Срайкин

Срайкин
(роман)

В героическом 1937 году весь советский народ отмечал 20-летие Великой Октябрьской социалистической революции.
Отмечали все. Поголовно. И колхозное крестьянство, и заводское пролетарство, и научно-техническая интеллигенция. И передовое студенчество, и перворазрядное спортсменчество. И фабричное ткачество, и секретное стукачество. И бескутюрное швачество, и ударное шпалоукладчество. И молотобойное кузнечество, и поднятоцелинное казачество. И отважные летчики, и неугомонные пулеметчики
И мальчиши Кибальчиши, и академики Келдыши. И агенты НКВД, и специалисты КВД. А также народы Крайнего Севера и Средней Азии, вырванные из первобытной отсталости и брошенные сразу в пучину социалистического строительства. То есть такого бардака как сейчас не было: один хочет, другой хохочет. Иванов стоит «миртрудмай» держит, Петров пиво сосет, а Сидоров поссать побежал и не вернулся. Вот хер бы мы с таким народом войну выиграли. Но раньше все было по-другому: по-настоящему, по-большевистскому. Если дело всенародное, то – ****ец. Без всяких там теледебатов и тайных голосований. Сразу – парад физкультурников, трудовые рекорды и перелет через Северный полюс на воздушном змее.
***
В Кремле тоже не дремали. Товарищ Сталин собрал членов Политбюро на тайное совещание и с легким грузинским акцентом спросил. Без всяких там обиняков… Знаете, без вот этого, как сейчас многие любят издалека заходить… Без всяких либерастических штучек-дрючек и задрочек.
Короче, товарищ Сталин отхлебнул чай мате из калибасы и спросил:
- А как вы собираетесь отмечать славный юбилей Великого октября?
Все угрюмо и напряженно молчали, уткнувшись носами в зеленое сукно стола. Стол был обит зеленым сукном, потому что товарищ Сталин любил все зеленое. Он обожал зеленое вино, фанател от зеленых кузнечиков и приходил в неописуемый восторг при виде зеленых танков и солдатиков. Он даже хотел Красную площадь переименовать в Зеленую, но не успел…
- А что вы молчите? – строго спросил товарищ Сталин. – Вы что, не собираетесь юбилей октября праздновать? Я один что ли буду праздновать? А? Я вас как большевик большевиков спрашиваю: как вы собираетесь отмечать двадцатилетие великого октября?
С места вскочил отчаянно смелый председатель Научного Комитета Волонтерского Движения товарищ Ежоп.
- Как скажет товарищ Великий Сталин! – браво воскликнут он. - Можем голыми на швабре скакать. Можем по рельсам на карачках лазать. Можем жопами по асфальту ерзать.
- Что? Кто тут собрался жопами по асфальту ерзать? – строго спросил товарищ Сталин. - В Московском цирке медведи лучше жопами ерзают чем вы! Мы организуем в Кремле скромный товарищеский ужин и праздничный концерт с участием Кубанского ансамбля песни, пляски и свистопляски.
***
Наступил долгожданный и многоторжественный день 7 ноября 1937 года. С утра товарищ Сталин с соратниками пошли на Мавзолей смотреть военный парад. Боевая мощь Красной армии поражала воображение настолько, что даже маршал Буденный сказал:
- Ну ни*уя себе!
Сначала по булыжной мостовой прогрохотали двухбашенные танки, символизирующие единство Красной армии и партии. Следом прокатили трехбашенные танки, символизирующие единство Красной армии, партии и революционного пролетариата. Далее потянулись пятибашенные танки, символизирующие единство армии, партии, революционного пролетариата, безлошадного крестьянства и передовой интеллигенции.
За танками промчалась лихая кавалерия и пулеметная тачанка с надписью «Чапай жив!» За кавалерией – велосипедно-педальный эскадрон дважды особого назначения - ВПЭДОН. Чеканя шаг звонкими деревяшками на площади появились ходульно-скороходные войска специального применения. Изумляя грацией и сноровкой, прополз отдельный пластунский полк чрезвычайного предписания. Вихрем пронеслись чукотские лучники на собачьих упряжках. Легкой рысцой пробежались верхом на верблюдах туркменские метатели кизяков. Играя большими грудными мышцами перед вождями страны советов гордо промаршировали бойцы ударно-штурмового батальона рукопашников. Впереди вышагивал стапятидесятикилограммовый пузотырь с плакатом «Порвем фашистов голыми руками!» Далее прошагала в шапках-ушанках, кепках, панамках и тюбетейках сводная шапкозакидательная дивизия быстрого реагирования.
- Ну как? – с трепетом в груди спросил нарком Ворошилов.
- Спрашиваешь! – с удовольствием ответил Сталин. – Гитлер от страха точно обо*реется!
Сводная бригада ударников-путеукладчиков за пять минут проложила железнодорожное полотно, по которому, сверкая блеском стали, прокатил бронепоезд «БП-1». Едва поезд скрылся за поворотом, полотно скатали в скатку.
- Ну что ж, товарищи, - обращаясь к соратникам, сказал товарищ Сталин. – Пойдемте пропустим по стаканчику винца, раз такое дело.
***
В большом кремлевском обеденном зале буквой «О», символизирующей слово «Октябрь», были выставлены столы. На столах теснилось продуктовое изобилие.
Узнав об организации банкета для старых большевиков, передовая часть советского крестьянства потребовала объявить юбилейную продразверстку. В Москву со всех бескрайних окраин потянулись хлеб, соль, самогон и керосин. Комсопольцы Нечерноземья собрали рекордный урожай сахарной свеклы. Первопроходцы-дальневосточники поймали к 20-летнему юбилею 20-метрового осетра. А свиноводы-мичуринцы вывели кабана с 20 копытами для революционного холодца.
Маршал Буденыый ел огурец соленый. Маршал Егоров напал на ведро помидоров. Маршал Ворошилов ложной кулеш ворошил. Хрущов хрустел хрящем. Молотов мамалыгу молотил. Калинин калину жевал. Каменев с Зиновьевым мацу помацали да есть не стали. В бочку с селедкой нырнули, а тут товарищ Сталин и говорит:
- Слушайте, что у нас селедкой так прет? Накройте ее крышкой, ради Бога!
Бочку с селедкой накрыли крышкой и заколотили гвоздями. Зиновьев и Каменев с перепугу начали так активно ерзать, что заерзали друг друга на смерть. Впоследствии либералы 80-х их негероическую кончину попытались повесить на товарища Сталина. Но мы ж с вами понимаем…


В середине концерта выступал Абрамий Райкин (Райкина взяли заменить известного комика-антифашиста ФЛО-мастера, ФЛО – фашистам люди отомстят).
Сталин прослушал выступление. Не смеялся ни разу. А потом и спрашивает.
- Кто это был вообще?
Лаврентий Палыч говорит:
- Это артист-юморист Абрамий Райкин.
- Какой еще юморист? – возмутился товарищ Сталин. – Что тут смешного-юморного? А? Райкин – это смешно что ли? Вот если бы он был не Райкин, а Срайкин – это было бы смешно.
Все посмеялись и поехали на ближнюю дачу курить ганджубас.

На следующий день артист Абрамий Райкин проснулся, побрился, сьел бутерброд с икрой и поехал на концерт в дом культуры железнодорожников.

- А шо ты вырядился как Гитлер? – спросила Роза Бруновна. – Ты шо, хочешь, чтобы тебя забрала че-ка.
- Во-первых, не как Гитлер, а как Чарли. Это у меня такой сценический образ, - ответил Райкин.
– А во-вторых, - подхватила Зинаида, - никакого че-ка уже нет давно. ВЫ Роза Бруновна в прошлом веке живете. Сейчас давным-давно эн-ка-вэ-дэ.
- Необычайная комиссия великих дел, - сыронизировал Райкин.

Художник раскрашивал плакат и орал во все горло «Все выше, выше и выше стремим мы полет наших птиц, и в каждом пропеллере дышит парам-пам-парам-пам-парам».
Райкин подошел к парадному входу дворца культуры, привычным движением взялся за ручку двери, мельком бросил взгляд на афишу  и собрался продолжить свое движение внутрь. Вдруг – стоп, машина. Обратный ход. Райкин внимательнее всматрелся в афишу и с ужасом увидел, что к его фамилии «Райкин» приписана буква «С».
Абрамий бросился к рабочим, которые как раз в это время заканчивали оформление плаката.
- Вы что, обалдели? Вы что тут понаписывали? – заорал Райкин. – Вы что тут понаписывали? Немедленно! Сейчас же! Исправить! Да я вас под суд! Это диверсия!
- А вы, собственно, кто? – спросил один из рабочих, в независимой манере которого держаться и излагать свои мысли угадывался бригадир.
- Я? Я – артист театра и кино! – закричал Райкин.
- Ну, и какие у вас претензии? – с легким вызовом спросил рабочий.
- Я – Райкин! – возмущение артиста готово было достичь предела, лицо его стало наливаться кровью и превратилось в красное огромное яблоко. – Я – Райкин! А у вас написано!.. – Райкин перешел на полушепот, ему неприятно было повторять, что именно было написано на афише, - С… райкин…
Бригадир смотрел на артиста как на человека слегка не в себе.
- Немедленно исправить! – взвизгнул артист. – Вы за это ответите!
- Я вам так скажу, товарищ! – оформитель был совершенно невозмутим. – Мне абсолютно по хер, какая у вас фамилия. Райкин… Срайкин… Хоть Засрайкин. У меня есть распоряжение директора клуба товарища Какашкина

Райкин пошел к товарищу Какашкину. Прямо в кабинет. Сквозь секретаршу. Не взирая на все протесты и возражения. И с ходу по столу кулаком.
- Это что еще за дурацкие штучки, товарищ Какашкин?!
- О чем это Вы, товарищ Срайкин? – директор клуба изобразил на лице неподдельное удивление.
- Что? – всктичал Райкин. – Да как вы смеете?! Я заслуженный артист Ханты-мансийской АССР. Немедленно!.. – Райкин задохнулся от гнева и окончание фразы прохрипел. – Немедленно исправить афишу… Я вас под суд отдам…
- Вы здесь руками не размахивайте! А то как бы самому под судом не оказаться! Здесь вам советское учреждение, а не бордель.
Какашкин резко открыл ящик стола, достал лист бумаги и слегка небрежно бросил его Райкину.
- Вот! Извольте ознакомиться!
Райкин схватил бумагу и стал читать. По мере чтения глаза его превращались в чайные блюдца, а нижняя челюсть безвольно повисла на ослабших жевательных мышцах.
«Приказ народного комиссара культуры и просвещения. Считать заслуженного артиста Ханты-мансийской АССР Абрамия Райкина, заслуженным артистом Ханты-мансийской АССР Абрамием Срайкиным».
- Как? – только и смог выдавить из себя Райкин. Он вдруг ощутил себя персонажем самого отвратительного романа писателя Кафки.
- А вот так, - успокаиваясь сказал Какашкин. – Теперь, надеюсь, Вы понимаете, что это дело государственной важности. Партия и правительство оказали вам высокое доверие. Сейчас у многих ненастоящие фамилии… Даже у товарища Сталина. Я думаете всю жизнь Какашкиным был?
Райкину пришлось согласиться – Какашкин ни при чем.
- Но я требую самого серьезного разбирательства! Это какая-то ошибка!
- Вы прямо сейчас намерены разбираться, товарищ Срайкин? Вам на сцену через пять минут!
- Что? Какая сцена? Я на сцену Срайкиным не выйду! Это совершенно невозможно!
- Вы что? Советские трудящиеся в выходной день пришли на концерт, а вы выступать отказываетесь? Да вы знаете, чем это попахивает? Это идеологической диверсией попахивает.
Какашкин, Секретарша и завхоз кое-как вытолкали Райкина на сцену..
Концерт, как всегда прошел с феноменальным успехом.
После выступления благодарная публика еще четыре часа не отпускала актера, дружно скандируя: «Срайкин! Срайкин!»
- Ну, ничего, - решил Райкин-Срайкин, - сегодня пусть будет так, а завтра пойду а Наркомкультобраз и потребую восстановить мое честное имя.
На следующий день Райкин взял портфель с документами, в которых рассказывалось, что и он и его отец и дед и прадед Были Райкиными, и что фамилия его просходит, надел шляпу и пошел прямо к наркому.
Нарком Генрих Янович Ягодицын был старый большевик с дореволюционным стажем, на которого еще сам Александр Блок писал эпиграммы:
От усердья Ягодицын
Напрягает ягодицы.
Если б каждый таким был,
Коммунизм бы наступил.

Генрих Янович сидел за длинным столом, покрытом кумачом и разбирал наган.
- Мы, большевики, должны быть готовыми к борьбе за социалистическую культуру. Усекаешь Срайкин? – спросил нарком.
- Я не Срайкин, я – Райкин.
- Да? С каких это пор?
Райкин подробно пересказал, все что случилось с его фамилией.
- Ну? – нарком закончил собирать наган и прицелился в Райкина. – И что вы теперь хотите, товарищ Срайкин?
- Мн… - замялся Райкин. – Нельзя ли ваш приказ отменить.
Нарком насупил бровь и сурово глянул на Райкина исподлобья.
- Что ж ты щепкинский сын Срайкин, читаешь мои приказы неправильными, чтобы их отменять? – гаркнул нарком.
Райкин побледнел.
- А ты знаешь, что новую фамилию тебе сам товарищ Сталин придумал?!
- Сам товарищ Сталин? – Райкин почувствовал как в животе у него начались легкие спазмы.
- Да! Сам товарищ Сталин! Сам товарищ Сталин тебе новую фамилию придумал, сволочь ты неблагодарная! Больше товарищу Сталину делать не хер, как такому отребью как ты фамилии придумывать! Ну, что глазками лупаешь? Скажи что ты не рад? Не счастлив?
- Счастлив…
Нарком подошел к Райкину и обнял его за плечи.
- А знаешь, что? Давай напишем Иосифу Виссарионовичу письмо!
- Письмо? Товарищу Сталину? – прошептал в волнении Райкин. – А можно?
- Можно…
- А зачем? – робко поинтересовался Райкин.
- Ну как же? – недоуменно воскликнул Ягодицын. – Ты что, Срайкин, не хочешь поблагодарить товарища Сталина за новую фамилию?
- Хочу, - не очень уверенно ответил артист.
- Ну вот… Садись! – скомандовал нарком. – Пиши! Дорогой, горячо любимый товарищ Сталин. Нет слов, чтобы выразить слова благодарности за вашу заботу о деятелях культуры. При прогнившем царском режиме я был просто Райкин…
- При каком царском режиме? – неуверенно спросил Райкин. – Я родился после революции.
- Вот! – нарком многозначительно поднял палец. – А при буржуях и помещиках сдох бы на помойке. Короче, пиши: с глубоким уважением. Срайкин. Число и подпись.
Нарком взял письмо, сложил его вчетверо и спрятал в нагрудный карман.
- Ну, вот. Свободен. Я сам отправлю.
- Товарищ нарком, а можно спросить? – остановился в дверях Райкин. – А вам фамилию тоже товарищ Сталин придумал?
- Тоже-тоже, - буркнул Ягодицын, не глядя на Райкина. Он уже начал перебирать свои бумаги на столе. – Товарищ Сталин все придумал: и фамилии, и названия улиц, и светофоры, и лошадку-качалку, и Луну, и бормашину…

На следующий день Ягодицина арестовали и расстреляли на заднем дворе. Перед арестом бывший теперь уже нарком успел съесть письмо Райкина-Срайкина, и оно, письмо, до товарища Сталина не дошло.
Через 16 лет товарищ Сталин умер от защемления прямой кишки, так и не узнав, как сердечно и изо всех сил товарищ Срайкин поблегодарил его за новую фамилию
Все 16 лет артист Срайкин успешно трудился в Москонцерте, сформировал новый сценический образ, завоевал симпатии публики и даже был выведен в бессмертном романе Михаила Булгакова в образе безголового конферансье.
Критики начали говорить о создании новой срайкинской школы юмора.
Вдруг… В 1956 году… Срайкина вызвали в отдел пропаганды и агитации ЦК. Молодой, аккуратно причесанный сотрудник в мешковатом костюме приветливо улыбнулся и указал рукой на стул.
- Вы, товарищ Срайкин, должны написать заявление, - начал сотрудник.
- Какое заявление?
- Ну, как какое? – молодой сотрудник ЦК изобразил фальшивое недоумение. – О том, сто вы жертва Сталинских репрессий, направленных против советской творческой интеллигенции в годы культа личности и все такое, и просите восстановить вас в вашей прежней фамилии и все такое. Мы на вашем примере покажем, как Сталин грубо попирал нормы социалистической законности и ленинские принципы руководства в сфере сценического искусства.
Срайкин немного поломался, мол, мы творческая интеллигенция, политику не хаваем… Но потом согласился…
История Райкина_Срайкина была внесена отдельной главой в секретный доклад Хрущевана ХХ съезде КПСС.
Срайкину выдали новый паспорт. Все афиши переделали. Только это самым печальным образом сказалось на карьере Срайкина-Райкина. Зритель знал и любил актера Срайкина. Фамилия Райкин ему была совершенно неизвестна. На концерты Райкина практически никто не ходил. Райкин писал письма в ЦК, просил вернуть ему фамилию «Срайкин». Но вернуть актеру фамилию означало признать правильность политики товарища Сталина в сфере культуры и искусство. Поэтому на все свои заявления Райкин неизменно получал отказ. Вскоре он спился и умер (((