Несовременная история, или Глаза с поволокой

    Я проходил действительную срочную службу в Советской Армии, а точнее — в одной из воинских частей, расквартированных в Луге. И у нас в штабе части служил капитан Ш. Это был совсем  ещё молодой человек. Когда он шёл, то на него нельзя было не обратить внимание:у него была безупречная военная выправка, форма на нём сидела, как влитая, а фуражка на голове была немного набекрень и придавала его облику какой-то щеголевато-молодцеватый вид. Мало того, он был по-настоящему красив. Его лицо, с тонкими правильными чертами, могло бы напоминать лицо женщины-аристократки, если бы не чётко выраженный волевой подбородок.
    Не знаю, как сейчас, но тогда между офицерами и солдатами, хотя и существовал соответствующий барьер, но отношения между ними были, если не дружеские, но вполне товарищеские. Большинство из них относились к солдатам просто и не гнушались разговаривать с ними на темы, далёкие от службы. В том числе, наверно, и поэтому,  у нас все в части знали, что этот капитан Ш. слыл «Дон Жуаном» и что в Луге не было ни одной девушки, которая могла бы перед ним устоять.
   Мне оставалось до окончания службы несколько месяцев. Однажды во время подъёма я случайно уронил свои очки и стёкла в них треснули. Это заставило меня впервые за всю службу идти в медсанчасть, чтобы получить рецепт для приобретения новых очков. Но там его не выписали, а направили в гарнизонный госпиталь, находившийся недалеко от части. Я пришёл туда  после обеда. Меня сразу поместили в палату и сказали, что атропин мне «закапают» завтра. Библиотека в госпитале была тоже уже закрыта, и я, коротая время, сначала гулял по коридору своего отделения, а затем вышел в прилегающий к госпиталю сад (дело было в июне). На скамейке увидел солдата из своей части и подсел к нему. Только я хотел спросить его, с чем он тут лежит, как он мне говорит: «Смотри. Сейчас пройдёт мимо!» - Я приставил к глазам свои очки с битыми стёклами  и посмотрел налево: по дорожке шла в белом медицинском халате девушка. Когда она проходила мимо, мой товарищ поздоровался с ней: «Здравствуйте, Маша!» - Она повернула к нему голову, кивнула и пошла дальше. Но я успел заметить, что она была очень красива, и у неё была та подлинная красота, которая не нуждается ни в какой косметике или, как сейчас говорят, в макияже. Особенно были красивы её глаза с поволокой (такие я встречал потом ещё только раз). Когда она отдалилась, мой однополчанин спросил:
     - Ну как?
     - Нет слов! А кто она?
     - Медсестра хирургического отделения. Тут все солдаты на неё смотрят и облизываются. Но она, как я тут слышал, дружит только с офицерами. Одним словом, хороша Маша, да жаль, что не наша! Удивительно, но она до сих пор не замужем, хотя ей вроде бы уже 25 лет. И год уже, как  за ней ухлёстывает наш капитан Ш.
      На следующий день мне «закапали» в глаза атропин, и я  лишился возможности что-либо как следует разглядеть и, следовательно,  делать, а о возможности читать — и речи быть не могло. С тоской я слонялся по госпиталю и саду целый день, а на другой не выдержал и подошёл к начальнику своего отделения, уже старенькому подполковнику, и стал просить выписать меня в часть, а иначе, говорю, «готов сбежать отсюда от скуки». И он меня отпустил, но сказал, чтобы я пришёл на отделение в понедельник.
     А через воскресенье нашу часть водили в гарнизонный Дом офицеров на какой-то фильм, и я был уже в новых очках.  Когда наша батарея подходила к Дому офицеров,  к нему шли вразброд и гражданские. Среди них я увидел и медсестру Машу, которая шла, надо полагать, с подругой и  которая в сравнении с ней была просто невзрачна. Я ещё раз подивился красоте этой Маши и отметил, что и фигура у неё - она была в красивом платье - словно точёная.
       За месяц до моего «дембеля» по части пронёсся слух: «Капитан Ш. женился!» - Я сразу вспомнил эту Машу и подумал, что это будет по-настоящему красивая пара, и дети наверняка у них будут тоже красивые. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что он женился не на Маше, а на её подруге. А вскоре стало известно, что на все недоуменные вопросы капитан Ш.  отвечал: «Терпеть не могу быть в карауле».