Другое Солнце. Часть 3. Точка 23

Точка 21: http://www.proza.ru/2013/08/14/319
Точка 22: http://www.proza.ru/2013/08/23/2008

23. Смена дислокации. Исходная Точка: … … Ошибка #4. Нет данных.



— Я одного не могу понять, — Ли задумчиво почесал в затылке. — Как, будучи двойниками, вы делили, по сути, одну жизнь?
— А мы и не делили, — несколько удивлённо ответила Марика. — Я никогда не встречала Рику. Моя жизнь прошла… То есть закончилась не очень удачно. А если кто-то когда-либо встречал её вместо меня, то, думаю, едва ли задумывался об этом.
— Есть вероятность, что Рика в этой форме просуществовала очень недолго — в той, в прошлой жизни, я имею в виду, — заметил Валерьянка. — Конечно, я могу только предполагать, тем более наша с Саней и Робертом первоначальная версия основывалась как раз на том, что Рикой ты была довольно долго и переняла её привычки и образ жизни… С другой стороны, это бы объяснило ситуацию с родителями, близкими, знакомыми… Возможно, Рика существовала локально, в исключительно определённом, ограниченном пространстве-времени, и с определённой целью. Вместе с этим… Есть вероятность, что её появление спровоцировало тот несчастный случай, который приключился с тобой, Марика.

Она побледнела, но не сказала ничего. А меня почему-то всё это ужасно злило. Вся эта ситуация сейчас почему-то казалась мне каким-то бредом. Я не знала, для чего та, прошлая, настоящая я стала мной сегодняшней, но она явно совершила ошибку. А расплачиваться за неё приходится мне.

Впрочем, я помнила о Стене. Здесь явно была какая-то связь: аморф с Сущностью Стены, сакрального объекта, — и именно с этой внешностью. С этой формой. Почему? Почему из миллиардов девчонок настоящая я, кем бы она ни была, выбрала именно эту?

Конечно, выбери она кого-то другого, разница была бы невелика, и я это понимала. Но злость всё равно никуда не уходила.

— Ладно, камрады, думаю, нам стоит отсюда выбираться, — Валерьянка сладко потянулся. — Ну не век же нам тут куковать, в этом поезде. Тем более, что времени тут не существует. А по пути подумаем над всеми этими парадоксами, коими столь насыщена история нашего детёныша.
— Кого? — переспросила Марика заинтересованно. Валерьянка смутился. Кашлянул и поправился:
— Я хотел сказать, Рики. История Рики.
— А-а…

А я заметила, что Ли как-то странно посмотрел на Валерьянку. Неужели ревнует, изумилась я. Да и Валерьянка тоже хорош. А сам говорил, не его стезя.

С другой стороны, я то и дело подмечала в Ли какую-то странную отстранённость, задумчивость. Невероятно, но даже наличие двух экземпляров девушки, в которую он был влюблён, кажется, вовсе не производило на него впечатления. Хотя, с грустью думала я, чему уж тут впечатляться, если та, в которую был влюблён, и которая отвечала взаимностью — ненастоящая, а настоящая — «знакомая незнакомка», которая видит тебя первый раз в жизни?

Да уж, не повезло парню.

Странно, но я не испытывала каких-либо эмоций по этому поводу. Я понимала, что, если я перестану быть Рикой и стану кем-то другим, Ли может — ведь может же? — отвернуться от меня. Он любил не меня, он любил Рику. А она оказалась подделкой, пусть и искусной. Но зачем, зачем это было нужно? Неужели та, настоящая я не понимала, что это будет только самообманом? Или это её устраивало?

Я не знаю.

— Давай руку.

Ли протянул мне руку, и я спрыгнула вниз. Валерьянка помог спуститься Марике.

Здесь было… Темно. Весь мир был похож на огромную тёмную комнату. А может, не так уж она и огромна? В конце концов, в темноте об этом сложно судить.

— Будьте аккуратны! — зачем-то крикнул невидимый Валерьянка откуда-то из темноты. Интересно, о чём это он?

Впрочем, в следующее мгновение мне стало ясно, что он имел в виду.

«Пейзаж» изменился: темнота вдруг сместилась вправо, открыв нашим взорам неожиданное небо — слева, вверху и внизу. Мир будто разделился надвое. А то, на чём мы стояли…

— Это как у БГ… — пробормотал почему-то смущённый Валерьянка. — «Слева небеса, справа пустота — а я иду по проволоке между них». Самое интересное, впрочем, то, что когда-то давно, насколько я слышал, здесь примерно так и было. Это же Межмирье. Правда, под нами совсем даже не проволока…

Но я уже поняла, что это.

— Мы стоим на Стене!

Ли озадаченно смотрел на меня, Марика, естественно, ничего не поняла. Валерьянка кивнул:

— На ней, родимой. Интересная картинка… А я думал, тут сценарий будет похожим на адский: дойти до Стены, уйти за Стену. А оно вишь как повернулось… А вообще логично, Межмирье же…
— Слушай, а почему Марика на Стену никак не реагирует? Она же не пробуждённая? — спросил Ли у Духа. Тот пожал плечами:
— Кто знает. Может, это только в Аду было актуально…
— Нет, — уж я-то знала, о чём говорю, — дело не в этом. Просто она её не видит, Стену-то. Стоит на ней, но не видит её. И всех дел. Не осознаёт Пути, так сказать.

Валерьянка одобрительно покачал головой:

— Недурно, детё… Гхм!.. Рика. Зришь.
— А вы мне можете рассказать, что это такое — Стена? — жалобно спросила Марика. — А то как-то обидно быть самой глупой.

Я мысленно усмехнулась, но тут же осеклась. Дьявол, и чего я такая злая? Почему мне так хочется унизить эту девчонку, посмеяться над ней? Я что — завидую? Завидую тому, что она — настоящая, а я… Незнамо что? Фу-ты, мерзость какая. Нет, Рика, так нельзя. Пусть даже ты и не Рика. Она всего лишь человек, она ни в чём не виновата. А ты — Странник, ты должна людям помогать, вести их к пробуждению. А зависть — всего лишь эмоция, притом неправильная…

Переубедить себя было чертовски сложно. Ну что ж, я хотя бы попыталась.

— Понимаешь, Марика, Стена — это…

А, кстати, что такое Стена? Никто ведь и не знает толком.

— Не объяснишь, — заметил Дух. — Даже не пытайся. Даже я не объясню. Никто не объяснит. Ну, может, Сияющий разве что. Но это вряд ли. Думаю, даже Канцлер не знает точно, что такое Стена. Понимаешь? А, ты же не знаешь, кто такой Канцлер. Короче, большой босс, шишка у Духов. Правая рука Сияющего Сына Радуги. Хороший парень, на самом деле. Но когда задумываешься о том, какая власть в этой самой правой руке… Становится немного не по себе. А ты, Марика, не парься, — обратился он к девушке. — Стена — это Стена. Это всё, что можно сказать наверняка… Ну, более или менее. Вот, а мы сейчас идём по ней. Видела когда-нибудь Великую Китайскую Стену на фотографиях? Вот там наверху целая дорога, да? Ну вот, и тут что-то подобное. Только башен нет, и края… Крутовато вниз обрываются. Так что, народ, аккуратней будьте. Разбиться вы тут, конечно, не разобьётесь, всё-таки это Межмирье, но и просто упасть — удовольствие ниже среднего. Так что вы лучше к краям не суйтесь.
— Да она довольно широкая, Стена-то. Я и не думал, что она такая, — задумчиво произнёс Ли. — Интересно всё-таки… Это что же получается? Справа что — Ад? А слева…
— Не-не-не, — перебил его Валерьянка. — Ты об этом не думай даже. Это же Стена, понимаешь? Стена. Тут нет права и лева. И Ада нет, и всего остального. Хотя вот это небо несколько напоминает Небесное Море… То есть Другую Сторону. Но я думаю, всё это не более, чем образы. Тоже своего рода иллюзия.
— Что-то многовато иллюзий… — вздохнул китаец.
— Конечно, — усмехнулся Дух. — А ты как думал.

Мы брели по гладкой зеркальной поверхности, в которой, деля мир пополам, отражалось небо и черная пустота.

— Мне только одно интересно: что нам тут делать?
— Не знаю, Рика, — Валерьянка пожал плечами. — Хотя ответ напрашивается сам собой: идти. Какие ещё варианты-то?
— Ну да…

Мы шли и молчали. Я кожей чувствовала это молчание. Эту неловкость. В этом странном месте мы были не менее странными. И всё же никто из нас не чувствовал себя естественно, даже вечно расслабленный Валерьянка. Дух шёл, казалось, о чём-то сосредоточенно думая, засунув руки в оттянутые карманы потрёпанной куртки. Его неизменная вьетнамская шляпа-нон скрывала пол-лица, и я не видела его глаз, но эти непривычные складки поджатых губ, это тягостное молчание… Да даже то, что обычно ироничный и язвительный, он стал в эту встречу каким-то совсем другим. Серьёзным. Сосредоточенным.

Ли, наоборот, являл собой эталон отстранённости. Казалось, нас для него не существовало вовсе. Он шёл, смотря прямо перед собой. Взгляд его не выражал ничего, а лицо было похоже на маску актёра из Театра Но. Безразличное. Равнодушное. Если вдуматься, ведь под нашими ногами была Стена! А он… Словно не существовало больше того бесконечно нежного Ли, запускавшего пальцы в мои волосы, целовавшего меня в тесном просто по-адски вагоне метро; того самого Ли, который с робкой надеждой смотрел на меня тогда, после нашего пробуждения в новом Мире.

«Ты пойдёшь со мной, Рика? В смысле, ты хочешь пойти со мной? Я знаю, что ты чувствуешь. Наверное, мы всё-таки многого достигли. Я хорошо тебя вижу, вижу твои мысли, твои страхи. Не бойся, не нужно. Вспомни: я тоже часто сомневался, боялся… Но только знаешь, что? Я не хочу больше бояться, не хочу сомневаться. Я хочу идти вперёд. Ты хочешь идти вперёд, Рика? Хочешь дойти до Стены, хочешь уйти за неё? Хочешь узнать, что за мир ждёт нас там?»

Ну что, Начальник? Сдаётся мне, какой-то не такой мир нас с тобой дождался…

А теперь что? Ладно, если предположить, что Рики не станет, а вместо неё появится та, другая, настоящая я, — что будет дальше? А, Миш? Что будет с нами? Или с нами ничего не будет, потому что нет уже никаких «нас»? Так, что ли?

Как там Хантер сказал?

«…Потому что он — мужчина в пути. Как странствующий ронин. Для него вы — как хозяйка придорожной таверны, где он остановится на ночлег. Он исчезнет из вашей жизни так же внезапно, как и появился. И вы останетесь одна. Что вы тогда будете делать, а?..»

И правда, что же я буду делать тогда? Ха, док, в одном вы просчитались: это буду уже не я. А что будет делать она, меня уже и не касается, в общем-то.

Свою странную жизнь я уже прожила.

А вот она — та, что идёт рядом с Валерьянкой, идёт, сама не понимая, что с ней происходит, «кто все эти люди» и тому подобное, — вот она будет жить себе дальше. Своей, обещанной жизнью. Просто, да. Никаких вопросов. Никаких проблем, — ну, может, за исключением поступления в ВУЗ. Там, говорят, сейчас только с большими деньгами пройти можно… Господи, какая нелепость…

Ли… Эта Стена не под нашими ногами, она между нами. Каждый отгородился от остальных своей Стеной.

Неужели всё кончилось, Ли?

Неожиданно, словно в ответ на мой безмолвный вопрос, декорации снова сменились.

Мы идём очередными проулками Города. Мы двое: я, глупая девятнадцатилетняя девчонка, и Ли — странный дворник-растаман, рассказывавший нам с Санькой о Стене.

Мы к ней и идём. Помнишь, Ли?

Валерьянка и Марика куда-то пропали; впрочем, учитывая то, где мы оказались, это и не удивительно.

Китаец делает будто по инерции ещё несколько шагов и вдруг резко останавливается, оглядывается по сторонам, смотрит на меня, — удивлённо, вопросительно. А я-то что. Я тут ни при чём. Наверное.

— А ты что видишь?..
— Город…
— ****ец. Прости, вырвалось… А что это… Иллюзия очередная, что ли? Чёрт, как же я устал от этих иллюзий! — он злобно пинает стоящую на тротуаре урну. Урна с грохотом улетает. Он бессильно опускается на тонкий металлический заборчик.
— Ли, я…
— Я так устал, знаешь. Всё неправда. Всё. Как проклял кто. Всё, к чему я пытаюсь прикоснуться, оказывается неправдой. Иллюзией. Миражом, который рассеивается у меня в руках. Я больше не знаю, во что верить. Вот ты — стоишь сейчас рядом, да? Или нет? А с другой-то стороны, ты же всё равно ненастоящая.

Сжимаю зубы. Спокойно, Рика. Злость тебе всё равно не поможет.

— Знаешь, я ведь тебе не сказал. Я — Куратор. Объяснять долго… Но, если в двух словах, Куратор — это тот, кто создаёт и хранит миры. И людей. Типа следующая ступень, после Странника. Или просто параллельная, просто вариант… Для особо продвинутых. Или просто двинутых. В общем, как бы там ни было, я Куратор. Причём не просто Куратор, а Куратор Нового Мира. Представляешь? Там, короче, такая тема вышла. Пока мы в Аду были, оказывается, в это время Мир, ну, вообще Мир, перестал существовать. Вроде Конца Света. А потом Лёнька… Да, там же был ещё Последний Куратор этого старого Мира. Так вот, он Лёньку нашёл, передал ему знания, все дела. А Лёнька должен был найти в Аду меня, чтобы передать эти самые знания мне. Чтобы я, значит, не только инициировал вас всех и вывел из Ада, но и создал тот Мир, Новый, в который вы смогли бы выйти. А? Неслабо?

Я молчала. Он нервно усмехнулся.

— А ещё эта шняга про Чистые Земли. Не знаю точно, что имел в виду Лёнька. Может это что-то типа Внутренней Монголии, или ещё что. Но я тогда не вник, подумал, что мы в эти самые Чистые Земли выйдем. Как, знаешь, Земля Обетованная. Типа того. А вышли… И там этот, Луу, да? Помнишь же, что он сказал. Но непонятно другое. Выйти-то мы вышли, но я в упор не помню, когда я этот Мир создал, я ли создал и создал ли. А может, нет никакого Мира? А? Не, ты вкинься. Тут крышей поехать можно. Я сначала-то, когда память отшибло, забыл про это дело. А потом вспомнил. И стал голову ломать. А Луу-то уже не было, Лёнька мне ничего нового сказать не сможет. Помощи просить не у кого, понимаешь? Никто не скажет, что вообще происходит. Ты понимаешь? Вот мы сейчас тут, — а что это за место? Валерьянка говорит, Межмирье. А что это такое вообще — Межмирье? Откуда оно взялось? Лёнькина память подсказывает, что это тоже кураторская фишка. Но та же Лёнькина память говорит, что под словом «Межмирье» Кураторы и Духи понимали не одно и то же… Короче, всё равно ни черта не понятно. Кто его создал? Или как? И, если есть Межмирье, значит, и Миры есть, да? Или нет? Ну, если оно Межмирье, должны же быть Миры, между которыми оно находится, так? Чёрт… Я запутался, Рика, я ужасно запутался. А тут ещё… Ну… Эта твоя история… Ну почему всё так, а?

Он посмотрел на меня, а я увидела в его глазах такую тоску, что сердце заныло. Пока я терзалась своими загадками, этот парень думал о том, он ли создал этот Мир. Звучит, конечно, нелепо, но масштаб поражает… Но главное-то в том, что он это всё через себя пропускает, да так, что аж колдобит его, бедного…

Я подошла и обняла его. Он уткнулся носом в моё плечо.

— Спасибо, Рика. Знаешь, я не знаю, кто ты там на самом деле, но ты хороший человек. Даже если и не человек. Прости, что не сказал про Куратора. Просто… Я об этом и не думал особо, пока в Аду были. Я о вас думал. О тебе. О ребятах. О докторе, наконец.
— Не поминай всуе гада. А то ещё нарисуется. Видишь же, где мы.
— Да ненастоящий это Ад! Иллюзия! — с каким-то осуждением проговорил Ли.
— Знаешь… Думаю, ему бы это не помешало…
— Нет. Нет-нет. И вообще, что нам тут делать? Зачем мы тут?

Я вздохнула. Если бы я знала. С другой стороны…

— А может, просто для того, чтобы побыть вдвоём?
— А? — он посмотрел на меня как-то удивлённо, что ли…
— Ну… Мы же толком не успели побыть вдвоём. Я имею в виду… Поговорить просто. Вот, ты мне смог рассказать про всё… Что тебя мучает. А я…
— А ты?..
— А я… — я улыбнулась и погладила его по щеке. — Да ничего особенного, Миш. Просто немного позагонялась на тему «я ненастоящая и скоро мне хана». Вот и всё, ничего такого.
— О… Ну да… Прости, не подумал…
— Да забей. Как говорит Валерьянка, не парься.
— Точно! — он заулыбался.
— И вообще, Ли, ты же просветлённый человек, вон, вообще Куратор! Тебе киснуть не по статусу. Давай уже, приходи в себя. А то ты где-то потерялся, Валерьянка тоже невесть о чём думает, Марика эта… Ну, несерьёзно. И я — тоже несерьёзна. В принципе.
— Легко тебе… — возразил было Ли, но тут же осёкся. — Ах ты ж…
— Ага, — я улыбалась.

Но — странная штука — мне и правда было легко. Так пусто внутри. Как в пустой банке из-под колы, типа той, что около поверженной урны валяется. И неожиданно стало всё равно, что со мной будет. Какая, в сущности, разница? Разницы, в сущности, никакой. Как любит говорить всё тот же Валерьянка…

— Кстати, Ли, а ты меня правда к Валерьянке ревнуешь?

Вопрос застал китайца врасплох. Он моментально покраснел и отвернулся. Я рассмеялась.

— Мишка, ты просто прелесть! Даже жаль, что меня не станет. Мы с тобой много весёлых минут смогли бы провести вместе…

Он вздохнул.

— Да ладно, не кисни. Ты же ещё не знаешь, какая из себя та, другая я. Настоящая. Может, она в сто тыщ раз лучше меня. Ну, мало ли. Влюбишься — меня и не вспомнишь…
— Не смей! — вдруг выкрикнул он. Я смутилась и замолчала. А он стоял, красный, как рак и тяжело дышал. — Хватит уже! За что ты так со мной? Ты себе не представляешь, каково мне! Мне ведь предстоит — что, смириться?! Смириться с тем, что тебя не станет! С тем, что я потеряю тебя, не успев обрести! Ты перестанешь существовать, как Рика, и если я что-то понимаю в аморфах, твоя память может пропасть, ты, возможно, и не вспомнишь ничего из этого, ничего из того, что мы пережили. Тебя самой уже не будет. Я не могу себе представить, каково это, но я очень хорошо себе представляю, каково будет мне, потому что мне уже сейчас хреново! Ну почему, Рика, почему? Неужели наша история вот так вот закончится? А как же всё то, что было? Всё то, что мы прошли? А этот старик, Луу, он же сказал, что любовь живёт вечно! Все эти его слова, про нас, про то, что вся Та Сторона… Это — как? Я же… Ты же обещала идти со мной, а это — как? Я не верю, Рика, не верю, что так вот просто всё кончится, не хочу верить, не хочу и не буду!

Эхо его голоса прыгало по улицам, отражаясь от стен домов.

Как, как, думала я. Не знаю. Как-то так. Разве я виновата, что оно вот так, Миш? Разве я виновата… Во всяком случае, эта я. Рика.

Фигня случается.

— Знаешь, что? Пошли домой.
— А? — не сообразил Ли.
— Я говорю, давай обратно. К Валерьянычу и… Марике.
— Да я как будто… Упс!

«Упс» — это потому, что декорации действительно снова сменились на прежние.

Валерьянка приподнял полы шляпы и задумчиво на нас посмотрел. Интересно, подумала я, а исчезали ли мы вообще? То есть… Да, с формулировками порой туговато…

— Что-то все молчат, — сказал Дух. — Анекдоты, что ли, потравить?

Мы рассмеялись. Валерьянка возмутился:

— Эй, я же ещё не начал! Чего смеётесь?

Но эта реплика рассмешила нас ещё больше. Теперь уже засмеялась и Марика.

— Ну отлично, — пробурчал довольный Валерьяныч. — Даже рассказывать ничего не пришлось. Вот что значит профи!

И мы смеялись…


(Читать дальше: Точка 24. http://proza.ru/2013/08/24/1126)