Русалка

Русалка

Из  кухни маленькой двухкомнатной «хрущёвки»
доносилась канонада передвигаемой посуды. Это не предвещало ничего хорошего.
- Дусь, я Дусь, ты не видела мои рукавицы? - извиняющимися  нотками в голосе спросил Николай
Степанович и, не получив ответа, вздохнул и вновь зашуршал в кладовке.
  « Поди, теперь, найди блесны. Лет пять уж на рыбалке не был»- подумал он и покосился на противоположной стене на фотографию жены. Ему
показалось, что она смотрит на него осуждающе и
строго.
На кухне что-то шипело, шкворчало и громыхало, но на этот раз он решил быть твердым и  рыбалки не отказываться.
Маленькая, чуть располневшая женщина совершала решительное « броуновское» движение по кухне.
Наведение порядка издавна было наилучшим  средством успокоиться. Она не понимала, зачем на ночь глядя, нужно было тащиться на вокзал, трястись в холодной и лязгающей электричке, я потом возвращаться с тремя хилыми окушками на дне кузова и обязательной ангиной.
«А если лед провалится? И вообще. Мало того, что в будни на работе пропадает до позднего вечера за смехотворную зарплату. Так ещё и в выходной дома не сидится!» - с тоской подумала она и накапала себе валерьянки.
На пороге в полном рыбацком облачении показался
Николай Степанович и выжидательно посмотрел на нее. Ничего не говоря, она  сунула ему в руки целлофановый пакет с бутербродами и отвернулась к окну.
- Ну, Дусь, ну что ты! - промямлил Николай Степанович и, не дождавшись реакции, вздохнул:
 - Ну, я пошел.
     Дуся услышала, как хлопнула входная дверь. В квартире воцарилась тишина.
     Евдокия Петровна была женщиной возрастом «кому за сорок», не утратившей, однако, миловидности. Но зеркало со свойственным ему бездушием, уже замечало, что молодость дается не навечно. Дети выросли и разлетались, но внуками еще не осчастливили,… в общем - штиль…Она  села
на диван и принялась за вязание. Настроение было  хуже некуда, а тут еще почему – то вспомнилось густо накрашенное лицо сотрудницы Людмилы Павловны, заговорческим тоном произносящее: « Знаем мы эти рыбалки! Вот у Зинки муж ездил – ездил, а потом чемоданишко собрал и тю-тю к любовнице!»
« Тьфу, дура! Кикимора несчастная!»- подумала Дуся и упустила петлю.
На вокзал Николай Степанович, сопя и отдуваясь, ворвался  за три минуты до отхода электрички. Как только он впрыгнул в тамбур последнего вагона, двери  захлопнулись,  и электричка стала медленно набирать скорость. Он сел у окна, расположил свои рыбацкие  принадлежности и грустно уставился в окно.
 « Ну что она разошлась?!» -  он вспомнил лицо жены с сеточкой мелких морщинок вокруг глаз и ему вдруг отчего-то стало ее жаль. Потом подумал о том, что давно не ходил с ней в театр, да и в гости тоже, и ему стало за себя стыдно.  « Ой, у Дуси ведь скоро день рождения. что бы ей такое подарить?» - засыпая, подумал он.
Гнусавый женский голос из репродуктора прервал его дремоту и он, грохоча своим железным ящиком, еле успел выскочить на перрон.
Где-то у самой кромки горизонта последними всплесками розгового догорал закат. У другого края, горизонта уже парила ночь. Николай Степанович сидел на своем  кузове, рядом, в стеклянной банке, горела  свечка. Не клевало. Он уже начал клевать и чтобы отогнать сон, закурил. Вдруг леска натянулась.
Николай Степанович выплюнул Беломорину и обеими руками стал вытягивать добычу.
«Здоровенная, леску бы не сорвала!»
Рыба не спешила показываться. От энергичных движений рыбака банка опрокинулась, свечка потухла. И уже  в полной темноте он почувствовал, что вытащил рыбу на поверхность. Оттолкнув добычу подальше от лунки, он нашарил банку, спички в кармане и зажег свечу.
Подняв голову он ахнул и  отсел на кузов. Перед ним стояла настоящая  русалка.
 «Ну, все! Крыша поехала!» - почему- то вспомнив выражение сына, подумал Николай Степановичи почувствовал, что и впрямь куда-то отъезжает.
В полдвенадцатого в квартире Николая Степановича и Евдокии Петровны робкий звонок.
 « Кто бы это мог быть?» - подумала Дуся и пошла отпирать дверь.
На пороге стояла незнакомая женщина с распущенными длинными волосами и с трудом придерживала безвольное тело Николая Степановича. 
 «Ну вот началось…Накаркала, дура!» - подумала Дуся и внутри у нее  что-то оборвалось.
- Не волнуйтесь, я вам сейчас все объясню - проговорила незнакомка  голосом, напоминающим отдалённо перекатывание камешков  в аквариуме.
Женщины перетащили тело Николая Степановича в спальню, сняли бахилы, шапку, тулуп и уложили поудобнее на подушки.
-  Я вам сейчас все объясню - повторила женщина и первой вышла из спальни.
- Пройдемте на кухню - не очень гостеприимно проговорила Дуся и оглядела  непрошенную  гостью.
Одета она была во что-то странное, не поддающееся точному определению.
 «Ну и вырядилась!» - хмуро подумала Дуся
 « Мороз, а она без шапки…и вообще какая – то странная ».
Она предложила гостье сесть и выжидательно на нее посмотрела.
-  Вы не думайте ничего такого. Вашему мужу на озере стало плохо, хорошо еще, что записная книжечка  в кармане нашлась, а то бы замерз там на льду.
- А Вы то,  что там делали?
-  Как вам сказать…Я русалка.
- Что!?
- Ну, русалка! Понимаете?
Дуся помотала головой, и ошалело уставилась на собеседницу.
-  Так ведь у русалок – хвост, а у вас… - и Дуся оглядела пышные формы женщины.
-  Ну, зачем - же – хвост? Это в сказках русалка с хвостами. Ведь раньше людей хвост был… эволюция.
 «Действительно »  - подумала Дуся и заподозрила себя в легком помешательстве.
- Да не беспокойтесь Вы…с Вами все в порядке. Что вы так волнуетесь!?
- Да как вам сказать…Согласитесь, что это похоже на бред…Может вы чаю хотите? - нашлась Дуся.
- Не откажусь - улыбнулась женщина.
-  А как вас зовут, а то неудобно  как – то.
-  Русанна.
- А по отчеству? 
Русалка задумалась на секунду, а потом, улыбнувшись чему – то своему, ответила:
 -  Сергеевна.
Дуся кивнула и почему – то успокоилась, « это                даже интересно»   - и засуетилась у плиты.
Через час в маленькой уютной кухоньке две женщины рассматривали модный каталог, который непонятно какими судьбами  попал в дом Дуси. Её было трудно заподозрить в явном увлечении модой. Впрочем, женская  натура всегда мало объяснима для непосвященных.
Глаза Русанны Сергеевны послескивали, на щеках играл румянец, вызванный горячим крепким чаем и просматриваемым  журналом.
Дуся тоже находились в несколько возбужденном состоянии, приосанилась и похорошела.
На пороге, пошатываясь, показался Николай Степанович. Женщины не заметили его присутствия,
 а он постоял минуту, поморгал белесыми ресницами; помотал головой и, словно лунатик, скрылся  в спальне. За окном светало. Русанна Сергеевна поглядела в окно и вдруг спохватилась:
-  Ой, мне пора! 

На столе лежал открытый семейный альбом и со старой фотографий, чуть поблекшей, улыбался кудрявый Николай Степанович, просто Коля, полуобняв за плечо  молоденькую хрупкую Дусю.
Дуся оторвала взгляд от фотографии и посмотрела на гостью. По лицу ее пробежала легкая тревога.
-  Ой, а  как же Вы…?
-  Не беспокойтесь.… Для меня это не представляет   особого труда. Мне было очень славно с Вами. Спасибо  Вам за все!
-  Да, что Вы, что вы! За что – же спасибо? - растерялась Дуся.
-  За все - задумчиво проговорила Сусанна Сергеевна - до свидания. Всего Вам доброго, Дуся, и Николаю Степановичу – тоже.  Закройте  глаза!
Дуся послушно закрыла глаза, а когда открыла, то женщины в кухне уже не было.
«А все-таки, славная она – Сусанна Сергеевна!»- немного прейдя в себя, подумала Дуся - « А эта Людка- кикимора. Кукла размалеванная!»
Проснувшись около десяти часов утра, Николай Степанович вышел на кухню и обнаружил записку.
 « Коля, котлеты в холодильнике. Подогрей. Я ушла в парикмахерскую. Целую. Дуся.»
Николай Степанович опустился на табуретку и задумался.
                Январь 1991г.
                Северодвинск.