п18

Глава 18

О том, что случилось с ней в доме престарелой тётки одной из подруг Раи Светлицкой, Лина решила никому не рассказывать. В том числе брату. Она опасалась, как бы Сергей Сергеевич, узнав о последнем приключении сестры, не арестовал бы её под каким-нибудь предлогом и не запер в одиночной камере СИЗО. Хотя бы для того, чтобы сестра не могла реализовать свою сыскную дурь на воле, где её ожидали всякие неприятности вплоть до летального исхода. Лина и Рае посоветовала молчать в тряпочку, но линять куда-нибудь подальше, сидеть там долго, тихо и ждать сообщений от Лины. И позабыть на время о своих журналистских планах и перспективах.
Попрощавшись с Раей, Лина съездила к родителям, забрала Свету, привезла её домой, покормила и уложила спать. Время было ещё непозднее, всего без четверти десять вечера.
- Вообще-то, спать охота, - пробормотала Лина, усаживаясь за компьютер, - но сначала...
Лина открыла специальную программу, недавно поступившую на «вооружение» в Кустовскую милицию, и стала по памяти сооружать фоторобот «благотворителя», чьи описание и портрет забрал неизвестный здоровенный громила. Орудуя мышью и клацая на клавиатуре, Лина, сама того не подозревая, «нарисовала» благотворителя более похожим на него в нормальной жизни, когда ему не надо было использовать грим и лицевые накладки. Художественные упражнения отняли у неё не меньше часа. А память невольно нет-нет да рисовала перед её мысленным взором образ громилы. Его габариты, нелепую одежду и пистолет в руке, которым он так и не воспользовался. О том, что это был Михаил Мекаев, Лине даже не приходило в голову.
- Так, хватит! – приказала она себе, имея в виду болезненность столь неприятных воспоминаний, как сцена встречи ещё с одним несостоявшимся убийцей.
Она распечатала фоторобот на принтере, полюбовалась на творение рук своих и сунула в его в пустую папку. Ещё раньше Лина довела до ума смету для госпожи Овсовой. Аккуратная стопка деловой бумаги лежала рядом с компьютером. Лина, измученная дневными происшествиями и уже достаточно сонная, сунула смету в ту же папку, куда она положила фоторобот, и поплелась в ванную. В коридоре Лина споткнулась о край ковровой дорожки, хотела по привычке чертыхнуться, но не стала: силы совсем уже покинули её, и хотелось одного – спать, спать, спать. Мысли в голове бродили вялые, а среди них одна: «А мне это надо?» В смысле: продолжать расследование обстоятельств гибели супругов Лобко в свете квартирных махинаций. Ведь чем дальше в этот криминальный лес, тем больше дровосеков, желающих тяпнуть своим инструментом чересчур любопытную путницу по голове.
- Очень даже надо, - упрямо пробубнила молодая женщина, получая от своего упрямства почти физическое удовольствие.

Утром в понедельник Лина встала без пяти шесть. Затем проснулась Света. В семь тридцать молодая женщина покормила девочку, усадила её за стол, дала альбом, набор фломастеров и велела ждать дедушку Серёжу. Отца Лина «заказала» накануне вечером и заранее дала ему запасной комплект ключей от своей квартиры. В семь сорок пять молодая женщина вышла на оперативный простор. Взбодрённая крепким сном и не очень крепким кофе, она уверенным шагом направилась к своему «жигулю», но на полпути её остановил знакомый голос.
- Полина, погоди, что ли…
Лина Крымова оглянулась и увидела дядю Колю Моргачёва. Тот выполз из арки и похоронным шагом поплёлся к молодой женщине.
- Чего вам? Опять на опохмелку денег нет? – язвительно поинтересовалась Лина.
- Обижаешь! – взмахнул свободной рукой бывший тренер союзного значения. В другой руке он держал толстую книгу.
- Так что? Говорите быстрее, а то мне некогда.
Она действительно спешила, поскольку хотела отбояриться от мадам Овсовой пораньше. Та тоже была неизлечимым жаворонком и любила начинать свой «трудовой» день с восходом солнца.
- На, вот, передай Серёге, пусть положит в квартиру покойного Максима Максимовича, - невразумительно попросил Николай и сунул Лине книгу.
- Какую ещё книгу? Скажите толком, что вам надо? – удивилась Лина и машинально приняла богато оформленный том Жоржи Амаду.
- Дело в следующем, - потирая руки, принялся объяснять бывший тренер, - книгу эту я взял у покойника перед его безвременной, можно сказать, кончиной. Ерунда, вроде, но он мне уже вторую ночь снится, во сне берёт за горло, душит и говорит: «Верни книгу! Верни книгу, такой-сякой! Деньги я тебе прощ…» Ну, это неважно. В общем, книгу надо вернуть в квартиру покойного, а то, боюсь, он меня так и будет душить.
- Пить надо меньше, - сухо отрезала Лина и попыталась вернуть том бразильского прозаика дяде Коле.
- Нет! – отпрянул назад бывший тренер, и даже руки за спину убрал. – Выручи, будь так добра. Я бы и сам тово, но ты ведь знаешь – квартиру опечатали, а через Серёгу, тово…
- Чего – того? – передразнила дядю Колю Лина. – Как вы себе вообще это представляете? Вот так вот взял и…
Тут Лина неожиданно прервала свою отповедь, сунула книгу в сумку и спросила:
- Скажи, дядя Коля, деньги у твоего приятеля водились?
- Водились, - убитым голосом подтвердил бывший тренер и сглотнул набежавшую похмельную слюну.
- Чай, не по-пенсионерски он тратился? – полувопросительно молвила молодая женщина.
- Да уж, не по-нашенски, - поддакнул Николай Моргачёв.
- А не мог он быть замешанным в каких-нибудь тёмных махинациях? – продолжала допытываться Лина, памятуя версию брата о причастности бывшего хозяина квартиры номер двадцать четыре к делам псевдоблаготворительским. – Скажем, в деле по незаконному перераспределению некоторых квартир, которые после странных смертей квартиросъёмщиков стали бесхозными?
- Махинациях, тёмные, квартир, странных смертей, - забормотал дядя Коля, туго ворочая шеей, - ставших бесхоз… Что ты, Полинка! Деньги, конечно, у покойника водились. Но он всё ж таки не какой-нибудь хухры-мухры отставной козы барабанщик, а целый разведывательный полковник в отставке. Как наш президент, например, но только на пенсии. Вот… Ну, конечно, со странностями был покойник. Однако к тёмным махинациям… Нет, тут я в нём уверен стопроцентно.
- Ясно, - сказала Лина и сделала шаг в сторону своего «жигуля». Она не собиралась напрягать старшего брата такой ерундой, как возвращение книги в квартиру покойного. Но просто она пожалела дядю Колю, которому и без кошмарных снов доставалось от нищей пенсионерской жизни и от качественно денатурированной водки.
- Слышь, Полинка, - повеселевшим голосом окликнул молодую женщину жаждущий пенсионер. Его приободрило решение Лины помочь избавиться ему от бразильского прозаика. И теперь бывший тренер собирался испрашивать у замечательной Полинки, которую дядя Коля помнил ещё вот такой и, быть может, на руках нянчил, дополнительного кредита.
- Ай? – насмешливо спросила Лина и сунула ключ в дверной замок.
- Я тебе, поди, рублей сто пятьдесят должен? – издали начал дядя Коля.
- Что, отдать хочешь? – ещё насмешливей осведомилась Лина.
- Да. Но только потом. И сразу двести. Уважишь?
- Да что с тобой поделаешь, - махнула рукой Лина и достала кошелёк.

Уже в пути Лина позвонила мадам Овсовой. На всякий случай.
- Алё? – жизнерадостно отозвалась новая русская жена процветающего вилловладельца.
- Здравствуйте. Это я, Лина Крымова. Ничего, если я заскочу к вам по нашему делу минут через двадцать? Не будет это слишком рано?
- Ну, что вы, Полиночка, - прощебетала мадам, - я уже час на своём огороде копаюсь.
«Умница. Кто бы сомневался», - похвалила в уме трудолюбивую заказчицу Лина и выключила телефон. Затем она достала из сумки книгу и принялась её разглядывать. Утренний час пик миновал и Лине удавалось легко рулить по полупустой трассе и знакомиться с книгой. Не обнаружив ничего подозрительного, она бросила том на заднее сиденье и прибавила газу. А спустя двадцать, как обещала, минут тормозила у въездных ворот с охраной в так называемые Новые Погорельцы.
- Надо будет дома ещё раз её просмотреть, - пробормотала молодая женщина, имея в виду книгу.
Надо сказать, к творчеству самого Амаду Лина относилась прохладно, и в книге её заинтересовало не содержание, а форма в прямом смысле слова. Сначала Лина не заметила в книге ничего странного, но потом почувствовала что-то неладное. То ли переплёт показался ей слишком толстым, то ли вся книга тяжелей обычного?
«Чёрт бы побрал этого дядю Колю, библиоман хренов», - подумала молодая женщина, разобралась с бдительной охраной и покатила к владениям госпожи Овсовой.

Встретились они, как старинные приятельницы. Даже поцеловались. Лина терпеть не могла лизаться, с кем ни попадя, но не отворачиваться же от продвинутой заказчицы, которая тебя не герань на балконе пригласила подрезать, а целый гектар облагородить?
- Как поживаете? Как успехи? Как здоровье? Как доехали? Охрана не сильно доставала? – повисли в прозрачном осеннем воздухе протокольные вопросы.
Мадам Овсова, одетая даже по-рабочему со вкусом, в садовых перчатках и изящных сапожках, с волосами, убранными в модельную косыночку, поигрывала металлической метёлкой. До встречи с Линой она «причёсывала» газон и, судя по её порозовевшему довольному лицу, делала это с удовольствием.
- А где Чарли? – вежливо осведомилась Лина, памятуя о собачьей моде от самого президента.
- Пошёл он в жопу, тварь слюнявая, - добродушно отмахнулась мадам Овсова, - гадит, где попало, и топчет всё подряд. В вольере сидит…
В подтверждение слов хозяйки раздалось жалобное тявканье, переходящее в душераздирающий вой.
- Гулять хочет, - сказала Лина.
- Перебьётся, - отрезала мадам Овсова. – Вы не против, Полиночка, если мы в беседке о делах потолкуем? Так на улице хорошо…
Она сладко потянулась и, не дожидаясь согласия Лины, танцующим шагом направилась к беседке из камня, чугунных витых прутьев и хмеля. Лина, рассматривая массивные формы мадам, с лёгкой завистью отметила, что эти формы не содержат в себе ни грамма лишнего веса, поэтому при всей своей пышности не мешают их хозяйке двигаться легко и грациозно. Мадам Овсова даже задом вертела не как простая доярка с похожей комплекцией, а как-то особенно, и мобильник, подвешенный у неё на поясе сзади, выписывал при ходьбе хозяйки замысловатую восьмёрку. Не доходя беседки, мадам Овсова сняла с пояса дорогую игрушку и куда-то позвонила.
- Алло, Даша? Будь добра, чай в беседку.
Затем она оглянулась, приглашающее махнула Лине и скрылась под сенью летнего дачного сооружения стоимостью всего семь тысяч баков. Чарли, запертый в вольере, всякий раз, заслышав голос хозяйки, разражался усиленным приступом лая. В гулкой тишине загородного посёлка, обусловленной респектабельностью его хозяев и стеной вековых сосен, противостоящих дворцам и крепостным заборам, лай Чарли звучал в отменном стереофоническом режиме. Ему вторила пара других собачьих голосов из разных концов посёлка. Людских голосов слышно не было. А Лина шла по дорожке и с раздражением думала о том, что на хрена хозяйке перепланировать такой симпатичный искусственный ландшафт, который, судя по всему, создавался не более трёх лет назад?
«Денег, зараза, девать некуда», - пришла на ум язвительная мысль.
«А мне-то что? Наоборот, пусть тратится», – тотчас одёрнула себя Лина и вошла следом за хозяйкой в беседку.

- Прелестно, прелестно! А это что у нас? Ах, как смело! А это что за позиция? Да-а? Так. Можно ещё раз посмотреть эскиз? А это что? Рекомендации… Понятно...
Мадам Овсова, устроившись за мраморным столом на мраморной скамейке, листала смету, дотошно всем интересовалась, пила чай, ела варенье и одновременно трепалась по телефону с какой-то Настей. Она регулярно приглашала Лину следовать своему примеру (в смысле пить чай с вареньем), Лина следовала и отвечала на вопросы хозяйки.
- Вкусное варенье, - похвалила она, выбрав подходящую паузу.
- Правда? – расцвела мадам. – Варенье я варю сама, никому не доверяю. Дать рецепт?
- Продиктуйте, я запомню, - вежливо возразила Лина.
- Да я вам запишу! – великодушно воскликнула хозяйка. – Или вышлю по факсу. У вас есть факс?
- Есть. Но вы лучше запишите.
- Как вам будет угодно. Правда, вкусно?
- Очень.
- А это кто такой? – спросила мадам Овсова.
Листая смету, она наткнулась на фоторобот псевдоблаготворителя и с изумлением на него уставилась.
- Это? Да так, к нашему делу не имеет никакого отношения. Я его в смету совершенно случайно положила, - объяснила Лина, внимательно пригляделась к выражению лица заказчицы и осторожно уточнила: - Что, знакомое лицо?
- Ещё бы не знакомое! Мы с похожим козлом в одном классе учились.
- Н-ну!? – ахнула Лина. Она не верила в чудеса, но знала банальную истину о жизни, которая есть океан случайностей. А иная случайность может заткнуть за условный пояс какое-нибудь не сильно выдающееся чудо.
- Ну! Один в один.
- Извините, а сколько вам лет? – задала нелицеприятный вопрос Лина.
- Мне? Тридцать девять, - не стала комплексовать мадам Овсова.
- Не подходит, - разочарованно сказала Лина. – Этому, который мне нужен, не больше тридцати.
- Ну и что? У них, у Грачёвых, пять человек детей… было. Четверо из них – парни. Младшему Ваське сейчас как раз около тридцати. А они, Грачёвы, мужики, то есть, все на одно лицо, в деда.
- А кто они, Грачёвы? – деланно равнодушным тоном поинтересовалась Лина.
- Это мои односельчане, - сделав строгое лицо, сухо объяснила мадам Овсова. Она, видно, стеснялась своего деревенского происхождения и одновременно не хотела давать посторонним лишнего повода испытывать по отношению к бывшей сельской девушке чувства превосходства.
- А где находится ваша деревня? – стала допытываться Лина. Её совершенно не волновало происхождение заказчицы, но всё больше и больше охватывал охотничий азарт.
- Вам дать точный адрес? – уже с явным презрением спросила мадам Овсова, а затем, спохватившись, таки осведомилась: - Только зачем вам это?
- Видите ли, - забуксовала Лина, - я не вправе вам рассказывать, потому что здесь присутствует интерес постороннего вам человека. Но позже, когда мне удастся выяснить кое-какие детали, я могу обо всём вам рассказать. Если, конечно, вам интересно.
Лина не стала на ходу выдумывать небылицы, но попыталась спровоцировать долгосрочное любопытство.
- Да ради Бога, - с достоинством возразила мадам Овсова, хотя Лина видела, что её зацепило. – Записать есть куда?
- Да вот на обратной стороне фоторобота. И заодно рецепт варенья. Уж очень оно у вас вкусное. Пальчики оближешь, язык проглотишь. Ладно?
- Ладно, - растаяла мадам Овсова.
- Да, если по смете и предыдущему проекту вопросов больше нет, то я хотела бы…
- Да-да-да, конечно, - с полуфразы поняла её заказчица. Она сняла с того же пояса пухлый кошель и выдала Лине семь по предварительной договорённости зелёных сотен. При этом пытливо посмотрела на гостью и Лина прочла во взгляде заказчицы нетерпеливое любопытство и упрямое желание соблюсти приличия светской дамы.
- Честное слово, - заоправдывалась Лина, убирая деньги и фоторобот, - это очень интересное дело. Но если кто-нибудь из ваших, э, земляков узнает об этом интересе не от меня, то я уже ничего не смогу вам рассказать. Впрочем, может оказаться, что к вашим землякам моё дело не имеет никакого отношения, потому что мало ли похожих людей?
На земляков и возможный контакт с ними мадам Овсова отреагировала адекватно: она надулась и надменно заявила:
- Я не была в Грачёвке лет десять. И вовсе туда не собираюсь.
- Родители-то живы? – участливо поинтересовалась Лина.
- Родителей мы с мужем давно перевезли в Москву, - ещё надменней возразила хозяйка.
- Рада за вас, - как можно душевней заверила её Лина.
- А когда вы мне всё расскажете? – таки не вытерпела мадам Овсова, утрачивая аристократическую холодность и выказывая нормальное человеческое любопытство.
- На днях, - уклончиво пообещала Лина. – Но мы ведь ещё с вами созвонимся? Ведь у вас могут возникнуть дополнительные вопросы и по смете, и по плану. Кстати, можете порекомендовать меня кому-нибудь из ваших соседей.
- А вот хрен им, - на полном серьёзе заявила мадам, - пусть облезут.
«Да, конечно, - подумала Лина, - все хотят быть оригинальными…»