9. Гусары пьют стоя Роман Единственная

                Новелла 9. Гусары пьют стоя

                Росинки на тюльпане – жемчужины цветка.
                Свои головки клонят фиалки цветника.
                Но как соблазна полон трепещущий бутон,
                Что прячется стыдливо в одежд своих шелка!    
                Омар Хайям

    К действительности меня вернул что-то бубнивший голос Олега – куда-то вдаль стал удаляться образ Любы и вместо него, из «дальней дали», вновь выплыли «решетки» и полочки нашей беседки и Олег с рюмкой в руке на фоне гладиолусов в вазочках. Оказывается, он предлагал новый тост – «Выпить за здоровье и любовь Прекрасных Дам!» Причем он желал выпить за Прекрасных дам, только так, как пьют настоящие гусары – стоя!
    «За Женьшень – корень жизни! Считаю, что за Прекрасных Дам надо пить только стоя, как гусары, и затем разбить бокалы об пол!» - под влиянием воспоминаний о Любе, дополнил я здравицу. Олег не возражал – мы выпили стоя и грохнули рюмки об пол. Брызнули осколки. Гордые, от совершенного благородного поступка, мы посмотрели друг на друга и торжественно сели на место. Я бросил взгляд в сторону бара для того, чтобы сделать знак официанту принести новые рюмки.
    В это время дверь в зал ресторана медленно открылась и в нее также медленно «просунулась» морда «Секьюрити» – на ней была написана строгость и готовность неукоснительно выполнить свои функции вышибалы и навести должный порядок в «присутственном месте». Но бармен Адик уже, с понимающей улыбкой, сделал знаки глазами и охранник с недоуменно-понимающей «миной» на лице «высунулся» обратно из зала, а к нам летел официант с новыми рюмками и из «малой преисподней» - двери коморки рядом с кухней, появилась и «полетела» к нашему купе «герлз» - уборщица.
    Это была молоденькая девица весьма легкомысленного вида, с ангельским – розовым, как бы «восковым», личиком. Одета она была в белую кофточку с большим декольте и короткими рукавами, в черную, очень короткую плиссированную юбочку и в черные – похожие на копытца антилопы – туфельки на высоком тонком каблучке. На голове, на высоко взбитых, как наэлектризованное грозовое облачко, черных волосах у нее, непонятно как держалась кокетливая белая, кружевная наколочка похожая на нимб вокруг головы ангелочка. Таким образом, до пояса девица была одета в белое, а ниже пояса - в черное. Она толкала перед собой крошечную, изображавшую белое облачко, тележку на колесиках, на которой располагались какие-то немыслимой формы и расцветок баночки и скляночки - видать с моющими средствами и торчала связка таких же разноцветных веревочных швабр и щеток.  Лихо, подкатив к нам свою тележку, девица выхватила из нее совок и веник и, низко наклонившись к нам задом, стала быстро заметать осколки рюмок на совок и затем затирать пол шваброй.
    Любовь создала целую лестницу наслаждений и зрение в ней только первая ступень. Наверное, именно поэтому женщины так любят парфум, макияж, высоко взбитые прически, модные аксессуары, одежду от Армани, Диора и прочие тряпичные «навороты». И особенно практичную – «стеклянную» моду, которая скорее больше открывает, чем скрывает под, «так называемой», одеждой женские прелести, которые не могут оставить безразличным даже самого строгого мужчину. Начав разглядывать прелести уборщицы, я вспомнил свое детство и первую «училку», в которую был влюблен в школе.

    Нирвана БиоFака. С раннего детства я был очень пылким и влюбчивым юношей – уже в 5 классе у меня, как говорится, начал «жать памперс спереди». Кажется уже в шестом или седьмом классе я горячо влюбился в «биологичку» - преподавательницу по биологии. Это была полнокровная и очень эффектная, молодящаяся дама неопределенного возраста, вся увешанная яркой бижутерией и каждый день зримо выделявшаяся разнообразными броскими кофточками и юбочками на блеклом фоне «мышастых очкариков» – преподавателей школы по другим - «неорганическим» - предметам. 
    «Биологичка» очень живо и занимательно на наглядных пособиях – цветных плакатах и слайдах, рассказывала о зарождении жизни, о делении клеток и взаимоотношениях самцов и самок стрекоз, кузнечиков, водомерок и прочих насекомых в «брачный период». При этом у нее очень эффектно колыхался большой, едва прикрытый «де-кольтом» бюст и страстно «жестикулировал» большой, ярко накрашенный помадой рот. Я сразу же «без ума» влюбился в «биологичку» и полюбил ее «предмет». Я стал активно изучать биологию и во время занятий с пристрастием и большим энтузиазмом и любовью рисовал и раскрашивал разноцветными карандашами в тетрадке по биологии разные всякие «вакуоли и зиготы». Это мне так нравилось, что не давало даже спать по ночам – постоянно снились «пестики и тычинки».
     В конце семестра наш классный куратор – толстый и всегда потный математик – велел мне привести в школу маму, чтобы обсудить с ней на педсовете мои «успехи» в учебе. Мама в назначенный день была занята, и волей-неволей, на педсовет пошел папа. Придя домой после педсовета, папа посадил меня перед собой и долго изучающе смотрел мне в глаза. А затем рассказал, что на педсовете все преподаватели «насели» на него, жалуясь на мою «неуспешность в занятиях» и низкие оценки по их предметам. Особенно «напирал» на папу куратор-математик. Он был крайне возбужден и возмущен моим ответом на его вопрос: - что такое многочлен. «На уроке математики ты ответил ему» - передал мне слова куратора папа – «Что не знаешь ответа и обвинил в этом географичку. Под «гоготание» всего класса, ты объяснил куратору-математику, что не мог знать, что такое многочлен, так как страничка с определением многочлена отсутствовала в твоем учебнике. Из твоих разъяснений следовало, что страничку с описанием многочлена из твоего учебника вырвал неустановленный злоумышленник, и, пририсовав к многочлену одночлен, сделал из него бумажного голубя и запустил им в географичку тогда, когда она показывала на карте страну Зимбабу. Возмущенная географичка требовала злоумышленника «по хорошему» признаться в злодеянии, но никто не признался, и географичка унесла с собой «голубя мира» с «многочленом и одночленом» в качестве доказательства злоумышления против нее». Географичка лично продемонстрировала папе этого «одночленного голубя мира» на педсовете.
     Папа сказал, что ответ с вырванными страничками из учебников он может понять, ибо этот аргумент он и сам часто использовал в своей школьной практике. Особенно однажды, когда не «прокатил» его ответ физику, что херц – это сердце по немецки, а преподавателю немецкого языка, что херцы – это частоты «импульсов переменного лепестричества», потому, что кроме как о «херцах» в то время он ни о чем больше не думал и другими «предметами»  особенно не заморачивался.
     Почти все преподаватели наседали на папу по поводу моего поведения и «неадекватности и экзотичности» моих ответов на вопросы школьной программы и только одна биологичка очень удивилась за «неадекватность» оценки моих способностей другими преподавателями и заступилась за меня, сказав, что я очень одаренный мальчик, и она не может нарадоваться на мою «успешность» по ее предмету.
     Отец еще раз заглянул мне прямо в глаза и со вздохом сказал: - «Сынок, я прекрасно понимаю тебя и разделяю твои чувства к «предмету биологии…» М-да-а... Но должен заметить, что сейчас я нахожусь в большом затруднении – не знаю, где мне найти и перевести тебя учиться в такую школу, где бы по всем предметам все преподаватели были похожими на «биологичку».


    Возвращение из «нирваны». Перед моими глазами снова появилась фигурка уборщицы. Оказывается и Олег и я, несколько «осоловевшим» взглядом, уставились на ее округлые, белые - без намека на целюллит, «прелести в стрингах», энергично перекатывавшиеся под слишком «высоко задравшейся» черной юбочкой. У меня опять все поплыло перед глазами. В голове опять начали «выцвечиваться» какие-то пятна и затем вдруг ярко передо мной возникло лицо женщины, с которой я познал плотскую любовь впервые в своей жизни.

             Продолжение Новелла 10 Первая любовь