Когда сны приходят наяву

Надежда — это сон бодрствующего.
Мэттью Прайор

Ноябрь 2012 года

… Сколько это будет еще продолжаться? — напряженно думала Светлана, лежа на кровати в темноте и делая очередную затяжку. Пепел она стряхивала в банку из под кофе, стоящую рядом. Кофе — это один из немногих напитков, которые она с некоторого времени не переносила, и теперь кофейные банки  использовала под всякие нужды.
Пачка «Явы» почти опустела. Комната вся была закурена, и не всякий смог бы в ней долго находиться. Курить Света начала совсем недавно — раньше ей был противен сигаретный дым, и она всячески обходила стороной курящих людей. Но теперь курение стало для нее чем-то вроде наркотика. И если   кто-то сказал бы, что курение убивает, Светлана лишь рассмеялась бы. К этому времени смерти она уже не боялась — знала, что рано или поздно та придет. Хотя даже и не рассмеялась бы — у нее уже давно пропали всякие эмоции, и ее жизнь превратилась в тоскливое и бессмысленное существование.
Она сделала последнюю затяжку и бросила окурок в банку. С трудом встав с кровати, Света медленно прошла в прихожую — передвигалась она с трудом, — включила свет и взглянула в зеркало. Где та полная энергии женщина, которой едва стукнуло за тридцать? Меньше чем за полгода она изменилась до неузнаваемости.
Красные, глубоко впавшие, глаза смотрели на истощенное тело. Неухоженные волосы спали на опущенные плечи. Светлана была одета в белый вязаный свитер и  спортивные штаны. Она закатила левый рукав. Чуть выше запястья руку пересекали два глубоких резанных шрама — попытка неудачного суицида. Но теперь это в прошлом. Пусть смерть придет сама.
Она пару минут смотрела на свое отражение, и выключив в прихожей свет, направилась в спальню. Было уже позднее время и пора было ложиться спать. Света легла на спину и закрыла глаза. Но она не заснула.

***

Отрывки из личных записей доктора Елены Савиной:

За давностью я  не могу воспроизвести в точности все события и наши разговоры, но этот случай явно нуждается в  записи и дальнейшем анализе. Начинаю вести полноценную запись с октября. Все ранние посещения пациентки записаны по памяти. Даты приема  восстановленны по амбулаторной карте Фоминовой.

19 июля 2012 года.  Моя первая встреча со Светланой Викторовной Фоминовой. Она пришла ко мне на прием по направлению от участкового терапевта. Ее жалоба на бессонницу не показалась мне странной: в наше время расстройство сна встречалось очень часто. Основные причины — стресс и переутомление на работе.  Поэтому я ограничилась простым рецептом на снотворное.
23 сентября 2012 года. Она пришла ко мне в снова. От прошлого спокойствия не осталось ни следа. На этот раз  ее сильно трясло.  Пациентка находилась в жутком состоянии: я зафиксировала значительную потерю веса, учащенный пульс и сильную потливость. Все было хуже, чем я предполагала.
Меня крайне  взволновал ее следующий рассказ. Фоминова рассказала, что во вторник у себя на уроке, рассказывая ученикам материал, она начала путаться в терминах и датах. «В голове словно пронесся вихрь, который разрушил цепочки, связывающие все подготовленные мною данные, и те рухнули, как карточный домик» — говорила мне Светлана Викторовна. Дальше было только хуже. Она в беспамятстве начала  теребить кончики своих длинных светлых волос, и пыталась постоянно закрыть глаза, но не получалось. Ее руки, то трогали волосы, то поправляли одежду. Это пациентка рассказала со слов некоторых учеников. Сама она не помнила то, что делала. Многие в классе были напуганы странным поведением учительницы и решили, что у нее нервный срыв.  Я очнулась, меня со всех сторон обступили ученики. Девочки дергали меня за руки, пытаясь привести  в чувство». — со стыдом вспоминала Фоминова. — «Нечего и говорить, что в школе после такого я остаться не могла. Некоторые из родителей написали жалобы, они не хотели, чтобы с детьми занималась ненормальная. Мне пришлось уволиться по собственному желанию. Теперь я живу только за счет средств, которые ежемесячно присылает мне Андрей — мой бывший супруг. Все выходные я провела в слезах, сидела дома и ревела». Все это я  записала практически дословно. По ее словам, граница между сном и явью постепенно стиралась. Иногда она с трудом определялась с тем, что реальность, а что нет. В то время я не придала этому большого значения, списав это на чрезвычайное переутомление.
Я направила ее на энцефалограмму, и ее результаты меня удивили:  она была сильно зашумлена, что обычно наблюдается во время сна. Но Фоминова не спала. Я была в полном замешательстве, я не могла поставить диагноз. Мои  более опытные коллеги не смогли мне помочь. Тогда я обратилась за помощью ко всемирной паутине и через полчаса поисков нашла то, что нужно. В это оказалось трудно поверить.

***

Светлана пришла на прием через три дня после своего последнего визита. Это было непросто. После  увольнения она старалась не выходить из дома, опасаясь повторения прошлого приступа беспамятства.
— Савина принимает? — Света окинула взглядом сидящих на скамейке перед кабинетом двух пожилых женщин.
— Да, — кивнула бабушка в красном узорчатом платке. — У нее сейчас свободно. Можете заходить.
— А вы не к ней?
— Нет, я к Буравиной, в соседний кабинет.

Светлана постучала.

— Входите!
Она толкнула дверь. Савина хмуро поприветствовала ее и кивком головы показала на стул. Светлана видела, что та сильно встревожена и ей это не понравилось.
— Мне трудно это говорить, но придется. Все гораздо хуже, чем я могла себе представить. Присядьте.
— Говорите как есть, — отстраненным голосом произнесла Света, садясь напротив. По спине пробежали мурашки, но она справилась с набежавшим приступом паники.
Савина немного поерзала на кресле.
— У вас летальная, или если хотите, фатальная семейная бессонница.
— Понятия не имею, что это означает, но  название мне не нравится. Это серьезно?
— К сожалению, более чем. Это наследственное заболевание. Вероятность заболеть составляет пятьдесят процентов...
— Но вы ведь вылечите меня? — перебила Светлана.
— Нет, мы не можем. Сожалею, — Савина опустила глаза. — Это не лечится.
Светлана напряженно выпрямилась на стуле.
— Тогда посоветуйте в какую клинику или больницу обратиться.
— Боюсь, что вы не поняли: это неизлечимая болезнь. Никто не знает как ее лечить. Вообще никто. Ни в России, ни за рубежом. И еще одно. — Савина сделала паузу, подбирая слова. — Семейная бессонница неизбежно приводит к смерти больного.
Света почувствовала, как уходит земля у нее из-под ног.
— Вся болезнь длится от нескольких месяцев до года. Она мало изучена. Известно только то, что поражается таламус — отдел головного мозга, отвечающий за сны. Выделяют четыре стадии протекания болезни. В конце четвертой вы не сможете ни есть, ни спать, ни самостоятельно передвигаться, и в конце концов умрете от истощения, находясь в состоянии бодрствования  более полугода. — Елена была прямым человеком, и всегда считала, что пациенту нужно говорить правду, а не томить его в неизвестности. — Знаете, мне было трудно поверить в то, что я не ошибаюсь. Летальная бессонница — крайне редкое явление.

Светлана была ошарашена. Она молчала, лишь ее глаза находились в беспорядочном движении. Мозг лихорадочно работал, пытаясь осмыслить полученную информацию.

— Сколько вы спали за последние время?
— Как только все началось, я спала два-три часа в день. Сейчас я сплю не больше сорока минут. Снотворные не помогают. Вообще никак.
— Чтобы я была до конца уверена, что не ошиблась с диагнозом, позвольте мне задать вам один вопрос.
Света склонила голову в знак согласия.
— У кого-нибудь из ваших родных были подобные случаи или странные смерти?
Она немного подумала.
— Моя мать погибла в автокатастрофе два года назад, а отец умер от какого-то неврологического заболевания. Я знаю это только со слов врачей, меня самой там не было. Он жил в другом городе. Я приехала, когда мне сообщили о его смерти.
— А дети у вас есть?
Она отрицательно помотала головой.
— Наверное, это даже к лучшему. Вы могли бы передать им с большой вероятностью  свое заболевание. Никому не захочется знать, что такая страшная смерть ожидает своего ребенка. Фатальная семейная бессонница — болезнь очень редкая. Всего зафиксировано лишь несколько десятков случаев. Эти семьи очень несчастны. В Америке живут брат и сестра, у которых родители умерли именно от нее. И теперь они находятся в постоянном страхе, гадая, кто из них окажется носителем этого монстра.
В кабинете повисло напряжение.
— Как  понимаю, — медленно произнесла Светлана, — я могу к вам больше не приходить? — и с этими словами выбежала из кабинета, оставив изумленного врача, одну в своем кабинете.
Ей казалось, что она бежит с огромной скоростью, но на самом деле едва обгоняла идущих людей. Ее сердце бешено колотилось.

***

Спустя два дня после этого разговора Света совершила попытку суицида, перерезав в ванной вены. Она сделала два пореза чуть выше запястья левой руки, вскрикнув от боли. Кровь начала быстро стекать вниз. Света чувствовала, как силы покидают ее. Началось легкое головокружение.
Через пару минут все прекратилось. Кровь перестала течь. Светлана  зажала правой рукой раны, и уткнувшись головой в плечо, зарыдала. Она уже жалела о своем безрассудном поступке. Прижавшись спиной к холодной плитке Света безудержно плакала, чувствуя себя абсолютно беспомощной. Она оставила всякие надежды на счастливую и безмятежную жизнь.

***

Личные записи Елены Савиной:

12 декабря 2012 года. Болезнь прогрессирует. Несколько дней подряд наблюдаю панические атаки и галлюцинации. У пациентки сильное физическое истощение. После выписанных мною успокоительных стало только хуже. Начался жуткий кашель.

17 декабря 2012 года. С этого дня обследую Фоминову на дому. Ей стало тяжело передвигаться. На протяжении дня она практически непрерывно кашляет. Лекарства ей больше не даю. Пациентка дала мне свои ключи от квартиры. Ей самой трудно подходить к двери.

23 декабря 2012 года. Фоминова большую часть времени проводит в постели. Спит она по пятнадцать минут в день, но это не глубокий сон, а быстрый. Его не хватает для восстановления сил, мозг постоянно находится в активном режиме. Но пациентка и не бодрствует. Состояние, в котором она находится, что-то среднее между бодрствованием и сном. Хорошо видно, как она хочет спать, но не может. Ее глаза закрываются и сразу открываются. Периодически, Фоминова совершает какие-то хаотические движения руками. Сегодняшний случай поверг меня в сильное замешательство.
Я зашла в квартиру и открыла дверь комнаты. Увидев меня, Фоминова медленно поднялась с кровати и широко развела руки в стороны, словно кого-то обнимала. Она попросила меня подойти, почему-то при этом назвав Викой. Глаза были полуоткрыты. Мне стало не по себе. Пациентка явно собой не владела. Как я выяснила потом, она видит сны наяву.

***

«... Дверь тихонько открылась, и в комнату забежала маленькая девочка в желтом платье, державшая в руках маленького рыжего котенка.
— Мама! — весело крикнула она.
Света легко встала, словно ее болезнь куда-то исчезла, и улыбнулась своей дочке.
— Вика, иди ко мне.
Девочка поставила на пол котенка и вприпрыжку подбежала к маме и крепко ее обняла.
— Мама, пойдем в парк, — Вика маму взяла за руку.
Комната плавно растворилась в дымке, и ее место занял цветущий парк. Кругом смеялись дети, купаясь в солнечном свете.
Светлана стояла в белом летнем платье и держала за руку дочку. Слабый ветер трепал волосы. Вика смотрела куда-то в сторону. Света повернула голову и увидела Андрея с цветами в руках. Он стоял и улыбался. Они подошли к нему. Андрей взял девочку за свободную руку, и семья направилась на прогулку. Света глубоко дышала, наполняя легкие свежим воздухом. Она была счастлива... »

***

25 декабря 2012 года.

Савина повернула ключ, и зашла внутрь.
— Я пришла, — сообщила она.
Разувшись и сняв меховую курту, Елена зашла в спальню. Все было как обычно. Фоминова лежала  на кровати. Рядом на тумбочке стоял стакан с водой и тарелка с гречневой кашей.
— Вы ничего не ели?
Светлана повернула голову.
— Нет, не хотелось, — ответила она и закашляла.
— Так нельзя. Вы уже вторые сутки ни крошки в рот не брали.
Елена села на стул и пододвинулась поближе.
— Мне хотелось бы поговорить о своем прошлом визите. Вы не против?
— Нет, конечно.
— Позавчера у вас случился припадок. Часто такое с вами происходит? Ответьте только честно, без утайки.
Света прокашлялась.
— Каждый день. Я уже не знаю, что реальность, а что сон. И сейчас тоже не знаю, реальны ли вы или снитесь.
— Я реальна, — Елена взяла Светлану за руку. — Чувствуете мою руку?
Света кивнула в знак согласия.
— Почему вы назвали меня Викой? — спросила Елена.
— Помните, вы когда-то спрашивали, есть ли у меня дети. Я ответила нет. Я солгала. У меня есть дочка. Вика. Ей сейчас четыре.
— Это несколько неожиданно… Почему вы сразу не сказали правду?
— Я испугалась. Когда вы рассказали о наследственности бессонницы, мне сразу же в голову пришла ужасная мысль…
— О том, что фатальная бессонница могла передаться ей?
— Да. — Света сделала паузу. — Я хочу пить.
Савина помогла ей приподнять голову и поднесла стакан к губам. Когда Светлана  напилась, Елена спросила:
— Почему дочка живет не с вами? Простите за вопрос. Можете на него не отвечать.
— Мы с Андреем расстались вскоре после того, как Вике исполнился год. Он ушел к своей однокласснице, которую любил еще со школы.  Я об этом знала, но думала, что это в прошлом. Он переехал в Краснодар и забрал с собой Вику. Я не работала и жила с мамой, пока она не погибла… Это было обоюдное решение. Андрей мог дать ей все, что нужно для нормального развития. У меня теперь единственная надежда, что эта болезнь Вику не коснется…
— Я понимаю ваше волнение. Но возьмите себя в руки и постарайтесь мыслить позитивно. Не нужно накручивать себя. Ой, знаете, ; Елена посмотрела на часы. ; Мне уже нужно бежать. Приду через два дня. Обязательно поешьте. До свидания.
        — До свидания… — тихо сказала Светлана.

***

Июнь 2013 года

Еще полгода Светлана боролась  с бессонницей, которая с каждым днем все сильнее изматывала организм и высасывала жизненные соки. На четвертой стадии протекания болезни Света превратилась в овощ. Она не могла ни есть, ни пить, и совсем не могла спать. Разговаривать Светлана перестала. Лишь иногда издавала бессмысленный набор звуков. Наблюдались провалы в памяти. Порой она даже забывала как пользоваться столовыми приборами. Поэтому ее близким людям, коих оказалось немного (пара подруг со школы, соседи и Савина, проявлявшая много внимания к больной) пришлось нанимать сиделку.
Валентина Степановна, пожилая женщина, приходила каждое утро. Несмотря на свой немалый опят по уходу за больными, ей было нелегко. Самым тяжелым испытанием для нее являлись припадки Светланы, во время которых та бормотала что-то бессвязное и хаотически двигала тонкими руками.
И вот однажды, во время своего очередного визита, Валентина Степановна обнаружила Светлану мертвой. Организм Светы больше не мог сопротивляться. Фатальная бессонница истощила все его ресурсы.

После похорон Савина с разрешения двоюродного брата Светланы, приехавшего на поминки (никого из родственников больше не было) устроила в ее квартире обыск. Она хотела найти хоть какую-то информацию о Вике и Андрее. Ее поиски увенчались успехом. Елена нашла бумажку, но к сожалению, кроме адреса ничего не было.
Взяв отпуск, она собрала вещи и поехала в Краснодар. Муж не возражал ее решению и беспрепятственно отпустил ее. Ей нужно было ответить для себя на один очень важный вопрос.

***

Елена нашла нужный адрес и позвонила в звонок. Дверь открыла довольно миловидная женщина.
— Вы к кому? — поинтересовалась она.
— Андрей Фоминов здесь проживает?
— Да, здесь. А вы, простите, кто?
— Я лечащий врач его бывшей супруги. Дело в том, что у меня есть опасения по поводу здоровья Вики…
— Мама! Кто пришел? — послышался звонкий голос.
— Вика, иди к себе в комнату! — отозвалась женщина и обратилась к Елене. — Проходите.
Через пять минут Елена и  Андрей со своей женой Ольгой сидели в гостиной и пили чай. Савина рассказала им о неизлечимой болезни Светы и о том, что бессонница могла с пятидесяти процентной вероятностью передаться и Вике.
Супруги переглянулись.
— Скажите, если окажется, что Вика является носителем этой болезни, можно будет что-то сделать? — собравшись с духом спросил Андрей.
— Как я уже говорила, фатальная семейная бессонница - болезнь неизлечимая. Никакие лекарства и терапии не помогают.
— Зачем же вы тогда к нам приехали?
— Я хочу провести ДНК-тест, чтобы определить является ли Вика носителем генов фатальной бессонницы или нет.
— Вы уверены, что нам это нужно знать? Если сделать ничего нельзя, нам останется смотреть, как она умирает? — на глазах у Ольги выступили слезы.
— На мой взгляд лучше знать правду, чем томиться в неизвестности. Конечно, решать вам, я не могу настаивать.
— Такие решения быстро не принимаются. Нам нужно подумать, — сказал Андрей.
— Я все понимаю. Подожду в другой комнате.

Елена зашла в детскую. Вика сидела за столом и что-то рисовала. Она была одета в симпатичное зеленое платьице в горошек.
— Здрасте! — весело крикнула она, увидев Елену. — Как вас зовут?
— Привет. Можешь называть меня тетей Леной.
— Хорошо, — улыбнулась девочка.
— Сколько тебе лет?
— Сетыре, — сообщила Вика после недолгих раздумий. — Скоро будет пять.
— Я присяду?
Вика кивнула в знак согласия.
«Милая девочка. Просто не может с ней такое произойти, просто не может» — подумала Елена.
— Скажите, а почему я вижу сны только, когда сплю?
— Потому что, когда мы спим, мозг отдыхает. Сон — разгрузка для нашего мозга.
— Жалко… Я очень бы хотела видеть сны, когда не сплю. Никогда так не бывает?
— Иногда бывает. Есть болезнь, бессонница. Человек долгое время не спит, и тогда ему сны приходят наяву…
— Ох, здорово, наверное!
— Нет, это страшная болезнь. Люди с ума сходят. Тебе лучше этих ужасов не знать...
Разговор прервал Андрей.
— Мы согласны. Решили, что так будет лучше. Я позвонил в больницу, у меня там есть знакомые, записали на завтра. Сегодня можете переночевать у нас, если ничего себе не нашли.
— Спасибо. У вас чудесный ребенок.
— Я знаю, — улыбнулся Андрей и поцеловал Вику в лоб.

Следующим утром Савина и Фоминовы ожидали результатов теста. Ольгу трясло. Несмотря на то, что Вика была ей не родной дочерью, она к ней очень сильно привязалась и считала своей.
Вика вышла из кабинета.
— И совсем не страшно, — сообщила она.
Ольга крепко обняла ее и прижала к себе.
Результат им пришлось ждать чуть больше двух часов. Ожидание опасности всегда страшнее самой опасности. Волновались жутко все, кроме Вики, которая не понимала причин беспокойства взрослых.
Наконец, дверь кабинета распахнулась и вышел врач с листком бумаги в руках. Этот листок он протянул Андрею. Тот взял его и начал читать. На лице Андрея появилась улыбка. Женщины облегченно вздохнули. Девочка была здорова.