Общество с повышенной ответственностью. глава 12

Глава 12.
Жди меня.
Утро началось с головной боли (можно подумать это я бухал полночи!) и голой девушки в ванной.
- Привет! – без тени смущения произнесло юное худощавое создание с маленькой грудью и взъерошенными волосами.
Через каких-то пятнадцать минут ее уже и след простыл. На кухню ввалился опухший Савелий.
- Надеюсь, мы не очень шумели?
Я пробурчал что-то невразумительное, делая вид, что занят переворачиванием яичницы. Зачем спрашивать, если сам знаешь ответ? Он выпил залпом полбутылки минералки и снова обратился ко мне:
- Если пойдешь в магазин, купи пару бутылок пива. Только, это.., хвоста не приведи.  Они последнее время отстали от меня. А раньше круглосуточно за квартирой слежку вели.
- Кто, демоны?
- Да. Те еще тварюги.
Савелий снова присосался к минералке, а потом спросил:
- Ты ведь уже научился их видеть?
- Ну да…
- Только не вздумай драться, убивать. Они, может, только этого и ждут. Упекут тебя за решетку – the best, задача выполнена – сенсор нейтрализован. Ты скажешь: да ладно, я и в тюряге перемещаться могу! Ан нет, может ты, конечно и попадешь в параллель, да только ненадолго. Потому что, когда ты там, здесь ты без сознания, а за решеткой тебе не дадут особо разлеживаться – режим!
- Так, не проще им просто переубивать всех сенсоров? – я переложил половину яичницы на тарелку. Другую  - оставил для Савелия.
- Конечно проще, только не выгодно. Сенсор – это же коммутатор между мирами. Их задача завладеть нашим биополем, душой, называй, как хочешь. А сделать это можно, только когда в  биополе бреши, когда надломился внутренний стержень. Вот они и стараются, из кожи вон лезут, чтобы подавить наше внутреннее сопротивление, защиту. А для этого все средства хороши – устранить родных и близких, уволить с работы, учинить членовредительство. Взять меня, например.  Любимая девушка погибла в аварии, на отца напали в подъезде. К счастью, того ублюдка кто-то спугнул, отец отделался шоком и сотрясением мозга. Маму новая начальница довела до нервного срыва. И это не случайности, уж поверь мне. Я решил, что с меня хватить, пора на пенсию. Алкоголь забивает  чувствительность, мешает улавливать частоты, и ты становишься обычным человеком, а значит и этим тварям ты на фиг не нужен.
Я слушал его и удивлялся, не столько тому, что он рассказывал, сколько произошедшей с ним перемене. Вот он момент истины. Передо мной был не веселый балагур и заводила, не вальяжный тусовщик, а человек многое переживший и настрадавшийся, человек, спрятавшийся за маской неугомонного прожигателя жизни.
До меня откуда-то издалека донесся голос Савелия:
- …Я нашел такой способ самоустраниться, кто-то находит другие способы…
К счастью демонам тоже не просто в материальном мире, приходиться жить по его принципам. Так что увидишь их – ноги в руки, только следи, чтоб тебя не пасли. И вот еще что…
Он вдруг вышел из кухни, но через пару минут вернулся снова. С пистолетом в руках.
- Это тебе, владей.
- Я осторожно взял пистолет. Металл неприятно холодил ладонь.
- Что мне делай с этой штуковиной, я и стрелять-то не умею!
- Ничего научишься, у меня приятель один в тире работает… Это ты мне оставил? – Савелий кивнул в сторону сковородки, - Выглядит аппетитно!
***
После завтрака  я отправился в магазин, потому что в холодильнике  после того, как я выбросил два  пакета тухлятины, поросшей букетами плесени, стало  шаром покати. Я шел по московским улицам, вдыхая «запах бензина и дорогих духов». Вроде так в песне поется? Навстречу попадались торопливые прохожие, в одежде сдержанных тонов, безликой, но удобной. Спальные многоэтажки молчаливо знакомились со мной, настороженно провожали темными окнами, новенькие детские площадки щемили сердце ностальгией.  Продуктовые супермаркеты, казались такими родными в этом чужом городе. 
Целеустремленные потоки машин, целеустремленные потоки людей. Я вдруг подумал, что мог  бы стать частью всего этого. Это же промышленный рай – клондайк для инженера-эколога. Может, устроиться в какую-нибудь контору по экологическим экспертизам, получать приличную зарплату, и никаких реальностей? Но только я начал представлять как бодро вышагиваю с кожаным портфелем в сторону современного бизнес-центра, на дцатом этаже которого размещается  мой офис, мобильник, взвизгнув, разродился SMSкой.
«Тебе на счет перечислил 200000 р. На нужды и карманные расходы.
                П.И.»
Такой расклад нравился мне значительно больше. Одно дело спасать мир за идею и  совсем другое за пару сотен тысяч. Ладно, экология подождет.
***
Две недели промчалась незаметно. Я все пытался вспомнить, кто из великих сказал, что когда счастлив – дни тянутся быстро, а недели долго, а когда несчастлив – наоборот. Я не был ни счастлив, ни несчастлив, а просто чувствовал себя неуютно.
Я старался не выходить на улицу без крайней необходимости. Такой ежедневной необходимостью стало посещение тира. Честно говоря, я шел туда каждый раз, словно по лезвию бритвы. И не потому что мне не нравилось стрелять. Нет, это как раз таки оказалось захватывающим занятием, а потому, что жутко некомфортно  расхаживать по улице с самопальным пистолетом. Савелий посоветовал мне не расставаться с ним даже дома, ведь никто не знает, когда случится очередное перемещение, а оружие всегда остается оружием, что в этом мире, что в другом.
Остаток дня я медитировал и качался, медитировал и тренировался. Савелий дал мне несколько уроков джиу-джитсу в редкие часы своего пребывания дома. Он все время куда-то уходил, а возвращался неизменно с новой девушкой. Полночи они предавались животной страсти с завидным упорством. Однажды даже мне  случайно перепало, когда девица то ли нечаянно, то ли нарочно перепутала комнату, кровать, мужчину…
Я стал пугаться своего отражения в зеркале. Нет, не подумайте, я не превратился в замученного гоблина. Как раз таки наоборот. Я стал выглядеть слишком хорошо, незнакомо хорошо.
Мышцы наливались, словно кто-то их регулярно подкачивал насосом. Толи Савелий подливал что-то мне в чай, толи так сработало приобщение к вселенской мудрости. От живота не осталось и следа, спина распрямилась, и плечи вроде как стали шире. Но главное взгляд. У меня изменился взгляд. Если раньше из зеркала  смотрели скучающие, потухшие, близорукие глаза, то теперь я видел в них живость, решительность, открытость и жажду жизни.
Однако  с каждым днем настроение ухудшалось, и вера в себя уменьшалась пропорционально количеству бесплодных попыток переместиться.
В пятницу Савелий выгнал меня из квартиры.
- Эй, дружище, да ты уже совсем загнил! Я чую запах разложения. Значит так, чтоб сегодня вечером ноги твоей не было!
Я обалдело на него уставился.
- Твои ноги проведут этот вечер в отличном  клубешнике, «Апельсин» называется. Рекомендую захватить глаза и уши – сегодня там «Ленинград» выступает.
- Ну и шутки у тебя, - выдохнул я, - предупреждать надо!
- А это  и не шутка, - невозмутимо произнес Савелий, - А ну, живо собирайся!
Савелий не любил мои расспросы. Да и чтоб спрашивать, необходимо выполнение одного маленького условия – наличие ответчика. А Савелий, в качестве ответчика, все время отсутствовал. А если и бывал дома, то занимался очередной незнакомкой, то бишь равно «отсутствовал» или страдал от похмелья – опять таки равно «отсутствовал».
Поэтому я решил воспользоваться временным заточением в такси.
- Ты вот говорил, что когда мы в другой реальности, здесь мы вроде как без сознания?
- Не вроде как – а в прямом смысле.
- Хорошо, а как же та девушка, Анна, которая ждет меня в параллели? Она же там давно…
- Что, очень интересно? Ну так поехали, посмотрим! Тут недалеко. Я вообще, завтра планировал, но что нам мешает… Эй, уважаемый, - обратился Савелий к таксисту, - сверните-ка на следующем повороте, маршрут слегка изменился.
***
- Только лишнего не болтай, - предупредил меня мой новый знакомый,   когда мы поднимались по лестнице к квартире, где жила  Анна.
Уверенным движением он нажал на звонок. Послышались шаркающие шаги. Потом последовала минутная задержка -  вероятно, кто-то по ту сторону двери  разглядывал нас в глазок.
- Кто там? – наконец произнес дребезжащий старческий голос.
- Да я это, я, Савелий!
- А кто это с тобой? – недоверчиво спросила старушка.
- Свои, свои – не переживайте.
Зазвенели цепочки, застучали замки, дверь медленно приоткрылась. Я увидел седую пожилую женщину с неприветливым строгим лицом. В руках у нее был пистолет, взгляд небольших выцветших глаз   буравил нас  сквозь толстые стекла очков.
Взаимосвязь этого Синего чулка и пистолета казалась настолько нелепой, что я даже не успел толком испугаться.
- Уберите пистолет, баба Зин, - миролюбиво произнес Савелий,  - я же говорю, все свои, все в порядке.
Старушка опустила пистолет и впустила нас в квартиру.
Сбросив обувь у входа, мы прошли в небольшую комнату. Здесь на кровати, укрытая одеялом лежала молодая женщина. Казалось, она крепко спит. Длинные светлые пушистые волосы разметались по подушке. Чуть вздернутый носик, ямочка на подбородке. Особенно заворожил меня мягкий изгиб бровей и длинные золотистые ресницы, от которых на щеку ложилась  легкая тень. Да, ради такой симпатяжки стоило и поторопиться!
К руке девушки была привязана капельница.
- В этот раз она долго не встает, - нарушила тишину тетя Зина, - вот уже второй месяц скоро.
- Ничего, поправиться, - с нарочитой бодростью произнес Савелий, заботливо поправляя одеяло. Затем  достал из кармана  деньги и протянул старушке.
- Вот, возьмите, если что-то еще понадобиться - звоните.
На этом, в общем-то, наш  визит и закончился.
- Она думает, что Анька дочь авторитета, не по своей воле ушедшего в мир иной - объяснял Савелий, пока мы ждали лифт, - авторитета уже нет, а его долги остались и повисли на осиротевшей дочке. Теперь ей угрожают злые дядьки. Ко всему прочему несчастная дочурка страдает неизвестным науке заболеванием – периодически впадает в кому. Анька сама эту легенду придумала, а Зинаида верит… 
В «Апельсине» Савелий купил бутылку коньяка, и тут я подумал, что давно уже не напивался и что сегодня мне почему-то жутко хочется расслабиться. Расслабиться и забыть про все обязательства, про апокалипсисы и Анну, пребывающую в другом измерении.
К началу концерта, от бутылки коньяка осталась только бутылка.
У сцены толкались возбужденные фанаты, Савелий решил, что нужно именно туда – в «самый накал». После третьей песни они начали снимать футболки, рубашки и размахивать ими. Взрослые мужики, многие из которых всего полчаса назад выглядели вполне респектабельно, теперь отрывались по полной, прыгали и орали во все горло.
«Мне бы, мне бы, мне бы в небо!
Здесь я был, а там я не был…»
Вдруг меня словно бы оглушили. Я перестал слышать. Я видел только картинку: Шнура на сцене и разгоряченных людей вокруг. Я повернулся к Савелию, попытался позвать его, но понял, что не могу произнести ни слова. А мой незадачливый товарищ горлопанил вместе со всеми и ничего не замечал. Потом все стало черно-белым и  закружилось, закружилось, закружилось…