Юлечка

               
  Я хочу рассказать о маленькой девочке с феноменальными физическими способностями, живущей в наше время и рядом с нами. Хотя, нет, не совсем маленькой - ей уже исполнилось шестнадцать лет, но выглядит она по-прежнему подростком. Тогда же, когда я впервые увидел Юлечку - так зовут эту супердевочку – ей шел только пятнадцатый, а можно было дать ещё меньше. Это - хрупкое создание с невероятными возможностями.

  О ней мало, кто знает. Правда, я публиковал уже в нашей газете "Ну и ну!", где работаю репортером, три очерка об её жизни и проводимых с ней экспериментах, но надо сказать, что наш тираж совсем маленький и нас читают далеко не все. Я - журналист, а когда-то учился на физико-математическом. Там я познакомился с Юлечкиной мамой - Лидией Александровной, тогда - Лидой. Вернее, это случилось уже в аспирантуре. Потом я ушел в искусство, а оттуда в журналистику. Она же стала преподавать в университете, вышла замуж.

  В аспирантуре Лида отличалаcь большим усердием. Кто мог тогда знать, что у неё родится такой феноменальный ребенок? Смешно вспоминать, какие мы были в молодости! Строили грандиозные планы, мечтали о детях-вундеркиндах! На обыкновенных мы не соглашались! Нет! Куда там! То, что природе тоже нужно отдыхать, нам тогда не приходило в голову.

  В тот день, отправляясь по заданию редакции в университет в поисках мамы Юлечки, я ещё не догадывался, что встречу ту самую Лиду, вернее Лидию Александровну. Мне поручили написать небольшую статью об этой необыкновенной школьнице и главный редактор предложил мне обговорить встречу сперва с  мамой несовершеннолетней девочки-феномена и сообщил мне её служебные координаты.

  Как сейчас помню мое первое интервью у них дома. Юлечка сидела на диване, поджав под себя маленькие, как у Золушки, ноги и улыбаясь, переводила взгляд со своей родительницы на меня. У неё большие голубые глаза, а так - ничего примечательного. Короткая стрижка, светлые волосы. Нет, она не блондинка. Скорее всего, светлая шатенка. Кажется, с тенденцией к дальнейшему потемнению, как тогда я решил, судя по фотографии годичной давности, пришпиленной к обоям, где Юлечка чему-то довольно улыбалась.

  Потом мне рассказали, это фото было снято сразу после того, как она спасла из пожара маленького ребенка! Да! Она совершенно спокойно вошла в горящий дом в соседнем квартале, мимо которого случайно проходила! Её возможности позволяют легко это сделать! Или же нет, кажется, это она только что нечаянно выпила изрядное количество концентрированной серной кислоты! Да, было и такое!

  -- А коня на скаку остановишь? -- с улыбкой спросил я.
-- Машину, -- ответила мама вместо неё, -- она машину остановила. Точнее, "Жигули". Они в неё врезались и вдребезги! Пришлось мне пострадавших в больнице навещать - немолодую супружескую пару, -- разведя руками, сообщила Лидия Александровна.

  -- Говорят, ты можешь разные фокусы показывать? -- спросил я снова у Юлечки.
-- Я не боюсь огня.
-- Совсем?
-- Совсем.
-- А когда ты вырастишь, станешь пожарником?
-- Да. Наверное, я так смогу принести много пользы. Вот мое фото. Меня здесь избирают почетным пожарником. У меня и грамота есть.

-- Здорово! У тебя есть подруга?
-- Есть. Люся.
Потом я её увижу. Это - щуплое и какое-то полупрозрачное существо с пронзительным взглядом. Молчаливое и по-моему очень придирчивое, хотя доказательств этому в период нашего знакомства я так и не обнаружил, но почему-то с первого взгляда она произвела на меня именно такое впечатление. Ко мне тоже она поначалу отнеслась несколько подозрительно.
-- Она тоже экстрасенс? -- спросил я.
-- Нет. Она - обыкновенная.

  Всё же, я ожидаю, что когда-нибудь необычные способности у Люси тоже проявятся. Слишком уж непривычный у неё для меня вид. Ещё у нашей героини есть брат - долговязый юноша - недотёпа, который вечно где-то пропадает.

  Рядом с Юлечкой всегда можно видеть собачку. Это йорк - совсем небольшой экземпляр.
-- Как её зовут? -- спросил я.
-- Музля.
-- Музля. Какое интересное имя!
-- Это от того, что она очень музыкальна, но реагирует только на ноту "ля". От того получилась Музля. Можно просто Музя.
-- Хорошо... Музя.

  -- Она так же как и её хозяйка не горит! -- вставила со смехом мама Юлечки.
-- Как это может быть? -- спросил я в недоумении.
-- Очень просто. Какая Юля - такая же и собачка!
-- Вот это да! -- сказал я. А что ещё можно было тут сказать?

  Лидия Александровна рассказала, как впервые обнаружила невероятные физические возможности своей дочери:
-- У нас была такая игрушка - голова Буратино на длинной палочке. Не помню - то ли это было так с самого начала или кто-то надел на палку оторванную голову куклы. Юлечка пошла на кухню и этим зацепив ручку уже вскипающего чайника, опрокинула его на себя! О-о-х! Я в это время была в спальне - складывала белье в шкаф. Услышав грохот, я прибежала на кухню.

  Лидия  Александровна  провела рукой по лицу и горестно покачала головой.
-- Когда я увидела её, молча стоящей в луже кипятка и какой от неё поднимается сильный пар, а также чайник, лежащий на полу - у меня подкосились ноги. Я в ужасе упала на колени. Юлечка подскочила ко мне и обняла за шею. Девочка была такой обжигающе горячей, что я подумала, что она просто не сразу чувствует боль и сейчас закричит, но этого не случилось! Всё происходящее было так невероятно, что я упала в обморок. Когда очнулась, то лежала на диване. Рядом стоял доктор скорой помощи...
-- Э,.. это Юлечка вызвала скорую? -- осторожно спросил я.
-- Нет. Если бы ребенок в два года мог по телефону вызвать скорую, то я бы сильно удивилась, даже если бы это касалось моей дочурки. Это сделала соседка. Она в это время стучалась к нам в дверь и представьте: Юлечка ей открыла!
-- Наружная дверь у вас не была заперта? -- сразу же спросил я.
-- В том-то и дело, что заперта, но она справилась с замком. Он у нас расположен низко. Достаточно потянуть за  рукоятку.
-- Так. А кто... перетащил вас и уложил на диван? -- ещё более осторожно спросил я, несколько тревожно косясь на собеседницу.
-- Тоже соседка. После того, как она позвонила на 03.
-- Ага!.. А когда собачка стала проявлять такие же способности?
-- Вы знаете, это давно передалось ей. Они ведь практически никогда не расстаются. Их дружба длится уже шесть лет и каким-то образом собака переняла все качества хозяйки.
-- Это - удивительно! -- сказал я, не зная, что к этому добавить.

  Я опубликовал это интервью, одобренное главным редактором и через некоторое врем договорился о новой встрече. На этот раз Лидия Александровна рассказала вот что:
--  В пять лет Юлечка присела в лужу из бензина и подожгла её спичкой. Мужчина, который видел это и то, как маленькая девочка спокойно сидит в огне и улыбается, окосел на всю жизнь. Он вырвал её из огня, а она просилась обратно!.. Его лицо разбило параличом. Он и сейчас жив - это наш сосед Матвей Иванович, слесарь... Можете с ним повидаться. Соседний подъезд, квартира номер 38.

  Я решил, не мешкая забежать к этому соседу. Матвей Иванович оказался дома, но не был расположен к разговору. Пришлось мне сбегать за вином. Налив себе до краев, он удивился, что я решил ограничиться половиной стакана.
-- Ну!.. Что это вы так?.. -- сказал он, как мне показалось, с несколько наигранным неудовольствием. Это был крупный мужчина с грубыми чертами лица, правая сторона которого напоминала приспущенный флаг. Он со смехом вспоминал историю, которую мне уже поведала Лидия Александровна:
-- Там у нас гаражи. Вокруг всегда играют дети. Кто-то опрокинул канистру с бензином и,.. -- рассказывая, он указывал мне на свое лицо. Потом прибавил:
-- Слышь, корреспондент? Наш дом не дает осадку. Понимаешь, что к чему? Вот у соседа Васи - он в соседнем здании живет - до сих пор на первой модели "Жигулей" ездит - наружная дверь то прищемит, то отпустит. Это повторяется через каждые несколько месяцев - фундамент играет, понимаешь? У нас никогда! Отчего? Это Юлечкина сила держит!

  Я снова вернулся в ту же квартиру, где Лидия Александровна продолжила рассказ:
-- Я стала водить дочь к врачам. Те ничего не могли понять и передали нас под патронаж Академии Наук. Потом нами заинтересовались военные...
-- А что говорят о причинах такого необычного явления?
-- Во вселенной есть точка обратной гравитации. Она поселилась в Юлечке. Куда она - туда и точка. Не знаю, чем чем этой точке моя дочка так приглянулась? Ха-ха.
-- Кто вам об этом сказал?!
-- Академик Иванов.
-- Так. Значит, -- обратился я к Юле, -- ты и здание можешь приподнять?
-- Могу, но не хочу. Зачем мне это нужно? Оно треснет. Я хочу быть обыкновенной.
-- А значит и автобус и грузовик?
-- Не буду, -- покачала она головой.
-- Она не любит демонстрировать свои способности. -- прибавила Лидия Алесандровна.

  Я оттер вспотевший лоб.
  -- От чего её огнестойкость? Что об этом говорят?
-- От той же самой точки.
-- Антигравитационной?
-- Да.
-- Каким образом это происходит?
-- Не знаю.
-- Поразительно,.. -- сказал я, опять не зная, что к этому прибавить. Юлечка тем временем сидела, обняв подушку и смотрела на меня своими большими грустным глазами. Рядом с ней как-всегда сидела собачка. Почти идиллическая картина. Вроде бы обыкновенная, даже невзрачная девочка. Кто бы мог подумать?..

  -- А Музя? -- внезапно пришло мне в голову, -- В ней тоже какая-то точка сидит?
-- Нет. Вокруг Юли есть радиус действия. Собака всё время находится под её воздействием.
-- Интересно, каков этот радиус? -- оживился я, -- Нельзя ли его увеличить? Так тебя, Юлечка можно переквалифицировать из пожарников в работника службы гражданской обороны! Ты сможешь накрыть своим полем целый город?
-- Этими исследованиями как раз и занимаются специалисты. Кстати, я кажется много лишнего вам сообщила,.. -- рассмеялась мама феноменального ребенка.
-- Понимаю,.. -- сказал я, -- вы давали подписку о неразглашении?
Лидия Александровна утвердительно кивнула головой.

-- А спортом ты занимаешься? -- спросил я у её дочери.
-- Художественной гимнастикой.
-- Наверное, ты показываешь чудеса техники?
-- Нет. Я тренируюсь как все. Всё как обычно.

  -- А как ты учишься? -- спросил я снова и обратился лицом к Лидии Александровне, -- она не вундеркинд? Помните, как в аспирантуре мы считали, что у ученых должны рождаться только дети-вундеркинды?
-- Обыкновенно учится. Выше среднего. Сын - он вообще троечник.

 -- Чем ты увлекаешься в свободное время? -- задал я свой очередной вопрос героине своего очерка, -- У тебя есть хобби?.
-- Люблю танки.
-- Мило. Скажи... А?! Что?! Танки?! Какие танки?!
-- Т-90. Ещё антикварные есть: 34-ка, "Тигр" и другие.
-- Интересно! Ты собираешь макеты?..
-- Нет, я говорю про настоящие.
-- Настоящие?..
Я не знал, что и думать.

  -- Послезавтра я буду на полигоне. Приезжайте! -- сказала она после того как я замолчал в растерянности.
-- На полигоне? А что ты будешь там делать?..
-- Водить танки! Приедете?
-- Обязательно,.. -- растерянно обещал я, не зная, шутит ли она или нет? Глядя на её миниатюрные стопы с розовыми, естественного цвета ноготками, я меньше всего понимал, почему мне говорят про танки. Однако, к моему удивлению заранее, на следующий день, её мама сама позвонила мне в редакцию и сообщила, что Юлечка будет на месте в такой-то час.
-- А где это?..
Она назвала военный объект!

  Я всё рассказал главному редактору и тот сразу выписал мне командировочную. В назначенный час, взяв журналистское удостоверение, я сел в редакционную машину и отправился на место назначения. Полигон находился в 80-и км от города. После некоторых пререканий с солдатом, дежурившим у входа, который не понимал, что прессу нужно пускать повсюду, я вошел на территорию части. Оставив машину у ворот, я отправился пешком. На поле действительно стояли танки!

  На высоком постаменте располагалась смотровая трибуна. Там находилось два человека в военной форме. Они удивленно взглянули на меня, когда я появился рядом с ними.
-- Пресса, -- сказал я, показав им удостоверение. Они переглянулись, но возражать не стали.
-- Я здесь! -- вдруг послышался голос Юлечки из-за моей спины. Я обернулся.
-- Здравствуй!
-- Мы только что приехали. Вы нас опередили! -- засмеялась она, подходя в сопровождении какого-то лейтенанта.
-- Да, кажется. Я боялся упустить что-нибудь...
-- Вот это Т-72, -- указала она рукой, -- а здесь - Т-90. Там "Шерман" - самый массовый американский танк второй мировой войны.

  Я слушал, затаив дыхание.
-- Т-80 - красавчики - легкие танки. А вот это основной танк Советской армии третьего поколения. Какую машину вы хотите увидеть в действии?
-- Даже не знаю... Кажется, мне без разницы... Я слабо в этом разбираюсь.
-- А где ИС? -- спросила она, сопровождавшего её, лейтенанта.
-- В  ангаре, -- с готовностью ответил он.
-- Можно запускать?
-- Всё готово.
-- ИС-2, -- разъяснила мне Юлечка, -- это тяжелый советский танк времен Великой Отечественной войны - настоящий монстр. Пойдемте.

  Мы направились в ангар. Девочка легко вспорхнула на высокий, устрашающего вида танк, отдав предварительно собачку лейтенанту. Люк оказался открытым. Юлечка забрала обратно Музлю и запустила её в кабину, а потом юркнула туда сама. Она захлопнула крышку люка с таким звоном, что я вжал голову в плечи.
-- Отойдите назад! -- предупредил меня лейтенант. Мы отошли вместе и стали ждать. Секунд через двадцать чудовищный стальной монстр взревел и дернулся. Меня обдало удушающим и жирноватым черным дымом, так что пришлось отпрянуть ещё немного в сторону.

  Танк рванул с места и выкатился на полигон. "Ну, девчонка! Ничего себе!.. Этого же не может быть!" -- проговорил я про себя в немом восторге.
-- Там ещё есть кто-то? -- спросил я с провокационной улыбкой лейтенанта, указывая на танк и пытаясь перекричать шум мотора. Военнослужащий отрицательно помотал головой. Так!

  Грозная боевая машина, сделав круг и совершив несколько маневров, встала в начальной позиции. В центре полигона стояли условные цели - две груды из нагромождения камней и ржавого железа. Мотор был заглушен. Башня танка стала медленно поворачиваться, пока дуло не уставилось на одну из куч. Чуть позже раздался оглушительный выстрел и груда камней и железяк полетела в разные стороны. Юлечка? Это всё ты?!

  Когда она появилась, передав собачку мне, я дождался, пока экипаж в количестве одной хрупкой девочки спустится вниз, отдал Музю обратно и забрался на танк сам, чтобы глянуть в открытый люк. Кажется, там действительно никого не было!
-- Ау! -- крикнул я туда на всякий случай.

  Главный редактор, прочитав мою статью, как всегда недоверчиво покачал головой, но потом всё же молча подписал её в набор. Я вздохнул с облегчением. Пускай читатели сами решат: может ли быть такое? Я же вновь вспоминаю, ставшие историческим, мои интервью.
-- Однажды, -- рассказывала Лидия Александровна, -- я её застала заснувшей на газовой плите... Да! У нас по какой-то причине отключили отопление. Юлечка была дома одна. Она зажгла на кухне газовую плиту и уселась рядом. Читая книгу, уснула, положив голову на горящую конфорку! Представляете? Я прихожу домой и ничего не подозревая вхожу на кухню, чтобы поставить чайник. Она, подложив руку под голову, мирно спала. Огонь лизал ей волосы, лицо, но с ней ничего не происходило! Не было даже запаха паленого! Я смотрела на это целую минуту. Представляете! Не двигалась с места и просто смотрела! Застыла и ничего не предпринимала! А было на что посмотреть! Не всякому в своей жизни удастся увидеть такое! Представьте себе: дочь лежит в огне, а мать стоит и спокойно на это смотрит и никак не реагирует! Не знаю, сколько времени она так спала до моего прихода - может полчаса, может час? Я выключила плиту и осторожно разбудила её.
-- Иди в комнату, -- сказала я ей.
-- Мама, мне было холодно, -- сонно ответила дочь.
-- Пошли, -- сказала я ей, незаметно осматривая со всех сторон. Ничего особенного не обнаружила!

  Вот какие невероятные сведения удалось мне обнаружить. Я ещё раз ходил к ним за интервью, принес им нашу газету и стал вхож в эту семью. Потом я познакомился с папой Юлечки. Это - широкий в теле мужчина с лопатообразными ладонями. Когда дочь усаживается ему на колени, то полностью пропадает в его объятиях. Так они могут сидеть очень долго. Он прислоняет висок к её темени, а она в это время впадает в какое-то забытье с закрытыми глазами. Наблюдать это было всегда трогательно и очень умилительно.

  Муж Лиды - Платон Григорьевич - геолог - тоже сотрудник кафедры с ученой степенью - нефтеразведчик. Он отсутствует месяцами в поисках ценного сырья. К сожалению, отношения супругов в последний раз показались мне несколько натянутыми. Как давно они охладели друг к другу? Отчего могло такое быть? Не знаю. Может мне показалось?.. Надеюсь, что это так.

  Это было во вторник - в теплый летний день. Меня вызвал главный редактор и сказал, что Юлечка принимает участие в запуске космического корабля и мне следует срочно отправиться в поездку. Я принял это предложение с большим энтузиазмом и вот уже я в аэропорту. Здесь собрались: мама Юлечки, сестра её папы - крупная женщина с большой сумкой и Люся. Брат её куда-то запропастился и его не смогли найти. Отец же был как-всегда в командировке.

  Мы на месте. Вот уже нас впускают на космодром! Ракета готова к запуску. Ждём космонавтов. Здесь впервые я познакомился с человеком неопределенного звания, курирующим исследования, связанные с необыкновенными возможностями Юлечки. Это мрачноватый, довольно скрытный и к тому же неразговорчивый тип средних лет всегда в гражданской одежде.
-- Координатор проекта "Юлечка", -- представился он.
-- Редактор рубрики "Этого не может быть!" газеты "Ну и ну!" -- ответил я. Координатор молча мне кивнул.

  -- Ждем? -- спросил я его.
-- Придется немного подождать.
-- А что будет здесь делать наша девочка? -- поинтересовался я.
-- Она запустит ракету, стоя недалеко от неё. Мы проверяем её на огнеупорность. По идее с ней не должно ничего произойти.
-- Огнеупорность? Может, жаростойкость? По идее!.. А если с ней что-то случится?
-- Господин журналист, я отвечаю за эксперимент - не вы! -- ответил он и отвернулся. Я с самого начала стал его недолюбливать.
 
  -- Подождите! -- воскликнул я, забежав к нему с другой стороны и вмешиваясь в планы предстоящего испытания, --  Как же её одежда? Она же сгорит! Девочка останется голой! Она в легком ситцевом платье! Надо было нам взять с собой что-нибудь! Эх! У вас есть тут поблизости какое-либо одеяло? -- запаниковал я.
-- Да, нет же! Не беспокойтесь! Одежда не сгорит. Её энергетика защитит всё, что на неё одето.
-- Вот как? Значит если она будет держать в руках какой-нибудь предмет, например, книгу, то она тоже не сгорит?
-- Может быть. Наверное... Я пока точно не знаю.
-- Не знаете? А если я встану рядом с ней? Сможет ли она и меня защитить свой энергетикой?
-- Эти вопросы и мне приходят в голову, -- устало ответил координатор, которому я уже успел надоесть, -- но я не могу экспериментировать с ней слишком часто. Подвергать её опасности нужно с умом. Нельзя рисковать безрассудно. Ещё эта волокита! Каждый раз требуется письменное согласие родителей, акты, заполнение бумаг, завизированные разрешение сверху, потом эти отчеты,.. -- махнул он рукой.

  Прибыли космонавты. После докладов генералу - руководителю полетов, они подошли и поздоровались с Юлечкой. Один из них осторожно дотронулся до её плеча толстым мизинцем в огромной перчатке. После того, как оба они поднялись вверх к себе, была объявлена готовность номер один. Нас отогнали от ракеты и загнали в какой-то загон. Отсюда было метров двести с лишним до стартовой площадки. Я еле различал Юлечку. Несмотря на все наши протесты, офицер с солдатами не допустили нас ближе.

  Зазвучал обратный отсчет:
-- Пять, четыре, три, два, один, пуск!
 Юлечка помахала нам рукой и дернула за рубильник. Поднялся страшный шум, а её не стало видно. Всё заволокло дымом и огнём, который пожирал все вокруг! Рухнули какие-то металлические конструкции! Боже мой, и она находится там!

  Гул поднимающейся ракеты заставил задрожать землю. Мне стало не по себе. Я решил начать мысленно подбирать слова для своего предстоящего репортажа, чтобы отвлечься от невеселых предположений. "Неистовый гул", "Огнедышащий дракон и юная гимнастка", "Хрупкая девичья рука подбрасывает в воздух многотонный космический корабль с космонавтами на борту..." и так далее. Ерунда какая-то...

  Тем временем ракета уже была далеко. Дым постепенно рассеивался. Нас выпустили из загона и мы все вместе бросились туда. Юлечка вся в дыму стояла на краю взлетной площадки, которую перекосило вместе с лестницей и она не могла оттуда спуститься. Тут же подали передвижной эскалатор и мы увидели её рядом с собой. С ней был полный порядок! Ого! Невероятно! Все стали в эйфории обниматься и целоваться, поздравлять друг-друга с успешным стартом. Юлечка явно была рада, что своими руками запустила ракету:
-- Я давно об этом мечтала! Где Музя? Люся!
-- Вот она!
-- Музя, ты видела? -- восторженно обратилась Юлечка к своей собаче, которая была без ума от того, что снова соединилась со своей хозяйкой.

  -- Все же, подол её платья чуть обгорел, -- тихонько заметил я координатору.
-- Да... Вижу.
-- Куда её сейчас?
-- На медосмотр, потом в химлабораторию.

  Подошел тот же генерал. Юлечка бросилась к нему навстречу и встав в положение смирно, бойко доложила:
-- Товарищ Генерал, запуск космического корабля осуществлен успешно!
Как я понял, это была импровизация. Такой доклад не был предусмотрен планом эксперимента, потому, что все дружно засмеялись, включая и самого генерала. Даже всегда мрачный и настороженный координатор слабо улыбнулся.

  В сумке у тети Клавы, как её все называли, оказались пирожки с капустой! Давно не ел ничего вкуснее! Координатор, получив свою порцию, долго и недоверчиво вертел в руках домашнюю выпечку. Как я успел заметить, разок даже принюхался. Наконец он тоже принялся жевать. Следом за пирожками появился и термос с чаем. Вот это тетя! Мне бы такую!

  Статья у меня получилась на славу. Описание девочки, объятой пламенем огня,  вырывающегося из сопла космического корабля должно было произвести впечатление на моих читателей. Главред только кивнул головой, принимая статью, но качать ею не стал. Это у него означала высшую оценку. Я, посвистывая вышел из кабинета. В коридоре взглянул через окно на синее небо. Что сейчас там делают космонавты, отправленные туда легкой рукой Юлечки, подумал я? Я ещё не знал каким страшным будет следующее её испытание!

  Снова всплывают в памяти слова её мамы из одного из моих интервью:
-- Вы знаете, мне кажется, что... Не знаю, я - математик, человек науки, но как всё это объяснить? -- развела она руками. Я молчал, понимая какие противоречивые чувства ею владеют.
-- Я думаю,.. -- Лидия Александровна странно посмотрела на меня. -- Юлечка - это воплощенная Жанна Д*Арк! Может ли быть такое, а? Как вы думаете? Поверите ли вы в это? Понимаете? Сожженная на костре один раз, она больше не горит! Ой, что я говорю! Не знаю даже что и думать! Раньше у нас, очень давно в ванной стояла водонагревательная колонка старого образца. Их ещё называли самоварами. Чтобы нагреть воду приходилось поджигать бумагу и подносить её к горелке. Так вот. Я обратила внимание, что плотная бумага, если её поджечь и бросить в топку, обугливается, но не рассыпается в ряде случаев и больше, сколько бы на неё не воздействовал огонь, уже не горит и никак не изменяется по внешнему виду. С ней больше ничего не происходит! Она уже сгорела, понимаете? Дальше - некуда! Вот теперь я думаю, что Юлечка - это воплощенная Жанны Д*Арк. Получается, что я верю в переселение душ... Вот такая мистика и никакой науки!

  Я был поражен этой догадкой и не знал что на это сказать. Помолчав, Лидия Александровна спросила:
-- А вы помните фильм "Начало"? Прекрасный советский фильм! Эпоха нашего детства!
-- Конечно. Его и сейчас показывают.
-- Я больше не могу смотреть старые фильмы... Выворачивает душу.

  Прошло после эксперимента на космодроме два месяца. В течении этого времени ничего экстраординарного не происходило. Семья Юлечки уехала на юг. Я же был командирован на Север и связи с ними у меня долго не было.

  Это было в начале осени. Вечером у меня дома зазвонил телефон.
-- Алло! Это тётя Юлечки - сестра её отца. Помните?
-- Да, да... Конечно! Просто не ожидал, честно говоря. Помню, конечно. Клавдия Григорьевна? Если не ошибаюсь.
-- Точно! Рада, что вы меня помните. Я узнала ваш домашний номер в редакции. Лидия Александровна не звонила вам?
-- Нет, а что случилось?
-- Гм... Вам наверное будет интересно узнать о предстоящем эксперименте с Юлечкой?
-- Так. Я вас слушаю очень внимательно! Мне об этом пока ничего не известно.
-- Они совсем обнаглели... Эти военные. Ставят такой опыт! Но Юлечка сама захотела. В общем, надо сказать, что это её идея. Но им бы её отговорить, а они зацепились за такое. Ужас!
-- Что происходит? -- испуганно спросил и после некоторой паузы услышал:
-- Её будут взрывать.
-- Что? Как вы сказали?
-- Взрывать! -- уже почти выкрикнула она, -- на ядерном полигоне! Ду-ду-ду,. - послышались гудки.
-- Как, как? - напрасно спрашивал я у трубки, совершенно опешивший.

  Сказать, что я остолбенел - значит ничего не сказать. Минуту, наверное, я стоял с зажатой телефонной трубкой в руке, глядя в одну точку. Они что там, с ума сошли? Кто позволит сделать такое? А как же Лидия Александровна? Её муж? Как они могли на это согласиться? Я бросился лихорадочно одеваться и выбежал на улицу. Было уже темно. Взяв такси, я через 20 минут стоял перед дверями Юлечкиной квартиры.

  Открыла мне сама Юлия Александровна. Под её глазами я сразу заметил темные круги.
-- Я всё знаю! Как такое может быть? Это же ещё ребенок! К,.. -- я запнулся, -- Как вы могли довести дело до такого?
Она заплакала.
-- Я не могу ничего с ней поделать. Они вместе с военными это придумали. Юлечка полна энтузиазма - поет и пританцовывает! Не беспокойся, говорит. Всё будет нормально.
-- Почему вы не сообщили мне?
-- Я не хотела вас огорчать. Да и что вы можете с ней поделать? Она и своего папу не хочет слушать.
-- У неё суицидальный возраст... Где она? -- решительно спросил я.
-- Её нет дома.
-- Куда она ушла?
-- Её вчера увезли.
-- Как? Уже? -- спросил я, машинально опускаясь на диван, -- Боже мой!.. - оставалось мне только произнести.

  На следующее утро я ворвался к главному редактору:
-- Вы знаете, что происходит? Это секретная информация! Государственной важности! Пока об этом нельзя говорить!
Главред удивленно посмотрел на меня.
-- Надеюсь, вы никому? -- спросил я. Тот отрицательно покачал головой.
-- Звоните! -- продолжал я. -- Звоните куда нужно, добейтесь для меня разрешения присутствовать при эксперименте, раз его нельзя предотвратить! Я должен быть там!

  Я рассказал ему про предстоящее Юличкино испытание.
-- Ну что же, -- с мудрым видом проговорил главный редактор, -- Если репортер не в силах отвратить человека от желания броситься вниз с крыши высотного здания, то его задача - сделать всё, чтобы читатель узнал об этом в мельчайших подробностях. Я добьюсь для вас разрешения. Это будет сенсационная статья!

  ...Стояла тишина. Мы прибыли на полигон рано утром. Нас подвез автобус. Ядерный полигон... Что мне про него рассказать? Здесь почти ничего не растет. Заранее все выкорчевано. Пусто до горизонта. Безжизненность пространства угнетает, давит на душу. Смерть! Всюду пахнет смертью! Для Юлечки, а вернее для атомного заряда был вырыт широкий котлован глубиной где-то около 10-15-и метров. Недалеко от него стояли подъемный кран, "скорая помощь", длинный грузовик с корабельными трапами в кузове и несколько легковушек с правительственными номерами.

  Юлечка сидела в одной из них. Увидев меня, она помахала рукой через стекло. Я слабо улыбнулся. Дрожь прошла по всему моему телу. Сможет ли она такое выдержать? Ведь, всему же есть предел! Зачем это нужно и кому? Я поежился - не знаю от происходящего или прохлады? На мне был клубный пиджак поверх водолазки. Юлина мама и координатор были в плаще.

  Солдаты стали устанавливать трапы, вытягивая их один за другим и соединяя болтами. Можно было уже спускаться. Двое сопровождающих помогли Юлечке. На этот раз с нами был её брат. Возвышаясь над нашими головами, он удивленно озирался по сторонам. Мы все стояли в стороне. После того как краном опустили боезаряд, разрешили спуститься и нам.

  На дне котлована земля была утрамбована, но больше ничего там не было. Пусто. Вдруг маме Юли стало плохо. Позвали вниз врачей. Я впал в какую-то прострацию и подавленный, не реагировал ни на что. "Этого не может быть!" - не переставал твердить я про себя, -- "Не может быть!"

  Повернув голову, я с трепетом взглянул на Юлечку. На ней было закрытое темно-синее платье с длинными рукавами, как-бы нарочно с рисунком из мелких золотистых звездочек. Не знаю, кто подобрал ей это дамское платье, но оно не шло ей – ни по возрасту, ни по покрою. Она казалась в нем старше, хотя покрой был красивый.

  Видимо, по причине прохладной погоды сверху ещё она натянула короткую жакетку серого цвета, которая тоже не шла ни к её лицу, ни к платью. На плечах у неё были укреплены датчики. Они были и на Музле - один на голове, другой у основания хвоста. От датчиков уходили провода в коробку, лежащую рядом, а от неё в землю кабель. "Не долго будут работать эти, датчики", -- подумал я - "только может, какое-то мгновенье..."

  Я с содроганием посмотрел на заряд. Это была не такая уж большая болванка, выкрашенная красной краской. Чем-то она напомнила мне "Черный ящик", применяемый в авиации для ведения записи бортового журнала. Не знаю, как передать, то что я чувствовал? К сожалению, военные не разрешили снимать на камеру. Человек в черном халате указал, где нужно стать испытуемой - за сеточным ограждением. "Это - чтобы защититься от осколков корпуса", -- спокойным голосом разъяснил он. Что? Что он сказал?

  Я схватился за голову. Господи! Происходящее не могло быть реальностью! Этого не может быть! Нет, я нахожусь во сне - в страшном сне! Когда же он закончится? Я посмотрел украдкой на Юлечку. Смотреть ей в лицо я уже не мог – мне не хватало ни душевных сил, ни характера... Но какое самообладание! Какое спокойствие у юного создания, приговоренного к страшному испытанию! Это нужно было видеть! Мне захотелось встать перед ней на колени! Да, именно на колени!

  Теория о Жанне Д*Арк теперь не казалась такой уж невероятной. Да что там Жанна Д*Арк!.. Кто придумал этот эксперимент? Кто такое выдумал?! Разместить гламурную девочку-подростка с декоративной собачкой в эпицентре ядерного взрыва мог только человек с очень больным воображением! Да! Кто же это такой, хотелось бы мне знать! Узнаю ли я это когда-нибудь? Желал бы я с ним сейчас встретиться! Может об этом и писать не нужно было? А кто-то ведь, предлагает на самом деле применить атомную бомбу в случае чего... Что в таком случае будет с такими  Юлечками и их собачками?

  Я вспомнил кинофильм, который упоминала Лидия Александровна. Кадры из картины "Начало" возникли передо мной. Актриса Чурикова в роли Жанны Д*Арк закричала вдруг: "Дайте крест! Дайте мне крест!" Скажет ли что-то подобное Юлечка? Вот что интересно! Я считаю её неверующей. Родители - ученые люди, хотя в наше время - это не противоречие. Только вот ещё столба тут не хватает для завершения всей картины! Почему её не привязывают? Она же может улететь!.. Наверное, это не произойдет. Если её привязать, как же она потом освободится? Непонятно всё...

  Напряжение вокруг нарастало. Сердце мое стало неистово колотиться. Подступила к горлу тошнота. Радиация? Когда же это закончится? Я маялся и делал вид, что занят чем-то и всё время пытался выравнивать землю краешком подошвы. Со стороны это, наверное, выглядело смешно и совершенно непонятно для наблюдающего.
-- Зеркало! -- вдруг раздался голос Юлечки, -- мама! Дай мне зеркало!
Зеркало? Зачем ей зеркало? Я посмотрел уголком глаза в её сторону... Она поправляла прическу и ворот жакетки! Да!...

  Высокий мужчина в генеральской форме стал проводить инструктаж:
-- После взрыва стой на месте ещё пять минут. Так надо. Потом откроется вход в тоннель. Мы пропустим через него сжатый воздух и ты войдешь туда. Освещения не будет. Все равно взрывная волна всё разрушит. Связи тоже не будет - она в условиях электромагнитного импульса сверх огромной величины работать не будет. Тоннель прямой, никуда сворачивать не надо. Иди и всё. Выйдешь к нам.

  Мне показалось, что Юлечка слушает рассеянно. "Ради всего святого, Юля, слушай внимательно", -- умолял я её про себя. Она встала за сетку. Собачка была у неё на руках. Мне всё ещё казалось, что снимают кино и сейчас произнесут:
-- Всё! Снято! Всем спасибо, -- и мы весело станем подниматься наверх!
 
  Вместо этого вдруг объявили:
-- Посторонних просим покинуть испытательный участок.
Я обернулся на голос. Кто это? А ты, разве не посторонний, умник, подумал я. Или тоже остаешься здесь? Посторонние! Не знаю как я подошел и невидящими глазами, смотря на девочку, выдавил из себя улыбку, пожалел ей удачи и погладил нечувствительными пальцами собачку... В более глупом положении, чем в тот момент я не был никогда. Потом бреченно отошел в сторону и не стал смотреть, как прощ... Что я сказал?! Как разговаривают с Юлечкой родные и отвернувшись, встал рядом с трапом.

  Пропустив вперед женщин, которые шли в каком-то трансе, я стал взбираться наверх. Замыкал нашу группу брат Юлечки. Выбравшись из котлована, я сел на землю уже без всяких физических и душевных сил. Постепенно вылезли и все остальные участники дела, включая и служебную команду. Девочка осталась там одна! Боже мой! Я взглянул на небо - больше некуда было смотреть. Одна надежда на небо! Господи, сделай же что-нибудь!
-- Безумству храбрых поем мы славу! -- продекламировал я. Никто на меня не оглянулся. Было тихо. Лидия Александровна как завороженная смотрела вниз. Стали убирать трап. Я быстро встал на ноги и сразу увидел Юлечку. Её хорошо было видно отсюда и в этот момент... Я ожидал этого!
-- Нет!-- крикнула мать, -- я не допущу!
Она бросилась к трапу. Координатор быстро взглянул на дежурный медперсонал. Санитары, стоявшие рядом с каретой скорой помощи, тут же бросились и схватили женщину. Она забилась в истерике. Раздался страшный, душераздирающий крик.
-- Вас видит дочь! Не делайте этого! Вы же всё подписали! -- с укоризной выкрикнул координатор. Я повернулся и пошел к автобусу. Мне уже нечем было тут помочь. Там орудовали врачи - профессионалы.

  Я ждал в автобусе. Лидии Александровны и остальных всё ещё не было. Я считал, что струсил и сидел, как вдавленный в сиденье взрывной волной... Первой появилась Клавдия Григорьевна.
-- Её повезут на скорой, -- сообщила она с опустошенным видом.
-- Это - правильно,.. -- сказал я без всякой надобности и без особого же смысла спросил, -- как она?
Тётка молча пожала плечами. Ехали мы тоже молча.

  Нас привезли куда-то, где находилась небольшая постройка и велели сходить. Ввели в глубокое подвальное помещение, отделанное, как нам сообщили, свинцовыми листами. Сюда не проникала радиация. Судя по расстоянию, которое мы прошли, это место находилось всего в двух-трех километрах от места взрыва! Это не так уж далеко! Вся надежда на глубину помещения и свинцовое покрытие?

  После этого врачи ввели и посадили на стул Лидию Александровну. Ей, видимо, что-то кололи сильнодействующее - у неё был отрешенный вид. Я опять не стал к ней подходить. Вы спросите, почему? Рядом с ней была сноха, сын, Люся, доктора. Зачем ещё ей нужен был я?

  В комнату зашел кто-то в военной форме.
-- Вы будете смотреть на взрыв? -- спросил он.
-- Да! -- неожиданно громко и четко раздалось в комнате. Это было Юличкина мама, -- будем!

  Сотрудник местной технической службы подошел к стоящему в углу монитору и стал его налаживать. Я посмотрел на Лидию Александровну. Она уже стояла на ногах с решительным видом. "Что же будет дальше?" -- со страхом подумал я. Экран загорелся. Мы подошли ближе. Глаза! Глаза Юлечкиной мамы! Как мне передать этот взгляд?..
-- Она погибнет. Я знаю, -- с леденящем спокойствием произнесла она.
-- Этого не может быть! Она не имеет права погибнуть! -- ответил я ей, -- она - символ будущего человечества. Оно выживет, выживет несмотря ни на что! Вся надежда сейчас на Юлечку! Судьба мира, будущее Земли зависит от неё, -- завел я свою журналистскую шарманку. Как бы не забыть эти слова для моей будущей статьи!

  На экране появилось черно-белое изображение. Это была та самая равнинная местность, где мы только что были. Внутрь котлована не просматривался. Скоро ли взрыв? Прошло ещё несколько минут в чудовищном томлении. Передать наши ощущения невозможно. Мы застыли на ногах без всяких слов. Вдруг на экране появилась вспышка и стал подниматься атомный гриб! Это - взрыв! Он состоялся. Я посмотрел на часы.

  Скоро дошел до нас и звук. Стены помещения стали сотрясаться как при землетрясении! Кошмар! Даже здесь ситуация выглядела угрожающей, а как же там она?! Совершенно одна!!! Невероятно! Не знаю чем всё это закончится, но я хотел бы дожить до того дня, когда Юлечке поставят памятник! При жизни, разумеется...

  Клавдия Григорьевна вскрикнула и упала без чувств. Врачи склонились над ней. Завизжала и Люся. Только Лидия Александровна сохраняла спокойствие. Она, внезапно скрестив перед собой пальцы рук, стала качать этой импровизированной конструкцией вверх-вниз и произносить:
-- Период полураспада, период полураспада...

  Она продолжал машинально повторять эту фразу, пока тётю Юлечки приводили в чувство, а бьющуюся в истерике Люсю, медсестра с нашатырём в руках трясла за плечи. Я опять убежал. Ну, не могу я смотреть на такое, не могу!

  Выйдя в довольно пространное помещение, я наткнулся там на координатора. Он, стоял посреди зала и бесстрастно смотрел на выход из тоннеля.
-- Зайдите обратно, -- скомандовал он, -- сюда будет поступать радиация, -- и указал пальцем на счетчик Гейгера, висящий у него на груди.
-- А вы? -- спокойно спросил я.
-- Это моя работа.
-- Моя тоже, -- сказал я и решительно посмотрел ему в лицо. Он отвернулся...

  Вход в тоннель был зашторен металлическими лентами. Здесь было тихо. Я дотронулся до рукой до свисающих полосок, которые оказались состоящими из фрагментов по 10-15 см в длину.
-- Лучше отойдите назад! -- снова предупредил меня координатор, -- Вы там ничего не увидите. Створки пока ещё закрыты.
-- Створки? Какие створки? -- переспросил я.
-- Створки тоннеля. Их откроют после продува сжатым воздухом. Иначе здесь всё снесет. А это - ленты из свинцовых пластинок. Они задерживают радиацию.

  Помолчав, я спросил:
-- Вот отсюда и должна появиться Юлечка?
Её имя, произнесенное мной, прозвучало как заклинание!
-- Да! Откуда же ещё!

  В это время из тоннеля послышался какой-то лязг.
-- Всё! -- взволнованно произнес координатор, -- створки раскрылись. Воздух прошел. Теперь этот тоннель напрямую связывает нас с местом взрыва, а значит и с Юлечкой. Сейчас пойдет волна радиации - защелкает. Станьте в сторону!

  Действительно, прибор на груди у координатора стал щелкать всё чаще и чаще, однако он продолжал стоять напротив выхода из тоннеля и не двигался.
-- Я там не совсем понял про тоннель, -- спросил я его несколько примирительно, -- Он не может повредиться? Юлечка найдет там вход?
-- Должна найти. Тоннель очень прочный. Он укреплен сверхжаростойкими кольцами изнутри, а снаружи в дальней своей половине покрыт кожухом, содержащим жидкий кислород - для охлаждения. Все же, чтобы не подвергнуть деформации самую ближайшую к эпицентру взрыва, часть, мы не довели тоннель до конца. Он заканчивается за несколько десятков метров до котлована. Слой земли, решили мы, будет защищать его от расплавления. Когда же случится взрыв, то образовавшаяся воронка станет в два раза шире и вход в тоннель обнажится сам.
-- А если всё же он не обнажится? Что будет делать девочка? Станет копать? В какую сторону? Да вы что, на самом деле?...
-- Для этого и предусмотрен продув сжатым воздухом. Если вход будет закрыт слоем земли даже в два метра, то всё отлетит.
-- Комки земли со сжатым воздухом ударят по девочке!
-- А что это ей может сделать?
-- Да, действительно...

  В это время из комнаты ожидания вышел санитар и куда-то исчез, оставив дверь открытой. Оттуда донеслось:
-- Период полураспада...
Я посмотрел на часы. С момента взрыва прошло уже семь минут!
-- Когда она должна появиться? -- требовательно спросил я.
-- Пять минут она будет находиться там, потом тоннель - два с половиной километра...
-- Скорость при ходьбе пешком, -- вспомнил я, -- в час пять километров. Это - двенадцать минут на километр.
-- Вы думаете, она не будет бежать?
-- Если сможет. В полной темноте? Ладно, допустим. Хотя, бег - понятие относительное. Скажем: бегом 7-8 минут на километр. Итого - пять минут, плюс два раза по семь. Это - всего двадцать минут примерно. Ещё пол километра прибавим - всего двадцать пять минут. Остается до её появления шестнадцать минут!
-- Какие точные вычисления! -- усмехнулся координатор, -  а если там будет нештатная ситуация?
-- Здорово звучит по отношению к взрыву атомной бомбы! -- засмеялся я, -- нештатная ситуация! Можно подумать, что при таком деле может быть штатная ситуация!
-- Мы говорим на разных языках, -- угрюмо ответил мне мой оппонент.
-- Ну уж, конечно,.. -- проворчал я, неприязненно смотря на него, хотя его выдержка в условиях радиации и отсутствие страха перед угрозой получить дозу произвели на меня впечатление, -- а почему бы нам не посветить ей отсюда?
-- Не нужно слепить ей глаза... К тому же это против чистоты эксперимента.
-- Вот как! А может крикнуть туда что-нибудь? Прибодрить её? Это тоже будет против чистоты эксперимента? А если она просто не дойдет? Упадет по пути? Неужели нельзя было поставить камеры слежения и освещение? У вас же есть специальная защитная одежда. Вышлите людей навстречу!

  Координатор не отвечал, занятый своими мыслями.
-- Я иду туда и не думайте меня останавливать! -- решительно объявил я ему.
-- Перестаньте! Не заставляйте меня прибегать...
Он не договорил и бросился к стене, где нажал на какую-то кнопку. Я с удивлением застыл на месте. Этого хватило, чтобы выскочили сотрудники службы безопасности и схватили меня.
-- Отпустите! Я вас прошу, -- просительно сказал я.
-- Отпустите его, -- скомандовал координатор.
-- Если человек выдержал ядерный взрыв, то наверняка сможет пройти пешком по тоннелю, -- сказал он спокойно. Охранники ушли.
-- Но всё же! Команда в специальной защитной одежде могла бы быть наготове, если мы её не дождемся.
--Это предусмотрено планом спасения.

  Я замолчал. Инцидент, как говорится, был исчерпан. Мы некоторое время не разговаривали. Пора взглянуть на часы. Боже! С момента взрыва прошло уже двадцать шесть минут!
-- Время вышло! Её всё ещё нет! -- крикнул я в тревоге.
-- Это - всего лишь ваши подсчеты! Подождем ещё немного.
-- Может она стояла на месте взрыва больше пяти минут?
-- У неё есть часы.
-- Вы думаете, её наручные часы сейчас работают? -- спросил я в отчаянии. Координатор пожал плечами.
-- А если она не выйдет сейчас-- не переставал я терзать его своими вопросами.
-- Я же сказал. На этот случай у нас предусмотрен аварийный вариант, -- мрачно ответил он и оглянулся куда-то.

  Прошло ещё несколько страшно томительных минут. Как-будто тело мое стало сводить судорогой. Когда же это кончиться?
-- Двадцать девять минут, прошло с начало взрыва двадцать девять минут! -- взорвался я с негодованием, начиная терять выдержку, -- чистота эксперимента! Может она сейчас лежит посреди тоннеля?

  Стояла ужасная тишина. Координатор был по-прежнему сосредоточен, но не отвечал. Проходили секунды. Если вы - читатель, думаете, что секунда - это мало - вы ошибаетесь! Представьте себе ядерный полигон и ровную местность. Так вот, от того места, где вы стоите, до самого горизонта - это и есть протяженность одной секунды... Представляете?
-- ...период полураспада,.. - донеслось снова до меня из комнаты ожидания.
-- Если девочка не появится через две минуты, у её мамы будет нервный срыв и никакие лекарства этого уже не предотвратят! -- строго предупредил я, -- включайте же ваш аварийный вариант, черт побери!
 
  Координатор сорвался с места и подбежал к телефону спецсвязи, висящему на стене, как вдруг звякнули шторы. Юлечка! Она появилась, сильно кашляя и отмахиваясь от назойливого дымового шлейфа, который тянулся за ней. Я ужаснулся! Её лицо загорело почти до неузнаваемости, а растрепанные волосы стали оранжевого цвета! Жакетки на ней не было. Тело собачонки безжизненно висело на руках. Бедняжка Музя! Кажется она не выдержала испытания! Бантик на её голове сбился в сторону. Собачку тут же забрали.
-- Ой! Кха-кха! Мама! Что это было? Тьфу! Ох! Какая противная бомба! Что они туда напихали?
-- Дочка! -- крикнула, тут же выбежавшая из комнаты, Лидия Александровна и бросилась к дочери с распростертыми руками.
-- Мама, стой! -- Юленька предупредительно загородилась руками, -- радиоактивность!

  "Гейгер" координатора издал несколько щелчков и как ни странно, замолчал. Тот, глядя на мониторчик, удивленно приподнял плечи. Лидия Александровна несмотря на предупреждение с прирыданиями прильнула к дочке:
-- Дочка, а-а, какая ты горячая! Не перегрелась? У тебя может солнечный удар?
-- Ох-хо! Кому нужно было делать такую бомбу, мама? Кто её придумал? Бедная Музя! -- уткнувшись маме в грудь, заплакала Юлечка.
-- Ты сама этого хотела...
-- Люся! -- хрипло крикнула она вдруг в сильном возбуждении, -- Не касайся меня! Поняла? Тетя Клава! Где папа? - спросила она, почти что успокоившись.
-- Ты же знаешь, он в командировке. Ты цела? Скажи правду! -- спросила Лидия Александровна.
-- Да!
-- Что ты видела?
-- Ой! Пылало, всё пылало! Свет! Много света! Я была как на солнце! А когда стало не так уж светло, я увидела недалеко от себя огромного человека.
-- Что? Человека? Кого ты видела? Значит, там кроме тебя ещё кто-то был? -- вопросительно уставилась на свою дочь Лидия Александровна.
-- Да, мама! У него была высокая фигура с птичьей головой, а на ней круглый диск. В руках посох. Он ходил и смотрел вокруг. Похож на этого... Как его? Я видела в мультфильмах про древний Египет. Ра! Бог Ра! Вот! Это был он! Точно!
-- Что он там делал?
-- Бродил недалеко от меня.
-- Он тебе что-нибудь сказал?
-- Нет. Он меня, кажется, даже не заметил.
-- Бедная моя!
В это время санитары во главе с врачом отбили у мамы Юлечку и увезли её в больницу.

  -- Сейчас бы порожки! -- вспомнил я на радостях про лакомство тёти Клавы, хотя беспокойство за будущее здоровье Юлечки продолжало держать нас всех в угнетённом состоянии.
-- Лишь бы с неё всё обошлось... Будут вам тогда и пирожки, будут и торта! - обещала Клавдия Григорьевна.

  Свое потрясение я переживал после. Долго ещё, сидя в редакции, а потом и дома, никак не мог начать писать очерк. Бог Ра? Почему его образ возник там? Ра - Бог Солнца! Ведь солнце - это тоже реакция ядерного распада! Вот он и появился на месте атомного взрыва! Это - его хозяйство! Однако, мне никак не удавалось окончательно собраться с мыслями и приступить к написанию статьи. Я всё сидел и сидел за компьютером, но рука не поднималась отстучать хотя бы одну букву! Как передать читателю свои переживания? Как описать человека, вышедшего из самого эпицентра ядерного взрыва?

  Ведь, если таких людей как Юлечка, будет всё больше, то и атомная бомба не станет страшней какого-либо праздничного фейерверка! Может в этом и есть наше спасение? А не приведет ли это к тому, что начнут делать ещё более мощную? Хотя, куда там дальше? Нет. Придется ученым придумать что-то новое. Опять на население лягут огромные расходы... Ох, Юлечка, доведешь ты нас до ручки...

  Гибель собачки произвела на меня тяжелое впечатление. Каждый раз, как только я об этом вспоминал, то впадал в уныние. Надо будет теперь поискать замену. А как переживет такое наша героиня? Согласиться ли она на новую собаку? Наверное, ей это осторожно предложит папа. Или мама. Будут брать ту же породу? Может лучше другую? Как поступают в таких случаях? Сумеют ли уговорить Юлечку?

  Нас не пускали к ней целую неделю и вот наконец мы у неё. Она в пижаме болтает босыми ногами, а Музя приветствует нас из-под кровати!
-- Жива! -- восторженно воскликнул я, -- оклемалась?
-- Она у меня живучая - как собака. Хотите молока? -- спросила Юлечка с прежней прической и с прежним же цветом волос, -- Я его уже столько пила! Для очищения организма.
-- Спасибо, -- поблагодарили мы, -- не мы находились в эпицентре взрыва. Это нужно тебе. Как ты себя чувствуешь?
-- Хорошо, -- уверила она нас с улыбкой. У меня отлегло от сердца.
-- А ты пей свое молоко, не стесняйся.
-- Это не простое молоко, -- сообщила нам больная, -- а коров Зебу! Так мне врач сказал. Его дают пить космонавтам!
-- Я поговорю с врачом, -- сказал я и поднялся с места. Тот оказался в коридоре.
-- С ней всё будет в порядке, -- успокоил он меня, повторив это несколько раз в ответ на все мои расспросы.
-- В дальнейшем, доктор, как с ней будет?..
-- Никаких последствий не предвидится! Их не будет! -- широко улыбнулся полнощекий доктор, -- Феномен! Неразгаданная тайна природы!
"Ну, Юлечка! Ты у нас такая единственная и уникальная!" -- думал я про себя, возвращаясь в палату.

  После её выписки из больницы был устроен большой банкет по случаю вручения высоких правительственных наград. Правда, награждение проходило в закрытых условиях - негласно. Ещё ей выдали большую премию. На банкете присутствовали двое из министерства обороны. К сожалению, не смогу похвастаться интервью с ними, которое было у меня запланировано. Я просто-напросто напился, за что и пришлось потом в смущении оправдываться перед главным редактором... Зато на всю жизнь запомнился мне огромный и бесподобный торт тёти Клавы...

  Поздно вечером состоялся салют, и что самое смешное, никто в городе не мог понять в честь чего это вдруг? Я шел по улице и широко улыбался с видом человека, посвященного в тайну. Прохожие пытались вспоминать даты, чесали затылки и недоуменно пожимали плечами. В один момент я остановился и подняв голову, громко закричал ура.

  Милиционер, оказавшийся недалеко, строго посмотрел на меня, но оглянувшись на салют, ничего не сказал. Привлечь подвыпившего гражданина во время какого-то неизвестного ему государственного праздника было бы не честно. На его лице застыли признаки усиленных размышлений. Как такое могло быть, что наряд не предупредили о новом празднике и о салюте? В этот момент он был похож на Роденовского мыслителя, если бы ещё подпер подбородок кулаком. Я захохотал и пошел дальше...

  После этого мне довелось ещё один раз навестить Юлечку у них дома, подарив, показавшегося мне прелестным, плющевого щенка, который приглянулся мне в довольно дорогом и нарядном бутике. Потом в течение несколько месяцев я не бывал у них и даже не звонил... Честно говоря, отношения супругов тогда мне вновь показались натянутыми и как-то расхотелось внезапно очутиться меж двух жерновов. Правда, теперь муж мог быть в командировке, но я своими посещениями мог скомпрометировать Лидию Александровну, а этого мне не хотелось.

  Мысль о том, чтобы звонить и беспокоить понапрасну и саму девочку после всего пережитого я тоже отверг. У неё занятия - школа, домашние задания, спорт... Не хотелось мешать. Главный редактор нашей газеты после кульминации с ядерным взрывом и моего провала с попыткой взять интервью у сотрудников силовых структур, решил, что на этом серию очерков о девчушке-феномене можно считать закрытой и больше к ней не возвращался. Я же всё время вспоминал о Юлечке. Как она теперь? Какие у неё успехи в школе? Не собираются ли проводить с ней другие эксперименты?

  Тянулись дни в разных моих предположениях, пока на днях я случайно не встретил её в супермаркете. Она в компании с Люськой и Музей брала кефир. Видимо, для очищения организма. Интересно, не испытывали ли в последнее время на Юлечке что-нибудь? Например, химическое оружие? Вполне возможно! Это им запросто! Я без труда представил себе, как её помещают в стеклянную камеру, куда впускают разноцветные газы - хлорку, фосген и другую отраву. Бедная собачонка! Она, наверняка, тоже была там!

  Музля узнала меня и приветствовала коротким тявканьем. Я кивнул Люсе, а потом повернулся к Юлечке. Мы поздоровались. Я смотрел на девочку и не замечал у неё каких-либо перемен. Только будто слегка подросла и волосы кажется, стали темнее...
-- Как ты?..
-- Хорошо.
-- Правда? -- улыбнулся я, -- Ничем не болеешь?
-- Нет!
-- Хорошо! А как родители? -- настороженно спросил я.
-- Все здоровы.
-- Лидия Александровна работает?
-- Да.
-- Папа в командировке?
-- Как всегда.
-- А как брат?
-- Не знаю. Вечно где-то пропадает.
-- Значит, у вас всё по-прежнему?
-- Да.
-- Прекрасно! -- вздохнул я с облегчением, -- Хорошо учишься?
-- А как же! На четверки и пятерки. Четвёрок больше...
-- Ну, это не проблема! Ты на пятерки свои экзамены сдаешь. Скоро аттестат?
-- Да. Совсем скоро. Грустно, что школьная жизнь заканчивается...
-- Пойдемте. Я вас провожу -- сказал я. Мы направились к выходу. В глазах у Юлечки я ничего тревожного не прочитал. Слава Богу! Значит, у них дома всё в порядке.

  Однако, как оказалось к моей радости, не всё было по-прежнему! Нашлась и приятная новость! У выхода из супермаркета нас ждал, как говорили в старину, юный отрок лет семнадцати весьма умной наружности. Мы познакомились.
-- Это Владислав, -- представили его мне. "Так", -- подумал я, -- "Жизнь идет своим чередом! И это - тоже прекрасно - очень даже!"
-- Рад за тебя. Держись его, -- шепнул я Юлечке, -- это - кажется мне, очень образованный и культурный молодой человек!
-- Он очень начитан. А меня на Марс отправляют, -- просто сказала она.
"Марс..." -- повторил я про себя несколько раз, пытаясь вспомнить, что это такое, потому, что когда речь идет о Юлечке, то космический полет на одну из ближайших к нам планет уже не кажется чем-то особенным...
-- Без скафандра? -- решил я пошутить.
-- Почему? В скафандре - как положено.
-- Ну что же, Марс - так Марс. Дело хорошее, -- заметил я, -- Надеюсь, ты не станешь сдвигать его с орбиты? Это может сказаться и на нас. Будь осторожна!
-- Не знаю. Пока мне ничего не сообщают толком - никаких подробностей. Я сейчас подготовку прохожу, -- по-всегдашнему серьезно ответила она, -- увидимся!
-- Увидимся! Счастливо тебе, Юлечка! Привет маме!

  Я смотрел ей вслед и думал. Вот оно - наше стратегическое достояние! Дай Бог ей всего!..