14. Счастливая семья

С замиранием сердца я взглянул на маленькую девочку, которая лежала в кроватке. Неужели это моя дочь? Нет, сомнений у меня не было, просто это было удивительно: у меня родилась дочка! Вот она, маленькая!
– Леночка, – позвал я.

Вместо девочки, откликнулась Любочка.

Ты знаешь, Миша, тут произошла такая история. Здесь из родильного дома не выпускают, пока не принесешь им метрики. А твоей телеграммы все нет и нет. И мы назвали девочку Иринкой. А когда уже принесли метрики, пришла и твоя телеграмма. Она вопрошающе посмотрела на меня.

Я был очень расстроен, но упрекать не стал. Раз уже назвали, пусть так и будет.

Любочка с облегчением вздохнула. Видимо, эта неопределенность ее мучила. 

Сегодня я себе и представить не могу, что нашу Иринку могли назвать Леночкой. Так ей подходит имя Иринка и не подходит имя Леночка. Так что, что ни делается, всё к лучшему.

Мы гуляли втроем. Иринка была очень спокойной девочкой и практически никогда не плакала. Единственным исключением были редкие моменты, когда ей хотелось есть. Тогда из кроватки или коляски раздавался низкий басовитый звук. Так что даже прохожие оборачивались и внимательно смотрели на коляску, у кого это такой низкий голос.

Однажды мы зашли в магазин. К продавцу стояло две очереди – одна вдоль прилавка подходила справа – там стояли только женщины. Другая – подходила к продавцу слева, и там стояли только мужчины.
– Темперамент не позволяет встать за женщиной, – коротко объяснили мне.

– В Аджарии живут грузины, только принявшие мусульманство. Они очень хотят, чтобы открыли границу с Турцией. Вот мы и охраняем эту границу, – сказал мне Николай Исаакович.

Он служил в политотделе пограничного морского дивизиона и носил морскую форму, а погоны майора пограничной службы. Именно дивизион предоставил ему квартиру, где они теперь жили – двухкомнатную квартиру на первом этаже в четырехэтажном новом доме. Но, по правде говоря, аджарцы показались мне не очень похожими на других грузин, которых я видел раньше. Говорили, что они похоже на турок.

Однажды, когда мы оба были на кухне, вдруг вспыхнул керогаз, стоящий на балконе. Я знал, керогаз может взорваться в любой момент и крикнул Любочке, чтобы она не подходила к нему. Но Любочка меня не послушалась, схватила керогаз и выкинула его на улицу. Вот какая была Любочка! Я попереживал, что это сделал не я.

Я пробыл в Батуми дней десять. Пришло время уезжать. Мы договорились, что к лету Любочка приедет, а я к этому времени сниму жилье и подам заявление на ясельки для Иринки.

Поезд был забит грузинами, которые везли на север фрукты. В моем купе был сосед, с которым мы сразу познакомились. Его звали Гиви. Молодой парень, по возрасту, как я, и вез он фрукты впервые в жизни.

– Паслушай, дарагой, – сказал он. – У меня есть чача. Давай выпьем за нашу дружбу.

Я не знал тогда, что такое чача, и согласился. Я никогда не бывал в грузинском доме, а у Николая Исааковича чачи не было. Чача оказалась очень крепким напитком. Мы выпили. Потом еще раз. И еще.

Гиви захмелел, да и мне было хорошо...

Поезд остановился на какой-то станции. Он вообще на Черноморском побережье останавливался у каждого столба. Мы вышли. Гиви держался на ногах не очень твердо. К нему подошли два грузина, что-то неодобрительно говоря ему. Потом взяли его под руки и куда-то увели. Больше я его в моем вагоне не видел. А вещи его забрали. Мне сказал один из тех, что пришел за вещами, что для грузина это позор так напиться. Дальше я ехал без приключений.

Продолжение следует: http://proza.ru/2013/08/24/399