Собачья душа

Машуня все понимала и с тоской ждала своей участи. Наши разговоры пугали ее. От страха она  заболела. Шерсть, обычно белая, блестящая, посерела и выпадала клочьями, обнажив на спине розовую кожицу. Мазь, прописанная ветеринарным врачом, не помогала. Так ведь ни одна мазь не может вылечить тоскующую душу, ни человечью, ни собачью. Мы любили Машуню, она прожила с нами двенадцать лет и, несмотря на возраст, оправдывала поговорку: « Маленькая собачка до старости щенок», радуя нас  своим веселым, общительным нравом. И все было хорошо, пока сын не женился. Девушка умная, красивая, животных любила, только у нее оказалась аллергия на собачью шерсть, от которой начинались астматические приступы. И скоро вопрос встал ребром: либо Машуня, либо жена. Но как решить эту проблему? Машуню мы любим, а снимать жилье для молодых – денег нет.  Оба еще учатся в институте, за учебу надо платить. Сын и подрабатывал после лекций, но это не спасало. Молодые практически сидели на родительском обеспечении. Мы искали выход из создавшегося положения, а Машуня с каждым днем грустнела. Смотреть в ее виноватые глаза  без слез было невозможно.
 
Мы стали предлагать нашим друзьям и приятелям взять ее к себе. Но никто не решался.  Понять их можно, ведь собачке уже двенадцать лет, это солидный собачий возраст, да и  выглядела Машуня   с облезлой спиной не очень красиво. Мы находились  в отчаянии. Но тут Господь над нами сжалился.  Да, так бывает, когда отчаяние доходит до высшей степени своей безысходности.  Когда проблема гложет душу, то думаешь о ней постоянно. Говоришь сама с собой, и готова говорить  о ней  с каждым, даже с незнакомым человеком.
 
Я сидела в парке. Грустная Машуня примостилась у ног, подставив свою голую спинку осеннему солнцу. Рядом  со мной присела пожилая женщина.

- Что собачка у вас такая грустная, -- спросила она, погладив собачке за ухом..
Машуня пристально посмотрела ей в глаза и с виноватым видом опустила голову. И пока я, чуть не плача рассказывала нашу историю, собачка моя сидела, не  поднимая глаз, и даже вздохнула несколько раз, как человек. А бабуля, внимательно меня выслушав, подняла Машуне голову и, глядя ей в мордочку,  тоже вздохнула.

- Ну, что, собачья душа, ты старенькая и я старуха, возьму- ка я тебя к себе,  будем коротать старость вместе.

Прошло несколько месяцев. Новая машунина хозяйка часто звонила нам,  рассказывая о своей питомице. Старушка всю свою накопившуюся  жажду любви и заботы направила  на Машуню:  гуляла с ней несколько раз в день,   вкусно кормила, и купала перед сном, и спать укладывала к себе в постель, обнимая и шепча ласковые слова. И что вы думаете? От любви и заботы спина собачья заросла густой белой  шерстью. Глаза  у Машуни  снова засияли радостью. На мордочке появилась прежняя улыбка. Да, любовь всесильна и целительна как для людей, так и для животных!
 
Но вот захотелось новой хозяйке  показать нам результаты своего труда и любви и, когда наступила весна, пригласила нас с мужем к себе на дачу в гости. Ох, лучше бы мы отказались! Но ведь мы любили Машуню, скучали без нее.
 

При виде нас радостным  пушистым комочкам подбежала  Машуня и стала лизать нам руки и лицо. А старушка стояла на противоположной стороне узкой дачной дороги и смотрела радостно и гордо.  Вдруг глаза ее погрустнели. Ей показалось, что  любимица уж очень  к нам ласкалась. Да, что поделаешь,  так мы устроены: если очень любим, то ревнуем, и справиться с этим чувством ой, как трудно, даже  добрым душам. А старушка Машуню полюбила.

В это время на узкую дорожку въехала машина. Машуня в этот момент оказалась на середине дорожки.   Ей нужно было уйти в сторону. Но в какую? К  нам или к новой хозяйке?  Машуня поворачивала голову то к нам, то к ней. В собачьих глазах стоял вопрос: « Что мне делать, к  кому  идти?» Она не могла сама сделать выбор. Машуня любила и нас и свою добрую спасительницу. Обращаясь к нам взглядом, просила о помощи.  Машина приближалась. И тут Машуня опустила голову, лапки ее затряслись, задрожал каждый ее волосок.  Она, как будто приросла к земле. Не  в силах предать  кого то из нас,  решилась она принять смерть.

Я взглянула на старушку, та стояла бледная и молчала, надеясь всей душой, что Машуня выберет ее.

Не выдержав, бросилась я к обреченно дрожащей собачке, и, взяв ее на руки, перенесла через дорогу, целуя ее в мордочку и шепча в мягкое собачье ухо: « Я люблю тебя, Машунечка, но ты нужнее бабушке. Она тебя очень, очень любит».

Лицо старушки, прижавшей к себе Машуню, осветилось искренней, детской радостью.  Мы, не оглядываясь и не прощаясь, побежали к нашей машине.