из яркого и наполненного чувствами финала меня выдернул резкий стук в дверь.
- Войдите, - сказала я чуть охрипшим голосом – за этот день я едва ли произнесла больше десяти слов.
Вошел Даниэль, рукой останавливая меня, когда я хотела подняться с кровати ему на встречу. Я отложила книгу и улыбнулась ему. Он сел рядом со мной на кровать, скрестив ноги по-турецки.
- Как дела? – спросил он.
- Неплохо, а у тебя? – в свою очередь вежливо осведомилась я.
- Нормально, - Даниэль улыбнулся и неуверенно продолжил, мня в руках край покрывала: - Слушай, Джозефина, я тут подумал…
Он явно чувствовал себя неуверенно. Мне так не терпелось дочитать книгу, что я решила поторопить его.
- Ну, что ты подумал, Даниэль?
- Слушай, а ты не хотела бы прогуляться… - тут его взгляд вдруг резко упал на книгу, и он умолк.
Я задумалась, не решил ли он, что я украла эту книгу из кабинета его отца.
- Откуда это у тебя? – спросил вдруг Даниэль, глядя на книгу широко открытыми глазами.
- Твой отец разрешил мне пользоваться своей библиотекой, - я пожала плечами.
Взгляд Даниэля стал еще более непонимающий.
- Ты уверена, что это был именно мой отец? – осторожно спросил он.
- Что за глупый вопрос? Конечно, уверена, - честно говоря, я не понимала, что происходит.
Увидев в его глазах недоверие, я воскликнула:
- Даниэль! Ты что, думаешь – я могла ее украсть? Он разрешил мне, потому что видел вчера, когда я вытирала пыль в его кабинете, что меня заинтересовали его книги!
Даниэль медленно покачал головой, все так же глядя на меня тем взглядом, от которого мне становилось дурно.
- Мой отец никогда никому не разрешал вытирать пыль в его кабинете, а уж тем более – брать его драгоценные книги, - медленно проговорил он неживым голосом. - В прошлый раз, когда я решил взять какую-нибудь из них, чтобы показать ему, что я не настроен на конфликт и хочу лучше узнать его внутренний мир, он наорал меня, схватил мою руку так, что у меня два дня с тех пор болело запястье, и чуть не разнес весь дом…
Я не знала, что сказать.
- Я знаю эту книгу, потому что помню, как он читал ее. С таким упоением… Мне все это всегда казалось полной чушью, - продолжал парень. Мне уже стал невыносим его взгляд.
Я взяла его за плечи и улыбнулась, проникновенно глядя в глаза.
- Даниэль, - мягко произнесла я. – Клянусь, что он сам мне разрешил. Может, ему просто стало жаль меня, ведь я слоняюсь здесь целыми днями без дела. А может быть, ты просто давно не пробовал взять у него какую-нибудь книгу. Вполне возможно, что его отношение к этому изменилось, и он не будет против.
Даниэль все еще колебался.
- К тому же, ты должен радоваться, что я налаживаю отношения с твоим отцом, - впрочем, я совсем не была уверена в своих словах, но надо же было как-то успокоить Даниэля.
Тот, наконец, стал прежним, моим любимым другом Даниэлем.
- Ладно, - он неуверенно улыбнулся.
- И что ты хотел предложить мне?
- Не хочешь прогуляться по торговой улице? Сейчас уже темно, к тому же там нет поста, - Даниэль облизал губу. – А еще там есть великолепное мороженое.
Я засмеялась. Такие развлечения, конечно, никогда не были в моем вкусе, но все когда-то надо пробовать в первый раз.
Мы пошли гулять. Чтобы меня никто не узнал, мне пришлось надеть платок на голову, но в целом это не помешало прогулке. Шоппинг – это не мое, большое скопление людей я тоже не очень-то люблю, но зато мы с Даниэлем поели самого вкусного в мире мороженого и посмотрели в магазин необычных подарков много интересных вещиц. Мой друг все порывался купить мне что-нибудь, будь то какая-то футболка, или обычная книга, но я отказывалась. Говорила, что ничего не хочу, но на самом деле я просто не хотела, чтобы он тратил на меня свои деньги. И сейчас не хочу. И никогда не буду хотеть.
Мы вернулись к одиннадцати часам и разошлись по комнатам. Я умылась, записала события этого дня сюда и легла спать.

20.04.13.

Прошло уже пять дней, с тех пор, как я здесь. И я все равно не могу свыкнуться с мыслью, что на некоторое время это место станет мне домом. Эта большая, красивая и очень просторная квартира. Моим домом. На некоторое время.
Я дочитала книгу уже утром, встав незадолго до завтрака. Не знаю, заметил ли мистер Блэк пропажу или нет, но тем же утром я проскользнула в его кабинет и поставила книгу на место.
Мы сидели за общим столом и ели овсяную кашу. Я и мистер Блэк молчали, Кэт болтала бес умолку, а Даниэль изредка вставлял что-нибудь в ее речь. Как я понимаю, такая обстановка у них всегда. Глядя на овсянку я вспоминала свою мать – она часто ее готовила. И тут мое сердце вдруг защемило при мысли о том, как она там без меня. Я решила спросить об этом Даниэля.
- Даниэль, - вымолвила я довольно тихо, но мой друг и его няня тут же умолкли, уставившись на меня.
- Что? – отозвался Даниэль.
- Ты же не так давно видел мою маму, так ведь? Как она там? – я постаралась, чтобы в моем голосе было как можно больше непринужденности, но в нем все равно зазвучали нотки грусти.
Даниэль и мистер Блэк переглянулись, от чего меня вдруг будто накрыло ледяной волной.
- Она в порядке, - сказал Даниэль, но что-то в его голосе насторожило меня.
Кэт слишком уж яростно принялась за еду. Воцарилось напряженное молчание. Во мне медленно нарастала паника и ярость за то, что они от меня явно что-то скрывают. Чтобы не психануть прямо за завтраком, я быстро втолкала в себя остатки овсянки, помыла посуду и торопливо ушла к себе в комнату.
Я не могла остановиться: ходила из угла в угол и не находила себе места. Нехорошее предчувствие не покидало меня целый день. Более того, меня охватила такая паника, что темнело в глазах. В голове роились самые худшие опасения. На обеде и на ужине я вела себя спокойно, хотя несколько напряженно. В конце концов, я не выдержала: допрашивать Даниэля я не могла, тем более я очень сомневалась в правдивости его слов. Но другого выхода у меня нет. Либо я целыми днями так и буду слоняться по дому, в панике придумывая себе всякие глупости, либо умру от волнения этой ночью.
Когда весь дом погрузился в сон, я тихонько отворила окно и выскользнула наружу, прихватив с собою карту местности. Эту карту дала мне еще Чума, и она была очень удобна для преступников, так как на ней обозначались все посты гвардейцев. И я умело смогла их обойти. Мне было страшно. В конце концов, кроме гвардейцев, в темных закоулках фокских улиц постоянно по ночам прячутся всякие маньяки, грабители и убийцы. Уж через такой район пролегает мой путь, и около такого района я всегда жила. Тем более, возле дома моей матери могут до сих пор дежурить гвардейцы. Я могу попасться в ловушку. Если бы я вздумала навестить свою мать несколько дней назад, то неизменно бы попала под лезвие топора или сразу под ружейную дробь. Сейчас же, я надеюсь, что мистер Блэк и Даниэль все уладили, и дом моей мамы больше не находится в засаде. В общем, я сильно рискую. А ведь я никогда не любила идти на риск, даже, когда знала, что Франберг вот-вот должен меня убить, я побоялась убежать или использовать против него магию крови. Я могла защитить себя подобным образом и на том пьедестале, на котором меня должны были казнить. Конечно, многие маги крови пытались спасти себе этим жизнь, но ни у кого ничего не получалось, так как меры для защиты и безопасности приводились самые строжайшие. Мне же дали послабление, скорее всего потому, что настоял Даниэль. Тогда еще он обладал хорошим авторитетом. Наверняка, он заверил, что я абсолютно неопасна, да по моему испуганному личику «диснеевской принцессы»и так это понятно. То ли дело Чума. Ее лицо, ее опасный взгляд дикого зверя, ее решительность и безбашенность ввергли бы в ужас всю гвардию. Ее бы заковали в самые тяжелые оковы, а ее взгляд, растрепанные волосы, спадающие на лоб, вызывали бы содрогание у всех самых стойких, жестких и крепких гвардейцев.
Подумав об этом, я тяжело вздохнула. Адреналин зашкаливал, и мне было неприятно это ощущение. Я люблю все привычное и устойчивое, я не любитель приключений.
И вот я вижу из-за угла наш дом. До него было добежать всего несколько ярдов по открытому полю. Я вдруг подумала, что это будет самая длинная дорога в моей жизни.
Огромного усилия воли мне стоило выйти из-за своего укрытия и со всех ног, не оглядываясь, тяжело дыша от страха и спотыкаясь на ровном месте, броситься к нашему дому. Было темно, но окна еще слабо горели. Видимо, мама еще не тушила свечи.
Не помню, как я подлетела к дому и затормозила возле двери, позволив себе оглядеться по сторонам и прислушаться. Было абсолютно тихо, никто не выстрелил мне в спину. Стоило мне об этом подумать, как меня передернуло, в душе поднялась новая волна страха, и я быстро отворила дверь и влетела в помещение.
- Кто там? – послышался слабый голос моей матери, от хрипотцы которого у меня защемило сердце.
Мама лежала на узкой, привезенной Даниэлем (как я позже узнала) кровати, накрытая по пояс одеялом. Рядом с ней стояла тумба с множеством лекарственных препаратов. Она тяжело дышала, лицо ее было бледным, по лбу стекали капли пота, а глаза были налиты кровью. Увидев ее, я пришла в ужас. Я подлетела к ней, упала возле кровати и схватила ее за руку, вскричав:
- Мама! Мамочка!
Мама медленно повернула голову и сжала мою руку в своих слабых, тонких пальцах.
- Джозефина… - хрипло прошептала мама, разлепив сухие губы.
- Мама, что с тобой?!
- Джозефина, тебе нельзя здесь быть…
- Что с тобой?! – я приложила руку к ее лбу. Он горел. Я взглянула на лекарства, но по их названиям ничего не смогла определить. Только ценники указывали на то, что они дорогие.
Во мне поднялась волна ярости. Да как они посмели?! Да какое право они имели умолчать о том, что моя мама тяжело больна?! Позже я, конечно, поняла, почему они молчали. Даниэль и его отец боялись, что узнав о ее болезни, я непременно захочу ее увидеть и помчусь к ней на всех порах. Так бы я и сделала, но у них был бы хотя бы шанс меня отговорить и успокоить. А они умолчали о такой важной для меня вещи.
- Я немножко… приболела, - сказала мать, поморщившись. Ее сухие, потрескавшиеся губы едва шевелились.
- Чем, чем ты болеешь?! – дрожа, залепетала я.
Мама слабо усмехнулась, подняла руку и мягко погладила меня по волосам.
- Как же я рада, что с тобой все в порядке…, - будто не слыша меня, прошептала она.
По моей щеке покатилась слеза.
- Сердце? – спросила я, крепче сжимая ее руку.
Мать покачала головой и вновь улыбнулась.
- Ничего серьезного, Джозефина, - пробормотала она, - в наше время это лечится.
В это время дверь резко отварилась. У меня сердце подпрыгнуло до горла. Я обернулась, готовясь телом защищать мать. В помещение, тем ни менее, ворвался мистер Блэк с сердитым выражением лица. Видимо, он намеревался на меня наорать. Ага, вряд ли он ожидает, что орать на него буду я.
Готовясь в жутких порывах ярости его придушить, я вскочила на ноги и быстрым шагом направилась к нему навстречу. Боже, у меня так чесались кулаки! А глаза будто покрылись красной пленкой.
- Как вы посмели ничего мне не рассказать?! – прорычала я и, подойдя к мистеру Блэку, толкнула его в грудь. Он даже не шелохнулся, продолжая хмуро глядеть на меня. У меня вдруг появилось жгучее желание расквасить его физиономию.
Следом за ним зашел Даниэль. С полными ярости глазами я переметнулась к нему и со всего размаху дала ему звонкую пощёчину. У Даниэля было такое лицо, будто он совсем не ожидал от меня такой реакции.
- А ты?! – кричала я. – Как ты мог умолчать?!
- Джозефина, прекрати…, - прошептала мать.
Ее сухой голос привел меня в еще большую ярость.
- Джозефина успокойся, - строго проговорил мистер Блэк.
- А я не твоя дочь, чтобы ты мне указывал! – закричала я на него, еле сдержавшись, чтобы не добавить «сукин сын».
Блэк плотно сжал зубы.
Я вплотную подошла к нему и ткнула его пальцем в грудь.
- А вы…! Вы….! – мой голос дрожал. Я не находила слов, чтобы выразить свою ненависть.
Он все хмуро и невозмутимо смотрел на меня. Мои губы скривились, глаза предательски заполонила пелена слез, и я разрыдалась.
- Джозефина…, - мягко и обеспокоенно пробормотал Даниэль, ложа руку мне на плечо.
- Не трогай меня! – воскликнула я, резко сбросила ее, дернув плечом, развернулась и попятилась спиной к кухне. 
Мать смотрела на меня, едва держа веки разлепленными. Даниэль и мистер Блэк тоже наблюдали за мной. 
- Чем она болеет? – с отчаянием спросила я. Мой голос дрожал от ярости.
- Джозефина…, - начал мистер Блэк.
- Я спрашиваю: чем она больна?! – я сорвалась на крик.
На лице отца Даниэля я впервые увидела сожаление. Даниэль опустил глаза.
- Воспаление легких, - сказал мистер Блэк твердым голосом.
На мгновение меня охватил такой ужас, что ноги подкосились, и я едва смогла устоять, но потом я вспомнила, что да, у нас бедняков воспаление легких считается почти неизлечимой болезнью, а у тех, у кого водятся деньги, эта болезнь давно уже не вызывает проблем. Я мельком взглянула на дорогущие лекарства, стоящие на прикроватной тумбочке, и поникла головой. Я, наверное, снова остаюсь неблагодарной стервой, которая вместо того, чтобы расцеловать мистера Блэка и Даниэля за то, что они ухаживают за моей матерью и покупают ей жутко дорогие лекарства, оставила на щеке Даниэля след от ладони и, (я все-таки надеюсь на это) поставила синяк на бетонное плечо его папаши. Но, тем ни менее, я не испытывала угрызений совести, я была в отчаяние и вообще мало понимала, что вокруг меня стало происходить.
Даниэль вроде бы подошел к моей матери и спросил, как у нее самочувствие. Мистер Блэк вроде бы стал читать мне лекцию о том, как рискован и глуп был мой поступок. Я вроде бы стояла, пошатываясь, и тупо пялилась в стенку или вышла во двор, прислонившись к дверному косяку. В любом случае, мне не позволили больше находиться в доме. Во-первых, потому что меня могли заметить патрульные, и тогда бы меня уже точно ничто не смогло было бы спасти, так еще и здоровье моей матери было бы еще сильнее подорвано, так как ее бы вместе с мистером Блэком и Даниэлем взяли бы, как соучастницу (это был их основной довод, хотя я особо не сопротивлялась, когда они уводили меня). Во-вторых, моей матери нужен покой, она и так переволновалась из-за моего «ужасного» поведения с так помогающими нам людьми (первую часть предложения сказал Даниэль, а вторую – сама мама). В общем, Даниэль остался с моей матерью, чтобы напоить ее успокоительным и помочь ей принять ванну (о Боже!), а мистер Блэк повел меня домой. Я шла, тупо уставившись себе под ноги, и еле их передвигая. Я не знала, как себя после всего этого вести, что думать и как реагировать. Я окончательно запуталась в том, кто виноват: я или они. Хотя, виноваты мы все, но больше всего все равно я.
Когда мы уже проделали половину пути в полнейшем молчании, я подала голос:
- Как вы с Даниэлем узнали, что я сбежала?
Я получила от этого вопроса какое-то мазохистское удовольствие, думая, что мистер Блэк сейчас просто в ярости.
Не знаю, было ли это так на самом деле, но тон его голоса был по-прежнему холоден, выражение лица – непроницаемо, и только глаза блестели. Может быть, они всегда блестят при свете луны, потому что они такие темные, или ему было не совсем на все плевать. А может, и то, и другое.
- Я понял, что ты это сделаешь, еще за обедом, - сухо ответил мистер Блэк, не глядя на меня.
Скажем так: я удивилась. Или даже была шокирована.
- Как? – спокойно спросила я, стараясь не выказывать своих чувств.
- Ты и сама знаешь, - мистер Блэк повел бровью. Этот жест у него всегда был просто великолепен, с учетом того, как у него выгнута бровь. Он всегда означал разное: иногда – пренебрежение, иногда – насмешку, иногда – интерес и так далее.
А я действительно знала, тут и догадаться несложно. Он просто всегда замечает мою реакцию, каждую мысль, мелькающую на моем лице. И, таким же образом, каким я могла проследить за ходом его мыслей, так и он вполне мог предположить, как я поступлю, догадываясь, что от меня скрывают правду о моей матери. Эта связь, установившаяся, когда мы были все втроем: я, Блэк и Франберг, все еще существовала, даже когда исчезла основная причина ее возникновения: Франберг.
И все же я хотела, чтобы рядом со мной был Даниэль, и мечтала об этом всю дорогу. Он всегда мог меня понять, тем более мне надо было выплакаться кому-нибудь в жилетку. Я чувствовала себя одиноко без своей матери и Даниэля. Пожалуй, это были самые близкие мне люди, в которых я нуждалась так же, как в воздухе. Хоть, между мной и Даниэлем и пролегла небольшая пропасть за последние несколько лет, но он мне все еще был очень дорог.
Лучше бы мистер Блэк остался с моей матерью, а Даниэль пошел со мной. Я могла бы поделиться с ним своими страхами и рассказать, что меня беспокоит.
Когда мы с Даниэлем были подростками, и мы с моей матерью ссорились, Даниэль всегда обнимал меня и успокаивал. А однажды, когда шел дождь, он набросил на меня свою накидку и отвел в сарай, где я прижалась к нему и долго плакала, а он гладил мои мокрые волосы и шептал успокаивающие слова. При воспоминаниях об этом на моей душе потеплело. И на этот раз я с отвращением и ненавистью в очередной раз подумала о том, какие Даниэль и его отец все-таки разные. Теплый взгляд Даниэля, его добрые глаза нежного шоколадного оттенка, и словно высеченное из камня лицо его папаши, его холодный взгляд и звериные бездонно темные глаза. Взглянув на него еще раз, я почувствовала, как по моей спине пробежали ледяные мурашки.
Мы подошли к дому. Я умылась, приняла душ и залезла в постель, намереваясь немного почитать. Тут дверь нерешительно отворилась, и в дверном проеме показалась высокая и стройная фигура мистера Блэка.
- Джозефина, - он был очень напряжен – это чувствовалось и по его взгляду, и по его голосу.
- Что? – спросила я, подняв голову. Почему-то все внутри меня замерло, и кровь будто перестала циркулировать по органам.
- С твоей матерью все будет в порядке, - сказал он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Я кивнула головой, давая понять, что я ему верю. Он уже собирался закрыть дверь, как я вспомнила, что забыла кое-что сказать ему.
- Мистер Блэк?
- Да? – он задержался.
- Спасибо вам, - выпалила я так, будто боялась, что не смогу это еще раз сказать.
Он кивнул и вышел. Я выдохнула. Стало чуть-чуть легче. Но неужели он заходил только затем, чтобы сказать мне о том, что с моей матерью все будет в порядке? Мне казалось, ему вообще неприятно находиться рядом со мной, а зайти ко мне перед сном и вовсе непосильная для него задача. Записав все события прошедшего дня, я обнаружила, что мои глаза слипаются, а мозг уже не способен исправлять орфографию. Я ложусь спать.

3.12.13.

С тех пор события моей жизни стали развиваться так стремительно, что между двадцатым апреля и четвертым мая, мне казалось, - прошел целый год. И ведь первая неделя текла практически самым обычным образом, все происходило в стенах квартиры Блэков, но я проживала каждый день с оглушительными переменами в душе. Они пугали меня, сильно пугали, но, скажу честно, повернуть назад было уже невозможно, да, а я и не хотела. Мне казалось и до сих пор кажется, что в мире нет ничего невозможного, и, может, все, что произошло, и слишком странно выглядит со стороны, но какая, к черту, разница? Главное, что мы все счастливы. А счастье у всех людей разное. Я сама этого не понимала, даже когда встретилась с Чумой, и она сказала мне об этом. Но потом я поняла. Я поняла и то, что сердце бывает очень непредсказуемым, а две половинки одного целого могут быть разными и происходить из разных времен, главное – тот промежуток, в котором они могут встретиться и после смерти воссоединиться, тогда уже – навсегда.
Можно сказать, что с этой даты «21.04.13» начинается моя настоящая жизнь и моя настоящая история. История моей жизни. Жизни мага крови.

История мага крови.

21.04.13.
Проснувшись, я обнаружила на столе конфеты. Предыдущие я сама не заметила, как доела. Хотя, должна признать, что то количество конфет, которое я растягивала целую неделю, семейство Блэков уплетало за один день. Конечно, для меня это было более чем странно, а когда я видела их непринужденные лица и шоколадные конфеты, без устали летящие в их рты, меня охватывал ужас. Для них это нормально, а я никогда не могла позволить себе долго крутить во рту даже кусочек сахара. Одного куска рафинада нам с мамой хватало на несколько дней. Признаюсь себе хотя бы в этом: я всегда немного завидовала Даниэлю, но теперь, когда жизнь моей матери хоть и под маленькой, но под угрозой, я больше не испытываю завести. Они-то с мистером Блэком относятся к этому нормально, а я, девушка из класса нищих, что привыкли почти любую болезнь считать смертельной, видя собственными глазами дорогие лекарства, благодаря которым воспаление легких уже и нельзя назвать болезнью, все равно продолжаю нервно мусолить ногти, думая о матери. Я больше не завидую Даниэлю потому, что понимаю – мне другой жизни не надо, я и так жила счастливо, пока мама была здорова. Мы вдвоем были счастливы. У нас была неплохая жизнь и неплохое будущее. Конечно, если бы никто так и не догадывался о том, что я – маг крови.
В общем, я была очень благодарна мистеру Блэку за конфеты, хотя, признаюсь, я все еще держала на него и Даниэля обиду за то, что они ничего не сказали мне о болезни моей матери, хоть я и понимала, что должна быть им благодарна, а на их месте сделала бы то же самое.
Умывшись, я вышла к завтраку и выяснила, что Даниэль возвращался утром только затем, чтобы взять свои вещи. Он на неделю переселяется к моей матери, так как ей стало хуже из-за вчерашнего инцидента. Услышать эту информацию было куда приятней щебечущим голоском Кэт, в ее непринужденной манере, с ее забавной привычкой называть меня «дитятко» и не менее забавной привычкой подкалывать мистера Блэка. Так что я была очень благодарна, что сказала мне об этом она, а не сам мистер Блэк. Хотя, должна признать, мистер Блэк вел себя со мной не так, как должен был повести отец парня, которого эксплуатирует какая-то оборванка с улицы. Он не смотрел на меня обвиняющим взглядом и не делал никаких намеков, вообще даже не показывал, что его это все заботит. Даже подал мне перец, когда я не смогла дотянуться до него. От этого мне стало чуточку легче. Нет, скажу честно, от этого у меня будто груз с души свалился.
Но как я вообще могла подумать, что он на такое способен? Нет, мистер Блэк совсем другой. Хоть я и заслуживаю такого отношения к себе, но все равно не хотела бы испытать его на себе. И я всегда знала, что Уильям Блэк никогда, НИКОГДА не будет вести себя как-то демонстративно и вряд ли когда-нибудь уподобится старикам, что любят обсуждать соседей и всячески намекать своим родственникам, что те уделяют им слишком мало внимания. Именно такие люди, мне кажется, не будут говорить человеку прямо в лицо то, что они о нем думают, а всегда будут иметь несколько ликов…, как Франберг.
Мистер Блэк же, я уверена, если имеет к кому-то претензии, то всегда выскажет их человеку в лицо.
На этот раз он закончил есть первым, как всегда сухо поблагодарил Кэт за завтрак и удалился собираться на работу. Сквозь рубашку на его спине проглядывали мышцы. Не знаю, почему именно в этот момент я обратила на это внимание.
Мы с Кэт провели генеральную уборку и закончили только к вечеру. Удовлетворенная, я повалилась спать. Проснулась поздней ночью того же дня. Заспанная, но спать больше не хотелось. В доме уже все затихло, но тут вдруг я услышала звук отворяющейся двери, вопросительную интонацию голоса Кэт и приглушенные мужские ругательства. Кэт, видимо, сама только что встала с постели, а мистер Блэк только вернулся с работы. Даниэля все не было, хоть я не теряла надежды, что он все-таки придет. Мне одновременно хотелось, чтобы он не покидал мою мать, одновременно я мечтала о том, чтобы он был рядом со мной. Миллиарды раз я пыталась связать свою привязанность к нему с любовью, представлять, как он целует меня, обнимает, но никаких чувств это у меня не вызывало. Я не люблю его, но сильно нуждаюсь в нем. Он неотъемлемая часть моей жизни. Но… он не мой человек. Ему придется смириться с этим.
Только я собиралась встать, как услышала приближающиеся шаги. Я тут же легла обратно, но не успела накрыть себя одеялом. Хорошо, что я в ночнушке.
Дверь тихонько отворилась, в комнату прорвался яркий свет с коридора. Я успела заметить две тени. Та, что гораздо выше первой, немного заслонила свет.
- Она давно легла спать? – холодно поинтересовался Уильям Блэк.
- Повалилась в семь часов. Очень устала, - ответила Кэт.
Дверь закрылась, но до меня донесся мрачный голос начальника гвардии:
- Франберг начал что-то подозревать.
Меня будто окатили ледяной водой, глаза широко распахнулись. Я вскочила с кровати и на цыпочках кинулась к двери, прижалась к ней ухом, пытаясь уловить хоть какие-то звуки. Я услышала, как Кэт говорит, что сейчас принесет мистеру Блэку в кабинет ужин. Тот ничего не ответил. Хлопнула дверь.
Я тихонько открыла дверь и выскользнула в коридор. Оглядываясь на гостевую комнату, я столкнулась с Кэт и чуть не схватила инфаркт от неожиданности. Старушка, ни сколько не смутившись, бодро всучила мне в руки поднос со словами:
- А, Джозефина, ты проснулась? Иди, отнеси мистеру Блэку ужин. Он, наверное, жутко голоден, - и подтолкнула меня к тому коридору, что вел в кабинет начальника гвардии.
Меньше всего мне, конечно, хотелось нести ему ужин и вообще видеть его сейчас. Хотя, с другой стороны, с того момента, как он напомнил про Франберга, меня стал мучить один вопрос, который не давал мне покоя с того самого момента, как Уильям спас меня от Двуликого, но потом постепенно забылся.
На негнущихся ногах я направилась к кабинету. Все вокруг было неестественно, словно я сплю. Я очень плохо соображала и пыталась собрать мысли воедино. Ничего не получалось.
Я без стука вошла в кабинет, медленно нажав на ручку двери. Мистер Блэк стоял у окна в расстегнутой рубашке, спиной ко мне и зажав голову руками.
- Кэт, поставь на стол, пожалуйста, - сказал он усталым голосом.
Я поставила поднос на стол, не отрывая взгляда от его напряженной спины. Сквозь рубашку проглядывали мышцы. Я снова почему-то обратила на это внимание.
Его спина напряглась еще больше, когда он не услышал от Кэт очередной порции безмятежной болтовни. Я, кстати, абсолютно уверена, что Кэт известно понятие тактичности, но она никогда не использует его, потому что ее болтовня успокаивает Уильяма Блэка. И Кэт – это, кстати, единственное, что разряжает обстановку в доме, за что я ей сильно благодарна.
Я поспешила удалиться, прежде, чем мистер Блэк догадается развернуться, но перед самой дверью не выдержала, повернулась к нему.
- Мистер Блэк? - позвала я его, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, серьезности и равнодушия.
Уильям Блэк развернулся на шестьдесят градусов, вопросительно косясь на меня краем глаза.
Я поняла, что надо продолжать, но пару секунд не могла выжить из себя ни слова. Будто ком встал поперек горла. Рядом с ним я вообще всегда чувствовала себя не в своей тарелке.
- Что тогда произошло, после того, как я ушла? – выдавила, наконец, я.
Миллионы раз я несколько месяцев назад прокручивала этот вопрос в своей голове, выбирая наиболее емкую и понятную для него формулировку. И сейчас получилось черте что.
Как и следовало ожидать, мистер Блэк приподнял свою великолепную бровь, а другую согнул. Этот жест означает, что он не понимает, о чем я говорю.
- Полгода назад, - пояснила я растерянным и неуверенным тоном провинившейся школьницы. – Что вы сделали тогда с Франбергом? 
- С Франбергом? – мистер Блэк ухмыльнулся и опять развернулся к окну, сунув руки в карманы брюк.
Я прислонилась спиной к стене. Мое сердце стало биться сильнее. Последнее время оно вообще вело себя как-то странно, колотилось как сумасшедшее совершенно без повода.
- Он  пригрозил мне, что расскажет все принцессе, а та отстранит меня от должности, - сказал Уильям Блэк с усмешкой в голосе. – А я пригрозил ему, что натяну его рожу на фонарный столб и обмажу ее дерьмом.
Если у меня в тот момент не отвисла челюсть, значит Бред Пит не актер, а танцор сальсы.
- Он и сам понимал, что принцесса простит мне то, что я спас невинную девушку от смерти. Она слишком великодушная и не такая жестокая, - продолжал мистер Блэк. – В любом случае Франберг испугался. Он трус - я только тогда понял это.
Клянусь, меня тогда вдруг охватило острое желание прижаться к нему всем телом и почувствовать его тепло.
- И сейчас он начал что-то подозревать? – спросила я осторожно.
Спина мистера Блэка снова напряглась, и мое желание усилилось.
- Ты не спала, - утвердительным тоном произнес он.
Я кивнула, хоть он на меня и не смотрел.
- Да, я притворялась.
- Зачем?
Этот вопрос сбил меня с толку. Действительно – зачем я притворялась? По тону мистера Блэка было ясно, что ответ на свой вопрос он особо не ждет. Слава богу, он не видит, как я опустила глаза и густо покраснела.
- Просто сработал какой-то внутренний рефлекс, - нервно ответила я, дергаясь из стороны в сторону и мечтая провалиться сквозь землю.
- Ты боишься меня? – спросив это, он развернулся и внимательно посмотрел на меня.
Этот вопрос еще больше сбил меня с толку и вставил пробку поперек горла.
Я посмотрела ему в глаза и неуверенно покачала головой.
- Нет, - сказала я, чуть пожав плечами.
- Но немного ты все-таки боишься, - уточнил он.
- Конечно, я немного боюсь. Вы же можете убить меня в любой момент, - затараторила я дрожащим голосом, сдерживая собравшиеся ни с того ни с сего в уголках глаз слезы. – Тем более, вы наверняка жалеете о том, что спасли меня тогда от Франберга…
- Я ни минуты не жалел о том, что спас тебя, - резко сказал он, продолжая смотреть на меня немного странно, будто едва сдерживая себя. По его виду можно было сказать, что он немного растерян, и в то же время на растерянность это было не похоже.
Отдернув себя, он поспешно отвернулся к окну.
Я не знала, что сказать. Это то, что я совсем не ожидала услышать. Совсем. Я думала, он ненавидит меня. Оказывается, это не так. Или все-таки так? Возможно, он просто сказал мне неправду, чтобы успокоить меня. Возможно, он не жалеет об этом просто потому, что ему бы пришлось объяснять принцессе, почему он сам убил мага крови, а не сдал его правительству, чтобы провести публичную казнь.
- Я… - ком встал поперек моего горла. Я больше ничего не смогла выговорить.
- Иди спать, Джозефина, - холодно сказал Уильям Блэк. Мне нравится, как он произносит мое имя.
И я подчинилась, на прощание пожелав ему спокойной ночи. Мне не хотелось уходить, но ясно же, что он выгонял меня. Да и оставаться больше в его кабинете не вежливо. К черту бы послала эту вежливость.
Я долго не могла заснуть. Даже слишком долго. Мистер Блэк уже успел поужинать и отнести тарелки на кухню, а Кэт успела вытащить вещи из стирки и развесить их на балконе. Они уже оба успели лечь спать. Свет в квартире потух и воцарилась тишина. Я ворочалась, ворочалась и, наконец, уснула.

22.04.13.
В очередной раз скитаясь по дому (читала я по два часа каждые два часа), я стала чувствовать себя одиноко. У Кэт было много дел, но она всячески старалась меня развлечь. К шести часам вечера подозвала к себе (она сидела в зале, закинув ноги на тофу, читала газету) и стала зачитывать мне анекдоты. Я никогда не знала и не слышала ни одного анекдота, поэтому мы с ней вместе ухохатывались почти над каждым. В конце концов, я уже так развеселилась, что громко смеялась даже над самым глупым анекдотом. А их в газете было бесчисленное множество.
Послышался щелчок двери – пришел мистер Блэк. Он разулся в коридоре и заглянул в гостиную посмотреть, над чем это мы так громко хохочем.
Я же практически валилась со стула от смеха, а Кэт хохотала так звонко и заразительно, что у меня уже начали болеть уши.
- Мистер Блэк, не желаете почитать с нами анекдотов? – спросила Кэт отца Даниэля и, прежде чем он успел ответить, зачитала ему: - Вот, послушайте: девушка красивая, лежит в траве нагой. Другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой.
Я вновь покатилась со смеху, Кэт тоже зашлась в новом порыве смеха. Реакцию мистера Блэка я не успела заметить, хотя, по-моему, на его лице промелькнула улыбка. Мне показалось, что развеселил его скорее не сам анекдот, а наша реакция на него. Он скрылся в коридоре, так ничего и не сказав. Кэт зачитала еще один анекдот, и мы снова расхохотались. Я так смеялась, что едва не свалилась со стула. Стул покачнулся, я ухватилась за край, а потом все стало происходить, как в замедленном кино.
Я почувствовала резкую боль в ладони. Во мне зажегся страх. Моя левая рука уже рефлекторно вцепилась в правую. Я навалилась на нее всем телом и повалилась на пол, зажимая рану изо всех сил. Чудовищная боль в левой руке будто разорвала меня изнутри. Я закричала, еще сильнее прижимая грудью обе руки. Руку будто  охватило огнем, из глаз брызнули слезы.
Как сквозь вату я слышала удивленный вскрик Кэт, быстрые шаги в коридоре. Застланные пеленой слез глаза видели показавшиеся из-за двери ноги в брюках и черных носках.
Меня начало тошнить. Я едва сдерживала внутри себя остатки непереваренного обеда. Сердце стучало в висках. Это был единственный звук, который я слышала.
Я очень глубоко порезала ладонь о гвоздь. Кровь все никак не желала останавливаться. Я чувствовала ее пульсацию, она пыталась вырваться из моих рук. В общем, она не могла остановиться.
Я вскочила и, оттолкнув мистера Блэка с пути, рванула в ванную, все еще прижимая руку к груди и сгибаясь от боли. Я хлопнула дверью и дико закричала, освобождая ладонь. Кровь вырвалась наружу и обрызгала стены вокруг. Боль отступила. Дрожащими руками я достала из ящика бинты, отрезала их и перевязала ладонь.
- Джозефина, ты в порядке? – послышался за дверью взволнованный и одновременно холодный голос Уильяма Блэка.
- Да, да, я сейчас, - дрожащим голосом отозвалась я.
Схватив тряпку, я стала торопливо стирать кровавые потеки с кафельной плитки. Наверное, из-за того, что я слишком торопилась или была на нервах, у меня ничего не получалось, и на стенах оставались кровавые потеки.
Дверь отварилась.
- Джозефина…
- Я сейчас… Я сейчас все уберу…
Но ничего не получалось. От отчаяния я с разочарованным криком кинула тряпку на пол и закрыла лицо руками. Мои ноги подкосились, и я готова была упасть. Мистер Блэк подхватил меня за талию и, прижав к себе, потащил вон из ванной. Из моих глаз ручьями текли слезы, плечи дрожали.
- Не волнуйся, дитятко, ничего страшного, - успокаивающе проговорила Кэт, в то время как Блэк утаскивал меня все дальше от ванной.
Я успела заметить, как она взяла тряпку, моющее средство и стала вытирать стены. У нее получалось гораздо лучше.
- С кем не бывает, - последнее, что я слышала от Кэт прежде, чем мистер Блэк оттащил меня в мою комнату (мои ноги едва касались пола).
Там было темно. Он заставил меня встать и, поддерживая, аккуратно усадил на кровать. Заставил лечь и накрыл одеялом. Кровь во мне все еще бурлила. Левая рука онемела. Мне стало страшно. Я слишком долго сдерживала кровь. Она успела разрушить или сильно ранить что-то у меня внутри. Мне казалось, что если я останусь одна, то ночью умру.
- Все хорошо, Джозефина, - тихим шепотом проговорил мистер Блэк, когда я вцепилась в его руку мертвой хваткой.
Он собирался уходить. Страх смерти сжал мое сердце и душил меня изнутри.
- Нет, мистер Блэк, пожалуйста, не уходите… - зашептала я, и слезы градом полились из моих глаз. – Пожалуйста. Я умру. Я умру. Не оставляйте меня…
Он смотрел на меня. Конечно, потом мне было жутко стыдно. Ему, между прочим, тоже завтра на работу, а еще он отец моего друга и более мне никто. Он ничем мне не обязан. Абсолютно ничем.
Тем ни менее, он остался. Он сел рядом со мной с другой стороны кровати, прислонившись к спинке, закинув ноги и отодвинув одеяло ко мне. Я стала успокаиваться. Все мои страхи исчезли. Если мистер Блэк здесь, значит, мне более ничего не грозит. По телу разлилось приятное, успокаивающее тепло. Но грудь сдавила предательская икота.
Голова Кэт выглянула в щель.
- Как она? – шепотом спросила женщина.
- Кэт, принеси, пожалуйста, стакан воды, - сказал мистер Блэк обычным тоном, давая Кэт понять, что я еще не сплю.
Кэт кивнула и скрылась за дверью.
Дрожь в моем теле все еще не унялась. Сначала мне было холодно, но постепенно я согрелась. Уильям Блэк смотрел вперед себякак всегда холодно и серьезно. Видимо, он разглядывал шкаф. А я продолжала икать.
Кэт принесла воды и поставила на тумбочку рядом со мной.
- Пойду отмывать ванную, - сказала она нараспев и ушла, бодро напевая что-то себе под нос.
Я привстала, дрожащими руками поднесла холодный стакан к губам и мигом осушила его. Ледяная вода обожгла горло. Стало еще легче. Икота прошла. Я вновь легла на подушку. Последнее, что я слышала перед тем, как провалиться в сон, это тяжелый вздох и тихие слова:
- Джозефина-Джозефина…
23.04.13.
Этим утром я проспала полдня. Точнее, проснулась в двенадцать часов дня. Завтракать я не хотела. Меня тошнило. Мне не хотелось вставать с постели. Я все-таки встала, умылась, оделась, кое-как привела себя в порядок, заправила постель и снова повалилась на кровать, так как у меня закружилась голова. Я знала, что это пройдет к следующему утру. Но оклемаюсь я еще не скоро. Меня вновь начали посещать мысли о Даниэле, о моей матери, о том, как опасно находиться рядом со мной и что я никогда не смогу стать образцовой женой, потому что не смогу готовить. Меня мучили мысли о том, почему я маг крови. Целый день я взывала к богу и спрашивала его, почему я родилась такой. За что? Я не хотела. Я не могла. Я знала, что никогда не смогу стать счастливой. Мне суждено либо быть обезглавленной на публичной казне, либо застреленной пулей гвардейца или Франберга, либо прожить жизнь в одиночестве, так как моя мама довольно стара и проживет еще максимум лет пятнадцать, если будет так плохо питаться. Бедная моя мать. Она вынуждена была все эти девятнадцать лет жить в страхе. Ведь, стоило бы мне зацепиться за что-нибудь, как мама бы в лучшем случае могла потерять сознание. А ведь дети до двенадцати лет все очень шаловливые. Какой ребенок ни разу в жизни не перелезал через забор или не подбирал металлолом с земли? Моей матери надо было постоянно контролировать, чтобы я не общалась с другими детьми, не велась на «слабо» и вообще никогда не подвергалась опасности. Ведь вместе со мной могли подвергнуться опасности и все остальные. Если я получу обычную царапину, то окружающие получат смертельные ранения. Моя царапина заживет, а жизни людей не вернешь. И так будет всегда. Лучше умереть, чем жить с этим. Жить, не допуская в свою жизнь людей. Быть только «био», без «социума».
Кэт чуть ли не каждые двадцать минут заходила ко мне, предлагая мне то поиграть в карты, то что-нибудь перекусить, то почитать анекдоты, то посмотреть с ней интересную программу по телевизору. Она пыталась меня взбодрить, она понимала мои чувства. Иногда задавала какие-нибудь вопросы, вроде: «Что ты будешь на обед?», «Тебе нравится синий цвет? Мне кажется, эти занавески совершенно не подходят к обоям?», «Какая сегодня замечательная погода, ты так не считаешь?».
В общем, я вежливо отвечала ей, но всегда отказывалась. В конце концов, к шести часам вечера она перестала меня мучить. А я все без дела валялась на кровати, поверх покрывала. В девять часов пришел мистер Блэк, о чем-то тихо говорил с Кэт. Мне было все равно. Судя по их приглушенным голосам, Кэт рассказывала ему, как я вела себя сегодня весь день.
В десять минут одиннадцатого мистер Блэк зашел ко мне в комнату и попросил поесть. Я поела только, чтоб он не тратил время, чтобы меня уговаривать. Кэт готовила великолепные тефтели, но в этот день я просто не чувствовала их вкуса. Кое-как затолкала их в себя, описала сегодняшний день в дневнике и легла спать. Вообще-то я заканчиваю писать про прошедший день уже на следующий день, так как все произошедшее, конечно, описать невозможно.
В одиннадцать все легли спать. Я тоже умылась и легла. Меня мучила бессонница. Я заснула приблизительно в три часа ночи. Проснулась в пять утра в холодном поту от того, что приснился кошмар. Мне снилось, что я осталась совсем одна в одинокой пустыне. Вокруг лишь песок, жара и голубое небо. Больше ничего. Мне некуда идти. Я зову на помощь, но никого рядом нет.

24.04.13
Мне уже надоело жалеть себя, но я не могу ничего поделать. Я не могу заставить себя встать с кровати и поесть уже второй день. Меня охватила меланхолия.
Мистер Блэк ушел рано утром. Он пришел в мою комнату, чтобы заставить меня позавтракать, но я притворилась спящей. Когда он ушел, я умылась, расчесалась и снова легла на кровать. И снова провалялась весь день. И снова Кэт весь день пыталась заставить меня поесть. Мне было стыдно перед ней, поэтому, в конце концов, я уступила. Удивительно, но меня сразу вырвало. Больше Кэт меня не доставала.
Вчерашний день повторился, только на этот раз я притворилась спящей к тому времени, когда мистер Блэк вечером зашел, чтобы заставить меня поесть. Он знал, что меня днем вырвало. Поэтому он хотел предложить мне всего лишь немного куриного бульона. Но я честно не хотела есть. Меня тошнило от одного запаха еды.
На этот раз я уснула раньше и проспала дольше, но мне опять приснился тот кошмар. Но после него мне все же удалось еще раз уснуть.
25.04.13.
Третий день моей меланхолии несколько не отличался от двух предыдущих, разве что мне стало еще хуже. Меня снова, ни с того ни с сего, вырвало. На этот раз водой, которую я в небольшом количестве проглотила, когда чистила зубы.
Кэт заходила ко мне разве что затем, чтобы спросить, не хочу ли я чего-нибудь, и как у меня дела. С каждой минутой мне будто становилось все хуже, и я вновь начала бояться. Неужели, моя кровь все-таки серьезно ранила что-то у меня внутри? Вполне возможно, что это желудок. Или… что-нибудь другое.
Все больше меня поглощали мрачные мысли. Я уже не могла думать ни о чем другом, как о своей матери и о своем будущем. Люди, которые окружают меня, постоянно испытывают из-за меня какие-то неудобства. Конечно, это может послужить поводом для того, чтобы чувствовать себя здесь обузой. Ведь это так и есть. Я обуза. Даже Даниэль понимает это.
В какой-то момент эти мысли стали доставлять мне еще большую душевную боль. У меня болела голова, было ужасно душно даже с открытым окном. Я скучала по свежему воздуху, но лишний раз боялась высунуть голову в окно. С окон соседнего дома меня могли заметить. Из-за всего этого, а также неподвижности моего тела и пустоты в желудке, во мне нарастала тяжесть и чувство безысходности. Я не могла заставить себя встать с кровати.
Вечером, еще до того, как пришел Уильям Блэк, я все-таки встала, отчего мои затекшие ноги чуть не подкосились, голова закружилась, а в глазах потемнело. Еле как я добралась до ванной, включила в раковине ледяную воду и умыла лицо. Стало легче. По крайней мере, мои слипающиеся веки, наконец, разлепились, а пожирневшую и потную кожу приятно покалывало.
И в тот момент из моих глаз вновь градом хлынули слезы. Я залезла прямо в одежде в душ, села, прислонившись спиной к стене, и включила ледяную воду. Горячие слезы по щекам смывали холодные струи воды, кожа покрылась мурашками. Мне было холодно, но в тоже время хорошо, потому что я не могла думать ни о чем, кроме холода, не могла чувствовать ничего, кроме холода. Всепоглощающий холод. И я плакала, сжимая себя в руках, я жалела себя, жалела свою мать, жалела Даниэля, Кэт, мистера Блэка…. Я не могла думать об этом как-то связно, потому что мне было невообразимо холодно.
Помню, в дверь стучали. Я слышала стук, как сквозь вату, мне было плевать на все, я не замечала ничего вокруг и ни о чем не думала. Только плакала.
Стук становился все настойчивее. Я не обращала на него внимание. Я даже не вспомнила, что опять же не закрыла дверь. Я не привыкла закрывать двери. У нас дома не было никаких замков, даже на входной двери, что уж там говорить о ванной комнате, огороженной ширмой.
Дверь, конечно же, открылась. Кэт, как и следовало ожидать, не решилась это сделать. Мистеру Блэку уверенности хватило. Потом я, конечно, поняла, что он мог подумать. В конце концов, я три дня вела себя так, что вполне могла в ванной перерезать себе вены бритвой или утопиться, опустив голову в воду. Что они могли решить, если я три дня ничего не ела и не вставала с постели, а тут вдруг ушла в ванную, и два часа были слышны звуки ударяющихся о кафель струй? Я бы насторожилась, как и мистер Блэк. Хоть он и пришел приблизительно час назад.
Я ничего не видела и не слышала. Осознала, что ко мне кто-то подошел только, когда меня взяли за плечи. И в тот же момент я поняла, что все это время раскачивалась из стороны в сторону.
Мистер Блэк присел возле меня так, чтобы струи воды не доставали его. Затем он протянул руку и повернул кран. Вода перестала литься. У меня застучали зубы. Он смотрел на меня внимательно, вглядывался в глаза, будто хотел прочитать в них ответ на свой немой вопрос. Это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что целую вечность. Он ничего не говорил мне, не пытался заставить сдвинуться с места. Просто смотрел. А потом вдруг встал и подал руку.
- Пойдем, - сказал он. – Я кое-что покажу тебе.
Я встала и пошла.
Меньше всего я ожидала, что он выведет меня на улицу, и мы сорок минут будем шагать пешком. А еще меньше этого я ожидала, что он приведет меня к морю.
Я никогда не видела море вживую. Знала, что это, знала, что оно есть, что море – это вода, но никогда не видела его. От нашего с мамой дома было слишком далеко идти до моря, да я и не особо хотела. В нем нельзя купаться – оно слишком холодное. Вдоль его берега в десяти метрах располагается длинная деревянная пристань, на которой расположены торговые улочки. Эти торговые улочки и сама пристань так незаметно внедряются в город, что никто в первый раз не может заметить, когда земля под ногами вдруг сменилась деревянным полом и начала подниматься. В море также уходит другая длинная пристань, от которой отходят корабли. В общем-то, море это никогда и никого не привлекает, влюбленные парочки не гуляют у кромки воды, дети не убегают с громким смехом от волн, старики не ищут ракушки. У людей полно других забот, как было и у меня.
Тем более, я и представить себе не могла, как прекрасно море.
Мистер Блэк вел меня вдоль торговой улочки, пока пристать не закончилась, уступив место дикой природе. Я все не могла понять, куда он меня ведет.
Он остановился около начала подлеска, куда уходила широкая пешеходная тропа, окруженная полутропическими деревьями. Еще не стемнело, но солнце стало отбрасывать неяркий, красноватый свет. Небо стало алым, и горизонт прорезали всевозможные оттенки красного: коралловый, бардовый, малиновый. Мистер Блэк велел мне не отставать и уверенным шагом направился вглубь подлеска. Я, трусливо озираясь по сторонам, двинулась за ним.
И вот, мы вышли к берегу. Меня сразу поразил тот жемчужный отблеск, что отражался в пенистых волнах при свете уже заходящего солнца. Меня поразил плеск этих волн, необычный звук, который в точности не передашь никаким радио. Меня привел в восторг чистый морской воздух, теребящий волосы ветер, которого нет в городе. Я была в восторге от могущества волн, от той силы, с которой они кидаются на берег, разбиваются о прибрежные камни. Я была поражена ракушечным песком, тем, какой он теплый на ощупь. Оказавшись у берега, я буквально раскрыла рот.
Мистер Блэк снял ботинки и направился к воде. Я сначала удивилась, но потом тоже стянула туфли. Песок был еще теплый, и не было высшего удовольствия, чем зарываться в него всей ступней. Это тоже поразило меня, но я все-таки пошла вслед за Блэком.
Он подошел почти к самой воде. Я неуверенно приблизилась к нему. Он мельком взглянул на меня, и в его глазах проскользнуло озорство. Он будто бросал мне вызов.
Я подошла еще ближе к воде и уставилась на горизонт. Мое платье и волосы почти высохли на ветру. И тут накатила еще более сильная волна и ошпарила ледяной водой мои ступни. Я вскрикнула и подпрыгнула. Это удивительное ощущение поразило меня. Я подошла еще ближе, позволив почти каждой волне доставать мои ноги. Волны были действительно сильными, и почти каждая из них разливалась по песку на несколько метров. Вот волна собралась, будто набрав в себя воздух, и резко хлынула вперед. Я отпрыгнула, не позволив ей себя коснуться. В моей душе загорелся восторг. Я засмеялась.
В следующий раз я побежала навстречу волне. Она ударилась об мои ноги и забрызгала мое платье и шею. Соленый воздух, ледяные капли воды, этот чудесный песок будто вернули меня к жизни. Я не переставала смеяться, бегала от волн и навстречу им, взвизгивала, победоносно кричала, наклонившись, бежала по воде, разрывая водную гладь руками и вызывая брызги во все стороны.
Пожалуй, в этот момент я почувствовала себя по-настоящему счастливой, а оглянувшись на Уильяма Блэка, - что меня безудержно тянет к нему.
Он улыбался. Улыбался сдержанно, но искренне. И в его глазах читалась легкая печаль. Или, может быть, одиночество…
Я была слишком восторженна, чтобы как прежде, бояться сделать или сказать что-то не то. Я подбежала, схватила его за руку и потянула за собой, улыбаясь во весь рот.
- Мистер Блэк, давайте сюда! – говорила я, оторвавшись от счастливого смеха. – Вы никогда раньше не испытывали такого, никогда-никогда, поверьте мне!
Он упирался:
- Джозефина, нет, я не пойду. Джозефина…
Я все-таки заставила его окунуть ноги в воду, от чего он вздрогнул, а я снова рассмеялась.
- Пойдемте, пошлите же! - я увлекла его за собой. Потом наклонилась и стала закатывать ему брюки.
Он был растерян, но я не замечала этого. Я вновь схватила его за руку и с криком бросилась к волнам. Вода доходила нам до щиколоток. Вода плескалась и билась о наши ноги, вызывая дрожь по коже.
И тут он тоже засмеялся. Я повернула к нему голову. Его смех был просто волшебен. Он делал его лицо таким красивым и мягким, просто невообразимым. Его черные глаза, в которых отражалось небо, светились теплом и жизнью. Его острые черты лица вдруг преобразились. Он стал совсем другим.
И все же, даже когда он потом просто смотрел на меня с теплом, весь его лик кричал сдержанностью и достоинством. Мне нравилось это в нем. Всегда нравилось.
Только тогда я заметила, что все еще держу его за руку. Сердце от этого застучало еще громче. Его ладонь была теплой, больше моей, но ненамного. Я отпустила ее, он заметил и умолк, продолжая улыбаться. Волна снова ударила нас по ногам, я взвизгнула и рассмеялась.
Потом мы стали прогуливаться вдоль кромки воды, позволяя воде ласкать наши ступни. Мы шли молча. Я старалась не улыбаться, но губы меня не слушались. Закат был просто прекрасен. Все вокруг невообразимо прекрасно, когда он рядом.
Похоже, мне все-таки немного удалось наладить отношения с отцом Даниэля. Только чуточку в другую сторону. Он-то относится ко мне нормально, а вот я к нему…. Впрочем, в этом нет ничего особенного. Мне нравится с ним общаться, проводить время и ничего более. Это в порядке вещей.
Я же уже просто привыкла к мысли о том, что рано или поздно мне придется ответить Даниэлю взаимностью. Я давно готовлю себя к этому. Эти мысли уже спокойно могут наведываться ко мне, я воспринимаю это, как должное. Так, разве это плохо, если у меня будут неплохие отношения с тестем.
Хотя, я все равно очень сомневаюсь, что, как бы хорошо ко мне не относился мистер Блэк, он будет одобрять выбор Даниэля. Ведь я, не смотря ни на что, остаюсь магом крови и всегда буду им. Я – это ходячая опасность для его сына, которая всегда будет с ним, а значит – всегда будет преследовать его.
Все эти мысли наверняка отражались на моей лице, потому что мистер Блэк опять смотрел на меня этим своим проникновенным взглядом, ищущим в моем лице ответы на свои вопросы. А я и не заметила, как немного поникла и перевела взгляд себе под ноги.
Встретившись с ним взглядами, я благодарно улыбнулась ему. Могу поспорить, что в тот момент мои глаза просто светились от радости. А его глаза…. Он смотрел на меня так, будто впервые заметил по-настоящему.
- Спасибо вам, - сказала я в полголоса.
Он покачал головой. Это значило что-то вроде «не за что». Я вообще заметила, что он не любит много разговаривать. Я и сама не очень-то любила. А вот Даниэль болтун. Когда мы с ним еще тесно дружили, он постоянно что-то рассказывал, а я постоянно его слушала. Наверное, болтун – это странное описание для мужчины. Болтушками обычно бывают женщины, но Даниэль действительно любит поболтать. Ну не понимает он язык жестов, глаз. Ему надо все разжевать, а слишком долгое молчание он воспринимает, как обиду или отсутствие интереса к нему. Это вовсе не означает, что он глупый. Просто он любит говорить, любит выражать чувства словами. И это совсем не плохо.
Пришло время теперь мне изучающе смотреть на него, а ему делать вид, что он этого не замечает.
- Вы с Даниэлем совершенно разные, - неужели это мой голос произнес эти слова?
Он хмыкнул и повел бровью (я тащусь от этого жеста).
- Разве? Мне всегда говорили, что Даниэль практически моя копия, - сказал он. Голос его немного оттаял.
- Не внешне. Внешне вы похожи, хоть и не так сильно, - да, у Даниэля более чувственный рот, пухлые губы, скорее всего, как у его матери. У Уильяма Блэка губы более тонкие и четко очерченные. – Внутренне вы разные. Это даже… странно.
- Когда он был маленьким, я мало занимался его воспитанием, - Блэк досадливо поморщился. - Все, что мне нужно было тогда от него и от его матери, чтобы они делали мне имя. Приличный гвардеец в те времена обязательно должен был иметь семью. Это говорило о его ответственности и умению быть милосердным. Поэтому Даниэль очень мало взял от меня.
Все это я знала, но хотела услышать лично от него. И больше всего (хоть я и не отдавала себе в этом отчета) меня волновал другой вопрос. Тот вопрос, который вообще-то не должен был меня интересовать ни при каких обстоятельствах.
- Вы любили свою жену? – спросила я, четко проговаривая каждое слово.
В этот момент весь мой мир был сосредоточен здесь и сейчас. Но лицо мистера Блэка нисколько не изменилось в выражении, лишь в глазах, устремленных вперед, и в голосе проскользнул холодок.
- Нет, - сказал он, - это был фиктивный брак.
Больше мы эту тему не поднимали.
Погуляв еще несколько минут в полной тишине, каждый, погрузившись в свои мысли, мы повернули назад, так как мистер Блэк посмотрел на часы и сказал, что нам пора возвращаться.
И мы без проблем вернулись. Я приняла душ (на этот раз - теплый) и, уставшая и абсолютно обессиленная, повалилась спать. От моей меланхолии не осталось и следа.

26.04.13.
Я никогда не знала, что можно с этим поделать. Было уже слишком поздно. Ничего уже нельзя было повернуть назад. Я даже не заметила, как это началось и когда это начало развиваться. Слишком стремительно, но я будто все это время бродила с закрытыми глазами.
Следующее утро выдалось солнечным. Я вышла к завтраку первее мистера Блэка. Кэт поставила передо мною тарелку свежей малины со сливками и сахаром. Я никогда раньше не пробовала малину, только видела ее на прилавках базара. Я и не подозревала, что она такая вкусная.
Когда я одолела уже пол чашки, на кухне появился Уильям Блэк. Он как всегда зализал свои темные волосы назад, открыв высокие, безупречно очерченные скулы. Эти скулы придавали его лицу еще более холодный и жесткий вид, так же как и его тонкие от природы брови и высокий, гладкий лоб. Каждая черточка его лица была идеально отточена, словно скульптор, работая над его внешностью, резкими взмахами острого резца нещадно проводил по каждому изгибу, доводя их до совершенства. В нем, казалось, не было ничего мягкого и женского, словно не женщина произвела его на свет.
- С добрым утром, - сказал он своим обычным холодным тоном.
Боже, какой он худой.
- С добрым утром, - хором ответили мы с Кэт.
- Садитесь, мистер Блэк. У нас сегодня будет разгрузочный день, - весело заверещала Кэт, забегав по кухне. Мистер Блэк сел на свое привычное место. – Представляете, ходила на базар, а там привезли свежей, вчера вечером собранной малины. Я, конечно, сначала не поверила. Тем более, вы сами знаете, как сейчас все подряд ядами травят, чтобы паразитов не было. Ну, я и говорю женщине: «Ядом травили?», а она головой качает, а глаза у нее нечестные. Я тогда к девчонке молодой подхожу, и…
Как обычно, мой мозг начал постепенно переставать воспринимать все, что она тараторит. Уж слишком большой был объем информации, и слишком быстро она говорила. Мельком взглянув на мистера Блэка, я обнаружила, что он тоже сосредоточен на чем-то своем и не слушает Кэт (ей вовсе не обязательно, чтобы в разговоре принимал участие кто-то другой), поглядывает на меня исподлобья. Встретившись взглядами, мы одновременно уткнулись носами в тарелки. Его серьезный взгляд выводит меня из колеи.
В какой-то момент Кэт сказала, что пойдет вывешивать белье, и удалилась, оставив нас наедине. Я почувствовала себя так же неуютно, как в те времена, когда от нас на несколько минут уходил Франберг, только в тысячи раз сильнее.
Через десять минут мистер Блэк ушел на работу. Я принялась за мытье посуды, а Кэт стала мариновать огурцы.
Так и пролетел мой день. Я уже не валялась целый день на кровати, а читала книгу или смотрела вместе с Кэт интересные программы. Сначала мы смотрели программу про дельфинов, потом – про дикую природу, затем – юмористическое шоу, и уже ближе к вечеру – мелодраму, над которой Кэт еще десять минут рыдала. Царапина на моей руке уже почти затянулась, и я рискнула снять с нее в ванной бинты. Потом все-таки снова связала, потому что все еще существовал риск, что я могу напороть ладонь на какой-нибудь косяк, и рана может снова раскровиться.
После мелодрамы начался детектив. И тут вдруг Кэт толкнула меня и спросила:
- Не хочешь сходить в супермаркет?
Я вытаращила на нее глаза.
- Мне же нельзя выходить!
- Ну и что, - Кэт пожала плечами. – Мы тебя загримируем, и никто тебя не узнает. Так, хочешь?
Конечно, я хотела. И Кэт это видела. Безумно хотела выйти на улицу и вновь вдохнуть свежий воздух. Зайти в супермаркет и два часа рассматривать в нем все эти цветные упаковки и прозрачные ящички с разноцветными конфетами. Однажды, еще в прошлой жизни я заходила в супермаркет в своем старом ободранном платье. Не прошло и пяти минут, как меня выгнали оттуда охранники. Супермаркеты для обеспеченных - для бедняков существуют базары. Тем более, покупатели, видя грязную чернь, морщатся и уходят. Хозяину магазина это не надо.
Видя мои загоревшиеся глаза, Кэт рассмеялась и взяла меня за руку.
- Ладно, пошли. Я принаряжу тебя.
Кэт, как оказалось, большая модница. У нее нашлось куча шарфиков, шляпок и темных очков. Поверх моей повседневной одежды она надела на меня летнее пальто ядовито-желтого, горчичного цвета. Мне пришлось надеть туфли на каблуках, немного жмущие мне в носках. Каблук был небольшой, поэтому идти было довольно легко. Я в жизни не носила каблуки, поэтому умудрилась споткнуться на ровном месте. Мои темные волосы Кэт завязала лентой и спрятала под изящной шляпкой викторианской эпохи. Солнце за окном светило еще ярко, не смотря на время (было уже шесть часов), так что темные очки на моих глазах смотрелись вполне уместно. Лицо мне Кэт намазала кремом для автозагара, губы – ярко алой помадой, на шею намотала цветастый шарфик.
- Готово! – объявила она торжественно, подводя меня к зеркалу.
Я взглянула на себя и расхохоталась. Передо мною стояла уже не молодая нищенка с вечно опущенными в пол глазами и босыми ногами, а респектабельная леди, богатая и уверенная в себе. Так меня уже точно никто не узнает, даже родная мать.
- Представь, если бы тебя в этот виде увидел Даниэль… или мистер Блэк, - сказала Кэт, будто прочитав мои мысли.
- Они бы меня вообще не узнали, - весело заявила я.
Мы рассмеялись.
- Тебе нравится? – спросила Кэт.
- Не очень, но зато в этом виде ни у кого и мысли не возникнет, что это я.
Кэт дала мне список покупок и несколько купюр денег, сказав, чтобы с одними покупками не возвращалась и обязательно купила себе какую-нибудь сладость. Список был самым, что ни на есть бестолковым, так как дома уже были все необходимые продукты. Кэт послала меня просто, чтобы я немного развеялась, и дала свои заработанные деньги. Когда я это поняла, было уже поздно сопротивляться, так как Кэт вытолкала меня за дверь. Ну и что это за список:
- пачка сухофруктов. 1 шт.
- грецкие орехи. 100 гр.
- крем для рук. 1 шт.
- дорожная зубная паста. 1 шт.
- мыло. 1 шт.
- лук. 1 шт.
- детская смесь (зачем она ей?). 1 шт.
Тяжело вздохнув, я вышла на улицу. Чистый вечерний воздух, пропитанный запахом свежей листвы и мокрых дорог, ударил мне в легкие и вскружил голову. Минут десять я стояла, просто наслаждаясь ощущениями, потом все-таки зашла в магазин.
Я старалась держать себя уверенно, как самая настоящая стерва. Но, проходя мимо охранников, я с замиранием сердца ждала, когда они подхватят меня под локти и выведут из помещения или, что еще хуже, признают во мне разыскиваемого гвардией мага крови. Конечно, они даже толком не обратили на меня внимания, а ведь мое поведение могло бы их насторожить. Слишком неуверенно я ушла и слишком часто воровато оглядывалась по сторонам.
Набрав все необходимые продукты в обе руки, я двинулась к кассе.
- Девушка? – прозвучал женский голос рядом со мной.
Кто-то тронул меня за локоть, от чего я подскочила на месте и выронила мыло.
- Девушка, может быть, вам взять корзинку? – продавщица подала мне корзину.
- Да, спасибо, - рассеянно отозвалась я, не зная, в какую руку брать корзину.
- Вываливайте, - девушка подставила корзину, и я вывалила в нее свои продукты. Затем взяла ее у нее из рук.
- Спасибо, - поблагодарила ее я, неуверенно улыбнувшись. Эта улыбка вполне смогла бы сойти за высокомерную (я ведь в темных очках), если бы не мой рассеянный голос.
- Пожалуйста, - девушка улыбнулась в ответ и отошла.
Я медленно перевела дыхание. Честное слово, я чуть на месте не умерла, когда она прикоснулась ко мне.
У кассы я кинула в корзину двухрублевую жвачку – Кэт же сказала, чтобы я что-нибудь взяла себе, а иначе она не впустит меня в квартиру. На кассе была небольшая очередь. Я стояла с низко опущенной головой, стараясь, чтобы шарфик хоть немного прикрывал мои губы. Но в этом не было нужды. Никто не обращал на меня внимания. Когда подошла моя очередь, я быстро расплатилась за покупки, сложила их в пакет и пулей вылетела из магазина. Я старалась идти спокойно, но поневоле все равно ускорила шаг. Мне казалось, что все прохожие смотрят на меня, наблюдают за мной, а одна женщина, разговаривающая по телефону, привела меня в ужас, потому что я вдруг на секунду решила, что она звонит гвардии.
Добравшись, наконец, до дома, я смогла выдохнуть и успокоиться только в подъезде. Поднялась на свой этаж, тихонько постучала в дверь. Кэт тут же открыла и буквально втащила меня за воротник в квартиру.
- Что… - начала было я, но Кэт приложила палец к губам и произнесла:
- Тссс…
Я услышала звук струящейся воды в ванной. Но до меня еще не дошло, поэтому я вопросительно взглянула на Кэт.
- Пришел мистер Блэк, - шепотом пояснила она. – Я сказала ему, что ты спишь, он не стал заходить в комнату. Он пока в душе, но если он увидит тебя в таком виде… - тут она провела ребром ладони поперек шеи.
Я рефлекторно втянула голову в плечи, осторожно скинула туфли и на цыпочках последовала в комнату Кэт, к которой она меня судорожно манила рукой. Звук воды прекратился, послышались шорохи. От страха я замерла на месте. Кэт нетерпеливо схватила меня за рукав. Дверь за нами закрылась в тот момент, когда замок на двери в ванную щелкнул.
- Скорее, снимай пальто, - прошептала Кэт.
Она подошла ко мне сзади, чтобы помочь. В тот момент, когда я почти избавилась от рукавов, дверь резко отворилась, и в комнату вошел мистер Блэк. Он был без рубашки.
- Кэт, ты не видела, куда я положил… - он заметил меня и замер.
Мы с Кэт тоже замерли. Я расплылась в идиотской улыбке.
Через пять минут мы уже были в зале. Мы с Кэт сидели на диване в одинаковых смиренных позах, а Уильям Блэк расхаживал взад и вперед по комнате и объяснял нам на немного повышенных тонах, как сильно мы рисковали. Я же могла думать только о его прекрасном торсе. На нем особо не выделялись мышцы, а еще он был очень худой. И на груди в небольшом количестве росли темные волосы. Но это был самый красивый торс, который мне когда-либо приходилось видеть. А вообще я всего несколько раз видела голые мужские торсы. В особенную жару на базаре некоторые мужики снимали свои потные рубахи, и мне невольно приходилось лицезреть их голую грудь.
- Кэт, как вы вообще могли допустить такое?!
- Простите, мистер Блэк, просто у девочки было такое посеревшее лицо. Ей надо было срочно на солнце…
- А если бы ее поймали? Вы об этом подумали?!
- Подумали. Ее бы не поймали, вы сами видели, как хорошо мы ее загримировали.
- Конечно, а вы в курсе, что сейчас проверяют каждую девушку, у которой забинтована рука?! Вы в курсе, что было бы с ней, если бы ее увидел и решил проверить гвардеец?!
Кэт была шокирована, как и я. Почему мы не догадались одеть перчатки? Если бы меня увидел хоть один гвардеец, похожа я на себя, не похожа, мне бы в руку все равно закапали специальный раствор, который определяет мага крови.
- Простите, это я во всем виновата, - опустив глаза, произнесла я.
- Нет, это я заставила тебя пойти. Это я виновата, мистер Блэк, - возразила Кэт, покачав головой.
- Нет, я бы могла подумать и не согласиться…
- Так, - раздраженно рявкнул мистер Блэк. – Вы обе виноваты, и вы обе под домашним арестом.
Я не смогла сдержать истерического смешка. Мистер Блэк разъяренно уставился на меня.
- Давайте я накрою на стол, - как ни в чем не бывало, проворковала Кэт, поднимаясь с дивана. – А вы пока с мистером Блэком поиграйте в карты. Джозефина купила ваши любимые орешки, мистер Блэк, так что будем благодарить бога, что все хорошо обошлось, и мы остались еще и с орешками.
Как всегда напевая что-то себе под нос, Кэт скрылась на кухне. Я вновь изобразила на лице идиотскую улыбку. Хмурый мистер Блэк покачал головой и вышел из комнаты. Я вздохнула и замерла на месте, задумчиво уставившись в черный экран телевизора.
- Что ты сидишь? – мистер Блэк заглянул в гостиную, одарив меня таким взглядом, что я бы не удивилась, если бы он еще добавил: «Пошли отрубать тебе голову». – Пошли играть в карты.
Думаю, не имеет смысла описывать то удивление, что я испытала при этих словах. Я встала, и мои ноги сами понесли меня за мистером Блэком в его комнату. Ничего особенного в этой комнате не было: узкая кровать у стены, тумба, стол, шифонер, зеркало и… открытый балкон. А на балконе маленький столик и два стула.
Выйдя на балкон, я полной грудью вдохнула свежий ночной воздух (уже стемнело) и от удовольствия даже зажмурила глаза, подставляя лицо легкому ветерку.
Мистер Блэк расчистил стол от мелкого мусора и протиснулся мимо меня в комнату. Я осторожно села на стул. С балкона была видна тонкая полоска моря вдалеке и бесчисленное множество деревьев, которые были ниже уровня этого этажа, поэтому не загораживали вид. А еще отсюда было видно прекрасное звездное небо, сияющее так ярко, что у меня перехватило дыхание. Вчера мы вернулись слишком рано, чтобы увидеть эти звезды, а до этого я даже не обращала на них внимание. Все свои девятнадцать лет. Только сейчас поняла их истинную красоту.
Пришел мистер Блэк, сел на стул и стал тасовать карты. Раздав себе и мне по десять карт, достал из кармана деньги и, разделив их на две разные части, положил одну около меня, а другую – около себя, взял с обеих стопок по одной купюре и положил в качестве кона. Все это время я молча наблюдала за ним, не понимая, что он делает. Неужели, он хочет играть со мной в карты… на деньги?
- Эй, погодите-ка…
Он даже не посмотрел на меня, взял свои карты, внимательно просмотрел их и спросил:
- У тебя бубновая девятка?
- Стойте, стойте, стойте, - я решительно покачала головой. – Я не собираюсь играть с вами в карты на деньги!
Мистер Блэк посмотрел на меня так, словно не понимал, о чем я говорю.
- Это «девятка», в нее нельзя играть без денег, - сказал он спокойно.
- Тогда давайте сыграем в другую игру!
- Не волнуйся, Джозефина. Ты ничего не потеряешь, это все равно мои деньги. То, что ты выиграешь, можешь оставить себе.
- Нет, нет, нет. Уж если и играть, то только на свои деньги.
- Хорошо, - Уильям Блэк отложил свои карты, собрал все деньги в стопку, от чего я тут же успокоилась, и положил их отдельно около колоды. – Пускай пока будет общая касса. То, что загребешь – твое.
- Нет! Я так не согласна! – воскликнула я.
Мистер Блэк закатил глаза.
- Ладно, хорошо, то, что загребешь, отдашь мне завтра утром. Но тогда будет уже неинтересно играть, - пробурчал он.
- Значит, не интересно…? – я перегнулась к нему через стол с коварной улыбкой. В моей голове зародилась отличная идея. – Тут купюры по пятьдесят рублей, так? Значит, к концу игры подведем итог. И каждая пятисотая, которую я выиграю, будет стоить вам одно желание.
Мистер Блэк насмешливо усмехнулся:
- Ах, значит, ты так уверена, что выиграешь в игре, о которой впервые слышишь, больше пятисот рублей?
- Уверена, - беспечно заявила я, качнув головой.
Мистер Блэк повел своей великолепной бровью, что означало «Правда? Попробуй».
В это время за стеклянной дверью на балкон послышались шаги Кэт. Я откинулась назад в тот момент, когда няня ногой отодвинула корпусную дверь и поставила перед нами поднос с ужином: великолепную индейку с гарниром из риса и маринованных огурчиков. Индейка была без ноги: видимо, Кэт оторвала ее для себя.
- Приятного аппетита, мои огурчики, - проворковала Кэт, подмигнув мне.
- Спасибо, - улыбнулась я.
- Кэт, не будешь ли ты так добра принести красного вина? – видимо, мистер Блэк, не смотря на мое сегодняшнее приключение, был в отличном расположении духа.
- Все что угодно, мистер Блэк, - пропела Кэт, ускользая от нас в комнату.
- Даниэль и Кэт не играют в карты? – поинтересовалась я, с аппетитом уплетая ужин.
- Даниэль – нет, а Кэт играет, но просто ужасно, - ответил мистер Блэк, не смотря на меня и наворачивая индейку.
Я хмыкнула. Кэт принесла два бокала и стала разливать вино прежде, чем я сказала: «Мне не надо».
- Не волнуйся, дитятко. Ты можешь не пить, но это выглядело бы невежливо со стороны мистера Блэка, если бы он сам пил, а гостью не угостил, - Кэт погрозила начальнику гвардии пальцем.
Я взяла бокал и отпила темно красную, как кровь, жидкость. Вино я пробовала в первый раз и, честно говоря, вообще не поняла, почему все зрелые люди его так любят.
Кэт упорхнула. Мы доели. Мистер Блэк отнес тарелки в кухню, вернулся и стал объяснять мне правила игры. Ничего сложно в «девятке» не было, но без денег в нее действительно невозможно было играть.
Мы стали играть. Мистер Блэк периодически попивал вино из бокала, я старалась следовать его примеру. Игра постепенно захватила меня и очень понравилась. Весь ее смысл состоял в том, чтобы удержать противника своей картой и заставить его выпустить тебя, чтобы ты мог избавиться от всех своих карт и победить. Те купюры, которые тебе удалось вытащить у него, держа его своими картами, ты потом забираешь. Но, играя вдвоем, - объяснял мне мистер Блэк, - загребешь в основном свои же деньги. Чем больше ты берешь карт из колоды, тем больше ты кладешь денег и тем больше у тебя шансов на победу, если ты, конечно, правильно всем этим распорядишься. Играть с общей кассой не так интересно, так как в этом случае меньше жалеешь деньги, но иметь отдельную кучу я отказывалась.
И как говориться: новичкам везет. Мистер Блэк постоянно проигрывал. Сначала мы играли молча. Потом, он начал подкалывать меня, что я жульничаю, и шутить. Я улыбалась, жидко смеялась, но молчала и вела себя крайне сдержанно, пока алкоголь не сделал свое дело – раскрепостил и меня, и его. В конце концов, когда мистер Блэк впервые выиграл, забрал свои деньги и посчитал мои, обнаружив, что у меня их ровно десять купюр, я расхохоталась.
- Вот и мое первое желание, мистер Блэк! – сказала я, немного успокоившись.
Мистер Блэк, улыбаясь, раздал карты.
- Прокукарекать десять раз? – издевательски спросил он.
- Хуже. У меня есть еще достаточно времени, чтобы придумать, - покачала головой я с коварной улыбкой.
Ему стало больше везти, но я все равно выигрывала чаще. Дело даже не в мастерстве и не в логике, хотя она, конечно, тоже нужна. Дело, в основном, в везение. Повезет - достанутся тебе плохие карты и тебе придется набирать из колоды, увеличивая шансы на победу; не повезет – набирай как можно меньше, чтобы попытать счастье кончить быстрее и молись, чтобы противник не брал много карт из колоды.
- У меня тоже условие, - в конце концов, сказал мистер Блэк, хитро улыбаясь. – В конце концов, и я должен что-то выигрывать.
- Хорошо, - я развела руками. – И какое условие?
- То же самое, что и у тебя, - начальник гвардии повел бровью.
Я хмыкнула.
- Окей, - и бросила на стол первую карту.
Алкоголь развязал нам языки. Мистер Блэк во время игры рассказал мне о книгах в своей библиотеке, о том, что сейчас творится у него на работе, немного о Кэт. Я узнала, что у няни Даниэля есть взрослая дочь, которая сейчас в другом измерении и очень редко вспоминает о своей матери, о том, что мистер Блэк подобрал бедную женщину буквально с улицы, замерзающую и голодную, о том, что ее муж погиб в войне много лет назад. Узнала историю некоторых книг, которые он больше всего любил, и которые я уже прочитала; узнала, каким трудом они ему достались. Мы обсудили их. Потом я рассказала немного о своей жизни, о своей матери, о моих книгах и глупых детских шалостях. Он смеялся, а потом спросил меня:
- Как получилось, что ты родилась магом крови?
И я ответила:
- Моя мама влюбилась в моего отца. Он был женат, но она не знала об этом. Мой отец подарил ей одну ночь, в результате которой появилась я, и ушел. От него в каждом измерение оставались брошенные женщины, но его жена узнала только об одной – о моей матери. Мать этой несчастной женщины была черной ведьмой. Думая, что моя мать совратила ее зятя и намеренно хотела увести его от жены, она навела на нее порчу «грязная кровь», в результате которой я родится магом крови. Ночью, она прокралась в ее дом и поставила ей на живот клеймо в виде креста. Только благодаря этому клейму порча была завершена. Моя мать родила меня в полном одиночестве – никто не помогал ей обрезать пуповину и подержать ребенка. Она уже знала, что я должна была родиться магом крови. Но мне вместе с грязной кровью передались еще экстрасенсорные способности моей бабушки. Так что я была вверх обеспечена, - при этих словах я усмехнулась.
Подняв глаза, я увидела, что мистер Блэк смотрит на меня как-то необычно. Или это все воздействие вина...? Я так и не поняла.
Он рассказал мне о своем прошлом, о том, что был родом из бедной семьи, что его отец всегда хотел, чтобы его сын добился успеха. И он добился, но было уже поздно. К тому времени, когда у него появился чин и деньги, его отца было уже не излечить от жестокого алкоголизма. Он пропивал все деньги, которые Уильям Блэк зарабатывал, а однажды, когда будущий начальник гвардии пришел домой, он обнаружил, что отец, беспросветно пьяный, утопил его мать в ванной, предварительно избив ее, а затем хотел выкрикнуть что-то в окно, но не удержал равновесия и упал вниз с третьего этажа их дома в центре бедного района.Он разбился.
Когда он рассказывал это, мы даже на десять минут прекратили игру, и у меня вдруг появилось дикое желание прикоснуться к нему, положить руку поверх его руки. Почти нестерпимое желание. Я, конечно, сдержалась.
Затем мы продолжили игру и стали болтать обо всем на свете. Никогда и ни с кем я еще не чувствовала себя так свободно и хорошо. Наверное, потому, что никогда и ни с кем я еще не распивала второй фужер вина, но тогда мне не хотелось об этом думать.
Потом мы, наконец, разыграли всю «кассу» и стали подсчитывать деньги. Я набрала чуть больше тысячи рублей. Мистер Блэк – шестьсот двадцать три рубля. С меня причиталось два желания, с него – одно.
Посчитав, мы еще долго не могли успокоиться – хихикали. Будто смешинка в рот залетела. А я ведь так и не придумала желания.
- Ну, давай свое желание, - справившись со смехом, сказал мистер Блэк.
Я закатила глаза к небу и призадумалась.
- Только не говори, что ты еще не придумала.
- Нет, я еще не придумала.
Он тихо засмеялся и откинулся на стул, не переставая смотреть на меня с улыбкой. Кожа в уголках его глаз собралась в маленькие складки, а на щеках около губ образовались милые ямочки. Какой же у него теплый взгляд, какие глубокие черные глаза…
- Какой вы национальности? – неожиданно поинтересовалась я у него.
- Мой ответ будет твоим желанием? – приподняв бровь, спросил мистер Блэк.
- Нет. Просто скажите.
- Ну, ладно. Я – испанец.
Я была чуточку поражена. Конечно! Как я сразу не догадалась? Темные волосы и глаза, смуглая кожа, легкий, почти незаметный акцент… Вылитый испанец.
- Отлично, значит, вы умеете танцевать фламенко? – спросила я.
Улыбка мистера Блэка стала шире.
- Нееет, нет, ты не заставишь меня танцевать, - покачал головой он.
- Это мое первое желание, - развела руками я. – Вы хотя бы минуту будете танцевать фламенко, хлопать и топать. Я вам помогу создать звук, - я приготовила ладоши.
- Нет, Джозефина, я уже старый…
- Да, конечно, вам тридцать семь лет, а выглядите вы не старше тридцати.
- Нет, давай какое-нибудь другое желание.
- Вы что, хотите залезть на стол и громко кукарекать?
Мистер Блэк усмехнулся. Я широко улыбнулась.
- Ладно, окей, - закатывая глаза, он поднялся со стула. – Хорошо, ты готова?
- Конечно, я готова упасть в обморок от восторга, - сказала я, разворачивая стул в его сторону.
- Погоди-ка, я же могу отменить твое желание своим желанием, - сказал мистер Блэк, снова садясь на стул.
- А вы не боитесь, что мое следующее желание будет еще хуже? – спросила я.
- Я рискну.
- Ладно, хорошо… - я призадумалась, но, как назло, ничего в голову мне больше не лезло. Тогда я решила рискнуть. – Завтра вечером вы заставите меня сделать то, что я раньше никогда не пробовала.
Мистер Блэк приподнял бровь.
- А что ты раньше никогда не пробовала? – спросил он.
- Много чего. Это желание вполне легкое, вы можете научить меня новой игре в карты или игре в шахматы или еще чему-нибудь такому. А если я вам надоела, то можете заставить меня броситься с крыши, - я рассмеялась.
Уильям Блэк усмехнулся. Его взгляд сделался задумчивым, он уже начал придумывать, как быстро и безболезненно исполнить мое довольно легкое желание. Не стоит обвинять такого взрослого мужчину в том, что он играет в такие детские игры с молоденькой нищенкой. Он был пьян. Мы были оба пьяны, так как выпили уже по три бокала вина. Скорее всего, следующим утром он будет жалеть обо всем им сказанным и сделанным и, скорее всего, вообще откажется от желания. Подумать только, взрослый человек, состоятельный мужчина будет исполнять желание подруги своего непутевого сына.
- Хорошо, к завтрашнему вечеру я что-нибудь придумаю, - сказал мистер Блэк и поднялся из-за стола. – А теперь, нам пора спать.
Я помогла ему собрать карты, вытереть стол и отнести бокалы в кухню. Мы холодно пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Я записала все события прошедшего дня в дневник, сходила в душ и легла в постель.

27.04.13.
Мистер Блэк ушел раньше, чем я проснулась. Я позавтракала,  помыла посуду, пол в кухне, помогла Кэт пропылесосить квартиру. Потом я часа три читала книгу. Ко мне в комнату зашла Кэт и предложила вместе посмотреть передачу по телевизору. Я согласилась. Похоже, мы с ней стали настоящими подругами.
Целые день, пока я занималась всякой фигней, меня не покидали мысли о вчерашнем вечере. Выполнит ли свое обещание мистер Блэк? Или он проснулся сегодня с мыслью о том, что вчерашний вечер был глупой ошибкой, и что он больше никогда не будет распивать со мной алкоголь? Я не знала, и эти мысли не прекращали мучить меня.
Кэт ничего не спрашивала, хотя и поглядывала на меня как-то странно. День должен был пролететь незаметно, а тянулся, как кисель. Я каждые десять минут поглядывала на часы и не могла дождаться, когда же уже, наконец, наступит вечер. Я корила себя за то, что так долго спала. Мало ли, если бы проснулась раньше, увидела бы по выражению лица мистера Блэка, что он думает о вчерашнем вечере. Хотя, какая мне уже к черту разница.
К девяти вечера я окончательно убедила себя в том, что все это глупости и не имеет никакого значения, что он думает, и что будет делать. Кэт накормила меня ужином, и я легла на кровать, чтобы почитать.
В половину десятого пришел мистер Блэк. Он не заглянул ко мне  в комнату, а сразу пошел в душ. Я не понимала ни строчки из того, что читаю, - все вслушивалась в звуки. После душа начальник гвардии поужинал. Его быстрые шаги послышались по коридору. Он то заходил к себе в комнату, то в кабинет, и я уже заставила себя перестать подслушивать и даже успокоилась. По крайней мере, теперь я знала, какой вариант из двух вариантов его утреннего пробуждения верный.
Но, когда чтение уже увлекло меня до такой степени, что я забыла обо всем на свете, моя дверь резко отворилась.
- Собирайся, - с порога приказал мне Уильям Блэк.
Ледяной и жесткий тон его голоса не предвещал ничего хорошо. Правда, мне давно стоило к нему привыкнуть – он говорит таким тоном постоянно.
- Куда? – спросила я, откладывая книгу на колени.
- Твое желание – ты не забыла? – он скептически повел бровью. –Мы идем на улицу.
Моя челюсть чуть не отвисла до пола.
- Но это же опасно! Вы сами…
- Мало ли что я говорил, - мистер Блэк досадливо поморщился и закатил глаза. – Одевайся потеплее, там холодно, - с этими словами он кинул мне на кровать куртку и вышел.
Я надела куртку, сняла шорты, натянула джинсы и вышла из комнаты. Мистер Блэк ждал меня у порога, уже одетый и обутый. Я тоже обулась. Кэт уже, по-видимому, спала, так как она не вышла закрыть за нами дверь. Мы вышли из квартиры, и Блэк закрыл ее на ключ.
- Куда мы идем? – спросила я.
- Это сюрприз, - рявкнул мистер Блэк.
Я заткнулась.
Мы подошли к его машине.
- Садись в машину, - холодно приказал начальник гвардии, нажимая на кнопку разблокировки двери. Он сел на водительское сидение, я – на пассажирское, возле него.
Мы ехали несколько минут по темному и мрачному лесу. В какой-то момент мне стало даже страшно, но я знала, что с Уильямом Блэком мне нечего бояться. Если, конечно, он не отвезет меня в глубину леса, не привяжет к дереву и не оставит на ночь. Правда! Я ведь еще не разу не проводила ночь, привязанной к дереву…. Это шутка.
Мы остановились около грязного озера. Отлично, значит, он хочет меня утопить. Это тоже шутка.
Он вышел из машины, обошел ее и кинул мне на сидение какой-то пакет.
- Что это? – спросила я, заглядывая в пакет.
- Снимай все и одевай вот это, - буркнул Уильям Блэк.
В пакете была какая-то тряпка, что-то вроде ночнушки.
- Зачем?
- Что за глупый вопрос - чтобы купаться. Ты же не будешь купаться в повседневной одежде.
- Но я никогда раньше не купалась!
- Значит, я угадал, - и он отошел, закрыв мне дверь.
Я вздохнула и стала снимать одежду. Я ведь даже не умею плавать! Что может быть хуже, чем купаться в холодном озере посреди леса и в кромешной тьме? Ну, допустим, тьма не совсем кромешная, так как светит луна, но это все равно ничего не меняет. Даже если со мной рядом будет мистер Блэк. Ага, если посмотреть на эту ситуацию с другой стороны, то «еще, если со мною рядом будет мистер Блэк». В конце концов, разве не он - тот самый начальник гвардии, стремящийся уничтожить всех магов крови во вселенной, папаша влюбленного в мага крови сынка, вынужденный прятать его девушку? А я разве не тот самый маг крови?
Это все пустяки. Я знаю, что мистер Блэк в жизни со мною ничего не сделает. Я в этом абсолютно уверена.
Я надела эту «ночнушку». Ничего особенного – свободная белая тряпка чуть выше моих колен из какого-то легкого материала. Выйдя из машины, я нерешительно подошла к мистеру Блэку, стоящему ко мне спиной, спрятав руки в карманы джинсов (да, он носит джинсы). Не смотря на меня, он спросил:
- Белье сняла?
- Нет, - изумленно пискнула я.
- Так чего ты ждешь?
Я немного помолчала, не зная, что ответить.
- А это обязательно? – в конце концов, спросила я.
- Нет, но если ты хочешь потом надевать одежду на мокрое белье, то это твое дело.
- …. Я сейчас, - и я направилась обратно к машине.
Сняв белье, я вновь подошла к мистеру Блэку. Озеро было совсем маленьким и почти идеально круглым. Со всех сторон его окружали высокая трава и деревья. Берега были обрывистыми везде, кроме той стороны, с которой мы подъехали.
Уильям Блэк спустился к берегу, я - за ним.
- Залезай, - сказал он, махнув рукой в сторону воды.
Я послушно зашла в воду по щиколотки. Вода на удивление была теплой. Площадь озера была небольшой, поэтому дневное солнце, наверное, прогревало его отлично. Я убедилась в этом, зайдя чуть дальше. Повернувшись к мистеру Блэку, я жалобно пискнула:
- Я не умею плавать.
Тотпренебрежительно усмехнулся и повел бровью.
- Никто не заставляет тебя плавать.
Не знаю, почему, но я разозлилась. Наверное, потому что весь вечер он был со мной очень холоден и вел себя слишком высокомерно. Ненавижу, когда со мной так обращаются. Короче, отвернувшись от него, я злорадно улыбнулась возникшей в моей голове хитроумной идее.
Пройдя еще немного вперед – уровень воды был пока чуть ниже моей груди – я сделала шаг и резко согнула колени, будто проваливаясь с резкого обрыва на глубину.
- Аааа! – завопила я во все горло, задирая голову и стараясь, чтобы вода не залезла мне в рот.
Еще прежде, чем я начала размахивать во все стороны руками, мистер Блэк кинулся в воду и быстро поплыл мне на помощь. Он мне поверил!
Я тут же замолчала, встала во весь рост и громко расхохоталась.
Начальник гвардии встал. Начальник гвардии отряхнул с себя воду. Начальник гвардии посмотрел на меня. А я не могла никак успокоиться. Новые порывы дикого хохота овладели мною, стоило мне увидеть выражение его лица.
Задыхаясь от смеха, я сделала несколько шагов назад и вдруг перестала чувствовать под ногами дно. Я закричала и стала барахтаться в воде. Мною овладела паника.
- Да, ладно, Джозефина, хватит придуриваться. Я на это больше не поведусь, - сказал мистер Блэк, кладя руки на пояс.
Я захлебнулась водой и стала кашлять. На секунду я ушла под воду.
- Джозефина?
Через несколько секунд он был уже возле меня, поддерживал меня за талию и убирал волосы с лица. Я закашляла и вцепилась в его плечо обеими руками. Пришла его очередь хохотать. От обиды я ударила его по плечу и обиженно буркнула:
- Отпустите меня!
- Отпустить? Как скажешь, - он расцепил руки и отплыл чуть в сторону.
Почувствовав, что начинаю тонуть, я рванула к нему. Он захохотал еще сильнее, вновь принимая меня в свои объятия. Он был совсем рядом, так близко, что у меня при мысли об этом начала кружиться голова. Кажется, я сейчас упаду в обморок.
И он так смотрел на меня…. Даже сквозь хохот его взгляд кидал меня в краску. Те места, где наша кожа соприкасалась, горели. Я не почувствовала и не заметила того момента, когда он перестал смеяться. Когда его взгляд вдруг наполнился необъяснимой нежностью, и он стал оглядывать мое лицо, переводя взгляд то на глаза, то на губы, и обратно. А его губы… Они были так близко….
- Ай!
Как выяснилось позже, я уколола палец о маленький кусок деревяшки, проплывающий мимо. Просто я старалась держаться крепко, но как можно меньше прикасаться к мистеру Блэку, поэтому вытянула некоторые пальцы вперед. А это озеро сроду нельзя было назвать чистым. Да, я знаю, это полный бред, но это единственное объяснение тому, что у меня вдруг пошла кровь.
Почувствовав боль, я рефлекторно сунула палец в рот, прежде, чем кровь успеет навредить мистеру Блэку, даже если ее и нету. Она была – я почувствовала это по тому, как горло мое охватило жаром, как солоноватая жидкость, похожая на раскаленную лаву, побежала по полости моего рта, и по телу от глотки прокатилась невыносимая боль. Я застонала.
- Тише, тише, - зашептал мистер Блэк, плотнее прижимая меня к себе. Он понял, что я укололась. Он понял, что мне больно и что, если я сейчас вытащу палец изо рта, ему будет еще больнее. Он знал, что если я сию же секунду не дену куда-нибудь палец, то кровь начнет разрушать меня изнутри.
Я застонала вновь, еще громче. Дикая боль сдавила легкие. Вся эта боль сосредоточилась в горле.
- Сунь руку в воду.
Как я могу сунуть руку в воду? Это может быть опасно для…
- Джозефина, сунь руку в воду!
Я зажмурилась от боли, но продолжала держать губы плотно сомкнутыми. Сейчас все зависит только от их силы, от силы моих губ.
Но тут Уильям Блэк больно схватил меня за запястье, заставив мой рот раскрыться и выпустить палец. Все произошло мгновенно, кровь не успела даже появиться – моя рука тут же очутилась в воде.
- Нет! – вскрикнула я, но ничего не произошло, разве, что боль отпустила меня.
Уильям Блэк смотрел мне в глаза, серьезно и обеспокоенно, но твердо. Расширенными от ужаса глазами я поглядела сначала на него, потом перевела взгляд на воду, освещенную лунным светом. От моего пальца отделилась кровь, похожая на маленькую паутинку. Частички крови разделились и стали медленно исчезать в глубинах вод. Несколько едва заметных частичек коснулись моей руки, затем груди мистера Блэка, но ничего не произошло. Он даже не поморщился. Спокойно смотрел то на меня, то на кровь, и я видела, как в его глазах постепенно зажглась какая-то идея, приведшая его в глубочайшее изумление и возбуждение.
- Джозефина! – от охватившего его восторга он взял меня за талию и чуть приподнял над водой. Мои губы сами собой раздвинулась в улыбке. Кажется, я поняла, что им движет. Ведь это новое открытие может помочь создать вакцину… вакцину против зараженной крови. Только вряд ли до меня не было такого мага крови, который знал о том, что вода нейтрализует действие зараженной крови. Но так мы хотя бы может обезвредить свою кровь – и это уже настоящее открытие.
Мистер Блэк, видимо, думал иначе.
- Это чудо, Джозефина! – он опустил меня и подтолкнул к берегу. Сначала я испугалась, пока мои ноги не опустились на дно, и я не обнаружила, что все это время находилась всего в метре от спасения. – Пойдем, Джозефина, мы должны исследовать это открытие! – и он бодро стал прорываться к берегу. Я едва поспевала за ним.
- Надеюсь, это не означает, что вы будете резать меня? – спросила я с истерической усмешкой.
Он повернулся ко мне и наградил самой замечательной в мире улыбкой.
- Я постараюсь причинить тебе как можно меньше боли. Я обещаю!
Эти слова означали, что мне придется немного потерпеть, но я все равно не выдержала и засмеялась.
Он подождал, пока я переоденусь. Сам остался в мокром, только рубашку снял. Он сел на водительское сидение, завел мотор, и машина тронулась с места.
- Могла бы хотя бы свою рубашку мне одолжить, что ли, - тихо проворчал он в середине пути, когда ощущения от прилипшей к коже одежды стали особенно невыносимыми.
Я расхохоталась. Он улыбнулся так, словно был счастлив тому, что сумел рассмешить меня.
Мы приехали. Он закрыл машину и взлетел по лестнице, словно у него вдруг выросли крылья. Я и сама не заметила, как вдруг начала перепрыгивать через две ступеньки.
Он аккуратно открыл дверь, по-джентельменски впустил меня первой в квартиру, зашел сам и, едва заставив себя снять обувь, кинулся в свой кабинет. Когда я скидывала вторую туфлю, он остановился, повернулся ко мне и тихим шепотом спросил:
- Ты хочешь спать?
Боже, как же мне нравится его шепот…. Подумав об этом, я даже не сразу смогла ответить.
- Нет, - выдавила я, балансируя на одной ноге.
- Тогда иди ко мне в кабинет, - и он скрылся в коридоре.
У меня замерло сердце. Мы с ним опять будем в его кабинете, вдвоем… наедине…. Чуть дрожащими руками я повесила куртку на крючок и на негнущихся ногах последовала в его кабинет. Дверь была отрыта, и из комнаты лился свет. Там был он…
Я вошла и в нерешительности замерла около двери. Мистер Блэк копошился возле стола. Хотя, не знаю, можно ли назвать то, как он скидывал все с него на пол, таким «мягким» словом.
- Проходи, - он улыбнулся мне, скидывая одним взмахом руки карту, и на душе у меня потеплело.
- Что мы будем делать? – полюбопытствовала я, подходя к столу.
Он вдруг подошел ко мне и взял мое лицо в свои руки. Его глаза горели.
- Мы будем разрушать все, что знали о магах крови все эти годы, - сказал он, отпустил меня, готовую на месте грохнуться в обморок, и улетел на кухню.
Думаю, не имеет смысла описывать, как кружилась моя голова.
Он пришел с несколькими сосудами, один из которых был наполнен водой. Поставил их на стол и взглянул на меня, мигом став серьезным.
- Джозефина, надеюсь, ты понимаешь, что мне вновь потребуется твоя кровь, - сказал он. Я радостно кивнула. «Все что угодно для тебя и ради тебя». Но я все еще не понимала, что он собирается делать. – Достаточно много твоей крови. Боюсь, придется потревожить твою старую рану. Ты не против? – он внимательно вглядывался в мое лицо. Я ответила:
- Не против.
Только за!
- Хорошо, - он обошел стол и встал позади меня, склонив голову над моим плечом. Мое сердце десятикратно ускорило темп. - Опусти руку в сосуд с водой и прямо в воде вспори себе рану на ладони вон тем ножом, - его голос стал рассеянным, будто эта близость между нами тоже имела для него значение.
Ну почему он думал о деле, а я могла думать только о нем…? Или, может, он тоже обо мне думает? Поэтому и пытается найти выход из моего положения. Ведь я тогда и не задумывалась, почему все это было для него настолько важно.
Я неуверенно взяла нож в левую руку, разбинтовала ладонь правой руки и окунула ее в воду.
- Не бойся, - прошептал Уильям Блэк мне на ухо, видя, что я колеблюсь.
От его шепота, от дыхания, ласкающего мне ухо, я вздрогнула, чуть не выронив нож. Сердце подскочило.
Лезвие ножа легко прошлось по ладони. Я зажмурила глаза, ожидая, когда лопнет сосуд, но этого не произошло. Большая часть хлынувшей крови стала медленно оседать на дно. Вода окрасилась в розовый цвет. Подождав, пока поток крови кончится (царапина не глубокая), я сжала ладонь. Уильям Блэк нежно взял меня за запястье, развернул к себе и стал сосредоточенно и аккуратно перевязывать мою ладонь, будто не замечая моего взгляда на своем лице.
Когда все было закончено, он неохотно оторвался и вновь вернулся к столу. Я развернулась и посмотрела в сосуд. Почти вся моя кровь осела на дно.
- Раньше никто из ученых не брался за изучение зараженной крови, - сказал мистер Блэк, сливая воду в другой сосуд. – Потому что эта кровь просто не давалась в руки. Я считаю, многие ученые люди хотели проверить: что будет с кровью, если опустить ее в воду, но никто не решался, потому что кровь была способна убить не ее обладателя, даже остыв.
- Но они бы могли спросить у других магов крови.
- Скорее всего, магов крови слишком быстро истребляли, они даже не успевали открыть для себя то, что их кровь может быть нейтрализована с помощью воды.
- Да, и, наверное, ученые не могли найти этих магов крови. Если и находили, то боялись правосудия – их могли посадить за соучастие. К тому же, маги крови, узнав, что их разоблачили, вполне могли бы убить того человека. У ученых было, чего бояться.
- Ты правильно мыслишь. Но раз уж у меня есть знакомый маг крови… - он на мгновение поднял на меня взгляд, улыбнулся и тут же его опустил.
Я скованно улыбнулась в ответ, вжав голову в плечи от смущения.
Начальник гвардии нырнул под стол и выудил оттуда микроскоп. В сосуде, в котором я проделывала свою операцию, больше не было воды, осталась только моя кровь. Мистер Блэк подцепил кусок какой-то плотной бумаги к пинцету и аккуратно опустил ее в сосуд. Бумага захватила частицы моей крови.
Мистер Блэк настроил микроскоп и положил под смотровое стеклышко этот кусочек бумаги. Лицо его было сосредоточенно, брови сведены, от чего он казался мне еще более привлекательным. Если такое возможно, конечно.
- Какое удивительное строение клеток, - поразился мистер Блэк.
- И что, вы собираетесь испробовать разные вещества, способные нейтрализовать мою кровь? – осторожно спросила я.
Он взглянул на меня и улыбнулся краешком рта:
- Да, это отличная мысль, но для этого мне надо быть медиком или химиком и иметь в распоряжение много химических веществ и формул.
- А черный маг вместо медика вам не подойдет?
- О чем это ты?
Я улыбнулась.
- У меня просто в нашем криминальном мире магов крови, ведьм и прочих отбросов общества есть одна знакомая. Вы тоже с ней однажды виделись. И вы знаете, что однажды она нам с вашим сыном помогала скрываться от вас. 
Мистер Блэк медленно кивал головой. Идея показалась ему интересной.
- Думаешь, она согласится провести экспертизу? – спросил он.
- Я надеюсь на это, - сказала я.
Стало понятно, что пора прощаться до утра. Как же мне жутко этого не хотелось. Я хотела спать, но мне почему-то казалось, что я не усну. Я не хочу расставаться с ним, пускай даже мы будем отделены всего несколькими бетонными стенами.
- Что ж, отдадим ей это уже утром, - со вздохом произнес мистер Блэк, делая вид, что внимательно изучает свои пальцы.
- Спокойной ночи, мистер Блэк, - сказала я, срываясь с места и несясь в сторону двери, думая, что если я хоть на мгновение остановлюсь, то брошусь к нему и просто не смогу уйти.
- Да, спокойной ночи,… Джозефина.
Он вдруг схватил меня за руку. Весь мой мир успел перевернуться с ног на голову, пока я разворачивалась. У него было такое выражение лица, будто он хотел меня поцеловать, но в последнюю секунду одернул себя.
- Джозефина… Я хотел сказать…
- Да? – мое сердце остановилось, в ожидание его ответа.
Он все еще растерянно пожирал меня глазами.
- Бросишь ту мокрую тряпку в стирку, хорошо? – наконец, выдавил он.
- Хорошо, - пискнула я, едва совладея с собой.
Он отпустил меня. Моя рука в том месте, где он держал ее, горела еще полночи. Ровно столько, сколько я не могла заснуть, думая о нем. И, по-моему, даже утром я чувствовала его запах на своем теле.

28.04.13.
Я хотела проснуться рано, но, как всегда, у меня ничего не вышло. Посмотрев на время, я разочарованно вздохнула: девять часов утра. Мысль о том, что я не буду видеть мистера Блэка целый день, привела меня в глубочайшую грусть.
Я встала, умылась, пришла на кухню.
- С добрым утром, солнышко! – пропела Кэт, ласково погладив меня по руке и тут же улетев к плите, на которой подгорало кофе.
- С добрым утром, Кэт, - кисло отозвалась я, усаживаясь за стол.
- Почему мы в таком плохом настроение? – няня поставила передо мной тарелку с омлетом и кружку с кофе.
- Да так, немного не выспалась, - я насыпала в кофе немного сахара. – Ммм, а что это? Чай?
- Это кофе, моя дорогая, - улыбнулась Кэт и подлила мне в кофе сливок. – Попробуй.
Я сделала глоток. Кофе мне понравилось, но даже он не мог поднять мне настроение (о том, что кофе – это «он» я узнала уже позже).
- Вкусно, - сказала я. Кэт хмыкнула и продолжила возиться на кухне.
Похоже, она собирается жарить сухарики.
- Что, переживаешь из-за мистера Блэка? – неожиданно спросила она, стоя ко мне спиной и нарезая хлеб.
Я подавилась кофе.
- С чего это мне вдруг из-за него переживать? – тихо пробурчала я.
- Я тоже из-за него сегодня переживала, - будто не слыша меня, беспечно заявила Кэт.
- Почему? – обеспокоенно спросила я.
- Просто такое происходит впервые за все эти девятнадцать лет, которые я здесь живу.
- Происходит что?
И тут неожиданно на пороге кухне из неоткуда возник мистер Блэк. Удивительно, но я второй раз подавилась кофе и кашлянула.
Уильям Блэк прислонился к дверному косяку и улыбнулся мне. У меня все внутри потеплело.
- С добрым утром, - мягко сказал мистер Блэк. Кэт глянула на него краем глаза, будто этот мягкий тон поразил и ее.
- А почему вы не на работе? – спросила я растерянно.
- Я прогулял, - с усмешкой ответил он.
- Как так? – не поняла я.
- Вот так, - он пожал плечами. – Взял и прогулял. У нас сегодня много работы, Джозефина, так что доедай и иди ко мне в кабинет, - и он ушел.
Это «у нас» приятно кольнуло меня в сердце.
Кэт взглянула на меня исподлобья, но ничего не сказала.
Я набивала себе рот до отвала, едва успевая проглатывать еду. Вскочив с места, я кое-как помыла посуду и, наспех поблагодарив Кэт, чуть ли не бегом кинулась в кабинет мистера Блэка. За спиной я услышала веселую усмешку няни.
Перед самой дверью я замедлила шаг, несколько раз вдохнула и выдохнула, и открыла дверь. Наверное, впервые видела кабинет мистера Блэка в дневное время суток, залитый солнечным светом. Он нагнулся над столом и рассматривал склянки. Карты и прочее все еще были разбросаны по полу. Он был в джинсах и кое-как застегнутой, не глаженой рубашке. Как всегда великолепен. Заметив меня, он непроизвольно улыбнулся и рукой пригласил меня войти.
- Я добыл у Даниэля номер парня той девушки, - сказал мистер Блэк, когда я подошла к столу.
- Его зовут Диас, а ее – Чума, - поправила я.
- Да, точно, - он рассеянно погладил подбородок. Когда он думал, он всегда гладил подбородок, а вот у Даниэля была привычка чесать лоб.
- Давайте я позвоню ему, - сказала я.
Мистер Блэк будто очнулся.
- Да, звони, - встрепенувшись, он подал мне телефон с самым, что ни на есть серьезным видом. – Позвони и скажи, что нам нужна ее помощь.
- Да, я знаю, что говорить, - я неуверенно улыбнулась, набрала номер Диаса и поднесла трубку к уху.
Зазвучали гудки. Потом послышался сонный голос Диаса:
- Алло…
- Диас, привет, это Джозефина.
- А, ты еще жива…
Не, нормально?
- Чума далеко?
- Нет, нормально, а поинтересоваться, как у меня дела, жив я, здоров?
- Я уверена, что дела у тебя нормально, - я закатила глаза. - Чума далеко?
- Близко. Она всегда рядом со мной, - голос его потеплел. Потом я услышала, как он тормошит спящую (скорее всего, у него на груди) Чуму и что-то нежно шепчет ей на ухо. Послышались недовольные стоны девушки.
- Алё, - наконец-то она ответила.
- Чума, привет, это Джозефина, - сказала я.
- Ммм, я рада, что ты пока жива.
- Спасибо.
- Ну, не то, чтобы я была счастлива, но…. Ай, Диас, хватит меня кусать, иначе я решу, что у тебя бешенство и сделаю тебе прививку. Что ты хотела?
- Я хотела попросить у тебя помощи.
- А в чем дело?
- Нам,… то есть, мне, то есть, нам с мистером Блэком надо провернуть одно дельце…. – я невольно заволновалась. Когда Чума говорила серьезным тоном, я всегда волновалась. – Нужно найти противоядие для… крови. То есть, у нас есть образец крови, в которой содержится яд. Мы хотим знать, возможно ли обезвредить ее…
- Понятно, то есть, вы хотите излечить магию крови, так? – она перебила меня.
- Да, - с облегченным вздохом ответила я.
- Не вопрос. Если ваш образец обезврежен, то я постараюсь что-нибудь придумать.
- Спасибо, - если бы она была рядом, я бы обязательно обняла ее. – Мы можем заехать к тебе в любое удобное для тебя время.
- Окей, можете приезжать прямо сейчас, только не приведи с собой легион разъяренных гвардейцев, - и она бросила трубку.
Я отдала телефон мистеру Блэку и радостно улыбнулась:
- Она попытается.

Через пятнадцать минут мы были уже у дома Диаса и Чумы. Остановившись у засоренного и покосившегося подъезда, я сказала мистеру Блэку:
- Только обещайте, что не будете в будущем использовать их адрес против них, - сказала я.
- Только если они не будут хулиганить, - фыркнул Блэк.
- Нет, - я серьезно посмотрела ему в глаза. – Даже в этом случае вы должны хранить молчание, обещайте мне.
Он пообещал. В его глазах вроде бы читалась искренность.
Мы поднялись по лестнице, забрались на железную лестницу и остановились возле черной, ободранной двери. Постучали.
Через несколько томительных секунд дверь отварилась, и Чума предстала перед нами во всем своем великолепие: растрепанные волосы, черные шорты и майка, толстые шерстяные носки.
- Здравствуйте, - она вежливо поздоровалась с нами, приветливо посмотрела сначала на меня, потом – на мистера Блэка, и в ее взгляде проскользнул вызов.
Конечно, ведь ей несколько лет удавалось водить его за нос, сажать в лужу, когда он пытался изловить ее и предъявить достойные доказательства, что это именно она совершила то или иное правонарушение или преступление. Даже, когда ему однажды удалось посадить ее в обезьянник после буйной ночи, она все равно умудрилась оттуда сбежать. И вот сейчас они очутились практически тэт а тэт.
- Привет, - поздоровалась я с ней.
- Проходите, - она отошла, приглашая нас войти в квартиру.
Мы вошли.
- Диас в душе, а Моэн в школе, так что нам никто не помешает. Где ваш образец?
Мистер Блэк подал ей пакетик с моей кровью. Она взяла его и прошествовала к столу. Мы за ней.
Чума рассмотрела мою кровь на солнце и хмыкнула.
- Ничего себе так. Скажу, что в твоей крови не содержится яда, она просто заражена. Я могу изучить состав ее клеток и выявить формулу вещества, позволяющего нейтрализовать ее активность.
- Да, именно это нам и надо, а сколько тебе потребуется на это времени? – спросила я.
Чума сосредоточенно нахмурилась и покачала головой:
- Точно не знаю. Думаю, за пару дней справлюсь. Я считаю, твою кровь могут победить активные бактерии. Мне только нужно выяснить, какие бактерии, и создать вещество, в котором они разводятся. При этом это вещество должно быть полностью безопасно для человеческого организма. Некоторые клетки должны быть разрушены, другие – только видоизменены, поэтому бактерии, в конечном счете, должны будут умереть, чтобы полностью не разрушить твою кровь и не лишить ее возможности продвигать кислород.
Чума положила образец моей крови на стол и забрала свои волосы в неаккуратный хвост. Она вся была какая-то совершенно неаккуратная, но было что-то завораживающее в том, как она принималась за свое любимое дело. В ней вообще было много завораживающего.
- Через два дня вечером я сама к вам наведаюсь, - туманно произнесла Чума. Умом она была уже вся в работе.
- Может быть, ты хочешь узнать адрес? – хмуро спросил мистер Блэк с явным намеком.
- Я знаю адрес, - ухмыльнулась Чума.
Я не смогла сдержать смешок. Мистер Блэк наградил меня свирепым взглядом.
Мы попрощались и ушли. Пришли домой, сели у мистера Блэка на балконе и целый день с ним болтали, играли в карты, смотрели вместе с Кэт программы по телевизору, пили чай, просто читали. И почти не отходили друг от друга. Этот день был просто замечательным.
На следующий день мистер Блэк пошел на работу. Я сходила с ума от беспокойства. Все думала, получится ли у Чумы создать вакцину. На третий день мистер Блэк снова остался дома. И мы снова провели целый день вместе. Я бы хотела, чтобы каждый день был таким же, но к вечеру все перевернулось с ног на голову.
В девять шестнадцать в дверь позвонили.
- Пойду, открою, - сказала я, поднимаясь со стула и направляясь к двери.
Стоило мне отворить дверь, как Чума ворвалась в квартиру с поднятой в руке прозрачной ампулой и возгласом:
- Вот оно!
Ее глаза горели. Уильям Блэк и Кэт вышли на крик. Мистер Блэк схватил Чуму за руку и со словами: «Пойдем со мной» поволок ее в свой кабинет. Я потрусила за ними.
Мы ворвались в кабинет и закрыли дверь. Чума тут же уселась на край стола и поднесла ампулу к свету.
- Вот то, что вам нужно! - провозгласила она. – Но как вы обезвредили ее кровь?
- Мы случайно выяснили, что она абсолютно безопасна в воде, - ответил мистер Блэк, осторожно принимая ампулу из рук Чумы. – Ты уверена, что эта вакцина безопасна для здоровья?
- Да, я уверена. Она ничего не сделает хуже. Если она начнет разрушать здоровые клетки, то придется выпить эту микстуру, - Чума вытащила из кармана ампулу с желтой жидкостью и положила ее на стол. – Но, думаю, осложнений не будет.
- Подожди, - с надеждой в голосе пробормотала я. – Значит, все? Магам крови больше ничего не грозит? Вакцина против зараженной крови создана?
Чума с сожалением покачала головой.
- Нет, эта вакцина создана только для тебя, - ответила она. - Я учла особенности и структуру твоей крови, генную информацию. Чтобы создать общую вакцину, потребуется очень много времени. Многовековое проклятье не может быть мгновенно устремлено, ты же понимаешь это?
Я кивнула. Сильно из-за этого я не расстроилась, но мне не верилось, что стоит мне принять эту вакцину, как я тут же излечусь. Я просто не могла в это поверить. Проклятье моей девятнадцатилетней жизни, из-за которого мне чуть не снесли с плеч голову, будет устранено одной ампулкой. Этого просто не может быть. Но ради того, чтобы жить нормальной жизнью, я готова рискнуть.
- Вколешь это в определенные точки на теле, - сказала Чума, выуживая из кармана двухсторонний фломастер и легко соскакивая со стола. – Сейчас я нарисую эти точки на твоем теле. В этих точках вены и артерии особенно тесно прилегают к коже. Вы видите, что ампула разделена на две части? – только сейчас я заметила в ампулке маленькую стеклянную перегородку. – Верхняя часть – для артериальной крови, а нижняя – для венозной.Красными точками я обозначу те места, куда необходимо вколоть верхнюю часть ампулы, а синими – нижнюю. Когда будут происходить видоизменение, будет чуточку больно.
Что-то мне не очень понравилось, как она сказала это «чуточку больно».
- Возможно головокружение вплоть до потери сознания.
Маркером она обозначила мне точки на сонной артерии, на руках, на животе, во внутренней стороне локтей и колен и еще в некоторых местах. Последнюю точку поставила под лопаткой.
- Вколешь по капельке. Тут достаточно. Больше всего оставь на сонную артерию, - напутствовала Чума.
- Ты уже уходишь? – разочарованно и немного испуганно спросила я.
- Да, мне пора. Я желаю тебе удачи, - она тепло улыбнулась. - Поверь, я знаю, как тяжело быть отбросом общества.
Мне хотелось броситься к ней на шею, хоть я все еще не верила в свое излечение.
- Спасибо тебе огромное, - сказала я, чуть не проронив слезу. – Я перед тобой в долгу.
- Окей, только нюни не распускай, а то зараза вместе с вакциной польется из глаз.
Я сначала не врубилась, потом рассмеялась. Она тоже. Похоже, я стала потихоньку понимать черный юмор. 
- До свидания, мистер Блэк, - Чума издевательски похлопала мистера Блэка по плечу.
- Подожди, так ты не возьмешь плату? – настороженно спросил тот.
- Не все в этом мире покупается за деньги, - сказала Чума, потом добавила, - свечки в церкви не покупаются.
Усмехнувшись, я проводила ее до прихожей. Скомкано попрощавшись, она ушла.
Я вернулась в кабинет. Мистер Блэк стоял около стола, придирчиво оглядывая ампулу с вакциной. Заходящее солнце красиво отбрасывала на его лицо золотистый свет.
- Иди сюда, Джозефина, - холодно сказал он мне.
Я подошла. Он вытащил из ящика шприц, раскрыл его и наполнил жидкостью из ампулы. Когда-то в детстве мама делала мне уколы. Я их не боялась. По сравнению с той болью, которую испытываешь, когда пытаешь задержать собственную кровь, эта боль – просто никчемная. Тем более, мне нечего было бояться, когда со мной рядом был Уильям Блэк.
Когда все было готово, его сосредоточенный взгляд поднялся на мое лицо. Я не могла понять, почему он вдруг стал таким мрачным. Неужели, боялся, что что-то может пойти не так. Он не должен бояться, ведь он делает это все только ради безопасности своего сына. Если он не может повлиять на его выбор, то он хотя бы может этот выбор обезопасить, правильно?
Он аккуратно поднял мой подбородок и мягко откинул волосы с плеч и шеи. Игла вонзилась мне прямо в то место, где проходила сонная артерия. Я закрыла глаза и сжала зубы. Спустя секунду он вынул иглу и обеспокоенно всмотрелся в мое лицо.
- Все в порядке? – спросил он тихо и мягко.
- Да, - выдохнула я.
Тон его голоса и выражение лица сводили меня с ума. Я даже не могла думать о том, что прямо сегодня могу излечиться.
Он поменял сторону ампол, наклонился, отпустив мое лицо (к моему великому сожалению) и, аккуратно развернув мою ногу, вонзил игру мне под коленку. То же самое он продел и с другой ногой. От его прикосновений по моему телу пробегала дрожь, и я боялась, что она выдаст меня.
- Ты дрожишь. Все точно в порядке? – вновь спросил он, проникновенно вглядываясь в мое лицо.
- Да, все хорошо, - чуть ли не шепотом ответила я.
Он поднялся и обколол точки на моих руках: запястьях и с обратной стороны локтей. Затем вновь сменил сторону ампулы, осторожно, предварительно заглянув мне в глаза, поднял блузку и навел иглу мне на живот. Его  холодная рука коснулась моей кожи, и я вздрогнула. Он вновь взглянул на меня. Я старалась смотреть вперед и ничем не выдавать, как у меня сбилось дыхание. Шприц вонзился мне в живот. Было больно.
Он закончил с остальными точками. Подошло время последней – той, что находилась под лопаткой. Он встал позади меня так близко, что мое сердце подскочило и пустилось вскачь. Я чувствовала его дыхание на своей макушке. В образовавшейся тишине я даже услышала его. Он аккуратно положил руку на широкую лямку моей блузки и медленно спустил ее вниз. Его пальцы прошлись по моей коже. Я вновь вздрогнула.
- Будет очень больно, - прошептал он мне на ухо, обдав меня своим теплым дыханием.
У меня все внутри заныло. Не от страха.
Было действительно больно. Очень больно. Я вскрикнула, зажмурилась, выгнулась вперед. Боль не проходила.
- Джозефина, ты в порядке? – спросил начальник гвардии.
- Да… - ответила я сквозь зубы, - я в порядке.
Боль стала потихоньку утихать. И тут у меня вдруг закружилась голова. Я оперлась об стену рукой.
- Джозефина?
Послышался топот, и дверь вдруг резко отворилась. Я слишком резко повернула голову, отчего у меня потемнело в глазах. Последнее, что я видела, - это группу вооруженных гвардейцев, ворвавшихся в помещение. А потом меня захватила темнота.
Казнить или помиловать?

Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я очнулась. Известно одно – не меньше двух дней. Разлепив тяжелые веки, я обнаружила, что нахожусь в темнице. Удивительно, как меня не прикончили на месте или не казнили уже полумертвой. Неужели они хотят, чтобы я чувствовала свою смерть?
Но тогда меня интересовало совсем другое.
Я вскочила на ноги и огляделась. Стены, пол и потолок – из каменных плит. Маленькое решетчатое окно под потолком. Вся передняя стенка – решетка. В коридоре горит факел. Точно такая же темница, как та, в которую меня засунули несколько недель назад перед казнью.
Но, повторю еще раз, все это меня интересовало мало.
Я подбежала к решетке и схватилась грязными пальцами за прутья.
- Мистер Блэк! – закричала я и сама удивилась, каким хриплым, но при этом громким получился мой отчаянный крик.
В конце коридора сидел стражник, но я до какого-то момента вообще его не замечала.
- Мистер Блэк!!! – вновь завопила я.
- Мистер Блэк тебя больше не спасет, - ухмыльнувшись, сказал стражник.
Я обратила на него взгляд. Представляю, какой мольбой и отчаянием горели мои глаза.
- Что с ним? – спросила я, чувствуя, как грудь сдавливает страх и паника.
- Я не обязан тебе говорить, - буркнул стражник.
- Ну, пожалуйста! - чуть не рыдая, я опустилась на колени, продолжая судорожно цепляться в решетку. – Прошу вас, скажите мне! Где он? Он жив? 
Стражник вздохнул и закатил глаза, размышляя, говорить мне или нет. В конце концов, он еще раз взглянул на меня и сказал:
- Да, он жив, но где он, я тебе не скажу.
На меня обрушилось море облегчения. Я вздохнула, отцепилась от решетки и повалилась на пол.
- Спасибо, господи, что сохранил ему жизнь, - тихо пробормотала я, хотя в стоящей в темницах тишине голос мой звучал явно не тихо.
- Ты бы лучше за свою жизнь поволновалась, - сказал стражник, явно удивленный моей реакцией.
- Его же не казнят?! – вновь воскликнула я, подлетая к решетке.
- Принцесса сейчас принимает решение насчет него, - ответил этот добрый и сострадательный мужик.
Ему бы следовало стоять и молчать, но, так как в темницах, специально оснащенных для магов крови, больше никого не было, а камеры наблюдения не фиксировали звук, он мог со мной разговаривать, за что я ему была очень благодарна,… но уже позже.
- Она же даст ему высказаться, правда? – с надеждой в голосе спросила я, припадая щеками и лбом к ледяной решетке. – Она выслушает его, ведь она всегда доверяла ему, и он никогда ее не подводил.
Стражник промолчал. На негнущихся ногах я села, прислонившись к стене, и, как и в прошлый раз, стала чертить на стенах ногтями какие-то нелепые рисунки. По моим щекам текли слезы, я думала об Уильяме Блэке и обо всем, о том, о чем я не успела ему сказать. Меня казнят, а он – я мечтаю об этом – заживет прежней жизнью, будто меня и не было никогда. Он забудет этот короткий эпизод своей жизни, как кошмарный сон. А Даниэль будет продолжать ухаживать за моей матерью, но потом он женится, заведет детей и, когда моя мама умрет, тоже забудет обо мне. Я желаю ему счастья и совсем не хочу, чтобы он помнил меня, и страдал по мне. А вот мистер Блэк…. Мистер Блэк…
Я думала об этом постоянно. Минуты тянулись для меня, как часы. Прошел всего лишь день, а мне казалось, что я сижу здесь уже месяц. Мне не хотелось спать. Ночью стражники потушили факелы, и в темноте на меня вдруг нахлынули рыдания. Я выползла на середину темницы, подставив лицо лунному свету, и рыдала. Выла, рвала на себе волосы и все смотрела на свою маленькую царапинку на пальце и перебинтованную руку. Вспоминала, как он нежно перевязывал мне ее, как проникновенно и серьезно вглядывался в мое лицо, как приподнимал свою бровь, смеялся, сосредоточенно потирал свой подбородок в минуты раздумий, шептал мне на ухо «Не бойся». Я вспоминала все, и впервые, теперь, когда я была на грани смерти и практически одна, я серьезно задумалась о своих чувствах к нему. Да, я его любила. Но могла ли я полюбить человека, который старше меня на восемнадцать лет? Да, могла. И я точно уверена, что он предназначен именно для меня. Мы с ним идеально понимаем друг друга, мы чувствуем друг друга на бессознательном уровне. Ни один экстрасенс не может так чувствовать людей, как мы – друг друга. Я тоже экстрасенс, но я никогда так не понимала людей. Я не отличаюсь чуткостью по отношению к ним, и мне сложно делать о них какие-либо выводы. Наверное, потому, что мой круг общения до пятнадцати лет ограничивался моей матерью, да продавцами на базаре. Я никогда не умела так прочувствовать людей, как изначально прочувствовала мистера Блэка. С той самой минуты, как зашла в его кабинет в штабе, и он отодвинулся от меня, как от прокаженной. С того самого мгновения, как заглянула в его черные бездонные глаза.
- Эй, вставай!
Я проснулась. Оказывается, я все-таки спала. За окном ярко светило солнце, передо мной стояли гвардейцы. Сейчас меня поведут казнить, но на этот раз я не собираюсь так легко сдаваться. Я не хочу умирать. Прежде, я хочу убедиться, что мистер Блэк жив и будет жить еще долго, иначе моя душа не упокоится.
Они подхватили меня под руки.
- Нет! – вскрикнула я. - Погодите! Где начальник?! Где Уильям Блэк?!
Они, не обращая внимания на мое сопротивление, потащили меня на выход. Я продолжала отчаянно вырываться.
Они вывели меня в коридор замка Кредо с красными шторами, украшенными золотистой бахромой, на длинных, доходящих до пола, окнах. Странно, мы же должны были выйти с другой стороны. Казни проходят именно там, на площади города.
Меня, грязную и растрепанную, потащили по чистой ковровой дорожке кроваво-красного цвета. Я не понимала, куда меня ведут, и будто сквозь туман воспринимала происходящее.
Мы вышли в основной корпус и оказались около парадной лестницы. Лестница была очень широкой и вела к высокой и безумно красивой двухстворчатой двери, по обе стороны которой стояли стражники.
- Пустите меня! – закричала я.
Стражники открыли перед нами дверь. Меня ввели в огромный зал, на чье убранство я совершенно не обратила внимания. Перед моими глазами стоял только позолоченный трон, на котором восседала принцесса Ликандра, и мистер Блэк, стоящий около нее к нам спиной. Одно могу сказать точно: зал был просто ослепительно красив.
- Отпустите меня! – снова закричала я.
Мистер Блэк повернулся ко мне. На его лице читалась мрачная решительность.
- Подведите ее сюда, - приказала стражникам принцесса Ликандра.
Меня подвели почти к самому трону. В какой-то момент я полностью расслабилась, и стражники, решив, что я успокоилась, ослабили хватку. Я тут же вырвалась и кинулась к мистеру Блэку. Тот заключил меня в крепкие объятия и отвел чуть назад, будто пытаясь загородить меня своим телом от принцессы и стражи.
Губы принцессы тронула холодная улыбка. Ее пальцы властно обхватили подлокотники трона.
- Свободны, - кинула она страже, и те мигом удалились из тронного зала. – Значит, Уильям Блэк, вы утверждаете, что излечили эту девушку от магии крови?
- Да, - спокойно и твердо ответил начальник гвардии.
Я даже забыла о том, из-за чего, в сущности, грохнулась в обморок. Я и секунды не могла поверить, что что-то изменилось. Я была полностью уверена, что со мной все по-прежнему, что ничего не вышло, ведь никаких новых ощущений я не испытывала.
- И вы готовы нести ответственность за свои слова?
- Да.
- Даже, если вас казнят за соучастие?
- Да.
- Нет! – это уже крикнула я.
Мистер Блэк попытался зажать мне ладонью рот.
- Что, девушка считает иначе? – принцесса чуть повернула голову, чтобы лучше разглядеть меня.
- Не слушайте его! – выкрикнула я. – Он ни в чем не виновен! Казните меня, а не его!
Уильям Блэк вновь попытался закрыть мой рот.
- Какая самоотверженность, - в холодном взгляде принцессы Ликандры отразилось любопытство, вроде того, которое испытывают посетители зоопарка, наблюдая, как птица бьется о стенки клетки, пытаясь выбраться на свободу. – С чего бы вдруг?
Я не смогла ничего ответить. Мистер Блэк открыл рот, чтобы что-то сказать, но принцесса жестом руки остановила его. Помолчала, властно глядя на меня, затем спросила начальника гвардии:
- Чем вы можете доказать свои слова?
- Я могу сделать надрез на ее руке. Кровь не причинит никому вреда.
Принцесса Ликандра снова ненадолго умолкла. По моей щеке скатилась слеза, я тихо прошептала:
- Не надо…
- Вы сильно рискуете, мистер Блэк, - проговорила принцесса. – Я могла бы всего лишь дать вам небольшой срок и отпустить. Но, если вы решили обмануть меня, мне придется казнить вас.
Я еле удерживалась от рыданий.
- Я готов рискнуть, ваше величество, - твердо сказал мистер Блэк.
- Не надо! – уже громче закричала я, всхлипывая.
Принцесса медленно перевела взгляд на меня.
- Вы точно уверены, Уильям Блэк? – спросила она еще раз.
- Нет! – воскликнула я.
- Да, - спокойно ответил мистер Блэк, плотнее прижимая меня к себе и холодно глядя в глаза принцессе.
- Что ж, - принцесса поднялась с трона. – Вы всегда верно служили мне, мистер Блэк. И я готова дать вам шанс. И вам, и этой девушке, и вашему сыну. Стража! – в зал тут же вошли трое стражников. – Приведите сюда Даниэля Блэка!
Даниэль… его тоже поймали гвардейцы.
- Проводите их в экспериментальную комнату, - приказала принцесса Ликандра не известно, кому.
Двое стражников, которых я раньше не замечала, вышли из тени по обеим сторонам от трона и ровным шагом зашагали в сторону двери. Мистер Блэк взял меня за руку и потянул за ними. Я едва могла шевелиться, отчаянно придумывая план, как сделать так, чтобы меня, наконец, услышали.
Мы пересекли основной корпус и вышли к восточному крылу. Из окна я смогла разглядеть, что мы находимся примерно на третьем этаже. Впереди нас ждала винтовая лестница, ведущая вниз. Надеюсь, эта экспериментальная комната не похожа на комнату пыток.
Мы спустились на первый этаж и вступили в длинный коридор, обитый со всех сторон металлическими пластами. Впереди было видно голубое небо и какая-то странная постройка. Я поняла, что если сейчас же ничего не сделаю, то нам всем каюк. Но все, что я могла сделать, это затормозить и качать из стороны в сторону головой, приговаривая: «Нет». При чем, меня тут же вытолкали, заставив идти. Я сопротивлялась и кричала. В конце концов, стражники хотели меня скрутить, но мистер Блэк остановил их:
- Стойте! Я сам поведу ее, - он взял меня за руку, наклонился ко мне и прошептал: - Не волнуйся, у меня все под контролем. - А потом еще улыбнулся своей ободряющей улыбкой.
И я ему поверила.
То, что я приняла за небо, было действительно небом, только оно находилось за стеклянной поверхностью. Это стекло куполом покрывало небольшое круглое помещение, полом которому служила настоящая земля и аккуратно постриженный газон. По всему периметру это застекленное поле окружало, словно змеиный хвост, длинное помещение, в котором располагались все, кому следовало присутствовать при том или ином эксперименте. Они могли наблюдать за ним через длинное, как сам коридор окно где-то в метр высотой. Как я догадалась, все стекла пуленепробиваемые и невосприимчивые к любым видам магии. Наблюдатели могут чувствовать себя в безопасности.
А тот коридор, через который мы пришли, надежно закрывался стеклянной дверью. Вылезти из этого вакуума можно было только через землю, и идей насчет того, как это осуществить, у меня как-то не появлялось. А вообще, меня душили страх и отчаяние. Я терялась в догадках: что задумал мистер Блэк. И я старалась ему верить. Я искренне старалась верить в то, что он еще может что-то изменить, как-то обвести вокруг пальца всех сторонних наблюдателей и саму принцессу.
Мы остановились в середине вакуума. Окружающий его ободок вскоре стал стремительно наполняться людьми – королевскими вельможами, скорее всего. Они иногда поглядывали на нас, но большую часть времени разговаривали между собой.
Я неотрывно смотрела на мистера Блэка. Я старалась увидеть в выражение его лица хоть что-то, подтверждающее то, что он что-то задумал. Он должен был придумать. Он же просто великолепный стратег. И у него, конечно же, есть какая-то идея.
Наверное, мы простояли так минут десять, прежде чем единственные двери железного коридора разъехались в стороны, и в вакуум величественно зашла принцесса. Все разговоры мгновенно стихли, несколько десятков глаз уставились на нее. За ней зашел Даниэль.
Я внимательно оглядела его. Он был бледен, на его лбу застыли капли холодного пота, а под глазами залегли круги. Он смотрел то на меня, то на своего отца непонимающим взглядом, будто задавал нам вопрос: что мы все здесь делаем?
Ох, Даниэль…
- Я спрашиваю у вас еще раз, - холодно произнесла принцесса Ликандра, обращаясь к начальнику гвардии. Все внутри меня замерло. –Вы точно уверены в том, что готовы провести эксперимент на наличие магии крови в Джозефине Флаер на себе? Готовы ли вы понести достойное наказание в случае, если эксперимент покажет положительный результат?
Да он умрет! Умрет!!!
- Если он будет таковым, то я умру прямо здесь, - холодно и твердо заметил мистер Блэк.
- Готовы ли отдать такую высокую цену за жизнь простолюдинки? – продолжала принцесса Ликандра.
Я заплаканными, умоляющими глазами посмотрела на мистера Блэка. Он уловил мой взгляд и продолжал смотреть на меня. Что-то в его взгляде вдруг облачило настоящее в плотный слой тумана.
- Да, - совершенно спокойно ответил Уильям Блэк, все еще смотря на меня. В его глазах читалась бесконечная нежность и грусть.
Мое сердце защемило от любви и боли. Мне казалось, что еще немного, и оно просто не выдержит.
- У вас есть последний шанс отказаться от этого эксперимента, - похоже, принцесса Ликандра начала нервничать. Ее голос уже не звучал так хладнокровно. – Скажите, вы хотите отказаться от него?
- Нет, - незамедлительно ответил мистер Блэк. Его голос был наполнен теплом.
Он все смотрел и смотрел мне в глаза. И всего мира вокруг будто не существовало для нас.
Принцесса Ликандра вздохнула. Стражники открыли дверь и впустили ее в коридор. Вскоре она оказалась среди всех тех, кто наблюдал за представлением через непробиваемое стекло. Она заняла самое удобное место посередине. Стражники тоже укрылись за безопасной стеклянной дверью. Мы остались вчетвером: я, Уильям Блэк, Даниэль и… нож в его руке.
И в этот момент я все поняла.
Никакого плана нет. Он все сказал, чтобы заставить меня идти. Он действительно пошел на это, рискуя своей жизнью и, скорее всего, жизнью Даниэля.
- Подай ей нож, Даниэль Блэк, - приказала принцесса Ликандра в маленький микрофон.
Динамик позволил нам услышать ее голос.
Даниэль послушно дал мне нож. Он ничего не понимал. Он даже не осознавал, что это, возможно, последние секунды жизни его отца.
Конечно, я не смогла. По моим щекам потекли слезы, я закричала: «Нет!» и выронила нож. Мистер Блэк все еще смотрел на меня, и даже Даниэль, похоже, заметил необъятную нежность и грусть в его глазах.
- Даниэль, помоги ей, - тихо сказал он.
Его сын поднял нож с земли и приблизился ко мне. Теперь он, кажется, начал понимать. В его глазах зажегся страх. Неужели он сделает это? Неужели добровольно посодействует в убийстве собственного отца?
Его скулы были сведены, губы плотно сжаты, глаза налились кровью, по лбу стекал пот. Он остановился возле меня в нерешительности, крепко сжимая нож в дрожащей руке.
- Даниэль Блэк, порежь ей руку, - послышался повелительный голос принцессы Ликандры.
Даниэль колебался. Я не могла повернуться к нему, но я чувствовала его неуверенность. Я вся дрожала, по моим щекам текли слезы.
- Даниэль, это приказ, - голос принцессы Ликандры стал еще более настойчивым.
Приказы принцессы надо исполнять. И Даниэль это понимал.
Он коснулся моего плеча.
- Нет, - прошептала я.
Он склонился надо мной и взял мою правую руку. Я резко вырвала ее.
- Нет! – вскричала я, пытаясь оттолкнуть его от себя.
Он сжал меня в своих железных объятьях. Я барахталась в его руках, как лягушонок в молоке.
- НЕТ!!! – во весь голос завопила я.
Руки Даниэль дрожали, но сжимали меня крепко. Я продолжала кричать, я продолжала сопротивляться, я продолжала изо всех сил барахтаться, рискуя нарваться на нож не в руку, а в грудь или живот. Нож, тем временем, неминуемо приближался к моей правой руке. Сквозь пелену слез я видела его острое лезвие. Я остановилась и сосредоточилась на том, чтобы вывернуть свою руку из стальных рук Даниэля. У меня уже не было сил. Мне было уже плевать, умру я или нет. Хоть прямо сейчас, но я не дам порезать свою руку. Ни за что.
- Нет, Даниэль, пожалуйста… - прошептала я, обвисая в его руках, но все еще пытаясь вырвать свою руку, - пожалуйста…
Холодное, дрожащее в руке Даниэля лезвие коснулось моей кожи на запястье. Из последних сил я сделала рывок в сторону.
Боль. К рваному сосуду хлынула кровь.
Лезвие ножа не промахнулось.
Если я сейчас не умру, значит, бога нет.
Я тут же попыталась спрятать руку, прижав ее к животу, но Даниэль держал меня крепко, не позволяя сделать ни единого движения.
Прошла секунда, но ничего не произошло. Воцарилась мертвая тишина. Лицо Уильяма Блэка оставалось все таким же непроницаемым и спокойным. От шока Даниэль отпустил меня. Я уставилась на свою руку во все глаза. На землю капнула кровь. Одна капля. Две капли. Три капли.
Из тонкой царапины на моем запястье сочилась кровь. Впервые в жизни именно сочилась. Она… сочилась.
Господи, я глазам своим не верю!
Он подошел ко мне и взял мою руку. Я медленно подняла глаза. В моих ушах отдавался стук сердца. Я не могла понять, о чем он думает.
- Погодите принцесса, - услышала я знакомый голос, доносившийся из динамиков. От этого голоса по моей спине пробежали противные мурашки. – Возможно, Блэк как-то защищен от магии крови.
Мы все повернули головы. Сквозь толпу наблюдателей к переднему плану продвигался Франберг. Тот самый Франберг по прозвищу «Двуликий», который полгода назад чуть не убил меня.
Я вздрогнула, словно кто-то дал мне пощечину.
- Что вы имеете в виду? – спросила Двуликого принцесса.
- Я предлагаю повторить эксперимент, но с кем-то другим, - промурлыкал тот, противно улыбаясь.
Он напоминал мне удава. Или слизняка. Скользкого и противного слизняка, который постоянно улыбается и говорит слащавым голоском.
- Я считаю, что в этом нет необходимости, принцесса Ликандра, - спокойно заметил мистер Блэк, поворачиваясь к принцессе. – Мы доказали вам, что кровь обезврежена.
- Вполне возможно, что девочка до сих пор является магом крови, а вы просто каким-то образом защищены от нее, - продолжал настаивать Франберг.
- Франберг прав, - сказала принцесса и повела рукой. - Стражники, войдите под купол. Мистер Блэк, Даниэль, выйдите сюда.
Уильям Блэк подмигнул мне, и они с Даниэлем покинули купол. Вошли побелевшие от страха, но сохраняющие достоинство стражники. Как можно так рисковать людьми, пусть даже с ними ничего и не сделается? Если хотела проверить, пускай бы отправила туда своего Франберга.
Я повернула к нему голову. На лице Двуликого сияла коварная улыбка. Я слащаво улыбнулась ему в ответ, поведя бровями и всем своим видом показывая, что сейчас я утру ему нос.
Несчастным стражникам я успокаивающе улыбнулась. Кровь с моей руки практически перестала капать, но я решила не тревожить рану. Для пущей наглядности я взяла нож и сделала им новую царапину. Как и в тот раз, ничего не произошло. Стражники остались целы и невредимы, разве что их психика потерпела сильный шок.
- Теперь вы верите? – с уверенной улыбкой спросил мистер Блэк у принцессы Ликандры.
Та медленно кивнула, все еще под впечатлением происходящего.
- Да, теперь я верю вам, и я выполню свое обещание, - сказала она.
И через пять минут мы все, в том числе и королевские вельможи, стояли в тронном зале. Принцесса восседала на троне, рядом с ней стояли мистер Блэк и Даниэль, а вельможи заполнили собою все помещение. Принцесса встала и развела руками в стороны. Вельможи (среди них был и Франберг) почти мгновенно выстроились в два ряда, освобождая посередине широкую дорогу. Я стояла у двери, и мне предстояло проделать этот путь до королевского трона по ковровой дорожке.
Я двинулась с места. Мои шаги были медленными, тихими и нерешительными. Среди всего этого бархата и шелка я в своем грязном платье выглядела просто оборванкой. Хотя, я же всегда была оборванкой. Даже это платье цвета слоновой кости не могло меня спасти.
Я шла и глядела по сторонам. Вельможи смотрели на меня, и на их лицах отражались разные чувства, у кого – искренняя радость за меня, у кого – презрение, у других – безразличие. И лишь лицо Франберга пылало нескрываемой злобой. При взгляде на него, у меня все внутри почернело и наполнилось холодным страхом.
Ну, вот, я остановилась. Мистер Блэк, Даниэль, принцесса Ликандра, все смотрели на меня.
- Джозефина Флаер, - громко провозгласила принцесса. Ее голос отразился гулким эхом в сводах зала. – В свете сложившихся обстоятельств, я оправдываю тебя и прилюдно объявляю, что ты признана излечившейся от магии крови, а потому – безопасной для общества. Ты можешь вернуться к обычной жизни, и все обвинения будут с тебя сняты.
Она немного помолчала. Я не знала, должна ли я что-нибудь сделать. Может, поклониться или встать на колени или поцеловать ее руку…?
- Уильям Блэк, - продолжила принцесса, повернув голову к начальнику гвардии, - и Даниэль Блэк, я объявляю вас оправданными. Вы можете восстановить свои титулы и вернуться к работе.
Даниэль не смог сдержать облегченной улыбки. Мистер Блэк сдержанно кивнул принцессе. Видимо, в обычной ситуации они общаются друг с другом менее официально.
- Все свободны, - сказала принцесса, спустилась с трона и вышла через дверь, находящуюся за троном. До этого я ее вообще не видела… точнее, не замечала.
В зале тут же поднялся гул. Мистер Блэк схватил меня и Даниэля за руки и быстро повел через толпу к парадной двери. Выбравшись из тронного зала, он отпустил Даниэля.
- Даниэль, иди к матери Джозефины. Ей уже стало легче, но она пока не может самостоятельно подняться с постели, - сказал мистер Блэк сыну.
- Я могу пойти, - возразила я, трогаясь с места.
Уильям Блэк сжал мою руку.
- Нет. У меня еще есть к тебе дело.
- Но вы мне так ничего и не объяснили! – возмутился Даниэль. – Что произошло за то время, пока я отсутствовал?!
По его взгляду я заметила, что его больше интересовало, что произошло между нами, а не то, что вообще случилось.
- Потом, Даниэль, сейчас не время, - мистер Блэк вновь превратился в холодного и твердого мужчину.
Прежде, чем Даниэль успел сказать что-то еще, Блэк дернул меня за руку и потащил за собой. Я вспомнила путь, по которому мы следовали. Уильям Блэк вел меня в свой кабинет.
Он открыл дверь ключом. Мы вошли. Солнце все еще ярко светило, отбрасывая лучи на зеленый кожаный диван и мебель из темного дерева. Я в нерешительности замерла около стола. Я все еще не могла врубиться: неужели я больше не маг крови? Неужели я смогу зажить теперь нормальной жизнью?
Я должна прыгать до потолка от радости, но меня почему-то охватила тоска и грусть. То, что меня официально помиловали, означает, что пришла пора расставаться. Я больше не нуждаюсь в помощи мистера Блэка и Даниэля. Но разве я этого хотела? Хотела, но несколько недель назад.
Моя жизнь должна вернуться в свое русло. Хотя, я, конечно, понимаю, что этого уже никогда не произойдет.
Мистер Блэк открыл сейф, находящийся под столом, и вынул оттуда пачку денег.
- Держи, - он протянул ее мне. – Этого должно хватить на лекарства и… все остальное.
Я посмотрела на деньги, покачала головой и сделала шаг назад.
- Нет, я не возьму деньги, - сказала я.
- Джозефина, ты должна их взять, чтобы вылечить свою мать.
Я колебалась. Гордость во мне боролась с боязнью за жизнь матери.
- Тут слишком много, - сказала я, наконец.
- На остальные можете улучшить свои жилищные условия.
- Нет. Вы ничем нам не обязаны.
- Джозефина, возьми уже деньги.
- Я не возьму. Если хотите помочь, лучше устройте меня на какую-нибудь работу, где я смогу заработать достаточно денег.
Мистер Блэк раздраженно кинул пачку на стол.
- Ну, до чего же ты упертая, - прорычал он.
Почему он злится? Ведь все закончилось хорошо…. Даже очень хорошо, хотя я и сама не могу в это поверить. Я больше не маг крови. Я – не маг крови. Я обычный человек. И скоро я должна покинуть этот кабинет, чтобы больше никогда не увидеть Уильяма Блэка.
Мы стояли и молчали. Мистер Блэк избегал моего взгляда. В конце концов, он взял пачку денег и сунул их себе в карман. На меня он все еще не смотрел. Его лицо было напряжено, скулы сведены, а брови нахмурены.
- Тогда отдам их твоей матери, - процедил он сквозь зубы.
- Она тоже не возьмет, - пожала плечами я.
Своими словами я, похожа, взбесила его еще больше. Он хотел еще что-то сказать, но промолчал. У меня больно кольнуло сердце.
- Это все, что вам было нужно от меня? – спросила я, наконец, чтобы не продолжать этот разговор и еще больше не усугублять ситуацию.
Уж лучше я прямо сейчас выйду отсюда и больше никогда не увижу его, чем буду стоять и продолжать сыпать себе соль на рану.
Он, наконец, посмотрел на меня. Хмуро и злобно. Да, он всегда был очень вспыльчив. Эта мысль чуть не вызвала во мне улыбку. Улыбку сквозь слезы.
- Думаю, да, - сказала я, не получив от него ответа.
Развернулась и сделала первый шаг. Первый шаг от него. Затем второй шаг. Второй шаг, чтобы больше никогда его не увидеть. Третий шаг. Третий шаг, отдаляясь от него все дальше. Я вроде бы шагала быстро, но время будто замедлило свой темп. Я не чувствовала своих ног.
И тут он схватил меня за руку. Мое сердце подскочило в груди. Он дернул на себя мою руку, заставив меня круто развернуться. Его глаза были наполнены мукой. Все произошло слишком быстро, я даже не успела ничего понять, когда он вдруг взял и начал меня целовать.
Все вокруг поплыло. Что-то дикое ударило мне в голову, и она пошла кругом. Дикая жажда овладела мною, захватила меня целиком. Я прижалась к нему всем телом, будто хотела слиться с ним воедино. Одна его рука крепко обхватила мою талию, еще ближе прижимая к себе, другая зарылась в мои волосы, поддерживая мою голову и не отпуская от себя.
Этот поцелуй был жарок, жаден и свиреп. Я упивалась им так же, как путники упиваются чистой, прохладной водой после двух дней, проведенных в пустыне. Только его губы не были холодны. Они пылали огнем. В его душе горели те же страсть и жажда, что и в моей.
Он развернул меня и с разлету прижал спиной к стене. Кажется, было немного больно, но я даже не почувствовала. Моя нога сама поднялась, обхватив его бедра и прижав его плотнее к себе, если такое вообще возможно. Он оторвал руку от моей талии и обхватил ею мою голую ляжку, непроизвольно задирая платье еще выше. Мы дышали тяжело и быстро, жадно вдыхая воздух.
Ему стоило огромных усилий воли оторваться от меня, а мне – его отпустить. Он отпрыгнул от меня, оттолкнувшись руками от стены, и уставился на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. Тут же отвернулся и положил ладонь себе на лоб.
Я попыталась быстро восстановить дыхание.
- Джозефина…, - произнес он, попытавшись придать своему голосу холод и твердость, - уходи.
Меня пробрал истерический смех. Я подняла голову вверх и расхохоталась. Смех просто сдавил мои легкие, и я все никак не могла успокоиться.
- Джозефина, уходи немедленно! – тихо, но настойчиво прорычал он.
Вот теперь – точно все. И причина не важна. Я даже не задавалась вопросом, почему он меня отвергает. Все и так понятно. Первое: мы из разных сословий. Второе: я все-таки остаюсь магом крови. Третье: в меня влюблен его сын. Он не может отбивать девушку у сына. Четвертое и, наверно, самое главное: я младше его на восемнадцать лет. Он желает мне счастья, но считает, что такового у меня никогда не будет рядом с таким стариком, как он. Тем более, люди будут считать его извращенцем. И еще одна важная вещь. Наверное, самая важная именно для него. Если наФокс нападут, он будет вынужден первым делом защищать принцессу и оборонять замок Кредо, командовать армией. Это его долг. И этот долг превыше всего.
Когда-то из-за этого погибла его жена, родившая ему Даниэля. На город напала вражеская армия и, пока главнокомандующий фокской армии Уильям Блэк оборонял замок вместе со своими солдатами, враги забрались в его дом и зарезали его жену. Маленький Даниэль успел спрятаться в шкафу. И мистер Блэк сделал это осознано. Он знал, что пока он на поле битвы, его жену и маленького сына, скорее всего, вот-вот убьют. И он ничего не сделал. И, похоже, сейчас почти не жалеет об этом. Он жесток – таким и должен быть настоящий начальник гвардии.
- Джозефина, уходи, прошу тебя, я умоляю, уходи… - шептал он, как в бреду, не желая поворачиваться ко мне, и, кажется, продолжал шептать это даже тогда, когда я ушла, и за мной тихо закрылась дверь.
Я молнией вылетела из замка и бросилась к себе домой. По дороге я чуть не сбила Даниэля, направляющегося к своему отцу. По его лицу было видно, что он обо всем догадался, но мне уже было плевать. Я пробежала мимо него, будто совсем его не заметив.
Я влетела в наш с мамой старый домик и остановилась. Мама лежала на кровати. Ее лицо было розовым и необычайно красивым. Глаза сверкали жизнью, губы были налиты кровью. Такой я не видела ее еще никогда. Она выглядела очень отдохнувшей и свежей. Она поправлялась.
- Джозефина! – увидев меня, радостно воскликнула мама, но ее лицо померкло, когда она заметила выражение моего лица.
Я упала перед ее кроватью, положила голову ей на колени, не выдержала и разрыдалась. Она стала ласково гладить меня по голове, шепча успокаивающие слова. У меня есть моя мама, у нее есть я, и больше нам никто не нужен. Теперь наша жизнь станет чуточку лучше, уж я об этом позабочусь.
Утром пришла телеграмма от какой-то хорошей фирмы, готовой взять меня на работу. Я написала им отказ. Решила, что найду работу без помощи мистера Блэка. А если ни на какой работе не будет достойной зарплаты, чтобы до конца жизни сохранить этот розовый румянец на маминых щеках и ее горящие глаза, то пойду работать в бордель….
Теперь мы не пропадем. Я сделаю все, чтобы моя мама была счастлива. Она – это все, что у меня есть и все, что у меня будет. Мне пока есть, ради кого жить.

Долг.

Прошло два месяца, а ему до сих пор не стало легче. Ничуть. Говорят, что время лечит, но в его случае оно делает только хуже. Оно – это яд, который разъедает его рану все сильнее и сильнее с каждым днем. Поделом ему. Он позволил всему этому случиться, ему и платить.
Но плата слишком дорога. Бессонные ночи, полная потеря покоя, плохая сосредоточенность, мысли об одном и том же. Даже работа его не спасает. Назревает война. Если другие измерения поднимут мятеж, надо будет всеми способами попытаться защитить замок Кредо, не пустить врагов в главные ворота. Он обязан сделать все, что будет в его силах.
Раньше ему не было равных в том, как строить стратегические планы. Теперь он сдулся. Он больше не способен думать ни о чем другом, кроме….
Нет. Ему не следует вызывать в себе воспоминания. Но они приходят сами, и каждое утро он просыпается с только одним именем на губах.
В тот последний день, когда все решилось, сын пришел и накричал на него. Он правильно сделал. Его ярость оправдана. Он сам, наверное, поступил бы также, когда был молодым. В молодости он был очень вспыльчив. Хватало одной искры, чтобы разжечь в нем ярость. Жена боялась его. Он не любил ее, поэтому постоянно был груб с нею. Он постоянно был раздражен. Он был самовлюблен, эгоистичен, горяч и упрям. Ему было плевать на все и всех, он хотел иметь власть. И эта власть ему досталась. Практически все победы в войнах – это его заслуга. Он – прирожденный лидер, способный вести за собой многомиллионную армию, он привык побеждать, кроме победы ему больше ничего не нужно. Так было всегда. Но теперь все изменилось.
Маг крови…
Он всегда испытывал волну ненависти и презрения, слыша эти слова. Магов крови надо искоренять. Они не люди. Они не достойны жизни.
Как же он был слеп…
И вот, перед ним сидит Франберг. Эта мразь, этот подонок, который несколько месяцев назад чуть не убил ее. Раньше он не придавал этому значения. Раньше это ничего не значило для него. Он даже не заметил того момента, когда при виде Двуликого все внутри него будто наливалось черной смолой, и хватало одной искры, одной его противной, слащавой улыбки, чтобы поджечь эту смолу.
Франберг внимательно наблюдал за ним все то время, пока разливал им обоим коньяк. Сам он успел выпить только одну рюмку, когда начальник гвардии наливал себе уже третью. Его некогда горящие и сверкающие бездонно черные глаза, всегда излучающие жизнь и силу, потухли, как тухнут, превращаясь в безликую пыль, два уголька. Самого его, таким, каким его привыкли видеть и бояться все подчиненные и коллеги, больше не существовало.
И теперь он  проводил все свободное время в тавернах, запивая свое горе коньяком. И сегодня к нему привязался этот Франберг по прозвищу Двуликий. Он, кажется, уже начал понимать, почему ему дали такое прозвище. Это был совершенно скользкий человек, который со всеми вел себя по разному, к каждому находил свой подход.
- Вы переживаете насчет назревающего мятежа, мистер Блэк? – спросил Франберг своим противным вязким голосом.
Тот кивнул, вновь вливая себе в горло коньяк.
- Не волнуйтесь. Под вашим командованием мы справимся с любой напастью, - промурлыкал Двуликий. – Сколько уже было и еще будет таких мятежей? Бесчисленное множество. Любой мятеж подавляется.
Эту фразу он говорил еще тогда, несколько месяцев назад. «Любой мятеж подавляется»…
- Принести вам еще коньяка? – этот голос заставил обоих мужчин вздрогнуть. Такой резкий и четкий, словно точный резок бритвой.
Блэк медленно поднял тяжелую голову. Знакомая официантка наградила его вызывающе наглым взглядом, каким она в принципе всегда смотрела на своих врагов. У Франберга отвисла челюсть.
- Закройте пасть, Франберг, не то отвалиться, - со смешком посоветовала ему официантка, затем обратилась к Блэку. – Я спрашиваю: хотите нализаться? Принести еще коньяка?
- Да, Чума, пожалуйста, - ответил тот сиплым голосом.
Чума кивнула, еще раз взглянула на пораженного Франберга и ушла за коньяком. Не прошло и минуты, как она вернулась с очередной бутылью. Резко поставила ее перед Блэком, так, что стол подскочил на месте, и, чуть наклонившись к нему, сказала:
- Знаете, это очень мило, что вы хотите уподобиться своему отцу. С родителей надо брать пример. Так что желаю вам удачи не свалиться в дальнейшем с балкона пятого этажа или не сдохнуть где-нибудь в подворотне, - и она ушла.
Франберг удивленно смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на поникшего Блэка, которому от слов прямолинейной официантки стало еще хуже.
- Что вы сидите? Подадите на нее жалобу, сделайте так, чтобы ее уволили, в конце концов! – возмутился Двуликий. – Она же оскорбила вас! Это непростительно так вольно вести себя с человеком таких чинов!
Блэк лишь покачал головой. Его даже не заинтересовало, откуда эта девчонка так много знает о его жизни? Хотя, этому вполне можно найти объяснение. Скорее всего, у нее на каждого своего врага имеется подробное досье.
Чуть мутными глазами он посмотрел на бутылку коньяка, и в его душе вскипела ярость. Резким движением руки он смахнул бутыль со стола, отчего та упала и с грохотом разбилась. Вся таверна погрузилась в тишину и уставилась на него. Официантки тихонько вскрикнули. Их глаза расширились от страха. Только одна из них ухмыльнулась и продолжила обслуживание клиентов.
Начальник гвардии встал и быстро вышел из таверны. Он не хотел оставаться там, но и домой идти ему было нельзя. Там болтливая Кэт и озлобленный на него сын, который, увидев, что он пьяный, будет еще больше капать ему на мозги.
Замок тоже уже закрыт. Наверное, рано или поздно ему действительно будет суждено умереть в подворотне. И поделом ему. Он сам во всем виноват. Это он выбрал для себя такую бессмысленную жизнь, еще в молодости. Теперь отступать уже некуда.
Целый час он бродил по пустынным дорогам бедных районах. Эта пустота и грязь, царившая там, эта атмосфера нищеты и горя еще сильнее разъедала его рану, ведь он не был здесь уже очень давно и почти что забыл, что такое неблагополучие. Он даже начал презирать его. Но как же все-таки темны и пусты души обеспеченных людей, насколько они равнодушны к чужому несчастью. Деньги со временем выживают из их душ все святое, порабощают их, уничтожают все истинные ценности. Как он мог забыть все, что происходило с ним в молодости? Как мог забыть свой тяжелый труд на полях, когда он смотрел на богачей и думал, насколько они вычурные и ослепленные деньгами люди, не способные любить? Тогда он был молод, но понимал больше, чем понимает сейчас. Тогда он смотрел на мир чистыми глазами, не затуманенными влиянием денег и заслуги. И сейчас его глаза будто снова открылись. Теперь он видит: лучше жить в неблагополучие и горбатиться, чтобы заработать себе на хлеб, но уметь искренне любить и быть любимым, чем мазать икру на хлеб, ни в чем себе не отказывать, постоянно менять жен, как делают сейчас практически все королевские вельможи, и, будучи несчастным и одиноким, даже не понимать этого.
Деньги. Деньги способны уничтожить душу человека. Деньги - в случае большинства королевских вельмож. И власть – в его случае.
Он остановился около конца улицы, где брусчатые дороги резко заканчивались, и начинались пустынное поле. Посреди этого поля стоял маленький, накренившийся в сторону домик – наполовину землянка. При виде его сердце начальника гвардии защемило, и на глаза стали наворачиваться слезы. Он все еще стоял, с гордо поднятой головой, с великолепной осанкой, с непроницаемым лицом, излучающим холод. Никакой алкоголь не мог разрушить его привычную самоподачу. Вот только глаза его потухли, и в них читались боль и тоска, ноги его подкашивались, скулы были сведены, а грудь сдавила старческая дрожь. За эти два месяца он постарел на несколько лет и стал выглядеть старше своего возраста. Он выглядел на тридцать в свои тридцать семь, а стал выглядеть на сорок пять.
Он долго не мог смотреть на этот дом. Его лицезрение и так за несколько минут сгорбило его и исказило черты его лица гримасой боли. Он ушел. Ушел домой, где его сын, вместо того, чтобы накричать на него, уложил его в постель, принес ему воды и дал таблетку.
Перед тем, как уйти, он посмотрел на него, вздохнул и тихо произнес.
- Папа – папа, что же ты делаешь с собой….
А что он делает? Так надо. Так правильно. Это правильный выбор. Он не хочет разрушать жизнь той, кого любит. Ради этого он готов пожертвовать всем.
Следующее утро было таким же тусклым, как предыдущее, только на этот раз у него еще сильнее болела голова. Надо идти на работу. Встать и идти на работу.
Он пошел.
- Придется воевать с Орбизом, - вздохнула принцесса на общем совещании. На ее лице сказывалось несколько бессонных ночей. – Цукойло требуют, чтобы я казнила тех бандитов за изнасилования одиннадцати маленьких девочек из деревни. Иначе они не будут продолжать торговлю.
Мистер Блэк мрачно усмехнулся.
- Можно более выгодно торговать с Ронтиной, - сказал он.
- Мы уже рассматривали этот вопрос, мистер Блэк, - покачала головой принцесса. – Нам нечего предложить им взамен. Столько денег у нас нет.
- У нас есть Мертвый лес и безмерное количество сухой древесины для их холодных зим, - равнодушно возразил начальник гвардии, мыслями находясь где-то далеко от обсуждаемого вопроса. Будто учитель объясняет непонятливым школьникам, почему люди держатся на земле и не падают, когда планета вращается.
Присутствующие на собрание переглянулись.
- Да, это неплохая мысль, - удивленно согласилась принцесса Ликандра. Ее усталое лицо немного прояснилось. В глазах появилась надежда. – Мистер Блэк, вы просто гений.
- Это не я гений, - с горькой усмешкой покачал головой Уильям Блэк. – Это все она.
- Кто – она? – поинтересовалась принцесса.
- Джозефина, - он поднял на нее глаза, наполненные горечью и тоской. – Девушка, которую мы чуть не убили.
Шепоты за спиной его больше не беспокоили. Как только ему позволили, он уединился в своем кабинете, налил себе коньяк, посмотрел на него, потом вылил в мусорное ведро, снова налил, выпил половину рюмки и вновь вылил.
- Что ты имеешь в виду? - недоверчиво спросил он. Лицо девушки, особенно ее повязка, казались ему очень знакомыми...
- То, что творится в мире... чума... захватывает мир! - девушка отшатнулась, но не оторвала испуганных глаз от фоторобота.
Она стояла здесь, около стола. Он помнит ее взгляд, помнит ее голос, помнит каждое слово, которое она сказала. И то, как искренне она пыталась им помочь, зная, что рано или поздно они убьют ее.
- Они пересекли морскую границу, Франберг. Мы теперь не сможем их найти. Эта девушка, Джозефина... я знаю ее, потому что когда-то она дружила с моим сыном,… она не укажет нам точно, где они. Посмотри на нее. Мы уже почти неделю не можем ничего от нее добиться. Она их не видит. Здесь экстрасенсорные способности бесполезны.
Он знает ее. Он вспомнил ее. Он не может ничего от нее добиться. Она глядит на них испуганно и виновато, но не может ничего сказать. А он давит на нее. Он смотрит на нее, он чувствует эту образовавшеюся между ними связь. Его взгляд тяжелый, хмурый, мрачный. Ее – живой и любопытный. Они смотрят друг на друга, пока Франберг разглагольствует. Точнее, он поглядывает, а она смотрит.
- Ты что-нибудь видишь, Джозефина?! – грозно проревел он. - Скажи мне, ты видишь их? Они уже вышли из Мертвого леса?
- Они все еще в Мертвом лесу. Я не могу их видеть там, - спокойно ответила девушка.
Она врала. Она врала ради спасения Фокса. Она знала, что ее обман будет раскрыт, догадывалась, что они могут убить ее за ложь, но врала. Она знала, что девчонка и вся эта компания старались помешать чуме уничтожить мир, поэтому больше не помогала им.  Она знала о том, что, когда она будет им не нужна, они с Франбергом убьют ее. Она была права.
Только он не мог позволить ее убить. Он не успел привязаться к ней, не успел полюбить, но что-то внутри него не дало ему сделать это. Что-то внутри него заставило его спастиее. Что это? Он не знал. Наверное, какой-нибудь инстинкт. Или их связь. Их душевная связь, которая делала бремя, проведенное ими с Франбергом, менее невыносимым.
- Даже не думайте… - прорычал он.
- Отойдите, Блэк, - раздраженно рявкнул Двуликий. – Она слишком много знает.
- Я сказал, что ты пальцем ее не тронешь, ясно? – остерегающе процедил он сквозь зубы.
Он защищал ее. Всегда старался защитить. Но иногда, когда он был в порывах ярости, ее защищал Франберг. И все же он был груб с нею.
- Джозефина, посмотри внимательней, ты точно ничего не видишь? – ласково промурлыкал Франберг.
Промурлыкал после того, как Блэк наорал на нее.
- Джозефина, ты же сказала, что наша банда до сих пор прячется в Мертвом лесу? А молнии и хмурое небо почему-то уверяют меня, что ты нам лгала…
- Оставьте девочку в покое, Франберг. Нам сейчас не об этом надо думать. Есть проблемы поважнее.
Она тогда вдруг начала нервно теребить пальцы. Именно тогда он понял, что она действительно лгала, и пришел ей на выручку. Это было не свойственно для него. Обычно это от него защищали, а не он защищал.
Джозефина с благодарностью посмотрела на него. Он одарил ее мрачным взглядом и отвернулся.
И так было всегда. Она тогда сидела вот на этом кресле. Она постоянно сидела именно на нем, нервно сведя колени и боясь сделать лишнее движение. В ее осанке чувствовало напряжение.
- Зачем вы их привели?! – воскликнула Джозефина, вскакивая со стула. – Мы их уже нашли, зачем вам теперь их друзья?! Отпустите их!
Она впервые в присутствие его и Франберга повысила голос.
Он сидел с напряженным лицом и сведенными скулами. Он почти виноватым взглядом посмотрел на растерянную и сердитую Джозефину и спрятал глаза.
Франберг приказал страже подвести Халлера и Ван`Джелию к окну, а Джозефине рявкнул:
- Молчать!!!
Но, вместо того, чтобы испугаться и умолкнуть, девушка выкрикнула:
- Но она же беременна! Ей нельзя волноваться!
Франберг с побагровевшим от ярости лицом подлетел к Джозефине и схватил ее за волосы.
- Я сказал: молчать!!! – прорычал он.
Он резко вскочил со своего места.
- Франберг! – остерегающе рявкнул он.
Тот взглянул на него, потом на испуганную Джозефину, рывком освободил свою руку из ее волос и отошел к окну.
Тогда он едва сдерживал себя от ярости.
- Что вы делаете?! Зачем они вам теперь?! – не успокаивалась Джозефина.
- Действительно, Франберг, зачем вы привели их сюда? – спокойно спросил он у Двуликого.
Джозефина боролась за справедливость даже с такой опасной мразью, как Франберг. А он даже не мог прикрикнуть на него. Слабак…
- Хочешь, чтобы тебе также досталось? – угрожающе пробормотал Франберг, приближаясь к Джозефине.
- Франберг! Оставьте ее в покое! – прорычал он, делая шаг в его сторону.
Двуликий остановился, потом все-таки схватил Джозефину за руку и кинул на кресло, на котором она до этого сидела.
- Франберг! – рявкнул начальник гвардии.
Тот поднял руки в знак того, что не собирается более трогать ее. Его лицо тут же озарилось коварной улыбкой.
Он потом посмотрел на нее, когда они с Франбергом уходили. Он чувствовал, что она может наделать глупостей. И, да, она чуть не поплатилась жизнью за свое желание просто помочь.
- Уходи отсюда как можно скорее, - сказал он ей, - ничего не бойся, я сам с ним разберусь. Никто тебя больше не тронет.
Джозефина еле нашла в себе силы кивнуть. Ей хотелось что-то сказать ему, но она не могла найти слов.
- Все, иди, - увидев, что Джозефина не двигается с места, он повысил голос. – Иди же!
Девушка поспешно развернулась и кинулась прочь из замка.
Она ушла, а он впервые позволил себе грубость с кем-то, кто был одного с ним ранга. Он зашел и поставил Франберга на место. Он бы никогда себе этого не позволил. Все началось уже тогда. Механизм саморазрушения был запущен в тот момент, когда он впервые начал нарушать общепринятые для гвардейцев правила.
Он еще раз оглядел свой кабинет. Здесь все началось, здесь все и закончилось. И закончится для него. Если бы Джозефину тогда все-таки казнили, если бы он позволил им это сделать (хотя, скорее всего он бы перебил там всех, кто позарился бы на ее жизнь), он бы застрелился.
Он достал из ящика револьвер и задумчиво покрутил его в руке. И тут раздался стук в дверь.
- Войдите, - сказал он, пряча револьвер обратно в ящик.
Вошел рядовой гвардеец.
- Товарищ главнокомандующий, на стене теневой части западного крыла замка обнаружена надпись, написанная, как выяснилось, кровью, - отчеканил парень.
- Что гласит надпись? – мгновенно напрягаясь, спросил Блэк.
- Надпись гласит: «Завтра. Готовьтесь».
Начальник гвардии, нахмурившись, опустил голову.
- Хорошо. Свободен, - проговорил он.
- Есть, - гвардеец ровным шагом покинул кабинет.
Чтобы могла значить эта надпись? Скорее всего, то, что завтра замок осадят мятежники. Что ж, - Блэк подошел к окну и задумчиво посмотрел на заходящее солнце, - встретим их, как подобает.
Он был напряжен, и его не покидало нехорошее предчувствие, что должно произойти что-то плохое. Странно, ведь мятеж, как и всегда, не обещал быть серьезным. Они подавят его так же быстро, как и все остальные мятежи. И на этот раз, скорее всего, даже без единой потери.

Он переночевал в замке. Мало ли, мятеж решили устроить в ночь.Но ночью все было спокойно. Утром – тоже. Он встал и походил по кабинету. Есть ему не хотелось, хоть прошлым вечером он и не ужинал. Он посмотрел на свой телефон. Сын звонил ему несколько раз. Звонила даже Кэт. Они не могли его потерять, он же послал голосовое сообщение о том, что заночует в замке. Последнее время они оба возились с ним, как с ребенком, контролируя каждый его шаг. Кэт заботилась о том, чтобы он был всегда хорошо накормлен, независимо, хочет он есть или нет, а Даниэль всегда спрашивал, где он и что делает. Они волновались за него. Конечно, это его раздражало.
Но пора заниматься делом.
Умыв лицо ледяной водой, он вызвал всю армию на площадку перед главными воротами.
- Левый фланг, вы охватите всю восточную часть замка по периметру, - начал отдавать приказания он. - Оттуда могут подложить бомбы. Стражники, вы будете сидеть на камерах наружного наблюдения. Все без исключения. По одному человеку на камеру. Камеры только черных ходов, центральной и западной башни. Правый фланг, вы отвечаете за черные ходы. По пять человек на ход....
Это продолжалось около часа.
Но все оказалось не так, как он ожидал. Если бы его мозг не был убит горем, он бы догадался об этом.
В шесть часов в его кабинет вбежал напуганный до смерти стражник и, забыв обо всех правилах обращения, воскликнул:
- Там тысячная армия! У главных ворот!
Лицо начальника гвардии помрачнело. Он вскочил с места и кинулся к основному корпусу. Картина, которую он лицезрел, поразила его.
Со страха все гвардейцы и стражники покинули свои посты. Возле ворот собралось огромное количество мужиков из соседнего измерения и стали осаждать ворота. Все силы гвардии были брошены на то, чтобы их защитить. Они перебрались через высокую ограду, и попытались оттеснить армию разъяренных людей.«Идиоты!», - подумал Блэк.
- Устанавливайте пушки! Устанавливайте пушки! – громко приказал он постовым.
Их взгляды прояснились. Они бросились исполнять приказ.
- Назад! – закричал он тем гвардейцам, кто еще перелезал через ограду. – Немедленно к своим постам!
- Отец!
Блэк обернулся. Его сын несся к нему.
- Они пробрались в замок, отец!
- Так я и знал…
Конечно, им только этого и надо было. Чтобы гвардейцы ушли со своих постов. Устоит ли его армия против такого количества вооруженных до зубов мужиков? Теперь, когда они пробрались в замок, в этом уже нет уверенности.
Засвистели ядра пушек. Послышались взрывы. И тут восточную башню замка охватило огнем.
А вражеская армия становилась все больше.
- Назад! – вновь закричал Блэк своим воинам. – Атака с неба! Атака с неба!
Кто-то услышал его, кому-то было уже поздно. С земли они ничего не добьются, неужели они этого не понимают?
Постовые спустили веревочные лестницы с площадки для стрельбы, на которой находились боевые пушки. Гвардейцы полезли вверх и торопливо стали настраивать пушки. Пули с воздуха сбили некоторых из них вниз.
Им необходимо подкрепление.
- Даниэль, - Блэк развернулся к сыну. – Где Франберг?
На лице Даниэля отразилась растерянность.
- Он сказал, что пойдет за подкреплением, и ушел.
Вместе с его словами в голове начальника гвардии прозвучал безмолвный крик. Холодный ужас охватил его целиком, еще прежде, чем его мозг мысленно стал выстраивать логическую цепочку.
Франберг не мог пойти за подкреплением. Он даже не знает, как его вызывать. Он не способен на это. Он бы послал кого-то из своих прислужников. Так, может, он просто испугался и сбежал?
Так почему же в голове Блэка в такт ударам сердца стучит только одна мысль: «Джозефина! Джозефина! Джозефина!».
- Отец, что с тобой? – Даниэль озабоченно тронул начальника гвардии за плечо.
Франберг пошел к ней. Он хочет воспользоваться мятежом, чтобы убить ее. Разве он, Уильям, не помнит, как Двуликий смотрел на нее в день, когда они расстались навсегда? В его глазах пылала ненависть. Он только ждал удобного случая, чтобы расправиться с ней. И вот, этот случай наступил. Он хочет убить ее, а потом списать все на мятежников. Конечно, ведь их с матерью дом находится в чистом поле. Почему бы разгневанным мятежникам, проходя мимо, не заглянуть туда и не убить его обитателей?
- Как давно это было?
- Что?
- Как давно он ушел?
- Приблизительно шесть минут назад.
Он должен уйти. Он должен немедленно покинуть свою армию и идти к ней. Возможно, его опасения напрасны, но он должен удостовериться, что с ней все в порядке, иначе его сердце просто разорвется. Но он не может. Он обязан защищать замок. Он обязан быть здесь, со своей армией. Это же его долг…
К черту долг! Каким же он был дураком, если думал, что своим уходом он отгородит Джозефину от опасности. Каким же идиотом он был, думая, что, если он уйдет, долг снова встанет в его жизни на первое место.
Вот уже как два месяца долг не имеет для него значения. И больше уже никогда не будет иметь. Он готов бросить свою армию, бросить замок, принцессу, весь Фокс, весь мир… ради нее...
Теперь она для него на первом месте. И он должен идти к ней прямо сейчас.
- Отец, ты куда?! – воскликнул Даниэль, когда его отец вдруг очнулся от своих мыслей и решительно двинулся к задней части замка.
Тот на минуту вернулся и положил руки сыну на плечи.
- Я перепоручаю командование армией на тебя, сын, - сказал он, серьезно глядя в испуганные глаза Даниэля. – Не подведи меня.
И, не обращая внимания на протесты сына, чуть ли не бегом кинулся навстречу своей любви. И впервые в жизни ему было плевать на судьбу всего, чего он раньше так любил и чем дорожил. Отныне и навсегда у него теперь другие ценности.

Джозефина плакала каждую ночь. Плакала и молилась о счастье и благополучии своего единственного любимого мужчины. Ей не нужна была его любовь, только бы он был счастлив.
Но этим вечером ей так и не удалось закончить молитву. Она почувствовала опасность.
Мгновенно спустившись вниз, она выглянула в окно и увидела приближающуюся к их дому фигуру.
- Что случилось, Джозефина? – спросила мать, вытирая полотенцем тарелку.
По телу девушки пробежали мурашки. Страх ледяными щупальцами сжал ее сердце. Она знала, что рано или поздно это должно было случиться. Судьба не простила ей то, что она дважды спаслась от смерти, находясь практически на предсмертном одре. Ее жизнь изначально должна была быть короткой.
- Мама, спрячься… - непослушными губами произнесла Джозефина.
Мать остановилась и замерла.
- Джозефина, что происходит? – прошептала она. Ее лицо побелело от страха.
Фигура становилась все ближе и ближе. Смерть шла к ней спокойно, уверенным шагом, давая возможность спрятать единственного родного ей человека.
Бежать уже было некуда. Вокруг чистое поле без единого деревца. Ей от этого никуда не деться. И это хуже всего – знать, что ты вот-вот умрешь, видеть, как приближается твоя смерть, но не иметь возможности что-то изменить.
В панике Джозефина схватила мать за руку и поволокла в чулан.
- Джозефина, погоди! – Шелла пыталась сопротивляться, но была слишком растерянна. Тарелка выскользнула у нее из рук и разбилась.
Джозефина засунула мать в чулан и быстро закрыла дверь, придавив ее всем телом.
- Джозефина! Джозефина! Выпусти меня, Джозефина! – кричала мать, пытаясь открыть дверь.
Девушка стояла, опустив глаза, в горьком примирении со своей судьбой. Дверь за ее спиной тряслась и норовила слететь с петель.
- Прости меня, мама, - прошептала Джозефина, наклоняясь и беря со стола мокрую тряпку. – Но так будет лучше для тебя.
Она открыла дверь в чулан, вошла и резко придавила мать к стене, тряпкой закрыв ей рот и нос. Мать начала задыхаться. По щеке Джозефины скатилась слеза.
- Я не хочу, чтобы ты умерла, мама, - прошептала она, когда мать схватилась за ее руку. На коже девушки остался красный след от ее пальцев. – Прости меня…
Глаза матери закатились, а хватка ослабла в тот момент, когда Джозефина услышала шаги за дверью. Аккуратно опустив маму на пол и быстро завалив мешками так, чтобы дыхательные пути в случае, если она очнется раньше времени, были открыты, Джозефина закрыла дверь чулана на ключ и ногой закатила ключ под кухонную тумбу. В тот самый момент, когда она сделала это, дверь отворилась. Джозефина лишь успела отойти подальше, чтобы у убийцы не возникло подозрений насчет чулана. Она могла бы спрятаться в нем, но он бы все равно нашел ее, если бы начал искать, а вместе с ней нашел бы и мать. Уж лучше он сделает свое дело и уйдет, чем убьет их обоих.
Она и не сомневалась, что этот силуэт принадлежал Франбергу, и, конечно, не сомневалась, что он пришел для того, чтобы ее убить. Ее больной мозг продолжал тешить себя надеждами о том, что у Двуликого совсем другие намерения, но сердцем она все понимала. Она понимала, но была готова побороться за жизнь.
И вот, он появился на пороге. Он загораживал спиной свет заходящего солнца, поэтому Джозефине не сразу удалось разглядеть выражение его лица. Зато он все видел. Видел ее испуг, мокрые дорожки от слез на щеках и дрожь по всему телу. И это явно его забавляло.
- Здравствуй, Джозефина, - ласково промурлыкал он, отворачиваясь, чтобы закрыть дверь на замок.
Джозефина не смогла ничего ответить. Ее губы дрожали. Пальцы вцепились в край кухонной тумбы так, что костяшки побелели.
- Ты, наверное, знаешь, зачем я пришел, - Франберг с улыбкой достал из кармана револьвер и ласково протер его тряпочкой для очков. Потом стал заряжать, сосредоточенно глядя на него и продолжая улыбаться.
Конечно, Франберг и в тот раз не стал особо церемониться. На этот раз он не даст себе повторить ту же ошибку. Он убьет ее сразу, как будет готов револьвер.
Он, наконец, поднял на нее глаза, и змеиная улыбка на его лице стала шире.
Джозефина стиснула зубы. Ее глаза наполнились слезами.
- Ну, не плачь, Джозефина, - он навел на нее дуло револьвера. – Ты же сама знаешь, что твое чудесное спасение было ошибкой. Все маги крови должны быть уничтожены.
- Почему вы меня так ненавидите? – дрожащим голосом выдавила из себя Джозефина, чтобы хоть как-то оттянуть время.
- Почему? – Двуликий усмехнулся. – Потому что ты являешься живой угрозой многовековым устоям. Если люди поймут, что магия крови вылечивается, то они перестанут их уничтожать. А у меня есть свои личные счеты с магом крови, после чего я поклялся всех вас уничтожить.
- Но эта вакцина могла вылечить только лично мою кровь, - практически шепотом пробормотала Джозефина, предпринимая последнюю попытку спасти себе жизнь. Из уголков ее глаз потекли слезы.
- Это не важно, - беспечно пожал плечами Франберг. – Главное - это то, что у людей появится надежда. Ученые вновь возьмутся за изучение зараженной крови. Нам это надо? Не надо. Правильно?
Он выстрелил. Джозефина резко нырнула вниз и в сторону. Она зажмурилась, ожидая новой пули, но ее не последовало. Франберг рассмеялся и решил протянуть удовольствие. Он опустил револьвер и прошелся взад-вперед по комнате.
- Хочешь знать мою историю, Джозефина? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: - Когда я был двенадцатилетним мальчиком, совсем еще глупым и наивным пацаном, моя мать начала изменять моему отцу с магом крови. Однажды, она забеременела от него. Был уже третий месяц, и у нее начал расти живот. Зачем ей был нужен скандал? Она захотела одним разом избавиться от двух проблем, мешавших ее новой жизни, от меня и отца. В назначенное для операции время она ушла из дома, а ее новый хахаль явился к нам с отцом домой, представившись представителем какой-то компании по изготовлению, - он усмехнулся, - сковородок. Только все получилось не так, как они с матерью ожидали. Он все никак не мог собрать нас с отцом в одной комнате, и ему пришлось вести с папой долгую беседу и распивать водку. В конце концов, он нализался. Мать думала, что уже все закончилось, и пришла домой. Она вошла в комнату на секунду позже, чем я. Этот пьяный подонок не видел ее - она была у него за спиной - он видел меня и отца. Он что-то невнятно пробормотал, разбил бутылку об стол и порезал себе осколком руку. Я спрятался за спиной отца, поэтому остался жив. Я прикрывался его обмякшим трупом до того момента, пока кровь из неглубокой царапины подонка не остановилась, и он с хрюканьем не повалился на пол. Моя мать и ее зародыш тоже были мертвы. Я вышел из-за своего укрытия, втащил этого подонка в ванную и утопил его, - Франберг немного помолчал. Его взгляд затуманился неприятными воспоминаниями. В этот момент Джозефине даже стало почти его жалко. И тут черты его лица исказились, на губах зажглась алчная улыбка. – С тех пор я поклялся уничтожить всех магов крови, рождающихся на этот свет. И я не изменю своего решения! – он вновь поднял револьвер и выстрелил.
И Джозефина снова чудесным образом увернулась. За ее спиной стеклянная тарелка разлетелась вдребезги. Сердце в груди колотилось, как сумасшедшее. В глазах темнело.
- Девчонка! – в раздражении проревел Франберг. – Тебе не скрыться от меня!
Выстрел. Она пригнулась и закрыла голову руками. Через секунду она обнаружила, что все еще жива. Но теперь она была загнана в угол. Ей было некуда бежать.
На его лице расцвела улыбка. Он медленно подошел к ней, направляя дуло револьвера ей прямо в сердце. Джозефина замерла и зажмурилась, приготовившись к смерти. В ее голове успела промелькнуть одна единственная мысль: «Я люблю тебя, Уильям».
- Не смей!
Франберг резко обернулся. Услышав до боли знакомый голос, Джозефина неуверенно разинула глаза. На секунду ей показалось, что все это ей привиделось, потому что на пороге стоял Уильям Блэк с пистолетом в руке и решительно мрачным выражением лица. Дуло пистолета было направлено на Франберга.
- О, мой дорогой Блэк, - приторно протянул Двуликий и резко вдруг схватил Джозефину за волосы и прижал к себе, подставив дуло револьвера ей под горло.
Рука начальника гвардии дрогнула.
- Чего же ты ждешь? Нажми на курок, - промурлыкал Франберг, сильнее сдавливая волосы Джозефины.
Он пришел. Он пришел, потому что он любит ее…. И она не позволит этому Франбергу вновь разлучить их.
Джозефина резко вывернулась из его рук. Двуликий от неожиданности нажал на курок. Пуля пролетела в миллиметре от виска девушки. Она отшатнулась в сторону. Разъяренный Франберг вновь навел на нее револьвер, его палец уже наполовину вдавил курок, как вдруг прозвучал выстрел. Франберг пошатнулся. По его груди расплылось кровавое пятно. Широко открытые глаза застыли, из горла вырвался хрип. Пальцы разжались, револьвер выпал из его руки. Тело повалилось на пол. Джозефина повернула голову.

26.06.13.
Вот он стоит. Я все еще думала о том, что я сплю. Что его нахмуренные брови, его чуть приоткрытый от страха за мою жизнь рот, его горящие глаза и решительная осанка мне снятся. Когда он посмотрел на меня, я увидела в его глазах такой сильный поток чувств, что не смогла сдержать своих. Пистолет выпал из его рук. Мы подскочили навстречу друг другу, он схватил меня за талию, чуть приподнимая, и начал целовать. И, о боже, это был самый чудесный миг в моей жизни. И какой же ярости и одновременно нежности был преисполнен наш поцелуй.
- Я так скучал… - прошептал он, оторвавшись от меня на миллиметр.
Да, я почувствовала это по твоему поцелую.
- Я тоже, - шепотом ответила я.
- Джозефина, я люблю тебя…
Короткая пауза.
- Я вас, то есть, тебя тоже…
И мы снова начали целоваться.
- Погоди, - я оторвалась от него и мягко остановила пальцем его потянувшиеся к моим губам губы. – Там в чулане… моя мама.
Мои щеки покрылись стыдливым румянцем. Уильям секунду глядел на меня, потому усмехнулся. Мы оторвались друг от друга и направились к чулану. Я достала ключ из-под кухонной тумбы, вставила его в замочную скважину, провернула и открыла дверь.
Уильям помог мне убрать мешки с крупой в сторону. Мама уже, по-видимому, начинала приходить в себя. Ну и достанется же мне, когда она очнется.
Уильям взял ее на руки и перетащил на кушетку. Я села возле нее. Ее дыхание было ровным и глубоким, поэтому я успокоилась. Повернув голову к Блэку, я обнаружила, что он смотрит на меня. И вновь его взгляд был переполнен серьезности и поиска ответов на какие-то свои вопросы. И в тоже время в нем присутствовала нежность и любовь. Все его лицо излучало искреннее счастье, и я, чуть позже посмотрев в зеркало, увидела на своем лице точно такие же чувства.
Но внезапно он немного помрачнел, и его взгляд затуманился.
- Что такое? – озабоченно спросила я, поднимаясь с корточек.
Он нервно закусил губу и ответил не сразу.
- Замок осажден, - сказал, наконец, он. – Я оставил Даниэля вместо себя разруливать всю ситуацию.
Мне стало одновременно и страшно, и ужасно приятно, ведь Уильям оставил ради меня замок во время мятежа и забыл о своем долге. Но сейчас это абсолютно не важно. Важно то, что Даниэль может быть убит. И мне действительно очень страшно за него. А еще важнее то, что замок может быть захвачен.
Но внутренний голос почему-то подсказал мне, что Даниэль справится. Он сильный, и, я думаю, он способен организовать целую армию. Разве не он тогда чудесным способом спас нас от вертолетов–преследователей? Разве не он всегда поддерживал меня и не давал мне повесить нос? Он способен на многое. Я верю в него, и я хочу, чтобы Уильям тоже в него поверил. Хотя, он уже это сделал, когда передал в руки своего сына такую ответственность. И Даниэль, дождавшийся, наконец, такого доверия от своего отца, не подведет его.
- Ты оставайся здесь, а я вернусь в замок, - сказал Блэк.
Я хотела возразить, но вовремя закрыла рот.
- Хорошо, - я взволнованно сжала его руку, - только будь осторожен.
Он кивнул, поцеловал меня, взвалил труп Франберга на плечи и вышел.
Они оба вернулись только через полтора часа. Все это время я сидела и взволновано кусала локти. Проснулась мама. Мне, конечно, досталось от нее, но она быстро меня простила, узнав, чем все закончилось.
Я не находила себе места от волнения, пока, в конце концов, за дверью не послышались шаги. Ручка повернулась, дверь, скрипнув, отворилась, и на пороге появился Уильям. На мгновение меня охватил ледяной ужас, пока я не увидела за его спиной улыбающегося Даниэля.
По моему лицу тоже невольно расплылась улыбка. Значит, все закончилось хорошо. Даниэль справился! А это значит, что он достойный приемник своего отца. Это значит, что когда-нибудь ему тоже суждено будет стать великим лидером, легендарным полководцем, главнокомандующим фокской гвардии.

     16.07.13.
Мы встретились с Чумой возле могилы Себастьяна, где я ожидала увидеть ее именно этим утром. На самом деле, в последнюю неделю я ждала ее возле нее почти каждое утро, но сегодня у меня было предчувствие, что я приду туда, и она будет там.
Мы получаем счастье, только принося какие-то жертвы. Такова жизнь. Но мое счастье досталось мне без жертв. Все любимые мною люди живы: Уильям, мама, Даниэль, Кэт…. Они все рядом со мною, и я безмерно этому счастлива. Мы живет теперь все в одном доме, и нам друг с другом веселом. Моя мама постоянно болтает с Кэт и смотрит с ней слезливые мелодрамы по телевизору. Также они вместе убирают дом и готовят. Даниэль смог принять то, что мы с его отцом вместе. Он все еще общается со мною довольно напряженно, но, я думаю, через пару лет или даже месяцев это пройдет. По крайней мере, я вижу, что его любовь ко мне остыла, и он практически не страдает. Даже наоборот, после того, как принцесса наградила его орденом за спасение замка Кредо, он сияет, как начищенная медаль. В отношениях с Уильямом у нас полная гармония. Даже, когда он раздражается и вспыхивает в силу своего вспыльчивого характера, я способна быстро успокоить его и потушить его ярость. Мы счастливы.
И я рада, что в жизни Чумы тоже все хорошо. Она иногда грустит по Себастьяну, но чаще всего она в отличном настроении, и ее лицо буквально светится изнутри, когда с ней рядом Диас. То же самое и с ним. Я рада, что они обрели друг друга. И я счастлива, что в жизни каждой из нас появился, наконец, тот единственный, предназначенный нам судьбой.
И вот, я легкой походкой забралась на холм, где находился памятник Себастьяну. Чума была уже там, сидела на бордюре и поливала цветы. Конечно, она услышала мои шаги… или почувствовала мой запах.
- Знаешь, я думаю сделать здесь фонтанчик, - сказала она, не оборачиваясь. Ее резкий голос, как всегда, заставил меня вздрогнуть. – Достали уже эти цветы. Они какие-то ненасытные. Даже Моэн столько не жрет.
Я усмехнулась.
- Привет, Чума, - нерешительно присев возле нее, я провела рукой по бархатным лепесткам гортензии. – Как у тебя дела?
- Знаешь, я сейчас работаю над некоторыми образцами крови магов крови, - ее глаза загорелись и устремили взгляд в небо. –Это будет феноменально.
- Да, я знаю. А ведь ты еще даже не закончила институт. Я верю, что ты добьешься успеха, - сказала я. Мне вдруг так захотелось сказать ей что-нибудь приятное.
- Дело даже не в этом. Главное, что то открытие, которое сделали вы с Блэком, может изменить все, - она перевела взгляд на меня. Мне стало немного не по себе. – Понимаешь, теперь магия крови может быть изучена. И люди смогут больше не бояться ее.
- Это так, - согласилась я и взглянула на цветок, который она, задумавшись, практически затопила водой. – Ты залила.
- Ах да, - она поспешно отвела бутылку на другой цветок. – Ничего страшного. Надеюсь, я откормила его на весь оставшийся сезон.
Тут она перевела взгляд на меня и склонила голову на бок. Мне снова стало не по себе. Чувствуешь себя так, словно на тебя смотрит безумец.
- Знаешь, что Себастьян нашептал мне на ухо? – неожиданно спросила она.
Я покачала головой.
- Он сказал, что после смерти мы все находим свои вторые половинки. Но некоторые находят их еще при жизни, - она немного помолчала. – И судьбе, в принципе, пофиг, насколько совместимы ваши оболочки.
Я улыбнулась.
- А ты нашла свою вторую половинку? – спросила я осторожно.
- Да, - она ухмыльнулась. – Он подсказал мне, что я сделала правильный выбор. И все-таки я остаюсь самой собой, - она посмотрела на меня, - и ты оставайся.
Я благодарно кивнула. И тут к моему горлу подкатила тошнота. Я вскочила и кинулась подальше от памятника. Меня вывернуло уже там, где начиналась полоса деревьев. Что это со мной? Может быть, я съела что-то не то за завтраком?
- Эй, Джозефина! – с насмешкой крикнула мне Чума. – Не задерживайся здесь более. У тебя в животе, кажется, растет маленький спиногрыз.
У меня расширились глаза. А ведь она, наверное, права! Неужели..., я… беременна?!
И я кинулась домой.
Теперь в нашей маленькой семье появится еще один член. И наша жизнь заиграет новыми красками. Спасибо, жизнь! Спасибо…

Конец.