День гэйтона
Фрэйк возлежал на своём шезлонге и наслаждался лёгким ветерком, шуршащим зелёными листьями. Между листьев качались ярко-красные вилоды, вытянутой формы, размером с кулак. Кое-где торчали жёлтые ваки, в два-три раза крупнее вилодов и значительно слаще. Было полно и прочей еды, особенно водяных фузлинов, купающихся в фонтанах, бродили овцы и козлы, которых никто не ел. Но на фоне всей этой безмятежности просачивалась тоска по новым развлечениям. Фрэйк явно скучал, его не устраивала такая жизнь. Подул новый порыв ветра, и из кустов вышел человек.
Незнакомец шёл прямо к Фрэйку, неся чемодан. Подойдя поближе, он встал у шезлонга, вытащил из чемодана планшет, прочёл что-то на нём и спросил:
-Гэйтон, если не ошибаюсь?
-А ты, чёрт возьми, кто такой?
-Я журналист Эски Пас, газета «Универсум».
-На кой чёрт мне ваша газета?
Журналист присел на складную табуретку и неторопливо произнёс:
-Тут всё не так просто… Есть одно дело, говорить о котором пока не имеет смысла… Но я пришёл только для того, чтобы вы здесь поставили «птичку» и расписались в получении трёх миллионов.
-Каких ещё миллионов? Меня с кем-то путают.
-Три миллиона вы заработаете потом, через год. Я перенёсся немного назад, чтобы вручить ваш гонорар.
-Хочешь сказать, ты прилетел на машине времени?
-На один год назад. Ставь роспись – и я пошёл.
-Быстрый какой. А почему ты меня называешь Гэйтоном? Мне больше привычен Фрэйк или Апор. Чем ближе к началу, тем официальнее.
-Гэйтон – это то имя, которым назвал тебя Алмазный Упырь.
-Разве я его видел?
-Пока нет. Но через год ты отправишься в прошлое и должен его встретить.
-Зачем?
-Это для нашей газеты. Точнее, для её читателей. Ты будешь чем-то вроде журналиста, который будет беседовать с Упырём, а снимать будет скрытая камера.
-Сам езжай к своему Упырю. Кто тут из нас журналист?
-Грубо. Дело в том, что не надо тебе никуда езжать, точнее, лететь. Тебе надо только расписаться и получить три миллиона восемьсот тысяч типок. Ты уже слетал в прошлое.
-А если я откажусь получать гонорар?
-Какой упрямый. Тебе что, тяжело поставить роспись?
-Я никогда не расписывался.
-Не беда. Хотя бы линию поставь. Это для видеорегистратора. Он находится в километре отсюда.
-Но с какой стати я должен лететь в прошлое? Я-простой житель, а журналист-это ты.
Журналист достал второй шезлонг, лёг на него, и начал издалека:
-Что тебе известно о полётах на машине времени?
-Ничего.
-Вот именно. Готов ручаться, что ты даже не слышал о существовании хазеров.
-Но я, кажется, где-то читал, что полёты во времени невозможны.
-Почти. Побочный эффект – это выброс энергии и энтропия.
-Нельзя попонятнее?
-Энтропия – это разрушение. Чтобы лететь в прошлое, необходим сгусток положительной энергии, который будет маяком, это положительный заряд. Минус и плюс уравновешивают друг друга. Можно лететь вместе с маяком на борту, но проблема в том, где взять такой маяк.
-Возьмите какого-нибудь святого на борт своего хазера.
-Не получится. Нужен на святой, а историческая личность, тот, кто вплетён в мировую историю. Сейчас таких почти нет.
-И в чём выход?
-Но это не обязательно. Можно лететь в прошлое, не имея на борту этого маяка. Вспомни, как раньше корабли плыли на огонёк.
-Я понял. Если нет на корабле мощного прожектора, требуется точка в темноте.
-Идём дальше. На самом хазере должен находиться мелкий человек, который наоборот, не влияет на историю.
-А ты влияешь?
-Я влияю на историю в самом минимальном размере. Но, тем не менее, от меня исходит энергия, и создаются помехи. Я не могу увидеть маяк. Я могу остановить хазер в любом выбранном времени и месте, но произойдёт взрыв. Взрыва не будет только в том случае, если на борту будет мелкий человек, не вплетённый в историю, такой, как ты. Будет лишь небольшая встряска, но не взрыв. Всё дело в защитном контуре. Со временем эта проблема будет устранена, и все желающие смогут отправиться в прошлое.
-А в будущее?
-Хазер может возвращаться назад, это и есть будущее.
-Так мы в будущем?
-Это смотря как посмотреть. Я бы сам хотел узнать, где мы на самом деле находимся. Но, думаю, все времена равны, и мы находимся параллельно ко всем временам. На то мы и журналисты.
-Вы не учёные.
-Не учёные. Мы выполняем важную миссию, мы – передовой фронт современной науки.
-Как-то я неприветливо встретил тебя вначале…
-Ничего.
-Может, и мне податься в журналисты?
-Ты уже слетал в прошлое.
-Ну и как там?
-Там интересно. Поставь роспись.
Гэйтон поставил черту на планшете и спросил:
-А зачем мне эти три миллиона?
-А это уже другое. Завтра придёт агент из фирмы «Экспель», и уж они-то придумают тебе развлечение.
-Давно хотел обратиться в «Экспель».
-Но у тебя не было денег. А теперь твой день, Гэйтон, и даже ничего делать не надо.
-Странно.
-Ничего странного. Парадокс времени.
-Но постой. Зачем мне платить деньги, когда я их ещё не заработал?
Эски Пас встал и принялся ходить взад-вперёд по комнате, показывая волнение.
-Тут дело вот в чём… Там, в 2012-м году, тебя должны убить…
-Убить? Я никуда не полечу! Забирай свои миллионы, мёртвому деньги не нужны.
-Да ты не волнуйся, Гэйтон. Примерно за неделю до полёта тебя предупредят об этом, и ты никуда не полетишь.
-Какая-то хрень, Эски. Ты мне или голову морочишь, или в авантюру втягиваешь. Всё у вас с этим временем перепутано.
-Да ты не волнуйся, Гэйтон. Время-это сложная вещь, все эти парадоксы никто понять не может. Прошлое можно изменить, а настоящее остаётся неизменно. Этого и я не могу понять. Я отправляюсь во вчерашний день, удаляю зуб, а по возвращении все зубы на месте.
-Ты удаляешь зуб у себя вчерашнего или сегодняшнего?
-У вчерашнего. Я встречаю самого себя, а, если надо, могу собрать и три экземпляра, и десять! Время – вещь удивительная.
-Хочешь сказать, я могу вернуться во вчерашний день, и меня будет двое?
-Ты можешь и остаться во вчерашнем дне. Двое из ларца, одинаковых с лица. Только нет маяка. Пока что полёты несовершенны, мы ограничены в возможностях, которые очень скоро нам предоставит время. Ещё лет двести…
-Меня смущает то, что меня должны убить. А вдруг меня не спасут?
-А тебе не надо об этом думать. Полёт состоится только через год, а сейчас ты можешь тратить свои миллионы.
-А если я не соглашусь лететь?
-Деньги всё равно будут твои. Договор ты ещё не заключал.
-Но деньги-то получил.
-Нет договора-нет обязанностей. Деньги – это как-бы «ниоткуда», парадокс времени. Я бы сам хотел, чтобы ты отказался от полёта. Будет материал для газеты.
-Но ты хотел бы увидеть интервью с Упырём?
-Это редактор хотел. А я всего лишь простой журналист.
-И меня точно спасут?
-Если не веришь – обратись в один из рассчётных центров. Или в несколько. Думаешь, мы такие изверги?
-Но умирать тоже неохота. Временная смерть –тоже смерть.
-Будет использовано обезбаливание.
-Да, но…
-Тебе не надо сейчас думать об этом.
-Значит, сегодня мой день…
-Сегодня твой день, Гэйтон!
*******************
Гэйтон и Эски Пас прошли в сад, и там, в саду, нарвали всякой съедобной всячины. В саду стоял квадратный столик, где они и расположились, чтобы перекусить. На столе стояли пара графинов и пара стаканов, чтобы перекусить. Всё это обычное дело в наш 24-й век. Наука уже подошла к тому, чтобы и вовсе не питаться. Скоро можно будет переделать организм таким образом, чтобы питаться не обычной едой, а энергией. Достаточно будет вставить новую батарейку, и 800 лет обходиться без перезарядки. Но это будет потом. А пока Эски Пас и Гэйтон сидели за столиком и мирно беседовали. Правда, к ним два раза пыталась присесть Фейрана, которая называла Апора «Апориком», что ему очень не нравилось, но важность разговора отодвигала этот вариант. Как-то не солидно быть «Апориком» , в то время , как все зовут тебя «Апором». Но это так, мелочи. Сидя за квадратным столиком, Апор-Гэйтон спросил:
-Одно не могу понять: так я полечу в прошлое или нет?
-Думаю, не полетишь. В твоём сознании не останется ничего от полёта в прошлое: этот полёт будет происходить как-бы в другой реальности. Хотя я, со своей стороны, могу точно сказать, что реальность есть лишь одна.
-Значит, в реальности мне всё же придётся умереть…
-Да, но одно дело событие, и другое его восприятие. Это лёгкая, временная смерть, так, приключение…
-Ничего себе приключение…
-Да ты не парься. Всё будет чики-чики.
-Меня интересует другое: при изменении прошлого реальность всё-таки расслаивается или нет?
-Нет. Все учёные говорят, что нельзя разделить реальность. Хотя это секретная информация, такие вещи нельзя делать общеизвестными.
-Но ты узнал секрет.
-Газета «Универсум» - это не какая-то там газетёнка…
-И ваша газета будет рассказывать о полётах во времени?
-Это только для элитных подписчиков. Причём рассказывать будут наши агенты, тайно, наедине с читателем. Таких читателей планируется всего-то 600-700.
-А как они убедятся, что это не обман?
-У нас есть свои способы. Возможности нашей газеты таковы, что мы имеем возможность доказать читателю подлинность нашей информации. Всё лучшее мы не печатаем на страницах газеты, а рассказываем лично, с глазу на глаз.
-Я бы хотел узнать, почему эти учёные признают только одну реальность. Может быть, есть учёные, которые думают по-другому? Если в одной реальности меня убили, может быть, та реальность важнее других? Ты ведь не пришелец из будущего, ты из настоящего. Значит, я – обитатель прошлого. Ты более реален, чем я. Что-то тут не так… А что, если кто-то прилетит из ещё более отдалённого будущего и скажет, что твой мир нереален?
-На такой вопрос я уже отвечал нашим элитным читателям. Все эти времена равно реальны. Ты полагаешь, что сейчас 2387-й год, я прибыл из 2388-го года, затем ты отправишься в 2012-й год. Грубо говоря, сейчас все годы, но при этом реальность-то одна. Дата и реальность – две разные вещи.
-Это ладно, вопрос не так важен. Почему при изменении прошлого не происходит изменения будущего? Если, к примеру, убить новорожденного Гитлера, то мы будем знать всю ту же историю, где этот Гитлер вовсе не умер, а стал лидером миллионов?
-Ну, я в теориях-то не силён. Главное, что историю уже много раз меняли, а всё оставалось на своём месте. И даже более: при второй попытке попасть в изменённый вариант истории оказывалось, что туда попасть невозможно. Ты можешь сто раз убить Гитлера, и всякий раз он будет живой. А, кстати: чем это достал тебя Гитлер, что ты всё время про него твердишь?
-Это моё личное дело. Как-то нелогично у вас выходит: корабль, допустим, топят, а на следующий день он плывёт как ни в чём не бывало. Ерунда какая-то.
-Если мне сейчас придёт в голову мысль убить тебя, то ты сначала умрёшь, а потом будешь живой. Ведь я же из будущего, и мои действия не меняют реальность. Это петля времени.
-Офигеть можно. Тут вообще не разгребёшь ничего.
-И не надо ничего разгребать. Наслаждайся жизнью. Будь проще, и к тебе люди потянутся.
Гэйтон расслабился, и вдохнул запахи сада. Да, в самом деле, жизнь уникальна. Сегодня твой день, Гэйтон. Тебе везёт, ты уникален в своей обыденности. Гэйтон и Пас сидели за квадратным столиком в саду, и Гэйтон думал о том, что эти два обычных стула подобраны вполне удачно. Они очень удобные и ловкие, хотя и обыкновенные. Нет смысла ставить в саду кресла или диваны, ведь они не так ловки и удобны, как обыкновенные стулья. Стул-уникальный седельный прибор, более жёсткий, чем кресло, но в то же время сама эта жёсткость даёт какое-то особое ощущение, ни с чем не сравнимое… Сидя на стуле, ты ощущаешь весь его жёсткий каркас, ты чувствуешь то, на чём ты сидишь, а вот кресло, со всей его мягкостью, погружает тебя как-бы в воздух. Есть также и кресла из силовых полей, предельно мягкие. Но они лишь позволяют принять позу, не чувствуя того, на чём ты сидишь. С тем же успехом можно висеть в невесомости, ни на что не опираясь. И, тем не менее, сад изобиловал креслами и диванами, которых было больше, чем стульев. А садом, собственно, была вся земля, утыканная креслами да диванами. Вот такой вот скучный, человеческий мир, мир животной сытости и духовного одичания. Люди прошлого говорили: да хоть бы оно скорее настало, это всеобщее изобилие, до которого миллионы лет. Но, когда оно настало, никто не был рад, будь оно проклято, это чёртово изобилие!
-И позволь заметить,-произнёс Эски Пас,-ты испытаешь адреналин, когда в тебя выстрелят. Очень прекрасно.
-Ты говорил, что меня перед этим предупредят. Но ведь я уже предупреждён.
-Видишь ли, Гэйтон… мы как-бы находимся в другой реальности. То, что я говорю сейчас, оно как-бы нереально… Таким образом, к началу полёта ты уже забудешь всё, что я тебе говорил. За неделю перед полётом к тебе явится Алмазный Упырь, и в этот момент ты уже не будешь ничего помнить о встрече со мной.
-Выходит, та реальность вступит в силу с приходом Упыря?
-Это грубо. Я же говорил, что реальность одна. Упырь мог бы придти и завтра, а обо мне ты уже забудешь.
-А если бы Упырь пришёл к нам прямо сейчас?
-Тогда меня бы здесь не было. В одной реальности ты говорил бы со мной, а в другой-с Упырём. И на самом деле ты как-бы не получал трёх миллионов, не тратил их, ничего этого не было. А то, что было, уже прошло. Сейчас 2388-й год, и ты уехал в Африку охотиться на тигра. Так что меня здесь нет, и я это не говорю.
-Это, наверное, параллельная реальность.
-Нет никаких параллельных реальностей. Выброси это из головы. Для тебя меня здесь нет, то есть, потом не будет, но сам я буду помнить всё и материал о встрече с Упырём будет отправлен в подлинную реальность. Ты можешь убить своего Гитлера, снять это на видео, и привезти фильм в нашу реальность. Я уже видел два фильма, как убили Гитлера, и все думают, что это постановка. А это было на самом деле. Так что ещё одно, возможно, 110-е убийство Гитлера, не помешает ему послать танки на Россию. Люди как умирали, так и будут умирать. И никто не сможет изменить историю.
-Но зато можно создавать свои миры. Ваш хазер – это очень ценный аппарат. Хорошо бы отправиться в далёкое будущее, привезти оттуда оружие, и изменить этот мир. Это уже будет не творение новых миров, а изменение того мира, где мы живём.
-Тут-то ты ошибаешься, Гэйтон. Два раза в одну реальность не попадают. Если ты отправишься в будущее, то попадёшь в реальный мир, но уже в наш мир ты не сможешь вернуться. Это будет какой-то другой, параллельный мир. Точно так же и полёты в прошлое не позволяют попасть в то прошлое, которое было на самом деле. Хотя я бы ещё раз напомнил, что мир един, и никаких параллельных реальностей нет. Ведь не может же мир размножать себя, словно копировальная машина.
-Время – сложная вещь…
Когда журналист собирался уходить, Гэйтон спросил его полное имя. Оказалось, что полное имя журналиста Эски Пас Ассой Сундж Рэнни. По какой-то причине он не предпочёл представляться именем Рэнни, что было бы более правильно, а вместо этого называл себя Эски Пас. А, как известно, чем ближе к началу, тем официальнее. Вместо того, чтобы спросить об этом журналиста, он спросил другое:
-Я хотел бы узнать, куда я потрачу деньги.
-Завтра придёт агент фирмы «Экспель», и ты всё узнаешь.
-До завтра далеко. Я бы хотел сегодня.
-Тебе пришлют щенка.
-Зачем?
-Будешь растить собаку Лейду.
-Хочешь сказать, щенок стоит три миллиона?
-Это не просто щенок. Лейда идеально подходит к твоему характеру. Вырастет большая белая собака, похожая на овчарку. А потом ты пройдёшь трансформацию и тоже станешь псом. Насколько я знаю, только одна такая трансформация стоит пять миллионов.
-Нахрена мне твоя трансформация?
-Потом вы опять пройдёте трансформацию, и станете людьми.
-Что за хрень ты несёшь?
-А ты видел, чтобы кто-нибудь был разочарован фирмой Экспель?
-Значит, я буду первый.
-Не торопись с выводами. Я видел, какая у тебя была довольная рожа. Фирма знает своё дело, угадывать желания – это пустяк.
Гэйтон ничего не ответил, и остался в плохом настроении. «Нафига мне это надо – превращаться в пса и бегать, виляя хвостом? Неужели я этого больше всего хочу?» Гэйтон напился в драбадан, а когда открыл глаза, то увидел, как из-за кустов выходит агент фирмы Экспель. Видимо, это у них уже вошло в привычку – выходить из-за кустов.
К О Н Е Ц
Свидетельство о публикации №213082300819