Дом там, где сердце

Нам, эмигрантам, птицам перелетным, дом – те два места, откуда мы перелетаем и куда. И еще те десятки имест, в которых мы останавливаемся в поисках своего дома. Пока мы его не обрели. До следующего перелета.

Дом – это ощущение внутри меня. Иногда и в своем доме чувствуешь «не в себе». И знаешь, что мой дом – он где-то еще впереди. Счастье, когда домом является родительский дом. Как в песне – начало начал. Не у всех оно так. У меня именно таким был родительский дом (или те дома, которые в разные периоды жизни нам служили Домом). И несколько последних лет – тот дом, откуда улетела за океан искать счастья.

За океаном долго не было Дома. Были углы, которые нравились или нет. В которых проводили от нескольких месяцев до пары лет. На очень короткий срок Домом стал первый приобретенный дом. Но ненадолго – я его вскоре покинула. Хотя любила. Но если нет счастья и сердце там плачет – то никакие стены не удержут. Дом там, где сердце...

Потом был еще угол. И везде вью гнездышко. Везде обустраиваю под себя, ведь даже временный дом – он все равно Дом.

Потом переезд. Длинный, большой, через почти всю страну. В дом, который, если смотреть реалистично, был призрачным. Но я никогда не смотрю реалистично. И призраный дом стал по-настоящему, впервые в жизни обретенным домом. Это была радость уединения от мира. Радость быть вместе. Радость слышать звуки моря и воды. Чаек и тюленей вдалеке. Радость увидеть пролетающего над крышей орла или цаплю. Увидеть парусник, баржу, самолет. Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом. И она повернулась – к поросшему лесом холму задом, а к морю – высокими, широко распахнутыми глазами окон, в которых отражаются облака и вся синева или серость неба и воды. К этому дому просто так не проедешь, не пройдешь. Как в сказке: направо пойдешь -- коня потеряешь, налево пойдешь – жизнь потеряешь, прямо пойдешь – счастье обретешь. Мы ходили прямо, хоть и зигзагами, каждый день и по нескольку раз в день. Искали свое счастье. Научились его, такой крошечный, такой заброшенный, любить и украшать. Когда он зацвел всеми цветами радуги, радостно выставив на обозрение цветочные горшки всех форм и размеров на широкой покосившейся террасе, редкие прохожие, что забредали в наш райский уголок по кромке воды, спешили вынуть фотоаппарат, чтобы запечатлеть это маленькое ветхое цветущее всеми оттенками радости жизни чудо. Соседка, прожившая на побережье столько, что помнила еще семью, построившую этот домик семьдесят лет назад, говорила, что он никогда еще не был так хорош.

Имя ему придумалось сразу -- ну конечно это избушка из сказок, не без окон и дверей, но на курьих ножках, немного нелепая, хотя правильной формы и доброго солнечного цвета, а облупившаяся со стен краска только придавала ей шарма и невыразимого обаяния. Я помню летние дни в избушке, когда небо синее-синее, на нем ни облачка, и крики птиц в вышине отзываются звонко, и вода уходит далеко-далеко, а к вечеру, когда солнце садится за горизонт, вода подкрадывается к самым курьим ногам избушки, словно ласковый добрый пес, и небо играет всеми оттенками синего, розового, сиреневого, а в редкие дни и ярко-фиолетового, словно кто-то пролил в него чернила... Подруга, поддавшись очарованию избушки, заказала в подарок миниатюру на шкатулочке одному из американских художников: стоит наша солнечная избушка на курьих ножках, точь-в-точь как в жизни, за ней лес, а перед ней вода... одну ногу поджамши...

И в дождливые серые дни, коих много, избушка все равно мила. Море красиво всегда. А берег, что вдали виден! Это и не берег моря, а остров напротив нас, вернее, два острова, соединенные рукотворным перешейком -- где-то там, на лесистом пригорке, стоит маленький мужской монастырь, такой сказочный, такой яркий, такой и русский, и западный в одно и то же время. Мне отсюда его не видно, хоть на цыпочки встань (маме в детстве, в глухой сибирской деревне, казалось: вот подтянусь еще на цыпочках, а там и Москву увижу -- так и тянулась на пригорке), но хоть и не видно, а приятно сознавать, что где-то там он есть... что люди, которые там живут, живут какой-то своей гармонией, и хоть она далека от моей собственной, но важно, что она есть...

Дом в какой-то срок переместился в квартирку – небольшую, но, диво-дивное, больше избушки, которую тоже вила и лелеяла как родной дом, но там мы жили недолго, вода звала и тянула к себе, и первое место нашего приземления на новой земле оказалось таким магнетически сильным, что из этого зова и мечты образовался второй домик -- маленький коттедж на море, на пригорочке, как всегда советовала мама, с видом на воду, и спуститься к ней я легко могу за пять минут неспешного шага, но вот звука воды у нас тут нет, хотя осталось то же ощущение покоя и своего собственного райского уголка на земле, пусть временного, непостоянного, но настоящего, обретенного, родного Дома...

25 мая 2013 г.
Такома, Вашингтон

Фото Джастина Т. Дони