Пропали караси

 
ПРОПАЛИ КАРАСИ

Мой брат Геннадий Федорович весной выкопал на своем огороде пруд, точнее прудишко. Небольшой, зато глубокий. Вода в нем держалась постоянно, на подземной водяной жиле оказался. Запустил в него штук пятьдесят карасей, которых наловил в старых торфяных карьерах за селом. Стал их чуть ли не каждый день подкармливать, чтобы росли поскорее.
К концу лета караси подросли и хорошо клевали на червя. Можно было теперь и на рыбалку на торфяные карьеры не ездить. Но брат карасей отпускал. Поймает ради удовольствия и назад в воду швырнет. Хотел, чтобы караси в его пруду надежно прижились, подросли и вывели потомство.
Наступившая зима была малоснежной и нехолодной. Тонкий лед на пруду сверкал, как зеркало. Весной он моментально растаял.
Летом в пруду были замечены мальки. Брат снова удил карасей понарошку, и еще новых, выловленных в тех же торфяных карьерах, в пруд запускал.
Осенью, когда я приехал к нему в отпуск, караси клевали неистово. Попадались серебряные и золотые красавцы величиной с ладонь. Мы их, теперь уже по моей просьбе, отпускали в пруд, пусть растут еще до следующего лета, никто ведь чужой здесь не бывает, так что все равно будут наши. А уж караси-то как радовались: молниями уходили на глубину. Ну-ка, с того света живым и невредимым вернуться! Что они сообщали своим сородичам, неизвестно. Во всяком случае, видно, не пугали их, иначе бы клева не было. Но клев продолжался. Да не просто клев, а настоящий жор. И все-таки мы не поддались рыболовной страсти: ни один карась в ту осень на сковородку не попал. Зато уж следующим летом, решили мы, будем ловить по-настоящему.
В своих письмах, зимой, брат писал мне, что боится, как бы караси не погибли, уж больно лютые морозы наступили, лед толстый да его еще и снегом занесло. А посему он продолбил во льду лунки, чтоб рыбешкам было чем дышать. Но достаточно ли через них будет поступать воздуха, трудно сказать. Ведь лунки он продолбил маленькие, чтобы в пруд не залезла выдра, которую будто бы встретил сосед возле протекавшего неподалеку ручья. А уж выдра-то до рыбы великая охотница.
Как-то так получилось, что с весны и до лета, пока я не собрался снова в отпуск, мы с братом не переписывались. Он занимался своим огородом, а я ездил по командировкам. Не до карасей было обоим. Хотя он-то всегда был рядом с ними и все про них знал, только мне ничего не сообщал. А я иногда мечтал, как брошу все казенные дела, прикачу в Сущево, усядусь поудобнее на берегу братниного прудишка и буду таскать одного за другим откормленных лопатообразных карасей.
И вот я снова в отпуске. Сижу на берегу прудишка с удочкой. А караси не клюют, и мальков не видать, которые обычно любят погреться на солнышке и часто всплывают наверх. Я удивляюсь, недоумеваю, почему совсем не клюют, интересуюсь у брата — уж не перекормил ли он их. Тут брат мне и говорит, что все караси куда-то исчезли: с весны не видел ни живых, ни мертвых, решил, что их съела та выдра, которую заметил сосед.
Но как выдра могла пробраться в пруд, засомневался я. Ведь выдра — не выхухоль, постоянно под водой жить не может. Да мало ли? Всякие неожиданности бывают. Может, разбойница залезала в пруд через лунки, что выдолбил брат во льду. Во всяком случае, более веских причин исчезновения карасей у нас не было.
Стали мы снова ездить на карьеры, ловить там карасей и выпускать их в пруд моего брата. Много запустили, пожалуй, не одну сотню. Если выдра опять будет разбойничать, думали мы, то уж всех явно не съест, до следующего лета сколько-нибудь да останется.
Но и до следующего лета ни один карась не дожил. И выдра тут была ни при чем, так как еще осенью ее поймал сосед, выделал шкурку и сшил из нее себе шапку.
А что же на самом деле происходило с карасями? Куда они девались? Какая-то загадка.
Разгадка пришла неожиданно. Однажды я утопил ведро в пруду, черпая воду для бани. Надо было как-то его доставать. А как, если дна не видно — вода-то торфяная. Я нашел длинную палку с рогом на конце и стал ею шарить по дну, тыкать, чтобы нащупать ведро.
Пруд будто обозлился, заурчал, с его дна начали подниматься на поверхность пузыри, запахло тухлыми яйцами. Запах знакомый — на болотах часто встречается. Так это же метан — болотный газ. Он и есть погубитель карасей. Как же мы раньше-то не догадались: ведь попахивало метаном и прошлым летом. Но летом-то он выходил на воздух и быстро растворялся в нем. А зимой, когда прудишко сковывало льдом, его много скапливалось в воде. Лунки, что продалбливал брат во льду, были малы: метан через них полностью не выходил, и вода воздухом не насыщалась. Карасям дышать было нечем, и они задыхались, отравляясь метаном.
Теперь Геннадий Федорович каждую зиму делает в пруду полынью. Ну, а караси, как только растает лед и чуть прогреется вода, начинают клевать и клюют до глубокой осени. Но брат их по-прежнему отпускает на волю: пусть живут.