Сказка о Белом Коне и пурпурной мантии

Еще древние сетовали, собравшись:
Все суета сует…
Что пользы человеку от всех трудов, над чем он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
Бегут все реки в море, - а море не переполнится,
К месту, куда реки бежали, -
Туда они и продолжают бежать;
Всё - одна маята, и никто рассказать не умеет, -
Смотрят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
Что было, то и будет, и что творилося, то и будет твориться,
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
Как живущие не помнят о прежнем - так и о том, что будет, -
О нем не вспомнят те, кто родятся позднее..."
Не веришь, послушай же сказку о прошлом,
Может меня ты оспоришь?
Может чего-то добавишь к ветхим суждениям древних...
И найдешь продолженье Вечному Круговороту?...
(Книга Екклезиаста, 1, 9-11)

*   *   *

Правители и придворные,
Парламентарии и сенаторы,
Архитекторы и строители,
Купцы и процентщики,
Сеятели и мытари,
Судьи и осужденные,
Воры "в законе", и воры "законные"!..
Цари и рабы, Герои и падшие!
О, сотворённые и благословлённые!..
О, дерзнувшие и получившие!..
О, грешные, грешные люди,
Населяющие этот мир!
Читайте, если хотите,
Только не говорите потом,
Что вы не знали!
Слушайте, если хотите:
Только не говорите потом
Что вы не слышали…

*   *   *

Сказка о Белом Коне и пурпурной мантии

Однажды маленький мальчик решил написать сказку. Новую, никому не известную сказку, потому что все старые ему уже надоели. Он выменял у знакомого кожевника за свою серебряную ложечку свиток чистого, хорошо отбелённого пергамента, заточил своим бронзовым, преострым ножичком перо и примостился к светильнику, горевшему в каменном приделе парадной лестницы дворца...
На стенах, из-под въевшейся намертво многолетней копоти проглядывали таинственные картины, изображавшие суровых людей и коней в доспехах... Впереди всей кавалькады повозок, фургонов и боевых колесниц, на невысоком пригорке, под сумрачным, свинцовым небом привстал в стременах всадник в пурпурном плаще с белым подбоем... Он смотрел вдаль, в непроглядный, расплывчатый горизонт, а белый конь, что под ним, выгнув шею и запрокинув голову, смотрел на него, как бы спрашивая:
- Ну что ты медлишь, могучий рыцарь! Где твои страсть и напор?! Что же ты осадил меня?! Почему мы остановились? Почему не летим вперёд, ведь я так горяч и силён, что просто нет сил удержаться на месте!..
Сквозняки старого замка драчливо шевелили пламя свечей на светильнике, и казалось, что люди и кони застыли в нерешительности на месте, колеблясь вместе с прыгающими тенями: идти или не идти дальше, вперёд, в плотный сумрак пугающей неизвестностью дали...
Зачарованный мальчик с трудом оторвал взгляд от старинной фрески и торопливо заскользил пером по пергаменту, старательно выравнивая уползающие то вверх, то вниз крупные строки:
- Жил-был на свете один человек, и у этого человека был конь. Белый конь...
И всё. Дальше как будто всё оборвалось... То есть нельзя было сказать, что все мысли покинули его, нет, их как раз было очень много, смутных и быстрых, но он никак не мог поймать и удержать самую главную. Когда же он, наконец, улавливал её, и намеревался изложить на бумагу, то она вдруг почему-то начинала казаться запретной, и рука у него как будто сама собой останавливалась. Дело в том (тут хвала
или хула его матери, нянькам и старому, въедливому наставнику!), что он привык говорить вслух и писать только те слова, выражения и мысли, которые казались ему правильными и которые соответствовали его такому добротному, но такому (увы!..) назойливому воспитанию.
Получалась нелепая ситуация: он мог бы довольно быстро набросать на великолепном свитке много-много разных сюжетов, правильных и (с точки зрения своих нянюшек) безупречных, но если бы он описал это всё, то сказка получилась бы заезженной и избитой, и до зевоты скучной и неинтересной. Когда же он находил интерес-ную, на его взгляд, мысль, то писать её было бы как-то и нехорошо и стыдно...
Раздосадовав на себя, он отшвырнул перо, сел на маленького каменного сфинкса (трофей из какой-то дальней "фараонской" страны, который привёз ему однажды и подарил вместо деревянной лошадки его отец), и печально задумался...
 
 *   *   *

Однажды в их замок забрёл какой-то загадочный странник... Слух о нём прошёл от дворовой челяди, с которой тот беседовал о всяких-разных житейских делах, причём с немалой осведомлённостью и с хорошим знанием дела!.. Наряду со всеми, странником заинтересовался и садовник - старый, покалеченный в сражениях воин-отставник, повидавший много на своём веку. Когда же он начал с ним беседу, то обратил внимание, что Странник, говоря о простых, житейских делах, хотя и выказывал немалые знания и житейский опыт, но, однако, совершенно не проявлял к ним интереса и говорил о них как будто только в силу какой-то необходимости. В то же время он как бы беспокойно выискивал кого-то взглядом среди дворцовых, а потом и напрямую спросил:
- А нет ли в замке маленького хозяина, которому я хотел бы рассказать кое-что...
Старый садовник был другом маленького наследника, - он постоянно мастерил ему что-нибудь из игрушечного военного снаряжения, и поэтому между ними были добрые отношения. Услышав такой вопрос, он сразу разыскал мальчика, который в это время со своим наставником путешествовал по анфиладам комнат, увешанных оружием и трофеями, выслушивая от того наискучнейшие поучения. Мальчик с наставником незамедлительно последовали за садовником, и скоро их взору предстал высокий седобородый, седовласый старик с сурово нахмуренными бровями, в таких же длинных, как у наставника, одеждах...
Увидев мальчика, старик не прервал разговора, но было видно, что глаза его потеплели, и он как-то потихоньку и незаметно перевёл разговор со способов откармливания особо жирных дворцовых баранов, кур и гусей на длинный и жутко интересный (для мальчишки, тут же открывшего рот) рассказ о своих странствиях в далёких горах, лесах и пустынях.
Наконец, увидев, что собравшийся было вокруг него дворцовый народ, хотя и нехотя, но потихоньку всё-таки разбрёлся по своим делам, (боясь выговоров от управляющего за безделье), а мальчик с наставником остались всего лишь вдвоём, он подозвал мальчишку поближе:
- Поди-ка сюда, маленький храбрый воин, я видел на стенах этого замка твоё прекрасное боевое вооружение, судя по всему, ты славный мальчик, так как этот старый солдат, который тебе его мастерил, души в тебе не чает. Только вот... вопросами ты его замучил...
Хочешь, я расскажу тебе кое-что, может быть тебе покажется интересным?..
Старик и не ждал ответа от мальчишки, он лишь внимательно посмотрел ему в глаза, затем, как будто соглашаясь о чём-то сам с собой, кивнул головой и начал рассказ...
Мальчик, затаив дыхание, слушал его плавную речь, и каким-то чудесным образом перед его глазами появлялись и исчезали величественные картины описываемых старцем событий: древние пирамиды, богоподобные грозные фараоны, реки и пустыни Синая, горы и пещеры Тибета, толпы людей, воюющих, праздных, и молящихся каменным и золотым тельцам, скитающихся в изгнании по пустыням, древние герои, прекрасные, но падшие женщины, патриции и плебеи, прокураторы и священники, легионеры и разъярённые, беснующиеся толпы народа, - всё это настолько живо представало в воображении мальчишки, что он не замечал времени, позабыв и про старого садовника, обещавшего покатать его на коне, и про охоту на степных куропаток, на которую уже целую неделю собирался с мальчишками из дворни, и с упоением слушал, досадливо пропуская мимо ушей ворчанье наставника, звавшего его на прогулку...
Наконец Старик повёл свой рассказ об одном прекрасном Человеке, который был беспредельно добр и умён, и хотя родился в семье простого плотника и не имел, казалось, глубокого образования, но благодаря своей врождённой мудрости источал знание таких глубин жизни и высот полёта человеческого земного духа, что изумлял этим даже образованнейших старцев – земных блюстителей Небесных Законов.
Человек Этот был послан людям для того, чтобы сообщить им, что время детства человеческого рода закончилось, старый Закон Неба, что был предназначен для становления Человека на Земле, исчерпал своё предназначение, и ему было дано провозгласить Новый Завет Творца: Завет Любви и Сострадания.
Но... люди Его не приняли.
Вернее сказать, не то, чтобы все Его не приняли, - бедный народ принимал его всем сердцем и всей душой, а не приняли Его особо "грамотные" книжники, которые в грамоте своей гордо воспарили над толпой и в мечтах своих уже присмотрели себе и на практике обеспечили главенствующие места в человеческом обществе и укре-пились в нём в роли Вершителей Судеб. (Очень четко про выше сказанных фарисеев)
Сын же Творца (а это был Он!) полюбил людей, и понимая их слабость и беззащитность перед соблазнами, исполнил Волю Творца, взяв на Себя всю боль наказания Человечества за его грехи. Это перерождение Человека (и Человечества) состоялось в Великом Таинстве Смерти и Воскрешения, и неким непостижимым образом вошло на последующие века в Человеческую Совесть, которая сбросив отцветшие соцветия Старой Морали расцвела новыми прекрасными цветами Нового Завета, готовя к рождению на месте их завязей духовных плодов невиданной прежде красоты.
Но... "Просвещённые" гордецы не приняли его! Их земной разум хотел власти "Здесь и сейчас!" И не мечтами, а звонкими монетами, пищей и вином, куда бы ни шло, а тут обещалось какими-то словесными посулами, да и то только в туманном будущем...
Его казнили...
Рассказ буквально заворожил мальчишку, а когда же он услышал в конце его описание казни, и то, как воин-легионер, чтобы убедиться в Его смерти вонзил Ему копьё между только что трепетавших в предсмертной агонии рёбер - на его расширенных от негодования и боли глазах мальчика сверкнули слёзы...
Странник во время своего рассказа, сам очень взволнованный им, поймал на себе взгляд мальчика и умолк...
В этот полуденный час вдруг зазвенела тишина, - словно тысячи цикад в ночи вдруг одновременно начали точить на невидимых точилах свои игрушечные мечи, настойчиво сверля его уши невыносимым звоном... Расплавленное солнце вдруг полыхнуло в зените, прорезав на мгновение сквозь окна замка мечами своих лучей многовековую тьму дворцовых покоев... Маленький человек понял, что сейчас, в этот миг, в это короткое, ослепительное мгновение в его жизни происходит что-то роковое, не-то тёмное, не-то светлое, но великое и неотвратимое, как закат или восход бессмертного светила, как поток времени в суете бытия...
- Ты добрый человек... - сказал, наконец, странник. - В твоих глазах я вижу добрую душу, и сострадание к тому, кто принял страдание... Возьми же это...
Он достал из своей холщовой сумки тяжёлую, красивую книгу с медными застёжками и открыл ее. Мальчик еще не умел читать, но подарку обрадовался: очень красивая была эта книга... Такие загадочные чёрные и красные буквы в ней были написаны...
- Береги её... - сказал странник, кладя ему на голову руку. - Придёт время, и через неё ты узнаешь...
Но тут уже, кажется не тысячи, а миллионы цикад заточили свои стальные мечи на маленьких звонких точилах в его ушах и этим звоном заглушили последние слова странника... Тёплая старческая рука лежала на его голове и от неё по всему телу разливалась какая-то неизъяснимая, как будто солнечная, волна... Она пронизала насквозь всё его маленькое существо, и мальчику стало как-то необыкновенно радостно и легко, то ли от этой волны, то ли от сознания того, что впереди у него появилась какая-то Великая и Светлая Тайна...
Он с волнением взял книгу и, поскольку его отправили спать, незаметно ото всех положил её в свой тайник: за игрушечный деревянный щит, который висел на стене рядом с таким же игрушечным арбалетом и колчаном со стрелами. Щит, сделанный ему садовником, между прочим, был обтянут настоящей, боевой, воловьей кожей с тиснёным на ней гербом его рода, арбалет же стрелял на сто тридцать мальчишечьих шагов, а стрелы были даже окованы острыми, бронзовыми оковками, пробивавшими насквозь (ну или почти насквозь) сушёные тыквы, болтающиеся обычно на частоколе возле крепостных ворот... Одним словом, доспехи у него были весьма серь-ёзными, на его взгляд достаточными, чтобы никто из взрослых не взял его сокровище до утра, - потом попробуй, допросись, - скажут:
- Мал ты ещё, наверное, и буквы то не все знаешь... а так... зачем она тебе? Картинки разве что посмотреть, так ведь их и в помине там нет... разве что вензеля да виньетки разные... Но ведь не девочка ты, виньетками-то забавляться, пойди-ка лучше из своего арбалета кроликов, да куропаток на обед настреляй!..
Да мало ли чего можно было ожидать от этих взрослых?..
Утром же все с недоумением спрашивали, что он там ищет, гремя своими деревянными доспехами? А он искал своё сокровище, - книгу!..
Но... книги не было.
Все так же недоумённо пожимали плечами, когда он заговорил о страннике:
- Какой-такой странник? Ты чего придумал? Не было у нас никакого странника!..
Заплакав, он решил, что над ним смеются и чтобы совсем уж не выглядеть глупо, больше никого ни о чём не спрашивал...
Теперь же прошло много времени, он уже умел читать и писать и сильно тосковал о подаренной, но таинственно исчезнувшей книге. Он был совершенно уверен, что эта книга все в жизни объяснила бы ему легко и просто, тем более что жизнь уже начинала иногда показывать маленькому человеку, как она непроста. От страшных ран, полученных в сражениях, умер его отец, а все его княжество как будто замерло в ожидании чего-то рокового и грозного из-за какой-то непонятной взрослой многолетней военной тяжбы...
Неизъяснимое чувство вины в том, что он не сохранил книгу, тяготило маленького мальчика. Он и сказку-то сел писать большей частью для того, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед добрым, загадочным стран-ником. Он мечтал написать хорошую длинную сказку, чтобы подарить её старику, если тот вдруг снова когда-то еще раз придет в их дом...
Мальчик думал и смотрел на картину... В танце пламени свечей и танце бликов их на стене ему вдруг почудилось, что всадник в пурпурном плаще властно выбросил руку вперёд, его конь рванулся аллюром, унося его в манящую даль, и вся кавалькада лавиной тронулась в путь... Мальчик вновь схватился за перо, но... тщетно!..
Лавина фантазии, стремительно увлекавшая его в то время, когда он только приготовлялся писать, предательски замерла вновь и топталась на месте по уже объяснённым ранее причинам... И всадник, и конь, колеблющиеся на стене под неверным светом свечей опять словно замерли и ждали чего-то...

*   *   *

Во сне к мальчику пришёл большой, добрый... Белый Конь...
- Ты чей?.. - удивился мальчик. - И кто твой хозяин?..
Конь легонько толкнул его тёплым лбом в худенькое плечо и защекотал своими бархатными губами прямо в ухо:
- Я твой конь, ты что, меня не узнаёшь?.. Скажу тебе больше... Помнишь ли ты книгу, которую тебе когда-то подарил странник?..
- Да, конечно, но где она?.. Мне стыдно признаться, но мне кажется, что я ее навсегда потерял!.. - у мальчишки на глазах предательски сверкнули слёзы...
- О нет, не волнуйся малыш, это ведь особенная... это... необыкновенная книга... Её невозможно потерять, ни при жизни, ни после смерти. Ты просто вошёл в неё и начал прекрасную и непростую жизнь, только сам этого не заметил. Это книга твоей жизни, и ты её совсем не терял, она не пропала, она показалась тебе, открылась, и ты будешь следовать по ней ещё много-много лет, пока не завершится некая полнота времён ...
Кто же я? Этого тебе не дано знать, но в мире так устроено, что мы, кони, в определённое время появляемся рядом с вами, людьми. Появляемся тогда, когда вы, как молодые ростки, только-только встаёте на жизненный путь, но...
Увы, далеко не каждый человек выбирает себе белого коня. Многим нравится масть коней их отцов, дедов или прадедов, и они пускаются в жизнь на конях самых разных мастей... Однако сколько бы они ни летели на них по жизни в самых разных жизненных круговоротах, их белые кони, ими невостребованные, всё равно идут вслед за ними, готовые в любой момент прийти к ним на помощь и спасти их в самых, казалось бы, трудных и безнадёжных жизненных ситуациях...
- А какого коня любил мой отец?..
- Белого коня. У твоего отца тоже был Белый Конь... Я много проскакал за ним, пока ты был еще совсем маленьким, и пока не произнес мое имя, когда начинал писать свою сказку... Если хочешь, - садись на меня, - я по-кажу тебе дорогу жизни твоего отца, которую он проложил для тебя перед тем, как уйти в мир Истинного...
Конь заботливо опустился перед ним на колено, пригнул длинную шею, и мальчишка с восторгом взлетел на него, зарываясь в тёплую, мягкую гриву...
...Его сердце трепетало от восторга: ведь они устремились по дороге его отца, светлой и ровной, плавно стелющейся до самого горизонта. Казалось, что ещё чуть-чуть, и убегающая вдаль зыбкая линия приостановится, пропустив назад, через свою таинственную границу огромного, доброго всадника, и его отец, (а это будет именно он, ласково и восхищённо скажет с лёгкой иронией:
- Мой мальчик, какой ты стал большой, красивый и смелый!.. В искусстве наездника и в охоте на куропаток ты превзошёл даже меня, а уж на войне-то ты и подавно будешь непревзойдённым героем!.. Только подрасти ещё немного и тогда вообще не будет тебе равных на этой прекрасной земле!.. Но... помни, - первенство без сражений никому не даётся!.. А сейчас... пока радуйся жизни, мой маленький!..
...Конь его летел как огромная, сильная птица, его шелковистая длинная грива трепетала под порывами встречного ветра, щекоча руку, державшую повод, и им обоим, и коню и юному всаднику, было сладостно-весело нестись в голубую, манящую даль...

*   *   *

Шло время, летела дорога жизни, крепла рука мальчишки, сердце его становилось большим и могучим, бьющимся в резонансе со временем сгустком любви и огня... Даль будоражила его, и не было сил оторвать от неё взгляда, но вот однажды...
- А куда ведёт наш путь?.. - спросил юноша. - Что нас ожидает впереди?..
- Мы движемся с тобой по дороге жизни, к священному месту, где открывается Большая Истина...
- Глупая коняга!.. - перебил его вдруг высокомерно юноша. - Да мы же движемся в самой гуще истин, больших и маленьких, от них уже просто рябит в глазах!..
Он ещё что-то хотел сказать, но тут вдруг, за горизонтом, маняще заиграли всполохи зарниц, а мимо них с диким визгом и ржанием понеслись чёрные, красные и розовые кони, с горящими глазами и оскаленными зуба-ми...
- Что это?.. - удивился юноша.
- Это - всполохи соблазнов земных, а эти кони - их верные слуги. Если сесть на них, то они привезут тебя:
- розовый - к соблазну плоти;
- красный - к жезлу власти и честолюбия;
- чёрный же, - к океану зла и порока...
В страстном порыве... он перелетел на розового скакуна и... вскоре след их растаял за розовым горизонтом...
Юноша метался сначала в зарницах плотских утех, ловя ускользающее счастье, но когда он настигал его, то оказывалось, что оно пусто и никчемно... Затем, перескочив на красного коня, он метался в зарницах власти и честолюбия, но не найдя и там счастья, ...он поймал себе чёрного скакуна - и все пороки мира стали известны ему...
Он возмужал, он превратился в мужчину, но чем сильнее становились его плечи, тем холоднее сердце, тем страшнее и безжалостнее оседала ледяная пустота в его глазах... Иногда вдруг, словно чем-то встревоженный, он замирал на мгновение и... слышал вдали тоскливое ржание белого коня, но лишь презрительно кривил губы, и вновь, - то чёрные, то красные, а то и вовсе непонятной масти кони которыми он в то время правил, беснующиеся, ломящиеся напролом, выносили его на стремнину пороков и соблазнов...
Наконец, рыская по разбитым дорогам круговорота жизни уже на целой квадриге коней самых разных мастей, догнал он однажды огромную толпу спотыкающихся, измождённых людей, которые брели невесть откуда и куда, слепо цепляясь друг за друга...
Он осадил коней, и когда они, храпя и роняя хлопья пены, подгибая задние ноги, приостановились, - крикнул, что было силы, в толпу:
- Кто вы?.. - и услышал в ответ:
- Мы - бывшие всадники, наши кони оставили нас, как только почуяли, что наши силы иссякли... Мы не только утратили силы, но и потеряли зрение... Мы видим всё в каком-то искажённом свете, видим всполохи зарниц, но цвета их не различаем, а потому, идя на них, лишь попадаем в тупики, пропасти и завалы. Истинного же света, который когда-то указывал нам правильный путь, мы теперь различать не можем...
- Куда же вы идёте?..
- Никто из нас не знает, слышали только, что кто-то есть впереди, могучий и мудрый, кто ведёт нас. Он объявился среди нашей толпы очень давно... никто и не помнит, когда это было... Говорят, он сказал тогда, что благодаря своему уму может выбрать правильное направление для нас, и мы все ему поверили... Он имеет целую свиту советников, которые тоже благодаря своим превосходным умам могут просчитать наш путь в том, или ином направлении...
Слушая странников человек спешился, чтобы лучше услышать их голоса, заглушаемые стонами и проклятья-ми. Когда же он снова захотел вспрыгнуть в свою колесницу, то с удивлением обнаружил, что она исчезла, а дорога до самого горизонта пуста... Кони его исчезли... Он оглянулся кругом и с ужасом обнаружил, что какая-то серая пелена тоже затмила его глаза, и он перестал различать истинный свет, как будто всё перемешалось перед его глазами... Когда-то яркие цвета слились в зловещем калейдоскопе, совершенно сбивая у него малейшие представления о ранее имевшихся ориентирах...
Толпа безбрежным людским морем колыхалась перед ним, уходя в сторону смутно сереющего горизонта, сзади же на неё накатывалась гнетущая мгла... Мгла настигала отбившихся от толпы, упавших на землю людей и поглощала их безвозвратно сотнями, тысячами и миллионами... Несчастные, - они словно проглатывались ею, а она, эта мгла, как некое живое существо как бы замирала на некоторое время на месте, переваривая в себе тяжкие, сдавленные вздохи, всхлипы и стенания...
Силы всё более и более покидали его, и лишь благодаря отчаянному стремлению вперед ему как-то удавалось судорожно цепляться за какие-то лохмотья впередиидущих...

*   *   *

Путь их был мучительным и казался бесконечным...
Им встречались глубокие пропасти, но, влекомые полыхающими впереди зарницами, объятые ужасом перед наступающей сзади мглой, люди напирали на впередиидущих... Те же падали в провалы тысячами и гибли, когда же пропасть наполнялась корчащимися в предсмертной агонии телами, все остальные карабкались по ним наверх, и все повторялось с какой-то как бы неотвратимой закономерностью...
Человек тупо шел сзади всех, но он постепенно начал осознавать, что все они вместе ходят по какому-то роковому, замкнутому кругу... Он все более убеждался в том, что они идут... в никуда... Бессчётное количество раз преодолевая одни и те же завалы, переходя через один и тот же смрад, изнуренный и обессиленный, он пытался понять, куда же они все идут, и настойчиво спрашивал всех об этом, но никто не отвечал ему...
Наконец, отчаявшись, собрав последние силы, он решил добраться до того, кто их вел и сам всё в подробностях разузнать: сколько же им предстоит ещё скитаться...
...Он не помнил, как он там оказался, но только когда он осознал, что его цель достигнута, и все сам увидел, он подумал, что лучше бы ему было оставаться в неведении...
Сперва он услышал глашатаев, которые, идя впереди, то и дело останавливались на время, трубили в трубы, и протрубив несколько раз, начинали что-то продолжительно выкрикивать, как будто произнося некие заклинания. Они говорили на непонятном никому языке, считывая речь с развернутых свитков гортанными, срывающимися на отчаянный фальцет голосами...
Никто не понимал, о чем они говорили, но все понимали, что речь идет о том, что нужно во всем слушаться их повелителя.
Следом за глашатаями появилась молчаливая свита, во главе которой был чёрный ангел с упрямо подогнутой вперед головой быка, сидящей на короткой, упрямой и жесткой шее, одетый в чёрную мантию...
- Кто это?.. Это и есть наш спаситель? - спросил вдруг человек, сам не зная к кому обращаясь...
Стоящий слева от него, за спиной, сказал:
- Да! Иди за ним, и он приведёт тебя к удовлетворению всех твоих желаний!..
Стоящий же справа от него, за спиной, сказал:
- Не видишь ли ты, в какие он одет одежды?..
- В чёрные... - ответил человек...
- А как ты думаешь, в какие одежды должен быть одет настоящий Спаситель?..
- В белые... В царские белые одежды, шитые золотом... - ответил человек.
- Ты сам ответил на свой вопрос!.. - сказал тот, кто стоял за его спиной справа...
Тут чёрный ангел ещё упрямее нагнул голову, и сам развернул свиток перед собой...
Глашатаи тут же смолкли...
Он начал читать... и ужас объял всех... Леденящий голос его был никому непонятен, но было ясно, что он зовёт за собой всю толпу, обещая всем и каждому всё, что они хотят, и какие блага получит тот, кто пойдет за ним.
За ним, конечно, шли, но не все... Обречённость слышалась в его голосе, а за обречёнными не устремляются, или идут такие же обречённые, которым уже нечего терять...
Ангело-бык читал со свитка на котором виднелись какие-то с виду стройные, идеальные, ровные письмена, но понять их было невозможно. Было видно, что письмена эти были начертаны им собственноручно, и было ясно, что они - результат его бесконечной, тщательной, изнурительной, но... бесплодной работы. Его громовой, хорошо поставленный голос метался над толпой, но тщетно: те, кто шёл за ним, - те и шли, лишь редкие прибавлялись, остальных же отталкивало от него его же отчаянье...
- Хорошо же!.. - вдруг тихим, сдавленным голосом произнес черный ангел уже на понятном всем языке. - Хорошо, я сделаю так, как вы все хотите: вы боитесь идти за мной, как за ослушником, так идите же за тем, кто порожденье ваше!..
Итак... Люди... Чего хотите вы? Не хотите ли, чтобы вас возглавил предводитель, которого изберёте вы сами, по своему желанию и разумению?..
Толпа заревела, с разных сторон послышались возгласы:
- Хотим!..
- Мы хотим этого, сделай так!..
- Мы всегда верили в тебя, но твоё отчаянье и твой непонятный язык нас пугали...
- Говори же на нашем языке и назначь нам правителя по нашему выбору!..
- Хорошо! - сказал чёрный ангел. - Я сделаю так, ну или почти так, но проще: сейчас, кто хочет, чтобы над вами встал правитель, разделяющий ваши желания и стремления,- проголосуйте за это своими раскрытыми десницами!..
Лес рук взметнулся над толпой и вдруг, в тот же миг, словно из воздуха, воплотился перед ними громадного роста человек с широкой улыбкой вожделения на страстном лице...
Толпа охнула: перед ними стояло воплощение их самих, только в образе одного-единственного человека!..
Все возбуждённо заговорили о нём, и с надеждой воспрянули духом:
- Давно бы так!..
- Теперь мы спасены!..
- Этот наш новый предводитель уж точно знает, что нам надо, в нём не будет отчаянья и нерешительности: наша сила сольётся в его силу, наша уверенность сольётся в его уверенность, наша решимость сольётся в его решимость, и он поведёт нас, наконец, туда, где воплотятся в жизнь все наши желания и стремления!..
- Избираем тебя на царство!..
- Прими это, и управляй нами!.. - из толпы лихорадочно передавали вновь избранному правителю приличествующие ему атрибуты власти: пурпурную мантию с ослепительно белым подбоем, державу и железный скипетр.
Вдруг из толпы, семеня ножками, и фальшивенько извиняясь, выскочил вперёд некий оратор в серой мантии, плотно облегающей спереди его округленькое паучье брюшко и подобострастным фальцетом закричал Предводителю:
- Наделяем тебя властью, о, избранный нами! Помни же, - на тебе мантия, - её белый подбой означает твою внутреннюю чистоту, а пурпурный цвет снаружи обозначает твою обязанность непреложного следования закону. Ты сам должен его исполнять, и от всех нас требовать безусловного и точного его исполнения. Только перед тем, как всё это тебе передать, сделаем следующее... - тут оратор в серой мантии повернулся к толпе:
- Люди, слышите вы меня?..
- Слышим!.. - проревела толпа.
- Тысячелетия мы жили по закону, взятому нашими тёмными предками из каких-то каменных скрижалей, потом ещё тысячелетия жили по каким-то придуманным новым заповедям, по которым ни власти не получишь, ни разбогатеешь!..
Но мы ведь сейчас живём не в каменном веке!.. Давайте же напишем свой Закон, и пусть наш новый царь на нем присягнет
- Нравится! Как хорошо это ты сказал!.. - заревела толпа, и все стали лихорадочно писать записки с законопроектами и наперебой передавать их этому инициативному оратору.
Через некоторое время после того, как поток предложений прекратился, тот взял все записки и ускользнул вместе с ними за некий серый полог, который вдруг появился перед ними невесть откуда.
После томительного ожидания полог, наконец, раздвинулся, и оратор в серой мантии торжественно вынес на общее обозрение уже готовую книгу, на которой было написано слово "Закон"...
Оратор подошёл к правителю, накинул ему на плечи пурпурную мантию, вручил державу и скипетр, и произнёс:
- Вот "Закон", всеми написанный, он устраивает всех, поклянись же на этой, теперь священной для всех нас, книге, что не нарушишь его сам, и не допустишь, чтобы кто-то другой нарушил его!..
- Клянусь!.. - громовым голосом произнёс новый царь и положил свою царскую десницу на книгу.
...Растрескалось небо, и в свете ливня молний изумлённый народ увидел, что их предводитель, этот их вновь избранный царь возрос до таких исполинских размеров, что тут же, сделав неловкую попытку повернуться и встать как-то поудобнее, раздавил насмерть несколько пялившихся на него ротозеев.
- Так им и надо, ничего страшного. - осторожно раздалось из помятой толпы. - Эти раззявы слишком неуважительно близко подошли к нашему избраннику, впредь нам всем надо держаться от него на дистанции.
Человек же стоял потрясённый, - неужели никто, кроме него, не увидел: в тот момент, когда новый царь положил в клятве на "Закон" свою правую руку, - белый подбой его мантии превратился вдруг из ослепительно белого в какой-то бледновато-серый, как будто он тронулся тленом, а сам великолепный пурпур подёрнулся каким-то непонятным, но таким знакомым буроватым налётом.
Но... все ликовали, и никто, казалось, этого не заметил, тем более, что тут же засверкали ослепительные фейерверки, и все через некоторое время уже почти ослепли от вспышек... Фейерверки же всё усиливались, они взлетали вверх из-за того серого полога, из-за которого оратор вынес "Закон", далее рассыпались в небе салютом, и миллиардами искр осыпали внизустоящих. Всё бурлило и двигалось, все были оживлены и собирались в путь, от которого ожидали столько приятного. А из-за серого полога, между прочим, что-то такое проглядывало, похожее на... уши быка...
Невесть откуда взявшиеся расторопные служки привели царю-предводителю громадного серого коня, он воссел на него, осанисто и строго, примерился к седлу, затем склонился к шептавшему что-то ему на ухо оратору, и, наконец, указав железным скипетром направление, тронул повод.

*   *   *

Вот уже много дней и ночей они следовали за своим новым вождём, но чем дальше они шли, тем становилось яснее: вёл их не вождь, а... пленник!..
Да, он восседал на коне... он был предводителем, даже царём, но всё в нём говорило о том, что он не свободен в своём движении...
С самого начала, когда он только что воплотился в своём образе, он был превосходен!..
Громадный рост, сияющая улыбка, энергичная, страстная речь, наполненная энтузиазмом и решительностью, пленили всех!
Он говорил много, говорил всегда, говорил везде, и говорил правильно!..
Каждый из толпы услышал от него то, что хотел услышать, каждый из толпы увидел его таким, каким хотел увидеть, каждый из толпы услышал от него те обещания, какие хотел услышать, но чем дальше они шли, тем он всё более преображался, утрачивая свой блеск...
Вокруг него сформировалась целая свита приспешников, и все они поделили его почести и славу... все они получили по коню и суме, набитой снедью... Все они, после ряда жестоких, но молчаливых схваток, выбрали себе место в иерархии свиты и ревниво не подпускали к предводителю никого из толпы...
Человек старался не отставать и издали наблюдал за всадником, с течением времени улавливая в нём зловещие перемены.
Между тем, даже конь предводителя преображался: теперь каждая шерстинка его шкуры переливалась каким-то не то чёрным, не то кровавым, не то розовым цветом...
Внешностью всадник стал уродлив, - на каждой черте его лица лежала печать омерзительного греха. Он сидел на коне, как-то сгорбившись, цепенея от страшных внутренних мук: казалось, какие-то неведомые черви изгрызали изнутри его существо, страшен был его взгляд!..
Однажды человек поймал на себе этот взгляд и содрогнулся, - это не был взгляд ненависти, это не был взгляд презрения, это не был взгляд отвращения... Нет, - это был взгляд человека... измученного, знающего, откуда исходят его страдания и обречённо смотрящего на этот источник своих страданий...
Человек всё явственнее осознавал, что всадник этот - олицетворение греховной толпы, идущей за ним! Мерзость каждого из этой толпы одновременно и питала его, и двигала им, была и его мерзостью, и приносила ему страдания.
Смутное, давно забытое чувство стыда всё чаще мелькало в душе человека, - ведь, по сути, он и сам был таким же мерзким и отвратительным как предводитель, это именно он своими пороками привнес мерзости в лик и сущность этого монстра.
Что-то иногда проблесками вспыхивало в его сознании, давно забытое, жгучее и суровый лик его, когда-то сильного и неколебимого в своих желаниях и стремлениях, перекашивался в эти мгновения в мучительной судороге гримасы боли и страдания, раскаяние наполняло всё его существо... Раскаяние за то, что он невольно стал причиной страданий всего человечества, - ведь это он, наряду со всеми, каким-то непостижимым образом питал своей тёмной энергией предводителя, следовательно, это он, так же, как и все, своими пороками и соблазнами сбивал толпу с верной дороги и обрекал её на страдания...
На душе у него стало мерзко и гнусно, - стиснув зубы и напрягая железные мышцы, он старался глушить в себе мерзостные вожделения, и однажды, как ему показалось, ему удалось, наконец, этого достичь!.. У него как будто гора с плеч свалилась, - такое облегчение и умиротворение снизошло на него.
- Слава Богу!.. - подумал он. - Это кажется путь к спасению, ведь если каждый сможет как я, остановить своё развращённое существо, - пожалуй, и предводитель очистится от слепящей скверны!..
Каково же было его удивление, когда он поймал на себе теперь уже злобный взгляд предводителя: тот не хо-тел освобождаться от скверны, несмотря на те страдания, которые она ему приносила! Скверна обеспечивала ему жизнь и силу...
Человек же, раскаявшись, - лишил его тем самым его частицы силы и как бы сделал покушение на его жизнь...
Предводитель решительным жестом собрал свою свиту, и железным скипетром указал на него, рыча и искажаясь в гримасах злобы и вожделения... Только он собрался отдать какой-то приказ свите, следовавшей за ним, как вдруг вдали, за толпой, совсем в другой стороне от их пути, в ослепительно-белом свете высветилась сияющая вершина, на которой стоял Белый Конь!.. Высветилась на мгновение и угасла...
Человека осенило...
Могучая, неведомая, светлая сила как бы пролилась откуда-то сверху, сквозь его позвоночник влилась в сердце и душу и наполнила всё его существо...
Он повернулся лицом к толпе, и неожиданно сильные, громоподобные раскаты его голоса полетели над ней:
- Люди, остановитесь! Довольно вам идти вслепую, ведь вы так никуда не придёте!..
- А ты кто такой, что так сильно кричишь, ты сам-то, - хоть что-то понимаешь в этой жизни? Да, мы ничего не видим, но ведь нас ведут!.. Там, впереди, есть наш спаситель, за которым мы все идём, и который, по сути, есть олицетворение наше! Он знает земную мудрость и ведёт нас!.. Он знает куда идти, не мешай, уходи с дороги!..
- Несчастные, кого вы принимаете за Спасителя! Посмотрите на него, как он мерзок! Он - олицетворение ваше и порожденье, он так же слеп, как и вы!.. Истинный же Спаситель всегда прекрасен! А о какой мудрости земной у вашего предводителя говорите вы?.. Земная мудрость, вообще-то, есть мерзость перед Господом!.. Призываю же вас - вспомните об Истинном Спасителе... Вспомните, какие муки Он принял за вас, и вы поймете, как Он вас всех любит, какие истинные страдания за ваши грехи испытывает.
- О чём ты говоришь? Сильнее нас никто не страдает!
- Слепцы! Все ваши страдания состоят лишь в том, что вы алчете, но... не насыщаетесь, а... разочаровываетесь...
Ваши страдания состоят в неудовлетворении ваших же желаний, страдания же Спасителя состоят в том, что на любовь свою к вам он получает лишь ваши хищнические алкания!..
Каждое ваше мерзкое вожделение ранит его, и если бы вы не были слепы, то увидели бы, сколько же накопи-лось вас, терзающих его плоть и кровь!.. Вас, за тысячелетия греха, скопилось такое неисчислимое множество, что ваш собственный стон мучителен для ваших же ушей... Не более ли мучительны все ваши похоти, пороки, плотские желания и стремления для нашего Спасителя? Ведь всё это вы изрыгаете на него в ответ на его Любовь. Любящего Вас вы отвергаете, а создаёте себе демонов зла и порока, лжестрадальцев, и за ними слепо бродите в веках. Все же пути, по которым они вас водят - суть мудрствования от лукавого...
Всё встало и смолкло...
Вечный бег остановился...
Миллиарды скитальцев слушали его...
- Что же нам делать? Научи нас, ты ведь знаешь, что мы не можем идти без впередиидущего, веди нас!
- Я не могу вас вести, - я так же немощен и слеп, как и вы!..
Я вижу вас, вижу все то, что окружает меня, но я не вижу верной дороги... Я вижу только всполохи соблазнов, а тот, спасительный, указующий белый свет, который озарил нас сейчас лишь на одно короткое мгновение и угас, - я по-прежнему его не вижу так же, как и вы, однако... Мне кажется, - я понял, в чём суть нашей немощи!..
- Так в чем же?
- Уже давно меня мучает древнее, давно забытое чувство, - чувство стыда, и как мне показалось, - я сгорая от стыда, именно поэтому хоть на какое-то короткое мгновение, но вновь обрёл силу и увидел истинный свет... И это был лишь единственный проблеск, но он дал мне надежду!.. Что же такое чувство стыда? Не правильнее ли назвать его угрызениями совести? Мы с вами давно и прочно забыли о ней, а ведь каждый из нас с ней родился, вырос, и идёт по жизненному пути, только слушаем ли мы её?
Совесть же - это - то чувство, которое непреходяще верно и истинно, ибо оно ниспослано нам свыше. Каждый из нас, будь он самый отъявленный подлец, и ничтожество с точностью может определить, когда в его душе просыпается это чувство. Вся беда в том, что каждый из нас, в угоду своим порокам и соблазнам научился подавлять его, и поступает не по совести, а так, как ему захочется...
- Ты несёшь бред, зачем ты вспоминаешь нам детские сказочки? Ты лучше дай нам пожрать, напои и обогрей, дай нам вина и зрелищ, дай много денег: мы на них купим много-много обильных яств, "травки", "колёс", всякой-разной другой вожделенной "дури" и вина и сольёмся в сладостном и яростном клубке страсти, и только потом, пресытившиеся от наслаждений, поразмышляем и об этой детской штучке, про которую ты вспомнил
- Люди, опомнитесь! Каждый из вас имеет желание, и каждый хочет, чтобы именно его желание было удовлетворено, но... это же невозможно!..
Алчущие хлеба, вы не хотите его сеять, жать и молотить, а хотите лишь насыщаться, - разве хватит вам насытиться от тех хлебов, которые испечет землепашец, собрав жито на полях своих?..
Кто-то останется голодным, и уж точно, - как закон, в этом нашем бессовестном обществе, голодным, в первую очередь, останется этот честный, совестливый сеятель!..
А ведь сказано: "Не закрывай кормушки у вола молотящего!"
... Алчущие золота, вы не только не хотите его мыть, или помочь старателям, но и засылаете мытарей обирать артели, - разве хватит вам его?..
Алчущие власти, вы не сможете поделить её между собой, ибо у власти есть горло, но нет живота, и чем больше ею упиваешься, тем сильнее жажда упиться, но если живот твой духовный - сосуд без дна, то и выти никогда не почувствуешь...
Разве дадите вы друг другу насытиться, если сами будете оставаться алчущими?..
Правители и придворные,
Парламентарии и сенаторы,
Архитекторы и строители,
Купцы и процентщики,
Сеятели и мытари,
Судьи и осужденные,
Воры "в законе",
Воры "законные"!..
Цари и рабы, Герои и падшие!
О, сотворённые и благословлённые!..
О, дерзнувшие и получившие!..
О, грешные, грешные люди, населяющие этот мир!
Мы бродим с вами в бездне тысячелетий, а с каким грузом в душе скитаемся мы?!.
Найдется ли хоть один человек, который мог бы сказать, что у него нет родных, которые не были бы убиты в сваре имущих, и не умерли бы в пьянстве и разврате, не "сели" бы на "иглу", или прочую мерзкую "дурь", не пошли бы на "панель", не закончили бы свой земной путь каким-либо другим грязным, грешным, или преступным образом?..
Что движет нами?
Куда идём мы? 
Кто спасёт нас?
Горе и безысходность душат нас, и все наши усилия обрести покой и уверенность в завтрашнем дне оказываются тщетными...
Никто не слушает нас, вопиющих своими израненными сердцами.
Вопли наши лишь тонут и истаивают в сожжённых пустынях наших же грешных душ, - обреченные вопли страждущих и погибающих в суете сует...
Кто нас услышит, если мы не хотим слышать друг друга?..
Кто утрёт наши слёзы, если мы не хотим видеть слёз своих ближних?..
Души наших умерших предков, не взывают ли к нам:
"- Остановитесь в гонке веков, отторгните зло, накопленное тысячелетиями, - страсти и пороки переполнили мир...
У ваших детей нет будущего, у вас самих ускользает настоящее...
Прошлое же, - да не вменится вам в прощение, - если не опомнитесь вы!.."
Правители и придворные,
Парламентарии и сенаторы,
Архитекторы и строители,
Купцы и процентщики,
Сеятели и мытари,
Судьи и осужденные,
Воры "в законе",
Воры "законные"!..
Цари и рабы,
Герои и падшие!
О, сотворённые и благословлённые!..
О, дерзнувшие и получившие!..
О, грешные, грешные люди,
Населяющие этот мир!
Сказано:
"- Стучитесь, и откроется вам!.. "
Сказано:
"- Ищите и обрящете!.. "
Так почему не стучимся мы?
На грани уже второго и третьего тысячелетия от возникшей надежды,
От этого священного проявления Высшего Милосердия...
Почему не стучимся мы к Нему...
К Тому, Который нас Сотворил?
Сотворил любя, и с надеждой...
По Своему Образу и Подобию!..
Мы, имеющие детей,
Не любим ли мы их?
Мы, имеющие детей,
Не наказываем ли мы их?
Мы, имеющие детей,
Не прощаем ли мы им,
После их покаяния?
Но мы все это делаем лишь по Его Подобию, а Он - Верх Милосердия!
Так почему же не взываем мы к Нему с мольбой о Великом прощении?..
Почему не ищем пути к Сердцу Господа?!.
Покаяние просится в сердце каждого, не слышите вы?..
Не тот ли это путь, который приведёт нас к Нему?..
Покаяние и мольбу, да услышит Он наши!..
Тебе, Милостивому и Милосердному, сотворившему Мир, прекрасный и страшный,
В трепете и благоговении возносим молитву свою во тьме тысячелетий!
Мир, который Ты сотворил, бесконечно огромен, а мы же, пылинки от пыли времён, настолько малы и беспомощны в своём тщении познать его, что путаем начало с концом и не понимаем, что может быть именно это время, в котором мы живем, - не конец всех времён, а Начало Начал...
Мы не понимаем, что может быть время - это не поток, текущий только вперёд, а возможно, - это Великий, бесконечно огромный, обновляющийся Круг Бытия, колеблющийся в священном парадоксе сосуществования живого и мёртвого, непостижимым образом переходящий в Вечность...
Мы не понимаем этого, и тщетны наши потуги превозмочь возможности самих себя...
Горе нам, ведь мы не понимаем тщетности наших потуг и упрямо строим Вавилонские башни наших псевдо-учений...
Наши "Архитекторы" - монстры, порождённые толпой, - они думают, что они мудры, и... сеют свою "мудрость", и пожинают "плоды"...
Вкушая плоды своих мудрствований, они не понимают, что их мудрость,- лишь мерзость перед Тобой!..
Они потрясают своими утлыми "скрижалями", оскверняя память и Существо Скрижалей Твоих!..
Когда-то услышали они от Тебя, что из их рода придёт Царь над всеми народами, но не в силах дождаться истечения полноты времён, они решили, что нужно им самим возвести Ему Трон, не понимая, что троны готовятся лишь Тобой!
Да, они готовят трон, но не Трон Добра, а трон зла, и как только закончат свои последние приготовления, - он окажется троном для князя тьмы!..
Но не князя тьмы усадишь Ты, а Агнца, и никто из них не поймет, почему так вышло!..
Как не может понять глупец мудрого, так не смогут понять их мудрецы Тебя, ибо любая земная "мудрость" лишь мерзость перед Тобой!
Чванливые и кичливые, они ведут нас по ложным путям, и мы, ослеплённые дешёвыми и фальшивыми фейерверками, извергающимися из их слабых голов, бродим за ними в веках, и в итоге, - погибаем в пыли, грязи и тлене.
Но не вечны пути бесчестия!..
Мы видим, как лицемерно попираются ими Законы Твои,
Мы видим: чем ближе подходят они к своей цели,
Тем ближе подходят к своему концу!..
Тебе, взрастившему Мириады полей Роз Миров,
Тебе, возделывающему неповторимо прекрасный, непостижимо ужасный Сад Бытия,
Тебе, лелеющему здоровые всходы,
Тебе, выжигающему сорняки,
Тебе, отвеивающему пустые плевелы, -
Тебе приносим своё покаяние!..
Отец наш Всевышний,
Господь Всех Миров!
Будь и далее Милосерден,
Будь и далее благосклонен к нам!
Ты дал нам глаза, чтобы видеть,
Ты дал нам уши, чтобы слышать,
Ты дал нам обоняние, -
Чтобы чувствовать запахи,
Язык, -
Чтобы чувствовать вкус,
Осязание, -
Чтобы чувствовать прикосновения...
Мы видим: Мир Твой прекрасен,
Звуки сада Твоего чаруют!..
Ароматы цветников Твоих Услаждают!..
Вкус же пищи земной насыщает...
И сытен, и сладостен он,
Наполняя живыми соками жизнь!..
Ласки любимых - прекраснее снов!.. -
Всё это вместе опьяняет нас,
И мы улетаем в неге в свои мечты:
Чувствовать это всегда!..
Но... тщетно!..
В итоге:
Мы видим...
Гниющие останки наших надежд...
Мы слышим...
Вечные стоны наших страданий...
Мы чувствуем...
Омерзительные запахи тел, подёрнутых тленом разврата...
Мы ощущаем...
Желчную горечь отрыжек...
Наших ненасытных утроб,
Мы корчимся в ломках...
В тисках чудовищной боли,
И в Пламени...
Всепожирающего... Адского... Огня!..
Почему так?!.
Наши догадки беспомощны.
Может быть потому, что мы забываем про Самый Главный Дар, который Ты дал нам - про Совесть!?.
Не этим ли Даром должны мы связать все наши ощущения, чтобы составить прекрасный облик каждой отдельной души? Увы, мы беспомощны понять, как это сделать!
Прародители наши вкусили Плоды от Древа Жизни земного,
Ты же, - не истребил нас за ослушание, но в наказание дал нам в души это неизъяснимое чувство из Мира Высших Духов, сотворенных Тобой, дабы мы поняли в Конце всю тщетность изысканий наших ничтожных умов - постичь невозможное и увидели бы все ничтожество своей гордыни!   
Не говорил ли Ты нам:
- Умерьте гордыню свою. - мы не умерили её, и гибнем в сраме!..
И будем гибнуть, ибо мы бессильны постичь невозможное:
мы, имея земные чувства, - не в силах проникнуться горним видением существа происходящих событий, как не в силах мы и настолько противостоять им, чтобы не быть поражёнными Твоим страшным Даром, Наказанием и Оружием, - Совестью!
Это смогли лишь редкие из нас,
И то, - по Твоему Милосердию,
И Благоволению!..
Боже Всевышний,
Приносим Тебе своё покаяние,
И молим Тебя: "- Прости нас!.. "
Прости нас,
Как прощал уже неоднократно,
Посылая Небесных Пастырей Своих для спасения нас, -
Заблудших овец...
Отец Всемогущий,
Господь Всех Миров!
Пошли нам Спасителя,
Ибо сами мы не найдём спасения,
И не в силах более идти по бесконечным путям страданий...
Нашим предкам было не так тяжело,
Ибо мало ещё греха было совершено в то время, когда жили они...
Но мы, пройдя тысячелетия, накопили его столько,
Что нет сил выносить всю его тяжесть!..
Мы не знаем и никогда не узнаем
Причинно-следственной связи между грехами наших предков и судьбою наших потомков, -
Это недоступно нам,
Сотворённым из земного праха.
Спаситель, приди к нам!..
Приди к нам,
Уставшим в страданиях!..
Прости нас за все те страдания,
Которые вольно или невольно
Мы, по своему несовершенству,
Причинили и причиняем Тебе!
Два тысячелетия назад пришел к нам Ты
И направил на Путь Истинный!..
Если бы Ты этого не исполнил,
Нам суждено было погибнуть.
Благодарим Тебя за спасение
И возносим хвалу
Отцу Нашему Всевышнему,
Всемилостивейшему,
И Милосердному!
Молим Тебя, -
Устыжено и покорно,
С болью, - в душах наших смятенных
И в скорбящих сердцах:
"- Умоли Отца Небесного, чтобы Он внял нашим мольбам, и послал нам Тебя на Царство,
Ибо мы без Тебя слепы и ничтожны!..
Не знаем, как молить Тебя,
Не знаем, как молить Отца Небесного,
Вразуми нас и спаси!..
Две тысячи лет, - ничто по сравнению с Вечностью,
Но для нас, живущих по мерам нашей колыбели, - Земли, -
Это - тяжёлый путь, который прошли мы в страданиях!..
Мы не знаем, когда исполнится полнота времён, отведенных нам Отцом Всевышним...
Может быть, еще не исчерпали мы до конца этой горькой чаши,
Которая нам предназначена,
Но... Молим Тебя! - Донеси наши мольбы до Него,
Ибо только по Твоему Заступничеству наши страдания могут быть уменьшены!.. "

*   *   *

...Тишина повисла над миром, людское море замерло в ожидании чего-то...
На глазах многих сверкали слёзы, другие же напряглись и ждали чего-то, с напряжёнными, злобными лица-ми...
Тогда предводитель поднял свой железный скипетр, - тотчас засверкали ослепительные разноцветные молнии и неведомо откуда понеслись на застывшую толпу громадные табуны разъярённых коней, - коней страстей и пороков...
Плачущие воздели руки к Небу, моля о прощении, остальные же в тупом вожделении приготовились к сшибке...
Каждый вознамерился, во что бы то ни стало, изловить себе только ему подходящего, дикого жеребца и, оседлав его, лететь, потеряв голову, куда угодно, лишь бы предаться стихии насыщения своей грешной плоти... Вдруг всё померкло и на какой-то миг показалось, что весь мир погиб, но тут очередная вспышка и последовав-ший за ней грохот вернули всех к действительности, и все замерли в изумлении:
Безбрежное море людей застыло перед скалой, нависшей над широкой расщелиной, а на самом краю этой скалы лежал огромный камень, готовый свалиться в бездну...
Кони метались на том краю пропасти и никак не могли осмелиться перескочить через неё: она была слишком широка. Только камень, если его столкнуть с места, мог бы стать мостом для коней, но за камнем, ниже, на уступе скалы беззаботно играл маленький мальчик в бедной, расползающейся от ветхости одежонке, невесть откуда взявшийся, ибо никто из видящих его его не признал...
Предводитель собрал свою свиту и о чём-то советовался с нею. Он то и дело куда-то посылал гонцов, и когда они возвращались, внимательно их выслушивал. Наконец, он поднял свой скипетр и указав им на камень:
- Страждущие, довольно нам скитаться! Я привёл вас, наконец, к тому месту, где вы снова обретёте своих утерянных любимых коней, вы снова станете сильными, вы снова станете великими, и напьётесь, наконец, своей страстью, которой алчете, так вперёд же, - столкните этот камень на расщелину, и он станет мостом для единения вас и ваших страстей!..
- Стойте, люди!.. - вскричал человек, преграждая собой дорогу между толпой и камнем, - Вы может быть и насытитесь вашими плотскими утехами, но вы же видите: столкнув этот камень, вы убьете ребёнка!..
Он рванулся, что было сил, и чуть не угодил... под копыта коня предводителя... Стража тут же подхватила его, бросила оземь, хлестнула несколько раз бичами и поставила на колени перед громадным, величественным всадником... Он удержался от стонов, воздел к нему руки и с мольбой произнёс:
- О, предводитель, мы избирали тебя на царство, надеясь не только на твою силу, но и на и великодушие, так будь же благоразумен и милосерден к несмышлёнышу!.. Ты ведь властен над нами всеми, останови же толпу! Не ты ли клялся соблюдать Закон ?..
А ведь в "Законе" мы не писали, что можно убивать кого-то ради своей выгоды или для удовлетворения желания!..
Предводитель с презрительной усмешкой посмотрел на него:
- "Закон"?.. А я его соблюдаю!.. Создавшаяся ситуация позволяет ввести чрезвычайное положение, предусмотренное статьёй...
...Далее человек ничего не слышал, - он только смотрел... Смотрел с усиливающимся ужасом, от которого за-леденело, казалось, всё его существо:
Когда-то сияющий ослепительной белизной подбой пурпурной мантии предводителя был теперь отвратительного цвета, а сама мантия, уже совершенно очевидно, приобрела цвет запёкшейся крови.
С момента вступления в царствование нового предводителя, над "Законом" неустанно работала целая свора ораторов в серых мантиях, и теперь он был настолько усовершенствован, что на основании его (то есть, - на законном основании!..) можно было бы включить в действие, в любое время, "лучшую" из его статей, предписывающую позволительность применения высшей меры предосторожности общества: "Если что-то не угождает интересам большинства, то меньшинство, создающее это неугождение, подлежит безусловному уничтожению."
Здесь же, в глазах толпы, это меньшинство было всего-навсего маленьким, беззаботным человечком, глупым, никого не слушающимся ребёнком, выбравшим неподходящее место для своей забавы.
- Люди, остановитесь сами и остановите же, наконец, вашего предводителя!.. - вскричал человек.
- Уходи!.. - Взревела толпа. - ...Мы так настрадались, что нам нет дела до какого-то жалкого детёныша! Пусть он погибнет, этот безродный оборванец, зато нам всем станет хорошо, ведь цель оправдывает все средства, если цель - желание толпы!..
- Люди, но где же ваша Совесть! Ведь он же ни в чём не повинен, нельзя построить своё счастье на костях ни большого, ни маленького человека, а этот же... - он совсем несмышлёныш!..
Но было поздно... Разъяренная толпа лавиной хлынула в его сторону, недвусмысленно норовя разорвать его на куски, так как он, казалось, был одним-единственным препятствием на пути к этому камню - камню преткновения...
Оглушающий удар провалил его в бездну небытия, но перед тем, как совсем потерять сознание, ему показа-лось, что кто-то всё-таки есть рядом с ним: и слева, и справа и сзади его поддерживали чьи-то руки и плечи...

*   *   *

...Обессиленный, человек лежал у камня, на краю бездны, а откуда-то сверху лился неизъяснимо благостный, согревающий свет... Медленно реальность возвращалась к нему, и, наконец, он стал различать окружающий мир и увидел:
Ночь закончилась, вечная мгла растаяла бесследно, и Огромное Солнце всходило из-за горизонта, осветив ласкающими лучами волны людского моря, от колышущегося берега которого уходил вдаль Путь, - широкий и светлый!..
Неподалеку, на огромной скале стоял Величественный Белый Конь, а на нём виднелась маленькая фигурка ребёнка в ослепительно-белых одеждах.
Громадная толпа, стряхнув с себя оцепенение, готовилась в путь...
Люди хлопотали возле ещё курящихся после ночи костров, как ни в чём ни бывало приводили себя в порядок, ловили и запрягали в невесть откуда взявшиеся повозки невесть же откуда взявшихся мулов и лошадей...
Некоторые же и вовсе недоумевали:
- А куда и зачем идти, если земля, расстилающаяся перед ними во всех красках зарождающегося дня, так прекрасна и плодородна?!..
Ребёнок же в белых одеждах привстал в золотых стременах, и весело улыбаясь, указывал на кого-то в толпе.
Ослепил свет, и, когда все мало-помалу пришли в себя от неожиданной вспышки, то увидели пред собой могучего всадника на огромном Белом Коне...
На плечах всадника величественно развевалась пурпурная мантия с ослепительно-белым подбоем.
Перед всадником, в пепле догорающего костра дотлевала какая-то книга... Возможно, это была книга "Закона", которую когда-то писали все, кому не лень, но теперь почему-то уже никто этого не помнил, а... на небе... полыхали Огненные Скрижали.

*   *   *

Он лежал навзничь на земле, с закрытыми глазами и силился вспомнить: что же всё-таки с ним произошло?.. Вдруг он почувствовал рядом какое-то движение и открыл глаза...
Каково же было его удивление, когда он увидел, что перед ним, склонив к нему большую голову, стоит его конь... Да-да, именно его Белый Конь, с опущенной к нему седой головой и смотрит на него своими фиолетовыми, печально-радостными глазами...
С восторгом, он, словно птица, взлетел к нему в седло, обнял за шею, зарывшись в шелковистую гриву, и горячо зашептал в нервно прядающие уши:
- Прости меня... Я так безрассудно себя вёл... Я, по сути, предал тебя... Тебя, самого преданного из всех, кого я в своё время повстречал на своём пути!..
- Ну что ты! - раздался вдруг сзади такой знакомый с детства, но почти совсем забытый голос... Воспоминания птицами вспорхнули в его сознании... Он не верил своим ушам: - Да ведь этот голос он слышал не только в детстве, но и потом... Да! Это точно, - это был голос говорящего справа за его спиной!..
Он обернулся и увидел... Странника, который когда-то в детстве подарил ему книгу!..
Странник же, не обращая никакого внимания на его воистину щенячью радость, спокойно продолжал:
- Ты просто не устоял перед соблазнами, как не устоял перед ними ни один человек в мире ни до тебя, как не устоит ни один человек в мире и после тебя...
- Да, я не устоял перед соблазном, но ведь тот розовый конь был так прекрасен!.. Такие чувства переполняли меня в то время!.. Неужели всё в мире так коварно обманчиво?!..
- Твоя ошибка состоит в том, что ты, почувствовав страсть, всецело отдался ей, затем, когда почувствовал силу, без меры начал её применять, когда почувствовал зрелость ума, - стал мудрствовать до извращения истины...
В конце концов, ты возвеличился в гордыне своей и начал чувствовать себя Богом, Царем и Героем, забыв о самом святом, что даётся человеку от рождения - о Совести...
Сейчас это уже не так важно, главное, что ты вспомнил о ней, разбудил её в других людях и этим спас и их, и себя. Ты остановил толпу - она очистилась...
- Остановил толпу? Как же так?.. Ведь я - жалкая пылинка, - я не мог противостоять неисчислимому количеству остервенелых от вожделения людей... Что же произошло?..
- Да, ты пылинка из мириадов пылинок, но ты, в самый последний момент, вспомнил о Совести, поступил в соответствии с ней, пробудив её своим поступком и в миллионах других людей!..
Помнишь ли ты плачущих, которые слушали тебя перед испытанием?..
Помнишь ли ты о плечах и руках, поддержавших тебя в момент столкновения со страшной людской лавиной?..
Это - прозревшие, которые были обожжены угрызениями Совести от твоих слов, они пошли за тобой, поддержали тебя, остановив все вместе лавину...
- Но ведь нас всё-таки было неизмеримо меньше, чем всех остальных, рванувшихся к своим вожделениям, как же мы смогли остановить их?..
- Всё просто, - каждый человек, шедший в толпе, имел свой вектор желания, и сила его движения определялась его направлением и величиной. Людей же в толпе было столько много, и столько много было у каждого желаний, противоречащих друг другу, что сумма их векторов выродилась в ничтожно малую величину. Люди просто давили друг друга и рвали зубами, стремясь первыми достичь злосчастного камня, но, сколько бы они ни стремились, они не сдвинули вас ни на шаг, хотя и оглушили своим первым ударом.
Вы же, вставшие перед ними, погасили все свои желания, кроме одного, совпавшего с вектором вашей со-вести, а поскольку векторы совести у всех имеют одно направление, то результирующий вектор вашего противостояния оказался неизмеримо больше, чем у всей толпы...
Она была обречена в противоборстве с вами!
- А где же те несчастные люди, которые рвались к камню, чтобы столкнуть его на ребенка, почему их не видно?
- Мы заболтались с тобой... - Старик предупредительно остановил его движением руки, видя, что он, радостный от неожиданной встречи, собирается спешиться для разговора... - Сиди мой мальчик в седле, твой Белый Конь слишком долго ждал своего хозяина, дай-ка я тебе помогу... - он деловито подтянул покрепче коню черес-седельник и, озорно подмигнув, сунул какой-то свёрток в его перемётную суму, притороченную к седлу, а затем поднял зачем-то вверх правую руку...
- Кто же ты всё-таки, кем ты к нам сюда послан и с какой целью? - спросил загадочного старика человек.
- Кто я? Этого тебе не дано знать, да и не нужно... - сказал весело Старец и неожиданно звонко шлёпнул, наконец, по крупу застоявшегося коня, и поднял им вслед, благословляя ей... такую знакомую книгу в кожаном переплёте, с медными застёжками, невесть откуда взявшуюся в его старой, но могучей деснице...
В голове Человека каким-то непостижимым образом звучали чарующие душу слова:
"-...пока ты будешь к ней прислушиваться, - я всегда буду с тобой, и ты будешь идти верной дорогой к тому единственному, священному месту, где открывается Большая Истина..."
Человек устало, но весело, улыбнулся, потрепал за гриву Коня, но голос продолжил:
- Мы с тобой лишь пылинки вселенной, не посягай больше на то, чтобы быть и Богом и Царём и Героем...
На Бога только можно стремится быть похожим, героем же ты уже стал, и может быть, если не оставишь более меня, станешь ещё и царём, - посмотри-ка, - что там старик засунул к нам в сумку?..
Человек бросил взгляд назад, - вправо, - вниз... и улыбнулся: в сумке было что-то шёлковое и пурпурно-белое...
...А далеко впереди опять начали полыхать всполохи зарниц, и ближе к горизонту опять сгустился тяжёлый, свинцовый морок...

*   *   *

Владимир Тетенёв-Благинин
15.03.2016г.


От автора

    Настоящее произведение навеяно бурями социальных потрясений, происшедших в последние четверть века в нашей стране...

                Чёрный Ангел пролетел над страной,-
                Раскололась, развалилась, страна...
                То, что раньше закрывалось "стеной"...
                Развалилось вдруг под сенью "Грина"!...

    Но... не первая то заря восходила, не последний и закат получился...
    Рассветы и закаты цивилизаций чередуются на земле с неотвратимой последовательностью... Не посмеем далее углубляться в это великое таинство, примем, как постулат:

                Великий Круг Оборота Вечен!

    Однако же, почему так жестоко проходят социальные катаклизмы? Почему набухают от крови нити, связывающие главы Великой Книги Жизни на Нашей Родной Колыбели - Земле?.. Кто ответит на этот вопрос? Тема тяжёлая, но не праздная, потому что каждого из нас с вами уже задела она...
    На эту тему можно рассуждать бесконечно, - сколько будет существовать род людской, столько и будет тянуться эта золотая канитель человеческой мысли.
    Получилось ли у меня изложить то, что я хотел изложить, и так, как я хотел это сделать, - судить просвещённому читателю, от себя лишь хочу сказать, что писал я это из чистых побуждений, в твёрдой памяти и с ясным сознанием. С уважением, -
 
    Владимир Благинин