Платяной монстр

Софье Петровне ночью приснился сон, будто из платяного шкафа выходит монстр, то ли собака, то ли медведь, то ли вепрь, с большими клыками и красными круглыми глазищами, подходит к кровати и гладит ее руку. Сон казался таким реальным, что проснувшись в холодном поту, Софья Петровна еще чувствовала прикосновение жесткой шерсти на коже.

За старенькими занавесками едва брезжил рассвет. Софья Петровна села на кровати, посчитала пульс - не хорошо. Еле переставляя замлевшие за ночь ноги, старушка побрела в ванную.

Этот сон уже снился ей когда-то, лет пятьдесят назад, когда при загадочных обстоятельствах пропал ее отец. Тогда тоже был август и на кухне стоял мешок яблок с дачи.

В дверь позвонили.
- Здравствуй, Петруша. Проходи.
- Привет, бабуль. Вот мама пирог испекла яблочный. Меняю на яблоки.
Петя всунул большой пакет Софье Петровне в руки, втащил велосипед в маленькую прихожую.
- Ну, как дела?
- Да у меня нормально, вот давление, и ноги что-то разболелись. Как у тебя в институте?
- Хорошо, каникулы. Ладно, я побегу, дел полно.
Петя насыпал яблок из мешка в рюкзак, с трудом закрыл молнию, обнял старушку и уехал.

Вечером Софья Петровна почистила зубы,  положила их в стакан на подоконнике, умылась и легла спать. Как всегда, долго ворочалась, жалела что съела кусок пирога с чаем всего за три часа перед сном, наконец уснул. И тут снова в лунном свете дверь старого платяного шкафа в углу открылась с легким скрипом, сначала оттуда блеснули красные глаза, потом показалась когтистая мохнатая лапа.

Софья Петровна резко села на кровати - сон лопнул, остались только ночь, приоткрытый шкаф и перепуганная старушка.

Софья Петровна включила свет, встала с постели, взяла в руки тяжелые хрустальные часы с тумбочки и подошла к шкафу. Старый, постоенный вместе с домом шкаф давно уже использовался не по назначению. Для одежды Софье Петровне вполне хватало тумбочки - в платяном шкафу хранился всякий балконно-гаражный хлам: коробки со старой обувью, старый аккордеон, дочкино пальто в ожидании очередной волны ретро-моды, трехлитровые банки, коробки с дефицитными сервизами, куски старого плинтуса, кафеля и обоев с позапрошлого ремонта. Одним словом - никакое чудище уместиться сюда просто не могло. Софья Петровна на всякий случай включила запыленную лампочку в шкафу, разгоняя последние сомнения и пауков.

Так ворочаясь при свете Софья Петровна провела остаток ночи.

Весь день Софья Петровна ходила по квартире как сомнамбула, боялась выйти за порог, чтобы где-то на улице не уснуть. Боялась лечь спать, чтобы монстр не вернулся.
Наконец позвонила дочери:
- Ася, что-то у меня давление, спать не могу, боюсь, как бы ночью... Переночуй у меня.
- Да, мам, конечно.

Но вечером разразилась гроза и Софья Петровна пообещала звонить сразу же, если вдруг почувствует себя хуже.
О том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи. Гроза сама по себе всегда пугала Софью Петровну. А тут еще это животное в шкафу.
Софья Петровна сидела на диване, рискуя получить инсульт, пила крепкий кофе. В ее слабеющем сознании страх боролся со сном.

Около полуночи она достала с антресолей старую отцовскую двухстволку (хорошо, зять ходил на охоту пару раз в году и регулярно ее чистил), нашла на кухне коробку с патронами (странно, что до сих пор они не попадались на глаза). Пряча ружье под халатом, Софья Петровна прокралась в спальню и притаилась под одеялом.

Холодная тяжесть карабина вселяла все больше уверенности в Софью Петровну. Дыхание ее выровнялось, мысли больше не метались, мышцы расслабились, как спортсмен в ночь перед соревнованиями.
Со стороны могло показаться, что она спокойно и крепко спит.

Так подумал и монстр. Будь проклята та ночь, когда он не удержался и коснулся старушки. Вот уже три ночи он не мог по обычному графику размять ноги, прохаживаясь по спящему дому, почистить зубы старой щеткой, завалившейся за батарею много лет назад, перекусить остатками ужина в холодильнике. Что уже говорить о пьянящем аромате яблок, свеженьких, прямо из мешка.

Но теперь, кажется, все улеглось. Может, она снотворного догадалась наглотаться. Монстр, ловко лавируя между завалами в шкафу, вылез на лунный свет спальни, потянулся, покрутил головой.
Щелкнул взведенный курок.
- Стой где стоишь. Я умею стрелять. - голос Софьи Петровны звенел партизанской решимостью.
- Я знаю. - просипел монстр, прыгнул к двери - раздался выстрел.

Софья Петровна включила свет. Щеки ее покрылись давно забытым румянцем, в глазах сияло торжество победы. Ружье все еще было направлено на врага.
Монстр лежал сраженный у ее ног. Голубоватая жидкость лужей растекалась по выцветшему ковру.

Монстр страшно улыбался, обнажая большие желто-коричневые зубы. Постепенно его лицо приобретало человеческие черты.
- Здравствуй, Софочка. - сказал монстр совсем другим, знакомым голосом.
Софья Петровна уронила ружье и посмотрела в добрые голубые глаза.
- Папа... - Лицо ее снова стало бледным и старым, будто пятьдесят лет вдруг свалились на слабые плечи.
- Спасибо, доченька. Я этого не хотел - ни тогда, ни сейчас.

Софья Петровна заплакала, упала на колени, чтобы обнять отца - но он рассыпался в пыль. Рыдая, она поднялась с колен - и с удивлением обнаружила, что спина и ноги ее больше не болят. Что все тело ее покрылось короткой жесткой шерстью, зубы во рту выросли, и клыки торчали наружу. Зрение прояснилось и обострилось, а глаза стали выпуклыми и красными. Софья Петровна чувствовала себя здоровой и сильной, как никогда. Она легла в постель и уснула богатырским сном.

Утром, стараясь не глядеть в зеркало и не думать о том, что произошло, Софья Петровна как всегда позавтракала овсяной кашей с яблоками (наконец-то можно похрустеть свежими яблочками). Она уже собиралась прогуляться на рынок - когда в дверь позвонили.
- Бабуля, это я.

Софья Петровна метнулась в спальню, с грохотом круша пирамиду из коробок, вскочила в платяной шкаф и поскорее захлопнула дверцу.

Через пару лет Петя женился, бабушкину спальню переделали в детскую. Старый шкаф разобрали, хлам из него вывезли на свалку. И монстру пришлось переселиться под кровать.



Бали, 24.08.2013